По правде, этого пса, блуждающего туда-сюда по морскому пляжу, никак не звали. Потому что никто не звал: он был ничейным. Чтобы рассказать о нем, назовем его «Песок ». Ведь он был точно цвета грязновато-белесого пляжного песка и статью, как песчаный гребень, вздыбленный прибоем и не приглаженный. Казалось, над глазами, на кончиках его ушей и хвосте угнездились крошечные песчаные фонтанчики. «Смотри, мама, песчаная собака!» — вскрикивали дети на пляже вслед неизвестно откуда возникшему и куда-то пропавшему псу. Он не знал, правда ли появился на свет из песка, (это было давно—больше года назад), но слышал, что когда-то исчезнет в нем, как говорили старые собаки. Пока же Песок жил полной собачьей жизнью.
      Болонка Дюна тоже была песочного цвета. Море она увидела впервые, появившись на пляже на руках у своей хозяйки. В отличие от пса Песка, она считала себя не собакой, а человеком. Хозяйка везде носила ее с собой и твердила: «Ты моя единственная настоящая подруга!». А кудрявая шерстка Дюны так напоминала светленькую прическу хозяйки, вернее, «старшей подруги». Две «подруги» были неразлучны, а потом «старшая» встретила мужчину, который мало-помалу разрушил их дружбу. Он объяснил, что Дюна—всего лишь собака... Потрясенная, почти брошенная, тянулась она на поводке за подружившимися людьми и однажды выскользнула из ошейника. Испуганной, печальной и одинокой нашел ее Песок. «Мы одного цвета, а это что-то да значит!» — решил он.
«Не переживай, ты же действительно собака, и это не так уж плохо. Тоже найди себе пару. Люди считают себя умнее и лучше собак, но еще ни одна собака на свете не отвернулась от человека первой. Почти все собаки, чтобы выжить, понимают людей, а нас понимают очень немногие люди, пока на них не нарычишь», — объяснял Песок Дюне. Он показал ей свои места, друзей и врагов. Даже у вольных собак были свои собачьи законы, они не должны были мусорить и лаять, где попало. Им следовало чтить старших и особенно вожака—огромного рыжего пса, имевшего право появляться на задворках большой кухни пансионата. Тот умел аккуратно достать косточку с самого дна полного мусорного бака, и в его присутствии ни одна собака не могла начать есть первой. Другие собачьи законы были не такими строгими. Дюну под покровительством Песка приняли неплохо, но она не смогла освоиться, по-прежнему считая близкими не собак, а людей. И тосковала по ним.
     Девочка Таня пяти лет очень хотела собаку. Но ее родители были врачами и боялись микробов. А она выкладывала из пляжного песка фигурки собак. Потому что отец сказал ей: «Хочешь собаку—слепи. Если выйдет, как живая—может, оживет?». Таня не поверила, но отец похлопал по стенке дома пансионата из ракушечника: та была совсем, как песок, только твердая, а сам дом-то—настоящий! Почему же не может стать настоящей песочная собака?! И отец тайком подмигнул жене: «Теперь собаки дочке быстро наскучат». «А ты, точно, разрешишь мне взять домой эту ожившую собаку?»— серьезно спросила Таня. «Честное слово!» — сдерживая смех, пообещал отец при маме и друзьях, решавших поддержать эту игру. И Таня принялась за дело. Собаки получались у нее все лучше и лучше. Отец иногда помогал ей, приговаривая: «Знала бы ты, что мы проделывали с ними на нашем медицинском...».
     Болонка Дюна больше не могла жить такой собачьей жизнью. Она пыталась разыскать хозяйку, но та исчезла бесследно. Ее запах—запах модных духов—затерялся среди сотен женщин. Пес Песок решил помочь найти Дюне настоящего человеческого друга. Он понаблюдал за девочкой Таней и нашел подходящий путь. Пес заставил Дюну хорошенько искупаться в море, потом очистил зубами от всяких веточек и колючек и прилизал ее кудрявую шубку. Затем Песок подвел Дюну к последней песочной собаке, слепленной Таней. Таня считала эту собаку особенно удачной и побежала звать отца. «Ложись на ее место, а потом встанешь, когда все будут в сборе»,— приказал Песок Дюне. Когда Дюна «ожила», Таня приняла это как должное, а вот ее отец чуть не упал в обморок! Но дочь напомнила ему про «честное слово», и Дюна осталась с Таней.
     А виноватый во всем пес Песок словно растворился в прибрежном песке.