Огонь пламенел: то безумен, то тих;
Дымился под сосен верхушки.
И старый коньяк был разлит на троих
В большие походные кружки.

Ученый мой друг, пригубив свою треть,
Сказал, что, мол, всё ерунда:
«Не может, братишка, огонь пламенеть —
Не может промокнуть вода»

Конечно, он прав: у всего есть предел,
Все схвачено в буквы и числа.
Но дерзко насмешник огонь пламенел,
Нахально глумился над смыслом.

Я видел, как в схватке извечной сошлись
Змей черный и яростный конь;
Как пальцами в небо цеплялся за жизнь
Огонь, пожирая огонь.

И красный тот зверь то плясал, то рыдал;
Менялся то в птицу, то в черта;
То чистой любовью на нас полыхал,
То корчил отвратные морды.

Я вдруг осознал: он основа всему.
Его не поймаешь руками.
И тем, что у нас неподвластно уму,
Играет мятежное пламя.

Мы прячемся, как за китайской стеной,
За логикой: «ты нас тронь».
Но жизнь человека лишь жабий покой,
Коль в нем не пылает огонь.

Как зверь разъяренный, костер пламенел,
Раскидывал пепел клыками.
А ветер свободный в верхушках ревел,
И гулко смеялся над нами.