На поляне Груши старой
вечер бардов собирает.
Между бардами и пивом
рассекает Пашка-Урфин,
в тюбетейке бесподобной.

То крылом сжимая пиво,
то песка касаясь клювом,
он кричит, чтоб Драйв услышал,
сам хотя на драйве полном.


В этом крике жажда пива!
Сила Бреда, пламя Урфа
и незыбленность похмелья
каждый слышит в крике этом.

Тихо стонут там фолк-группы
мелодично разливаясь,
как вино полусухое,
по бокалам по граненым.

Барды там поют негромко.
Этим бардам, недоступно
повышать все время градус -
потерять боятся голос.

Все фанаты Шатунова
тихо спрятались в утесах.
Только Урфин-Бред бесстрашный
реет на автопилоте
обойти, пытаясь лужу.

Все мрачней и ниже тучи,
все мощней и выше градус.
И поет и пьется пиво,
как водичка из под крана.

Бред бормочет.
В пене пива
Лужи длинной,
С грязью споря.

Вот охватывает ветер
весь простор великой лужи,
вверх поднявши мириады
мокрой пыли, то есть грязи,
чтоб рассыпаться по роже
на нефритовые брызги.

Пашка Бред, как демон ... черный,
В тюбетейке модной, красной,
как стрела кусты пронзает,
Пену волн под них рыгая.

Вот он носится как демон.
Грязный, мокрый демон лужи.
И плюется и рыгает ...
Он на реперов плюется,
он от радости рыгает!


Он уже почти в нирване,
он устал и слабо дышит,
но уверен, не закроют
тот ларек, где пиво было!


Синим пламенем все дышит.
Вот он валится как стебель,
осушив стакан последний.
И его нирвана ловит
и в своей пучине гасит.


Если скоро грянет буря
Вряд ли наш герой проснется,
только утром мы услышим:
"Я курю, но пить не брошу"

То кричит про рок от Бреда:
"Было б пиво, хрен с ней с Грушей!"