ГЛАВА 1.

  На улице тает грязь, расплываясь мутными лужами.  Мерзкая, отвратительная весенняя погода. Не пройти, не проехать. Легковые и грузовые машины идут сплошным потоком, не давая возможности перейти на другую сторону улицы.  Обходить через светофор? Идти здесь? Но хотел зайти на рынок и купить продукты.

     Сволочи-шоферы, любители-автомобилисты, разводятся как тараканы. С каждым годом больше и больше. Нет сил терпеть  беспредел. Где они деньги находят? Почему у них есть деньги, а у меня нет? Где справедливость? Почти каждая шоферская  тварь,   еле научившись ездить, прется по дорогам с чувством собственного превосходства. А чем они лучше меня? Ничем. Уроды.

    Вспыхнул  зеленый глаз светофора. Выждем,  когда последняя машина проскочит перед носом, и осторожно перейдем через дорогу. Колдобина на колдобине, выбитый асфальт залитый мутной жижей. И дороги не ремонтируют…

   На  небольшом мелкооптовом рынке царит нервозная суета и толчея. Вечно спешащие грудастые  бабы с котомками,  заторможенные старухи, покачивающиеся на ветру пьяные  бомжи с вытянутыми руками. Соотечественники. Быдло и плебс. Преодолевая брезгливость втиснулся в замороженную очередь. Краснорожая продавщица с  опухшими от холода руками,  неторопливо перекладывает  коричневые  яйца в полиэтиленовый кулек пенсионерке. Десяток яиц, майонез, килограмм лука, колбасы, хлеб… Что-то еще надо купить, но что именно? Не помню. Когда же   как человек буду покупать продукты в магазине, а не на дешевом рынке? Экономлю копейки, а богатые уроды приобретают виллы на море и трахают  силиконо-грудастых   баб. Где справедливость?! Нет, и не было…

-  Мужчина, вам что? – Нетерпеливо понукает  торговка, отрывая от нудных   раздумий. – Говорите, не задерживайте очередь.

-   Десяток яиц. – Указал на яйца средней стоимости и среднего размера. Говорят, что перепелиные яйца очень вкусны, но не пробовал. Экономия и еще раз экономия. Всегда.

-          Кулек есть, или в нашу тару?

-          В вашу.

-    Готовьте мелочь.  Сдавать нечем. – Отвернувшись от прилавка спиной, продавщица ловко пошебуршала кулечком, складывая яйца. Почему они всегда  накладывают яйца не с прилавка, а из-за спины? Обманывают. Кладет гадина в пакет дешевую  мелочь.  Зарабатывает на пересортице. На мне. Хозяину одну цену, мне другую, а разницу в свой карман. Рынок -  мать его.  Все имеют друг друга,  не понимая, что имеют сами себя.  Поругаться? Устроить сцену? Ну и что  даст скандал? Ни хрена. Одни нервы и испорченное настроение.  Продавщица обернулась  и протянула пакет. – Пожалуйста.  Еще что-то берете?

-   Нет спасибо. – Протянул сотку. Резким птичьим движением, торговка выхватила деньги и положив их в сумку на животе, как у самки кенгуру, протянула сдачу.

-          Спасибо за покупку. Следующий.  

     Теперь еще лука репчатого купить,  колбасы в крайнем киоске, где цены дешевле на пару копеек и майонез….

      У киоска толпится  народ из старух и неуклюжих, раскормленных женщин. Все как одна, в меховых шапках и драповых пальто серого, угрюмого цвета. Тоже экономят. Все экономят. Придется ждать. Очередь двигается медленно и нудно. Раскрыв беззубые рты пенсионеры склерозно  высчитывают в  уме оставшуюся мелочь, близоруко щурясь, разглядывают  выцветшие ценники. Заискивающе улыбаясь, склонившись в три погибели бормочут в окошечко продавщице, чтобы она отрезала  сто грамм колбасы, в крайнем случае сто двадцать…  Канючат  свежее и лучше кусочек.  Маразматики.  Вся колбаса из сои, а  цвет и запах -  от красителей-наполнителей.  Из-за вас дорогие предки, я нищий.  Вы не обеспечили свою старость и   достойную жизнь. Стойте, страдайте, просите.

