На горе  наступила зима.
Побелела она, заболела.
Я схожу потихоньку с ума.
Выхожу из себя то и дело.

Ухожу от тебя. Не гляжу
На твое бесподобное тело.
На иголках, подобно ежу,
То сижу, то валяюсь – без дела.

Словно лист пятипалый дрожу,
Солью инея густо облипший.
Не хватило мне здесь метражу
Лепшим был, а теперь вот лишний.

Я сонетов с тех пор не пишу.
Разве только нелепые строфы.
Не осталось во мне куражу –
А ни трохи.

Горный лес, словно рама небес.
Пред иконой заката – лампада.
Я прошел и ликбез, и собес,
Тихий  ужас и страсти  распада …

Боже, смилуйся! Я не устал!
Я немного отстал, я не стар…
Душу сладкая мучит ленца.
Боже мой, я  не помню лица?!

А ведь пил я с него нектар,
Что потом стал мне горше яда.
Листья жгут. Дым столбом. Колоннада;
Божий мир, Божий знак, Божий дар!

Реет бронзовый стяг листопада.
Листья шепотом стелются ниц.
Помню слезы ее, но не помню лица
И кручину, что наши разбила сердца…

Шорох листьев – как шорох страниц
Скучной книги, которую надо
Непременно прочесть до конца.
Может быть, до конца листопада…
15.09.14