Мне приснилась снежная метель –
страшная такая завируха.
А по календарю давно апрель,
но в погоде, как везде, проруха.
Два часа уже мы на плацу
в непогодь готовимся к параду.
Я исподтишка грызу мацу –
угостила дочь комбата Ада.
А её – какой-то там майор,
накануне, из соседней части,
говорит, что, вроде, ухажёр,
с кем, быть может, состоится счастье.

«Есть загвоздка: он, как ты, еврей.
А сейчас… ты знаешь обстановку.
Хоть и умер Сталин, но ей-ей,
мне за многих в городке неловко:
зависть разъедает животы.
А отсюда могут грянуть беды.
Он – хороший парень, как и ты,
только старше и войну отведал.
Обо всём так умно говорит
и необычайно много знает.
Слушала его бы до зари,
но, а будущее всё ж меня пугает…»

Будущее… Вот оно, сейчас.
С той поры почти что жизнь промчалась.
При бессоннице, да и во снах подчас
вижу то, что в ней порой случалось.

Память кажется похожею на сель,
что-то поглотить, а что-то выдать рада.
Вот сейчас приснилась мне метель
в Красноярске, дочь комбата Ада,
маршировка на заснеженном плацу
с нашим взводным, донельзя упёртым,
и жую украдкой я мацу
в дорогом мне пятьдесят четвёртом.

Больше полстолетья утекло!
И поэтому не ведаю укора,
что не знаю, что произошло
в жизни Ады и хорошего майора,
что не знаю о судьбе других,
встреченных на разных перекатах,
даже тех, кому писался стих,
даже тех, с кем флиртовал когда-то.