Пан Добужинский раскинул карты:
Три мелкие трефы и дама бубён.
Сегодня снова приснились парты,
Под школьными окнами - стрельчатый клён.

Пасьянс, кроссворды и кресло-каталка,
И осень кружится за окном…
А в детстве встретилась как-то гадалка
И нагадала кирпич и лом.

Диван налево, комод – направо:
Скрипучих ящиков лабиринт.
Под серым небом шумит Варшава,
Немым прохожим диктуя ритм.

Варшавский воздух колышет кроны,
Варшавский воздух звенит в ушах.
В висках озябших дрожат вагоны,
А под ногами снега шуршат.

Однажды в дом с предоктябрьских улиц
Вошёл ефрейтор и взвёл наган:
Хай! Добужинский ты по отцу лишь,
Ну а по матери – Ватерман.

Стреляли пушки по кроне клёна,
По окнам школы и по мостам,
Кормили вываренным бульоном,
Сверяли имя по трём листам.

Чугунный лом, кирпичи, лопата.
Свисток, прокуренный полицай…
Дождя серебряного стаккато
И чей-то узкий овал лица.

Пасьянс не складывался часами,
Стыл на тарелке куриный бульон.
Казались трефы тремя крестами,
Казалась призраком дама бубён.

Под мокрым балконом звенела столица
В такт старым ходикам на стене.
И жизнь заканчивалась белой птицей
В другом столетье, в другой стране.