           Овощами торговала смуглая, круглощекая  азиатка с мелкими бусинками черных глаз. Рядом лениво пощелкивал семечками хозяин ларька, сплевывая через густые усы,  пустую шелуху на заплеванный  асфальт.  Восточным мужчинам  стоять за прилавком   западло,  хуже чем жрать ь свинину. Он маленький царек, господин. Его мужское дело  деньги считать и гарем окучивать.

-          Килограмм репчатого лука.  

-   Крупный, мелкий? – Не дожидаясь  ответа, торговка  сунула  несколько луковиц в пакет и   бросила на грязные весы. Стрелка метнулась  вверх. Не дожидаясь пока  остановятся весы, торговка подхватила пакет и протянула мне. – С вас девять рублей, пятьдесят копеек.

-   Как вы быстро считаете….  - Притворно восхитимся, смерив  продавщицу язвительным взглядом. Но азиатка, не разобралась в   возмущенных чувствах, приняв  слова за комплемент,  щедро  улыбнулась, блеснув железными  зубами, а узкие глаза скрылись в щеках.

-   Быстро, быстро считаем. Заходите еще. У нас самый лучший лук, памидор, банана. Всегда свежий.

-   Спасибо. – Ага. Приду  к тебе еще раз.  Держи карман шире дура. Тот,  кто хоть  раз обманул, для меня не человек. Понаехали,  из солнечных, нищих  республик   и дурят,   как могут. Ни чести, ни совести…

       Приобретя в  ларьке дешевой колбасы и замороженный майонез, чертыхаясь сквозь зубы, вырвался с рынка.  Домой. Скорее домой, чтобы не видеть,  мерзких бабьих рож и весеннюю грязь. Ужин, телевизор и книга перед сном. Средина трудовой недели.  Среда. Еще два дня и выходные…

      Пахнет жареной картошкой и дешевой рыбой. Соседи не отличаются разнообразием стола. Картошка с дачи, а рыба с мелкооптового рынка. Несколько раз оттаявшая и  невыносимо воняющая рыбьим жиром. С детства  не переношу рыбий запах. Мать совала  ложку в рот,  приговаривая. Полезно сынок, полезно. Там  витамины, а с твоим хрупким здоровьем необходимо его жрать постоянно и всегда. И била по рукам…. Кушайте детки витамины, укрепляйте здоровье.  

   Аккуратно открыв дверь, проскользнем  в свою комнату и щелкнув защелкой, переведем  облегченно дух. Мой дом – моя крепость. Все осталось позади. Ненавистная работа, занудный начальник, потеющие сотрудницы отдела, постоянно висящие на телефоне. Автобусы, пассажиры, уроды и сволочи. Осторожно поставив кулек на стол, стал раздеваться. Ооо….  как обрызганы штанины брюк, а ботинки… Мыть и сушить. Весна ненавистное время года. Грязь, бардак и черный талый снег. Ненавижу.  Скорее бы лето, тепло и зелень. Хотя… Тополиный пух и аллергия на цветущую траву. Ничто не бывает абсолютно приятным.  У каждой медали своя сторона. Свет – тень, зло – добро. Холод – жара и духота. Мужчина – женщина…

    Раздевшись до трусов и убрав костюм в шкаф, переоделся в домашнее. Трико почти новое, только пузыри на коленях и ослабленная резинка в поясе.  Постоянно сползают с живота, а мотня висит почти до колен.  Зато пижама как раз. Поношенная, но мягкая и уютная. Теперь таких и не делают. Китайский одноразовый ширпотреб завладел миром.  Пижаму купил на исходе социализма. Болгарская. Натуральный хлопок. Стоила - тьфу. Копейки. Тогда все стоило копейки, а я был молодой, красивый и подающий надежды молодой специалист. 

