Обычно историки быстро описав все злоключения и перипетии жизни Е. Пугачева до его прихода в Яицкий городок в 1773 г. сразу начинают описывать само восстание. Куда поехали вставшие казаки, какие крепости взяли, кого и как убили.  И т.д. и т.п.  

      Причем все эти «подвиги» повторяются в своей бессмысленной кровавой хаотичности. Подобно тому как в физике именуют подобное явление «броуновским движением», меняются только названия населенных пунктов и имена казнённых…

    То есть восстание началось, но у него не было ни единого вождя, ни единого центра управления, координирования, разведки, снабжения и даже вообще небыли никакой как теперь принято говорить «идеологии» или хотя бы четкой «программы» действий.

     И поэтому в этой работе будет применен другой подход. 

      Вместо хронлогического описания всей той «кровавой каши», что «заварил» Е. Пугачев, мы будем рассматривать только те эпизоды где принимал участие лично он сам. 

      Ведь цель этой работы показать читателю подлинную историю жизни и смерти Емельяна Пугачёва.

      Но вначале мы займёмся не историей, а попытаемся выяснить психологические мотивы поведения Е. Пугачева приведшие его к мысли о «восстании» против Императрицы Екатерины II. 

      И не просто «восстанием» или как верно тогда называли такие проявления народного недовольства «БУНТ», каких в Российской империи случалось по нескольку каждый год! Это нам нужно чтобы понять сознавал ли Пугачев последствия своих действий и как намеревался их избежать сам.

 

  А из собранных историками документов можно составить вот такую «характеристику» Е. Пугачеву

    Родился Е.Пугачев в 1742 г. в станице Зимовейской Войска Донского в семье рядового донского казака Ивана Михайловича Пугачева. Вероисповедание: православный. О семье Пугачева известно мало. Имел брата Демьяна и двух сестер Ульяну и Федосью 

    В 1760 г. 18 лет отроду, вместо вышедшего в отставку отца- Е. Пугачев вступает в Войско Донское. Несмотря на достижения совершеннолетий Пугачёв не посещал школы и не умел ни читать, ни писать.

   Поэтому говорить о каком-то, даже начальном базовом культурному уровне, как говорится не приходится.

   В 1761г. Е. Пугачев женится на Софии Дмитриевне Недюжевой дочери донского казака Дмитрия Недюжева казака Есауловской станицы.

    В этом же году Е. Пугачев в составе отрядов войска Донского под командованием полковника Илии Федорова принял участие в русско-прусской войне. Ничем за время службы молодой казак Е. Пугачев не отличился, ну разве что нерадивостью в глазах его командиров.

   Так в 1762 г. во время нахождения в Пруссии Е. Пугачев по распоряжению полковника Денисова И.Ф. за утрату войскового имущества (одной лошади) был дисциплинарно наказан – бит плетью.

    По заключении мира в Пруссией, отряды Войска донского были возвращены в Россию.

     Как раз на престол взошла новая императрица Екатерина Алексеевна и 20 летний донской казал Е. Пугачев принял присягу на верность новой царице.

    Затем в течении 4 годов (с 1763 по 1767 года) Е. Пугачев вернувшийся домой жил в станицы Зимовейской. От брака с Софией у него родились 2 детей (сын Трофим и дочь Аграфена)

        После начала восстания в Польще, примерно в 1767 году Е. Пугачев в составе отряда донских казаков был отправлен в Пользу в отряд генерала Кречетникова, задачей которого был розыск беглецов с России и из высылка к прежнему месту жительства. 

     В первую очередь это касалось – 

«православных «раскольников». Так Е. Пугачев очевидно впервые и познакомился с раскольниками и это знакомство сыграло потом для него большую роль в принятии им на себя титула «императора Петра Третьего».

       В 1770 г. Е. Пугачев возвращается к себе домой, где у него в 1771 г. рождается дочь Христина.

