Не сомневаюсь: это – грех! –
здесь гимны петь свиному салу.
Но это ж правда, что нас всех
оно воистину спасало.

Возьмёшь цибулю и кусок
его; и с огурцом хрустящим
на смену этот «тормозок»
подспорьем служит настоящим.
 
Забыл я хлеб упомянуть.
Какое сало да без хлеба?!
Ещё б в газету завернуть
с собою в шахту хоть полнеба,
чтоб стойко выдержать весь груз
пятьсотметровых толщ кварцита.
Петь гимны салу не берусь.
Но мир сплошного дефицита
не представляю без него,
а также и существованье
своё и прочих горняков,
семейств их благосостоянье.

Икра, солями, шпроты, сыр,
деликатесов вкус и запах,
не то, что – нам враждебный мир,
но недоступен был, как «Запад».

В очередях почти за всем,
почти всю жизнь послушным строем.
И утешались только тем,
что коммунизм для всех мы строим,
что всех мы к счастью приведём,
и даже тех, кто сё не хочет.
А что в пути мы пропадём,
и не задумывались очень.

Но под влиянием идей
нам так хотелось и… чесалось!
И только без очередей
мы в шахты шли и жрали сало.

Примерно это же у всех,
хоть с разновидностями было.
И не считаю здесь за грех
то, что со мною жизнь прожило.
                                               
* «тормозок» – шахтёрский завтрак.
  Так говорят в Кривбассе.