      Потом наступил капитализм, появилась жена, закончились деньги и вот я то, что я и есть.  Одинокий идеалист у разбитого корыта. А говорят, что человек кузнец своего счастья. Ага, держи карман шире. Обстоятельства довлеют над человеком и сменить судьбу, характер и карму невозможно. Никому не нужен порядочный, высоко-моральный челок.  Люди разумные - никому не нужны. Человек человеку -  волк. В цене  двуногие хищники. Дикие звери, но не люди. Ум никому не нужен. Нужна потенция, сила, деньги и крепкие зубы. Крепкие, острые зубы. Сейчас цениться звериное начало, а не духовность и интеллигентность. Соль земли никому не нужна. Даже жене и детям. Никому, кроме нескольких человек. Таких как я. Во все времена и вовеки веков, аминь.

    На кухне стоит  соседка и что-то помешивает  в кастрюле. Моложе меня,  но из-за полноты и неряшливого вида,  выглядит  матерой бабой, а едва за тридцать. Да и муж  ничем не лучше. Неряхи и склочники. И дети такие же. Горе родители. Кого они воспитают?  Себе подобных  уродов, засоряющих генофонд.  Таких надо как бездомных  собак кастрировать и лишать естества. Пусть трахаются, но детей не имеют.  Сказать бы ей в лицо,  что я думаю на самом деле о ней и ее семействе, но изобразим  приветливую улыбку.

-          Добрый вечер Светочка. Как дела, как здоровье?

-   Здрастье Михаил Владимирович. Спасибо. Болеем.  – Зачерпнув черпаком горячее месиво, шумно отхлебнула, не поморщившись. Луженая глотка. -  Сереженька простыл. Ангина. Горло красное. У вас аспирина нет?

-       Погляжу. Извини Света, но вы опять поставили  кастрюльку на мою комфорту.

-    Какая разница. – Поморщилась соседка, но зажгла газ на своей половине газовой плиты и переставила кастрюлю. Ага. Тебе без разницы, а мне  опять мыть плиту. Сколько живем, столько и мучаюсь. Неужели так сложно соблюдать элементарную дисциплину общежития и порядок? Грязная, бестолковая бабища…

-     Нет конечно, но это моя половина. – Не удержавшись, робко упрекнул набитую дуру. - Кстати, вы вчера забыли выключить свет в туалете. Всю ночь лампочка горела.  Под утро выключил. Опять электричество намотает больше нормы.

-    Ой, извините. -  Извиниться извинилась, но глазами сверкнула как фотовспышка, китайского фотоаппарата. Обиделась. Правда глаза колет. – Вы не  переживайте, мы потом заплатим.  Кстати, ваша очередь  прибираться в коридоре.

-    Помню. – Открыл  кухонный шкаф. Кастрюли и тарелки сияли чистотой и стояли в ряд, как бравые солдаты. Люблю аккуратность и порядок. На четких правилах  держится мир, а не на разгильдяйстве и вседозволенности. Смягчим горькую пилюлю, мне еще здесь жить и жить. Улыбнулся.  -  Какой  у вас приятный запах из кастрюли. Суп варите?

-    Борщ. А на второе - жаренная рыба. Не составите компанию? – Смягчилась соседка. Если это борщ, то я  - Карл Маркс, но восхитимся.

-   Спасибо, но я  меня сегодня постный день. Яйца под майонезом и гречневая кашка. Угостить?

-    Жена! – Раздалось из комнаты соседки. Горластый  супруг дома. Дети у них болеют… Так орать могут только абсолютно здоровые уроды. Физическая мощь, но полная тишина в голове. Одно слово – частный охранник.  Швейцар местного разлива. Сторож чужой  собственности.  Вохра.

-    Вы не посмотрите за борщом?  – Встрепенулась  Светка. – Я быстро. Видимо Сереженька проснулся.

-    Конечно, конечно. –  Торопливо согласился  наливая воду в кастрюльку для варки яиц. – Идите, я погляжу.