Затем Е. Пугачев в составе отряда из четырех полков Войска Донского принял под командованием атамана Грекова, участие в Русско-турецкой войне. 

 

      В это же время Е. Пугачеву якобы «присваивается и чин «хорунжего». Но скорее это подделка, осуществленная сами Пугачевым с помощью своего «подельника» А.Коровки- «мастера» по изготовлении фальшивых паспортов.

     Принимал участие в о взятии турецкой крепости Бандеры и по окончании кампании был отправлен в отпуск.

       Во время нахождения в отпуске Е. Пугачев заболел и поэтому «нанял» вместо себя на службу донского казака Михаила Бирюкова.

       Сам же Е. Пугачев в виду болезни начал оформлять свою отставку из Войска Донского. Но от госпитализации отказался и убыл на лечение домой. Куда не поехал, а отправится к се своей сестре в г. Таганрог.

       Там с ним случилась первая большая неприятность!

        По версии самого Е. Пугачева он попал с неприятную историю – его обвинили в соучастии с еще с четырьмя казаками в «бегстве» из «Войска донского» на реку Терек. 

         За это Е. Пугачев был задержан и взят под стражу и оправлен в кандалах в г. Черкесск на суд.

 

           В действительности этот эпизод выглядел так.

           В начале декабря 1771 г. Е. Пугачев был арестован за попытку побега с зятем С.Н. Павловым и двумя другими казаками за Кубань, на реку Куму, и содержался под караулом в станичной избе Зимовейской станицы. 

        21 декабря Пугачев, воспользовавшись беспечностью караула, бежал и направился на Кавказ. 

       В начале января 1772 г. он добрался до Дубовской станицы на Тереке, где, скрыв обстоятельства своего появления на Тереке, упросил записать его казаком в Терское казачье войско.

    Этот факт есть прямое свидетельство того что Е. Пугачев не хотел больше служить в Донском войске и готовился к совершению побега. И это ему удалось со второй попытки, когда он записался в Терское казачье войско.

     При этом уже не шло никакой речи что Е. Пугачев чем-то болен и что эта болезнь мешает ему служить в войске.

     Следовательно, сама болезнь и была с имитирована Е. Пугачёвым, чтобы не возвращаться на Русско-турецкую войну.

          На основании этого мы можем прямо сказать, что согласно Законам Российской империи Е. Пугачев   был ДЕЗЕРТИРОМ.

         Мало того в «Терском казачьем войске» Е. Пугачев уже прослыл «авторитетом» поскольку был ЧЕСТОЛЮБИВ!

       Однажды пребывая еще в рядах Войска Донского Е. Пугачев показывая товарищам свою действительно хорошую саблю, он заявил, что она подарена ему крестным отцом... Петром Великим! 

       Не тогда ли у него родилась та неясная мысль „отличиться», которая со временем сделает „крестника Петра   Великого" „императором Петром Федоровичем"? Как знать?

 

         Ведь это, тот же Е. Пугачев беглый дезертир и крестник Петра Великого  уже начале февраля 1772 г. на собрании казаков-новоселов Ищерской, Галюгаевской и Наурской станиц Пугачев был как АВТОРИТЕТНЫЙ КАЗАК избран ходоком в Петербург для испрошения в Военной коллегии выдачи денежного жалованья и провианта. 

         Тут впервые появляется его авантюрный характер.

          Снабженный документами на эту «миссию», Пугачев отправился в путь, добрался до Моздока, но там был арестован, допрошен в комендантской канцелярии и заключен на гауптвахту. 

При обыске у Е. Пугачева была обнаружена поддельная печать Войска донского и два поддельных паспорта.

         Но Пугачев решил не дожидается суда и подговорив караульного солдата Венедикта Лаптева, Пугачев бежал с ним 13 февраля из Моздока. 

         Вторым побегом из-под стражи он только усугубил свою вину за дезертирство из Войска донского.

