Как только я начинаю читать вирши Владимира Овчинникова, то обязательно жду сбоев ритма (на кои ему пеняли все, кому не лень, и все уже поняли, что это бесполезно) ... Ну, ладно: ритм-ритмом (вернее его отсутствие - это уже «авторский стиль» Виора), но в этом стихо оказалось еще столько авторских «перлов», что просто не мог пройти мимо.

Так вот, читаю:

Как только ночь в права вступила,

На юго-западе от нас

На небосклоне засветило

И громыхать от разу раз

Уже первой строке чувствуются рука мастера русской словесности ... Тютчева, чье бессмертное произведение и вдохновило Владимира Овчинникова на написание очередной «нетленки». Владимир, как и Федор Иванович, любит грозу, правда, не в начале мая, а в средине августа, но тоже не стесняется выражать это высокое чувство, правда разнокалиберным ритмом.

Итак, что же мы видим среди всполохов молний и слышим между раскатами грома? Автор сразу же отсылает читателя ... на юго-запад, где хочет поведать, как «засветило» промеж ...  «на небосклоне». Что именно там «засветило», не очень ясно, но, вот куда «засветило», догадаться можно.

... Далее (после того, как «засветило») идет глагол неопределенной формы  - «громыхать», при чем «от разу раз» ... Ну, видно не хило «засветило» и тоже, видимо, не раз ...

Сильней и резче – приближаясь

Сверкала молнией гроза.

На кухне тёща причитая

В углу крестилась в образа.

Здесь мы видим экспрессивное описание приближения стихийного явления, именуемого грозой. Экспрессия выражена словами «сильней» и «резче» - мы уже чувствуем боксерский напор грозы, эдакий сильный и резкий хук с ... юго-запада. Далее, почему-то зарисовка из бытовой жизни автора про мать ... А! Понял, автор хочет привести аналогию грозы небесной с грозой домашней.

Неспешной поступью гиганты

По фронту вихрями кружа,

Как полночь пробили куранты –

До нас дошли, сады круша.

Далее идет использование литературного тропа в виде оксюморона (сочетание слов с противоположным значением, т.е. сочетание несочетаемого). Объясняю: «сильней и резче», но «неспешной поступью» ... Или это уже не бокс? Точно (как я сразу не догадался) – это же кунг-фу китайского монаха, который «неспешной поступью», прибыл из Шаолиня и (как раз после двенадцатого боя курантов) «сильно и резко» нанес маваши гэри прямо по мозгам ошеломленного читателя!

А вслед за ними, очень редки,

Крадучись, как бы невзначай,

Под гром и молнии в разведке

По крышам бьют – иди, встречай,

Или это акция японских ниндзя, которые, как известно, были незаменимы «в разведке» и «крадучись, как бы невзначай» могли совершить вылазку куда угодно (даже на юго-запад Подольска, откуда ведется описание автором), ты только встречай, уже бьют «по крышам».

И выставляй пустые бочки

Для долгожданного дождя,

Из них потом польёшь цветочки,

Когда вернётся вновь жара.

Далее мы все-таки понимаем, что «крадущиеся (невзначай)» неизвестные злоумышленники – это «редкие» капли дождя. Вот только зачем бочки, если дождь редкий? А рифма далее еще более редкая: «дождя»-«жара», только успевай – записывай, да подставляй куда не …

Успел, подставил, началось.

За каплей капля – водопад,

Как будто небо разверзлось,

И начался кромешный ад:

И автор тоже успел, подставил. И вовремя. А то потоки воды с глагольной рифмой «началОсь» - «развЕрзлось», уже смывают: и авторскую затею и читательский интерес.

Воды потоки, гром и грохот;

Сверканье молний тут и там,

А у соседа в бане хохот,

Там молодёжь, им по фигам.

Дальше, вода и два синонима подряд – «гром и грохот», очевидно для придания картине звукового эффекта … примерно, как Пятница, который, не зная как по-английски «большая лодка», говорил Робинзону про «два лодка».

При каждой вспышке с сильным треском,

Из кухни слышу: свят, свят, свят,-

Тёща со свойственным гротеском

От страха, делает обряд.

От небесного грохота и банного хохота автор переносит повествование на кухню к упомянутой теще, делая акцент на последний слог «тещА» только с одним ему «свойственным гротеском». И тут уже читатель крестится «свят, свят, свят», вслед за «тещЕй», ужасаясь описанию бури и бурелома из ударений в словах. А что «тещА»? Она вообще … «от страха, делает» (как неловко получилось) … «обряд».

Люблю грозу в часы ночные.

За фантазийность, за контраст.

А кто попал в неё впервые,

Добавит тот себе в свой растр

Событий ярких и рисковых,

И будет часто вспоминать*,

Как целовал в грозу красивых,

А им в окно грозила мать.**

Зато автору вольготно и приятно в данных условиях. Его «фантазийность» изобретает новые редкие, а главное, точные (как ни странно) рифмы: «контраст» и «растр». Очень певуче получилось: почти как «в свой раструб». Тем более автор находит для сугубо технического термина «растр» вполне эмоциональную ипостась – фиксатор «ярких и красивых событий». Ну, тут уж никуда не попишешь, ведь у каждого «свой растр» … Поэтому «растр» автора и сгенерировал очередную рифмованную нерифмовку:  «рисковых» - «красивых» … рисковый, однако, виршеруб, но … кросавчег.

P.S.

А это еще не все. Оказывается далее автор раскрывает всю подноготную – в каких творческих муках рождались данные вирши, приводя альтернативное окончание:

Событий ярких и рисковых,

И вспоминать будет не раз,

Как целовал в грозу бедовых,

И плакали они горазд

Толи от счастья, что впервые,

Толи от страха той грозы,

Но мне их слёзы роковые

Были, как правило, смешны.

Автор подспудно, в глубине души понимает, что рифма «рисковых» - «красивых», хоть и красивая, но рисковая, поэтому вытаскивает из загашника вполне удобоваримый вариант «рисковых» - «бедовых». Все бы ничего, если бы не склонность автора к синтаксическому травматизму. «И плакали они горазд» - об это словосочетание спотыкается и ломает язык даже читатель искушенный двумя гласными во фразе из девяти букв «свой растр». А, автор, к тому же, «горазд» не только на (уже набившие оскомину) коверканья ударений (будЕт, былИ), но и «горазд» рассказать про «Толю» (наверное друга детства). А самое главное «горазд», закончить свой рассказ, опять-таки, неповторимой авторской рифмой: «грозы» - «смешны», недвусмысленно давая понять, что:

Все прИдирки подлы и гадки,

ПравИла в стИхах не важны,

А эти «грозные» нападки,

Ему «как правило, смешны»!