Животина сидела в корзинке для белья и грустными глазами глядела на окружающих, которые, как правило, весело тыкали в неё пальцами либо — обычно дети — присаживались на корточки и тоже смотрели — долго и печально.
Мне это почему-то стало до того невмоготу, что я подошёл к хозяину и сговорился с ним, лишившись некой суммы, но став владельцем и корзинки, и юной мартышки внутри.

Мой отец был ветеринаром. Поэтому домашних сцен я не опасался. У нас во дворе и в доме жили: шесть собак, носорог, пантера, лев, четыре попугая и хомяк. Все они попали к нам всякими неожиданными и невероятными путями. Хомяка, например, папа привез из аэропорта после того, как извлёк из его задницы упаковку чистейшего героина. Хитромудрого хозяина хомяка стали изводить скучными вопросами, а бедный хомяк остался не у дел. Ну, папа его и забрал.

Мартыша назвали Икас. Он полюбил кукурузные палочки, велосипед и телевизор. Икас был очень, очень молод, но не по годам развит. Это и так было понятно — он был очень серьёзен, вдумчив и не по-обезьяньи аккуратен. Но в полной мере интеллект Икаса начал проявляться, когда я стал обучать его языку глухонемых. Он-то глухонемым не был. И с попугаями познакомился. И был мартышкой по натуре. То есть попугаем в мире животных. Короче говоря, дело пошло. Подчеркивая выразительные жесты не менее выразительными звуками, Икас вечерами долго рассказывал мне, как охотиться на жуков в тропическом лесу, почему вид змеи вгоняет в панику и как Икас мечтает покататься на автомобиле.

Наступила весна, снег исчез окончательно, и однажды я уговорился с Икасом, что действительно, покататься сегодня на тачке — это самое то. Мы оделись, вышли во двор и встретились с носорогом.

Папа каким-то образом находил общий язык со всеми. Кроме мамы. Но с носорогом он точно мог договориться. А с носорогом догориться труднее, чем с хомяком или пантерой. Однако носорог обычно прислушивался к папиному мнению. Вот только папа был очень рассеянным и иногда просто забывал запереть три тонны бодрых мускулов.

И вот мы с Икасом выходим во двор, щурясь от яркого солнца, и сталкиваемся с внимательным взглядом поросячих глазок, между которыми весело торчит блестящий коричневый бивень.

Если вы когда-нибудь увидите морду носорога на расстоянии полуметра от себя, вы узнаете цену мгновению, это уж точно. И нисколько это не весело.

Может, он просто хотел познакомиться и подошёл обнюхать нас — я этого так и не узнал. Я метнулся назад и начал захлопывать за собой дверь. Носорог схватился за ручку с другой стороны и тоже стал тянуть на себя. Губами схватился, а вы чем подумали? И вот мы тянем — каждый в свою сторону, я от страха совсем ослаб, ему губами, видимо, тоже неудобно, и тут Икас, совершенно не испугавшийся, проскользнул наконец в дом. Оценил ситуацию, схватил кусок мела, который мы с ним использовали при общении, вскарабкался по мне и высунулся в колеблющуюся дверную щель. И старательно нарисовал на носорожьей морде крестик.

Носорог ошеломлённо отпустил ручку, я втянул Икаса внутрь и захлопнул дверь. Ноги подкосились, но я пришёл в себя, когда Икас начал запихивать кусок мела мне в рот.