         Помыкавшись без средств «по миру» Е. Пугачев решил вернутся домой.

         Но это было неправильное решение. Сыскной аппарат в Российской империи работал хорошо, и беглый казак Е. Пугачев уже находился в РОЗЫСКЕ!

          Возвратившись в начале марта 1772 г. в Зимовейскую станицу, Пугачев сразу был задержан, и на станичном сборе рассказал казакам о своих похождениях на Тереке, после чего был взят под стражу и отправлен в Чирскую станицу к командиру розыскной команды старшине М.Ф. Макарову (Федотову), который и повез его в Черкасск, чтобы там представить к дознанию в Донскую войсковую канцелярию.

         По пути в г. Черкесск Е. Пугачев совершает третий свой побег из-под стражи и тайно перейдя границу, приходит в окрестности украинского г. Изюма к своему знакомому раскольнику Осипу Коровке.

     Там с помощью О. Коровки был разработан и осуществлен план «легализации» на территории Российской империи беглого донского казака Е. Пугачева как в «выходца-раскольника» из Польши  Емеляна Пугачева.

       Сначала сын О. Коровки изготовил для Пугачева поддельный российский паспорт с которым он прошёл российско-польскую границу, а зетам поел обратно в России, но уже без документов…

         «И пришед на фарпост Добрянской, явился, а по спросе объявил себя выходцем. Где жил в карантине шесть недель и объявил свое желание поселиться в Казанской губернии на реке Иргизе. Онаго места хотя я еще и не знал, однако ж везде сказывали, что сие место к поселению для такого сорта людей, какого я, способно.»

            Прибыв на место поселения Е. Пугачев сразу отправился к настоятелю раскольничьего скита Введения Богородицы Филарету.

             Вот отрывок из показаний Пугачёва» хорошо поясняющий его и двойственный характер, его способность оговорить невиновных, его авантюризм и зарождения цели поднять на БУНТ против власти именно Яицких казаков!

           «Почему он к Филарету по приезде на Иргис и подошол с поклоном.

            Из Добрянки пошли он и Семенов в показанную деревню Черниговку к помянутому повощику Алексею. По приходе к Алексею, показали они данные им из Добрянки пашпорты о поселении их на Иргизе.

            Алексею пашпорты показались, и приказал он бывшему у него, Алексея, в доме незнаемому человеку написать с своим имянем такой же пашпорт. А потом он просил того человека, чтоб написал Коровке с женою и з детьми, да жена тому его ж сыну з женою два пашпорта, которой и написал. А по написании, с помянутым Алексеем поехал он к Коровке, а гранодер Семенов остался у Алексея в доме с тем, чтоб дождаться ему Емельки возвратно.

          По приезде, Коровка пенял ему, што долго заехал, а притом спросил и о сыне своем Антоне, где он. 

        На что Емелька, утая, што он оставил его в Ветке, сказал: “Вот он зараз будет, он-де боится ехать прямою дорогою, что тут ловят в гусары”. И потом, отдав означенные два пашпорта, писанные в алексеевом   доме, начевав одну ночь, взял свою лошадь, и он, Коровка, дал ему, Емельке, денег пять рублев, поехал к Алексею в дом, где, взяв с собою Алексея Семенова, пошли показанным в допросе ево путем.

         В бытность ево у Коровки и у Алексея говорил он, Пугачов: “Естли иногда на Иргизе жить худо будет, то можно оттуда уехать на Кубань, куда ушли некрасовцы.