        Соседка  медленно развернулась, взмахнув  тяжелой, раскормленной грудью и торопливо переваливаясь с ноги на ногу, как гусыня, вышла из кухни.  Коровье вымя, а не женская, пленительная  грудь. Телят выкармливать.

       Дождавшись, когда хлопнет дверь комнаты, торопливо поднимем  крышку,  и смачно плюнем в ее кастрюлю. Жрите сволочи. Это вам моя витаминизированная добавка к ужину!  Настроение поднялось. Мелко и гадко, но до чего приятно и греет душу.  Бугаю мужу,  харю безнаказанно не набьешь, сам пострадаешь, но справедливая  месть всегда в наших руках!

    Теперь осторожно крышку на место, чтобы не брякнула, принимаем независимый и озабоченный вид. Мне стыдно? Нет. Перед кем стыдится? Перед ними? Извините господа – быдло, есть быдло. Что заслужили, то и получили.

    Яйца еще не успели свариться, как вернулась соседка. Поговорив о разных пустяках, разбегаемся  по комнатам. Я с вареными яйцами и кипятком для чая,  она с борщом и моей пищевой добавкой. Приятного аппетита,  приходите еще.

    Сервировав стол, включим  телевизор. Что у нас будет на десерт?  Музыкальный канал? Новости? Сериал? Под пресную кашку приятнее идет жгучая Бразильская любовь.

    Пощелкаем  пультом и остановимся  на новостях. Что нового в мире, что гадкого? Очередной террорист взорвал очередной автобус. На экране суетятся  полицейские, кого-то грузят  на носилки. Мелькнули  обнаженные  женские ляжки с задранной юбкой. Рядом окровавленное,  но счастливое лицо свидетеля. Получил небольшие осколочные ранения, но жив и сейчас мелькнет в международных новостях. Каждый имеет право на мгновение славы. Захлебываясь от возбуждения, пересказывает, как  случайно выжил и спас свою драгоценную жизнь.

    Следом мелькает лицо репортерши. Она первая,    на месте событий.  Сияя гладким  личиком,  молодая женщина, косит глазом на свидетеля, на видеокамеру, пытаясь одновременно сочувствовать жертве, комментировать ужасный террористический акт, выглядеть фотогеничной и не забывать держать  микрофон у накрашенных губ, чтобы название телеканала читалось на экранах телевизоров.  Канал  поимеет дополнительный рейтинг, заработает на рекламе,  телеведущая  получит внеочередную  премию и все забудется через сутки.

       Современная жизнь. Обыватель получил к ужину впечатления, комментаторы – возможность помелькать на экранах, благородными профилями, полиция – очередной повод ужесточить режим и выбить из правительства дополнительные ассигнования, политики – заработать баллы к предвыборной компании. Всем хорошо, кроме убитых горем родственников. Но и они через несколько дней смиряться с  горечью утраты.

     Государство компенсирует  похороны, выплатит приличные бабки за погибших, назначит пожизненную пенсию по случаю утраты кормильца.  Все вернется на круги своя, до следующего взрыва, террористического акта.

   Телевизионная картинка   не пугала. Обыденно и пресно. Вот киношный триллер, боевик, там да,  красиво, пугающе и волнительно. Спецэффекты, специальные трюки, компьютерная графика. А в жизни – тривиально, пошло  и обыденно. В последние годы, когда почти ежедневно в мире кого-то убивают, взрывают, насилуют,  впечатляют только масштабные  события. Один, десять, - ерунда, привычная картина. С кем не бывает. Вот если тысяча, две, а лучше несколько десятков тысяч и одновременно. Тогда да. Красиво и пробивает мирного обывателя до нервной дрожжи и  чувственного возбуждения, особенно если это в чужой стране, у соседа. А когда дома – немного досадно и очень страшно за собственную шкуру.

