Здесь - яма известковая. А там -
больная роща в кислоте тумана.
И никого. Возницы окрик пьяный
под музыку то ливня, то кнута.
(Бог "Реквием" в ту ночь
читал с листа).
Дремала императорская Вена.
Гипноз дождя ль сморил её мгновенно,
иль выдан был, по случаю, устав:
"Закрыть все двери, окна и уста"?
Дремала Вена и, держу пари,
дремал Сальери, набок сбив парик.
Наш капельмейстер принял что-то впрок
и спал в ту ночь
спокойно, как сурок.
Не спали только
в слякоти колёса,
да катафалк, как сущий дьявол, нёсся.
И он пронёсся, чёрный фаэтон
сквозь дождь и снег,
туда, к предместьям Вены.
Никто в тот день не перерезал вены
и не издал над страшной ямой стон.
И в грудь вошёл
обиды острый нож.
Хотя, казалось,
мёртвых не проймёшь,
ждала душа,
не отлетая прочь,
за тело зацепившись ниткой нерва,
пока Констанцией
от горя выла
ночь
и Австрией
с ума сходило
небо.
Комментарии