Видок у него был ушлый. Беретик на левую сторону. Пузцо. Оно у него смолоду. Морда круглая. Взгляд прямой и неуступчивый. Пересмотреть его никто никогда не мог. И походочка, как в море лодочка. Особенно, когда во хмелю. Подшофе же он пребывает постоянно. Особенно после развода. До развода был известным забиякой. И хотя физически он далеко не гигант, дрался смело, может, потому, что сам никогда по-настоящему бит не был. Его побаивались. И не только кулаков, но и языка его поганого, так она заговорила о нем, после развода. Выражался он всегда конкретно, хотя по-особенному. То ли нарочно, то ли от нехватки лексической чуткости. Но как бы не путал он слова и понятия, всегда у него получалось по делу. Например, вместо «бижутерия» мог сказать «бутафория»…
Она тоже была не такая. Рисую. Полные в икрах ноги и плоский задок на фоне осиной талии. Складывалось впечатление, что верхняя часть ее тела планировалась для красавицы, а нижняя приставлена была к ней по ошибке. Высокая шея, роскошная грудь и, как уже было сказано, узкая талия. И очень синие глаза. Высокий выпуклый, словно у младенца, лоб, безупречной формы носик… И, как уже было сказано, плоский зад. Эклектика эта ее мучила с тех самых пор, как собственно лично она ее обнаружила.
Он ее любил. И, понимая, причину ее закомплексованности, постоянно подчеркивал, насколько эта особенность ее анатомии редкостна, настолько же она эротична; она, как экзотическая пряность горячит и обостряет вкус их интимной жизни.
Более десяти лет она терпела его выходки, матерщину, другие беспардонства, которые он позволял себе на каждом шагу, ни с кем не считаясь, никого не уважая. Но, несмотря на это, его многие любили и очень часто приглашали (и ее с ним!) на вечеринки, пикники и юбилеи. Его любили в знак благодарности. Наверное, так можно сформулировать. Он мог совершенно безбашенно вступиться за несправедливо обижаемого. Мог снять последнюю рубаху и отдать тому, кто в ней, по его пониманию, нуждался. Мог опустошить кошелек, стоило, кому-то из приятных ему знакомых, попросить в долг. Причем никогда не требовал отдачи. А когда ему возвращались эти деньги, он радовался и тут же пропивал с тем, кто ему их принес.
Она ушла от него после того, как отдалась другому. Произошло это удивительно для нее легко. Она еще подумала в процессе соития: «Все-таки, он своего добился, раскомплексовал меня. Оказывается, форма моей задницы, и в самом деле, волновала только меня. Раскомплексовал, на свою голову!» Ей не было ни стыдно, не жалко его. Расставаясь, она сказала ему с непостижимой и для нее самой яростью. «Достал же ты меня! Ох, как достал!»
Наш герой слегка поперхнулся. И то ли со всхлипом, то ли со смешком спросил (у него всегда так! Не поймешь, когда плачет, когда смеется?!): «Чем же я достал тебя, дорогая!»
–Ты меня все эти годы использовал!
Сказала это и смутилась. И он заметил это ее смущение. И отвел свой неуступчивый взгляд. И не дал воли ни своим кулакам, ни поганому языку своему.
13.07.11
Комментарии