        По приходе ж описанною в допросе ево дорогою в Глазуновскую станицу х казаку Андрею Кузнецову 39 вместе с Семеновым, то он тому Кузнецову только что показал данной пашпорт ему из Добрянки, також сказал ему и о том, что естли ему будет на Иргисе жить худо, то он пойдет на Кубань, куда пошол Некрасов 

         Он же, обманывая того Кузнецова, говорил: “, Пожалуй, не оставь меня, я поеду оттуда назад мимо тебя, у меня-де есть оставлены на границе мои товары” 

          И оной Кузнецов сказал: “Коли-де ты поедешь на границу, так я тебя провожу”. Оной же Кузнецов денег не дал ему ничего, а только обменял ему свою лошадь

         Сперва в Яике, а потом и в Синбирске на помянутых людей ложно показывал, будучи в страхе, а в Синбирске — боясь наказания, ибо, как стали ево стегать, то и не знал, кого б ему оговаривать.       

         А как показанных людей имя-нами он знал, то на них и показывал. А потом и здесь он, в Москве, то свое показание, знав, что оно ложное, не отменил, боясь уже показать разноречие.

           Показанному ж Филарету более ничего не говорил, как только то, что он поедит на Кубань и будет яицких казаков уговаривать.

      На что оной Филарет сказал: “Поезжай в Яик и скажи им, что их проводить туда можешь. Они-де с тобою с радостию пойдут. Да и мы-де все пойдем”.

       Також поклон правил и от Кожевникова, и он сказал, что “я ево знаю”. Денег же Филарету ни копейки не давал, да и у самово у нево оных не было.

        Филарет же говорил: “Яицким-де казакам великое разорение, и они-де помышляют бежать к Золотой Мечете”. 

         И к сим словам он, Емелька, сказал: “Лутче-де бежать туда, куда бежал Некрасов”.

 

         Но, планам Е.Пугачева «по-тихому осесть и затеряться» от сыщиков «Тайной канцелярии» среди сибирских раскольников, было не суждено сбыться.

         У него случился «конфликт» с управителем Млыновской солбоды куда входило и место будущего поселения Е. Пугачева на р. Иргиз Позняковым А.С. которому  тайные « агенты»  донесли что Е. Пугачев  заговорщик который  «вызывал Яицкое войско на Лобу реку, и задаться вечно турецкому султану, и на выход войску давал по двенадцати рублев на человека, а на границе де оставлено у меня до двухсот тысяч рублей, да на 70 тысяч рублей товару, из которой суммы якобы я то бежавшее войско и коштовать хотел, и ежели понадобиться войску денег на проход далее, то паша даст еще до пяти миллионов рублей.»

       В протоколе допроса, вновь арестованного Е. Пугачева так и было записано!

 

      «А в бытность ево в том городе Яицкаго войска казаку Денису Степанову сыну Пьянову (у коего на квартире стоял с неделю) проговаривал, чтоб яицкие казаки с их семействы бежали из России в Турецкую область, на реку Лобу. 

       И естли-де казаки бежать согласятся, то он, Пугачев, даст им на каждаго человека денег, по двенатцети рублев. Да у него ж, Пугачева, на границе оставлено денег до дву сот тысяч рублев, да товару на семдесят тысяч рублев, ис которых он, Пугачев, то бежавшее Яицкое войско и коштовать обещался. 

        А в Яик-де из Москвы идут два полка. И около Рожества (Рождество — 25 декабря) или Крещения (Крещение — 6 января) с яицкими казаками будет бунт. И как-де Яицкое войско уйдет в Турецкую область, то-де и донские казаки уйдут же в Турецкую область!

 

          Оправдание Е.Пугачев, что все это было ни что иное как пьяная шутка во внимание принято не было:

«А все-де оное проговаривал он, Пугачев, тому казаку, смеючись, пьяной».

 

      Тем не менее делу был дан ход и арестованного Е.Пугачева отправили сначала в Симбирскую губернскую канцелярию, а потом дело передали в Казанскую канцелярию.

 

      И пока, в верхах Российской «Тайной канцелярии» разбирали дело Е. Пугачева он вновь в четвертый раз совершает побег из-под стражи.

 

          Е.И. Пугачев и П.П. Дружинин совершили побег из казанского острога 29 мая 1773 г.