   Тема дня закончилась, остальные неприятности были скромнее. Где-то ливень, землетрясение, успехи науки и техники.  Спасение выбросившегося на берег кита. Вот какие мы гуманные и добрые. Погода и спорт нам не нужны, не интересуемся. Началась рекламная пауза и пользуясь свободным временем  отнес на кухню грязные тарелки.

       В раковине   уже лежали соседские кастрюли и тарелки. Теперь они будут лежать здесь до позднего вечера, пока я не лягу спать. Вот тогда припрется соседка и начнет греметь посудой, фальшиво напевая под нос современные песенки. Сколько раз   просил -  нельзя ли осуществлять процесс мытья посуды сразу? Но как об стенку горох. Ей видите ли некогда раньше. Она занята воспитанием детей. Знаю  ваш процесс воспитания…  Просмотр дебильных сериалов, перед сном проверка  домашнего школьного  задание с воплями, криками и угрозами. Потом мытье посуды, пока дети засыпают, дежурный скрип дивана, после полуночи,   Светкино кряхтение изображающее оргазм.

       И я все это должен выслушивать,  валяясь в бессоннице.  Итак каждые двое суток и лишь когда муж уходит на работу,  долгожданная тишина и покой. Сексуальные маньяки. Как им не надоело делать одно и тоже на протяжении десяти лет совместной жизни? Правильно говорят специалисты-сексопатологи  – чем ниже интеллект, тем выше либидо. Кролики – переростки.

    Быстро ополоснул  тарелки и не удержавшись от искушения снова плюнул в грязную соседскую тарелку. Густая слюна застыла, выделяясь среди остатков недоеденной пищи. Красиво, но очень заметно. Пришлось смыть следы презрения и вернуться в комнату неотомщенным. 

    Жить с подселением в трехкомнатной квартире, не самый лучший вариант расселения. Но иногда иметь собственную комнату рядом с чужими людьми, проще и спокойнее, чем жить с родными, но ненавистными  родственниками. Пусть у меня всего двенадцать метров жилой площади, но спокойная одинокая жизнь.  Спасибо, имели  семью. Двенадцать лет совместной жизни. Двенадцать лет кошмара. Стерва-жана поимела мою  жизнь, квартиру, а потом выгнала практически голым на улицу. Любовь-морковь, понимаешь….  

   Другая бы радовалась. Муж не пьет, не курит. Спокойный  и хозяйственный. Но мало ей  – душевно  тяжело. Нервы я ей, видите ли трепал,  жизни учил. Мало любил.  Внимания мало оказывал. Сколько положено – столько и оказывал. На сколько заслужила.

    Да, возможно я был не всегда прав. Но вероятно тебе дура,  не хватило куриных мозгов и любви чтобы меня понять.   Как тебе такой поворот? Что? И ответить нечего? То-то же…

    Воспитали меня таким. Ответственным, аккуратным. Под неусыпным  контролем в школе, дома и на улице. На улице это я  смело сказал. Домашний, спокойный ребенок, а улица прибежище хулиганов и уголовников – пугала вечерами родительница, подсовывая интересную книжку про индейцев Финимора Купера. Мать школьная учительница, а я -  прилежный сын и ученик. Под неусыпным  прицелом школьных завистников – одноклассников.  Воспитывала одна, без отца. Мама, где мой папа? -  Твой папа сынок,  – летчик-испытатель и погиб при выполнении героического задания, а сама сжимала плотно губы и щурила близорукие глаза, пытаясь скрыть подступающие слезы. Были ли это слезы несчастной женской доли, или бабская истерия, черт его знает.  Наивная материнская ложь, не блистающая  оригинальностью мысли. Сын должен иметь героический образ родителя.

