В словах глотая окончания,
она так быстро говорила,
как будто мелочью сорила,
и без особого внимания
с ней было нелегко общаться,
да плюс ещё акцент кавказский, –
в слух приходилось превращаться.

А говорила, словно сказки,
о жизни прошлой, утверждая,
что это было всё реально,
что, да, вернулась из Китая,
жила в Харбине и Шанхае,
училась в школе там начальной,
а папа был её – начальник,
какой? – не помнит, но все звали
КВЖД его работу.

«Потом все разъезжаться стали
и добытое кровью с потом
китайцам местным оставляли.
Родители так объясняли.

Отец хотел, чтоб все – в Россию.
Мать долго с ним не соглашалась,
в Европу ехать всё просила:
чего-то страшного боялась.
Но настоял отец упрямый,
он убеждал, кричал и злился.

Не слушал доводы он мамы,
за это сам и поплатился.

Лишь переехали границу,
его тотчас арестовали.
Сказать успел лишь: «Что творится?!»
Мы больше папу не видали.

А нас в Сибирь, где староверы
в селе глухом, но дружно жили.
И хоть у нас другая вера,
они сочувственны к нам были.

И умереть нам там не дали.
К зиме нам помогли с одеждой.
Едой селом всем помогали.
И согревали нас надеждой.

*
Мы жили там, пока не умер Сталин.
О том, что будет, знает кто-то разве?
Отъезду нашему препятствовать не стали,
и так мы оказались на Кавказе.

Там жил отца приятель очень давний,
он приютил нас и помог обжиться.
Хотя и сам во всём почти бесправный,
что даже в Грузии родной не мог жениться.

Холостяком жил, Сталина боялся:
вдруг репрессируют, и дети пострадают.
Из-за боязни с девушкой расстался.
Теперь вождя народов проклинает.

Когда прислали маме сообщенье,
что папа наш расстрелян был напрасно,
сознанье потеряла в то ж мгновенье
и проболела долго и опасно.

*
Пути Господни неисповедимы!
Симон Ильич врачом был в той больнице.
Чтоб кто-то как-то ей не навредили,
он возле мамы был, как на границе.

И там они приблизились друг к другу,
судьбою биты, породнили души,
да и решили, что по жизни вьюгу
одолевать вдвоём, конечно, лучше.

И стали жить, сначала только рядом,
попозже – вместе. Мне родили брата.
Купили дом с большим, но старым садом.
За них была я бесконечно рада.

*
Сама-то я уже в Москве училась
и обживаться стала понемногу.
Но тут история со мною приключилась:
зашла с друзьями как-то в синагогу,
а поутру сказали в деканате,
чтоб я сдала билет свой и зачётку.
Я показала кукиш им: «Вот, нате!»
и сбацала насмешливо чечётку

Вот так я вроде диссиденткой стала
ещё до настоящих диссидентов.
Но на меня напавшая опала
всё ж не оставила без средств и документов.

Издалека мне помогала мама
посылочкой, а иногда деньгами.
Друзья-евреи сделали немало,
чтоб не была я схвачена врагами,
чтоб мамину судьбу не повторила
и не кляла бы я своё еврейство.
Я Бога об одном тогда просила,
чтоб защитил от КГБ моё семейство.

*
А я сама была уж за границей –
через Литву мне помогли уехать.
Сегодня мне бывает не до смеха,
когда то время ночью вдруг приснится.

Но благодарна незнакомым людям,
кто мне помог в Италию добраться.
Похоже это было всё на братство.
И пусть так меж людьми извечно будет!

И вот лечу в Израиль в самолёте.
Душа поёт, но всё же ей тревожно.
Вы это пережили, вы поймёте,
ведь начинать по-новому всё сложно.

Но обошлось. Конечно, помогали
совсем чужие, но родные люди.
Израильтяне мне родными стали
в преодолении обычных буден.

Работала, училась, воевала.
Как весь народ, я – малая частица.
Врачом и, говорят, хорошим стала.
Своей мне жизни нечего стыдиться.

Сегодня – бабушка. Давно – пенсионерка.
Воюю с внуками, чтобы читали много.
Они меня прозвали табакеркой,
но любят, и за это, слава Богу.

Да, позабыла – мама, отчим, брат мой
и всё его огромное семейство,
приехав в гости, не уехали обратно,
и мы все долго жили вместе.

- * -
… О, судьбы, судьбы человечьи! –
неповторимы, непохожи, –
одни – несчастны и увечны,
другие – в благодати божьей,
у тртьих всё перемешалось:
сменяет радость чертовщину.

Судьба всем разная досталась,
и не отыщется причина,
почто, зачем, и почему так
слагает жизнь людскую кто-то.
Порой всего одна минута
нас превращает в идиота
иль вознесёт к вершине славы
и на века на ней оставит.
Кому дано такое право?
И кто всем этим лихо правит?