          К тому времени дело о Пугачеве было рассмотрено в Казани, и в Петербурге.

         21 марта 1773 г. казанский губернатор Я. Л. Брант отправил в Сенат донесение, в котором, обстоятельно изложив документы дела, высказал мнение о наказании Пугачева:

          "учиня наказание кнутом", сосласть его "на вечное житье в Сибирь" (ЦГАДА. Ф.6.Д.414.Л. 170-173). 

         В Петербурге дело Пугачева рассматривал генерал-прокурор Сената А.А. Вяземский, который 6 мая 1773 г. вынес определение по Тайной экспедиции: 

             "Оному Пугачеву за побег его за границу, в Польшу, и за утайку по выходе его оттуда в Россию о своем названии, а тем больше за говоренные им яицкому казаку Пьянову... возмутительных вредных слов, касающихся до побегу всех яицких казаков в Турецкую область.., учинить наказание плетьми и послать, так, как бродягу и привыкшего к праздной и продерской притом жизни, в город Пелым, где и употреблять его в казенную работу такую, какая случиться может, давая за то ему в пропитание по три копейки на день. 

            Однако ж накрепко за ним смотреть того, чтоб он оттуда утечки учинить не мог". 

            Это определение было санкционировано Екатериной II надписью: "Быть по сему" (Там же. Л. 174 и об.). 

            Приговор этот был получен в Казани 1 июня 1773 г., три дня спустя после бегства Пугачева и Дружинина из тюремного острога. 

            И лишь 3 июня в губернскую канцелярию поступил рапорт начальника караульной команды капитана С. Васильева от 1 июня о побеге Пугачева и Дружинина вместе с конвойным солдатом г.А. Мищенковым (Там же. Л. 101 - 102). 

             Только с того времени губернская канцелярия начала розыск беглецов, оказавшийся безуспешным.

              А Е. Пугачев уже шел прямо в Яицкий городок к своему новому другу и единомышленнику казаку Денису Степанову сыну Пьянову. 

            О котором давал вот такие показания:

 

            «А как в ту бытность с казаком Пьяновым познакомились и обедали за одним столом, то в одно время не стало за обедом хлеба. 

             И хозяин, Денис Пьянов, сожалея о сем говорил: «Вот де до чего мы дошли, что уже и хлеба на обед не достало». 

              А как я спросил сему причины, то Пьянов говорил: «У нас де было в Яицком городке убивство.

             Войсковой руки казаки, в том числе и я, хотя недрался, однакож при той свалке был, убили генерала фон-Траубенберга и многих ево команды, также и старшинской руки казаков и чиновных людей немало. А как де дошло сие убивство до сведения ея величества, то прислан был для усмирения генерал Фрейман. И когда де он шел, то войсковыя казаки выехали было против ево на сражение, и не хотели впустить в Яицкой городок. 

          (Фрейман Федор Юрьевич (1725 - 1796), генерал-майор)

          Однакож Фрейман осилил. И войско, кое против его выезжало, возвратись в городок, увидя свою беду неминучу, согласились все бежать за море в Золотую Мечеть. И многий де разбежались, в том числе и я шатался по степи, и на Узенях был в укрывательстве».

            (По легендарным представлениям яицких казаков, на берегу Каспийского моря была область по имени Золотая Мечеть, где будто бы издревле существовала вольная казачья община, свободная от притеснений царской администрации)

            Напротив, чего я говорил: 

             «Так вы де хотели видно тоже самое зделать, как наши Некрасов, зделав измену, подговоря многих, и бежали за Кубань, на реку Лобу, а перед выходом де обещал каждому казаку по двенадцаты рублей на человека, а как вывел в поле, то ни по полушке и не дал». 

          На то Денис Пьянов говорил:

           «Да как де быть та? Великое гонение! Вот де я и ты теперь в бегах. Того и смотрю, как придут и возьмут под караул». 