      Потом-то я узнал что за летчик был  папашка. Соседи постарались, доброжелатели. Проза жизни. Старая дева и случайный роман с командировочным  из столицы.  Последняя возможность завести ребенка для женского, одинокого счастья. Осуществила. И вот я появился на свет. Разведем руки - нате вам, принимайте нового члена социалистического общества. Мать-одиночка.  Вся страсть и нерастраченная любовь получена мной по полной программе. Ее сын обязан быть самым лучшим! Самым послушным! Самым умным! Самым-самым! И по рукам линейкой и бесконечное переписывание домашних заданий и  ободранный угол за пианино для наказания. Сколько  провел долгих часов, уму не постижимо.  Это в школе мама была демократичной и доброй, а дома  - тиран и строгий родитель. Кнут и пряник в одном лице, но обычно кожаный ремень. 

   Ты обязан быть послушным! Обязан быть воспитанным! Высококультурным! Ты обязан, ты обязан, ты обязан… А уроки  музыки?  Музыкальная школа до пятого класса, пока терпеливые педагоги не убедили мать,  что у ее прекрасно воспитанного сыночка нет музыкального слуха и Рахманинов из него не получится. До-ре-ми-фа-соль-ля-си-до и обратно и каждый день тренировка детских пальчиков опухающих от гамм. Упорство и труд все перетрут.

   Как мне завидовали одноклассники… А еще больше ненавидели.  Быдло и троечники, всегда завидуют людям стоящих выше их по интеллектуальному развитию и успехам.  Меня с первого класса учителя постоянно  ставили в пример другим детям. Я был идеальный ученик и мечта педагогов. Всегда аккуратно одетый, знающий на зубок любой урок, с идеально выполненным заданием. Прилежное поведение, не шумный, не буйный, сторонящийся толпы и не поддающийся дурному влиянию хулиганов. Всегда на стороне правды и справедливости. Нет, не стукач, а всегда прямо и честно высказывающий свои мысли вслух.   Поддерживающий с одноклассниками ровные отношения. Но толпа не ценила, а глупые одноклассницы выбирали дебилов, с накаченными мышцами, но пустыми мозгами. Курицы, озабоченные романтическими юношескими чувствами,  не обращали на меня  никакого внимания. Встречал  потом, на встречах выпускников. Жалкое, печальное  зрелище – ожиревшие, тупые  мамаши, каждая вторая разведенка и у каждой первой муж пьяница. Что хотели, то и получили, заслужили. 

     Упорное, ответственное воспитание родительницы и вот я есть, то что есть.   Почти медалист, блестящее поступление в технический институт, радужные перспективы. Пока реальная жизнь не треснула по площади лица  суровой действительностью. Оказывается, чтобы быть успешным и продвинутым, не обязательно быть отличником в школе и иметь красный диплом специалиста. В ублюдочном обществе правят бывшие троечники, где на первое место ставится грубая сила, изворотливость, подхалимство, ложь и холуйство. Все чему учат в школе, не имеет к действительности ровно никакого отношения. Се ля  и  ви…

    Теперь они идут весело по жизни, имеют, все что по праву обязано принадлежать мне и не думают отдавать долги. Мир устроен несправедливо. Каждый получает не то что заслуживает  честным образом жизни, а  то что урвет от других. Жить по совести никто не хочет, как и жить по закону. Не тому вы учили меня мама, не так.

   Спрашивается, зачем нужна миру  порядочность? Честность? Воспитание? Культура? Человек имеющий смутное знание кто такой Достоевский и прочитавший самостоятельно одну книгу за жизнь, снисходительно поучает меня как работать и является  непосредственным руководителем! Он, умеющий обходящийся  за обедом только ложкой, или вилкой, по очереди, не знающий в какой руке держать столовый нож, управляет людьми! Коллективом! А в чем  состоит  управление? Разносы, доносы и нравоучения.  Умение прогнуться перед вышестоящим начальством  и давить своих подчиненных. У руля власти стоят некомпетентные, безнравственные уроды.  Миром распоряжается тупость и серость. Ублюдки правят бал.

   От тягостных  размышлений поднялось давление и разыгралась изжога.  За стеной заорали соседи, завопили дети. Начался ежевечерний процесс воспитания детей. Все идет по кругу как дребезжащий трамвай, и не свернуть, не изменить  маршрут…