Декабрь, уменьшаясь поминутно,
  традиции природы не нарушит.
  И как ему, дождливому, не трудно,
свои силёнки всё же поднатужит.
  И, дав процессу каплю ускоренья,
погодные все разрывая путы,
он день за днём, начавши удлиненье,
у ночи будет отнимать минуты.
 
 А в марте день, длиной сравнявшись с ночью,
своё продолжит он увеличенье.
  А вот в июле, в августе и в прочих
день, как всегда, пойдёт на уменьшенье.
 
 Ничто не может изменить цикличность! –
ни воля человека, ни событья.
  И в этом не видна диалектичность
и суть её – этапное развитье.
 
 Я тоже развивался, рос, стремился
достичь, постичь и покорять вершины.
  Достигнув апогея, покатился
в тартарары, где дни необратимы.
  И метафизика сплошного разрушенья
над диалектикой развития смеётся.
  И я живу в период уменьшенья –
период этот старостью зовётся.
 
 Не верю в сущность я реинкарнаций –
нет в мире сил, что в юность возвращают.
  Хирурги лишь посредством операций,
не душу, а лицо омоложают.
  И то на время. А потом старенье
с энергиею большей возвратится.
  Но всё ж за поколеньем поколенье
абсурдной этой жизнью жить стремится.
 
 А мне смешно, что я, старик, средь ночи
худым умом таких проблем касаюсь,
что философией пустою озабочен
заместо сна. Зачем? Не зная – каюсь.