В сороковом пошёл я в первый класс.
Уже два года папа на свободе.
Работает снабженцем на заводе.
Есть прибавление в семье у нас.

В апреле родился наш меньший брат,
болезненный с поганым аппетитом.
Внушают маме кумушки сердито,
что в этом только папа виноват.
Его, мол, изувечил Беломор,
где в зеках он провёл три с лишним года
за то, что «помогал» «врагам народа».
На фабрике чулочной с давних пор,
как самый там ведущий инженер,
поддерживал порядок буржуазный,
но не любил цвета бордо и красный,
и в то же время не являл пример
в борьбе за экономию сырья
и этим помогал врагам народа.
И результатом – три с кусочком года
его ждала любимая семья.

И не дождались бы, когда бы не болезнь,
благодаря которой был отпущен.
Каков режим! – он щедр, великодушен
к тому, кто по здоровью бесполезен.

Его здоровье кумушки в укор
и выставляли беспардонно папе,
как будто он, украл или ограбил,
а не другой пришёл в семью, как вор.

Кощунствую, но всё-таки война
врачом явилась для отца и брата.
Смешными парадоксами богата
при всей своей жестокости она.

В апреле брату будет шестьдесят.
Отец до сотни не дожил семнадцать.
Он смог, однако, радостно смеяться,
дождавшись первого из правнучат.

Тот первенец уже почти солдат.
Второй из правнуков в четвёртом классе.
Они нам, дедам, старость нашу красят.
Но, Господи! Как быстро дни летят.
 
В сороковом пошёл я в первый класс.
А нынче новое грядёт тысячелетье.
Я жизнь прожил. И постарели дети.
Но это, кажется, уже другой рассказ.
3.09.1999.