Как много наслоилось этажей
бессмертной памяти о прошлых жизнях.
Бывает вспомнится, что посвежей,
а чаще - тень, витавшая в глушизне...

Двойных светил в зените - чехарда,
иных созвездий близкое круженье...
Там, призраком – Лиловая звезда
всходила в ночь, снимая притяженье
с зазубренности скал, с живых песков,
что следом за звездой вздымали волны,
и мы взмывали в ночь так высоко,
пока дышать не становилось больно...

А эти закипающие дни
под вальс светил вдоль сумерек рассвета,
и как мы в гротах нежились, в тени,
пока всё плавил раскалённый ветер…
И, позже, - ты ведь первым уходил
менять крыла обугленного парус -
пылал закат двух бешеных светил
и мы скорбели на прощанье спарясь...

Напрасно вспоминаю я тот миг,
Лиловая всплывала одиноко -
но не всходил и стеклянел двойник
её, и гас, не отражаясь в оке…
Привыкнуть бы за бездну лет уже
к разлукам, только сердце всё капризней
щемит под наслоеньем этажей
бессмертной памяти о прошлых жизнях.