           А я отвечал: «Да как же быть? Хотя по поимке тебя и поколотят, да может и простят. 

            А когда пойдете за границу, так почтут вас изменниками и получите величайшей от государыни гнев». 

             Более сих разговоров я с казаком Пьяновым никаких не имел. 

           Тут надо сказать, что Е.И. Пугачев не сообщил следователю, что беседуя с Д.С. Пьяновым, впервые объявил ему себя "императором Петром Третьим";

           И поэтому утверждения Пугачёва 16 сентября 1775 г.  о том, что «Однакож, в то время отнюдь еще не помышлял, чтоб назваться государем…» являются ложными. Уже в то время у него созрел умысел на поднятие бунта в среде Яицких казаков   возглавить который он намеревался лично, публично объявив себя, чудом-спешимся от смерти - российским императором Петром               Третьим (первым мужем правивший в 1773 г. императрицы Екатерины Второй).

      

     И тут, Емельяну Пугачёву уже было не отделятся «наказанием кинутом и пожизненную ссылкой в Сибирь! 

      За объявление себя царским «самозванцем» в Российской империи было другое наказание!

       Да что та за «объявление» уже за один умысел на это квалифицировавшийся как «ХУЛА», такой преступник по тогдашнему Уголовному Кодексу - «Артикулу воинскому 1715 года» подлежал смертной казни.

     

         Артикул воинский 1715 г.

          Глава третья - о команде, предпочтении и почитании вышних и нижних офицеров, и о послушании рядовых

     Артикул 18. Впервых имеют, и принуждены все вышния и нижния, которые воинскаго чина люди суть, кто бы они ни были, наивящшее и единое свое намерение к службе его царского величества, яко самовластнаго монарха, от своих государств и земель употребить.

Також де везде, где его царское величество своею высокою особою присутствен, то всех начальников власть и сила отнята есть, кроме тех, которым от его величества нарочно что управить  повеленобудет.

     Артикул 19. Есть ли кто подданный войско вооружит или оружиепредприимет против его величества, или умышлять будет помянуто е величество полонить или убить, или учинит ему какое насилство, тогда имеют тот и все оныя,  которыя в том вспомогали,  или советсвой подавали,  яко оскорбители величества,  четвертованы быть, и их пожитки забраны.

     Толкование. Такое же равное наказание чинится над тем, которого преступление хотя к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было, и над оным, которой о том сведомбыл, а не известил.

     Артикул 20.  Кто против его величества особы хулительными словами погрешит, его   действо   и   намерение   презирать   и непристойным образом о том рассуждать будет, оный имеет живота лишен быть, и отсечением главы казнен.

     Толкование. Ибо его величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен. 

     Носилу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять.  И яко же о его величестве самом в оном артикуле помянуто, разумеется таки и  о   его величества цесарской супруге, и его государства наследии.

 

     И хотя Пугачёв был неграмотный и не читал «Артикул», но ему было известно, что за нарушение присяги на верность российскому императору виновных всегда приговаривали к смертной казни.

    И, что кроме непосредственных виновников уголовному наказания подлежали все родственники до третьего колена включительно! С конфискации имущества!

   А у Е.Пугачева была живой старая мать, брат, две сестры, жена и трое малолетних детей!

    О них то думал Пугачёв поднимая на «БУНТ» Яицких казаков?

    Я думаю, что нет.

    В силу своей безответственности, склонности к авантюризму, расстроенной психикой усиленной ожесточением, полученным на войне и во время скитания по Российской империи, пьянством   Е.Пугачев потерял всякую связь со своей семье и его не интересовала их дальнейшая судьба в случае неудачи его предприятия.

     Кстати после захвата г. Казани к нему «приехала» жена с двумя детьми.

     Но Е. Пугачёв уже вошедший в роль» императора Петра Третьего» ее не признал (он уже был женатым и естественно обвенчанным в церкви! 

