Стук шагов по асфальту и трамваев трезвон.
Робко выдул контральто городской саксофон.
И рассыпались звуки, как осколки стекла.
Преисполнена скуки увертюра была.
Хмыкнул разочарованно в переулке клаксон:
«Что ж так скучно и скованно Ты поёшь, саксофон?..
Неужели не хочется просто душу излить,
песню про одиночество городское сложить?..»
Помолчал тот сконфуженно, фонарями моргнул,
тротуарное кружево, как гайтан, подтянул.
Мутным светом заплакали сразу фары машин –
золотистые клапаны саксофонной души.
Вечер робкими пальцами дотянулся до них.
Город весь приосанился, на мгновенье затих…
И сменился регистр, зазвенел обертон.
Нежно, трепетно, чисто заиграл саксофон.
И клаксонные звуки зарыдали в тиши
о любви, о разлуке, о смятеньи души.
И плывут вереницей золотых пузырей.
И мечтают пробиться через море огней.
А дома замирают, погружаются в сон…
Шепчут: «Тише!.. Играет… Городской саксофон…»