Ты тихо сказала, ветер ловя капюшоном:
«Согрей меня, не отпускай от себя никуда!»
А я лишь молчал и смотрел чуть-чуть отрешённо
На заросли крыш, провисающие провода.

Ты мою руку себе положила на плечи
И тоже смотрела в горящие окна мансард.
Может, там лампы горели, а, может быть, свечи…
А голуби слушали наши с тобой голоса.

Кажется, дождь начинался. Темнела ограда
Старого кладбища. Стучали твои каблуки
По мокрой брусчатке. Кто-то назвал Вышеградом
Дождливый покой на тенистой скале у реки.

А внизу мелькали трамваи, и искры гасли
На сырых проводах, на стыках серебряных рельс.
Я чувствовал кожей, что в эти минуты счастлив,
Что далёк от конечной станции наш с тобой рейс,

Что февраль здесь теплей, а дни – словно главы саги…
Воспоминаний шквал – и не нужно других наград:
Запах блинов на игрушечных улицах Праги
И в оранжевых сумерках ветреный Вышеград.