       Да к тому же имел еще и нескольких наложниц), хотя и не выгнал их своего лагеря.

       Это еже более усугубило дальнейшую судьбу Софии Пугачевой и ее детей после подавления восстания. Они были осуждены и длительное время содержались в заключении, а потом доживали свой век в ссылке.

 

  Теперь давайте разберем вопрос почему Е. Пугачев объявил себе «императором Петром Третьи»?

  А потому что, до Е. Пугачева это уже пытались сделать несколько других российских подданных!

 

          Ведь для России император Пётр III является абсолютным рекордсменом по количеству самозванцев, пытавшихся заступить на место безвременно умершего царя.

        По новейшим данным, в одной только России насчитывалось около сорока лже-Петров III.

        Я тут приведу только данные на предшественников Е. Пугачева примерявших образ Петра Третьего на себя.

       Так в 1764 году в роли лже-Петра выступил Антон Асланбеков, разорившийся армянский купец. Задержанный с фальшивым паспортом в Курском уезде, он объявил себя императором и пытался поднять народ в свою защиту. 

        Самозванец был наказан плетьми и отправлен на вечное поселение в Нерчинск.

          Вскоре после этого имя покойного императора присвоил беглый рекрут Иван Евдокимов, пытавшийся поднять в свою пользу восстание среди крестьян Нижегородской губернии, и украинец Николай Колченко  на Черниговщине.

 

          В 1765 году в Воронежской губернии объявился новый самозванец, во всеуслышание объявивший себя императором. 

         Позже, арестованный и допрошенный, он «показал себя рядовым Лант-милицийского Орловского полка Гаврилой Кремневым».

          Дезертировав после 14 лет службы, он сумел раздобыть себе лошадь под седлом и сманить на свою сторону двух крепостных помещика Кологривова.

         Вначале Кремнев объявлял себя «капитаном на императорской службе» и обещал, что отныне винокурение запрещается, а сбор подушных денег и рекрутчина приостанавливаются на 12 лет, но через некоторое время, побуждаемый сообщниками, решается объявить своё «царское имя». 

         Короткое время Кремневу сопутствовал успех, ближайшие селения встречали его хлебом-солью и колокольным звоном, вокруг самозванца постепенно собрался отряд в полтысячи человек. 

          Однако необученная и неорганизованная ватага разбежалась при первых же выстрелах. Кремнев оказался в плену, был приговорён к смертной казни, но помилован Екатериной и выслан на вечное поселение в Нерчинск, где его следы окончательно теряются.

           В том же году, вскоре после ареста Кремнева, на Слободской Украине, в слободе Купянке Изюмского уезда появляется новый самозванец.

          Им оказался на этот раз Чернышёв Пётр Фёдорович, беглый солдат Брянского полка. 

          Этот самозванец, в отличие от своих предшественников, оказался умен и речист. Вскоре схваченный, осуждённый и сосланный в Нерчинск, он и там не оставил своих притязаний, распространяя слухи о том, что «батюшка-император», инкогнито инспектировавший солдатские полки, был по ошибке схвачен и бит плетьми.

           Поверившие ему крестьяне пытались организовать побег, приведя «государю» лошадь и снабдив его деньгами и провизией на дорогу. Впрочем, самозванцу не повезло. Он заблудился в тайге, был пойман и жестоко наказан на глазах своих почитателей, отправлен в Мангазею на вечную работу, но по дороге туда скончался.

         В Исетской провинции казак Каменьщиков, ранее судимый за многие преступления, был приговорён к вырезанию ноздрей и вечной ссылке на работы в Нерчинск за распространение слухов о том, что император жив, но заточён в Троицкой крепости. На суде он показал своим сообщником казака Конона Белянина, якобы готовившегося выступить в роли императора. Белянин отделался наказанием плетьми.

            В 1768 году содержавшийся в Шлиссельбургской крепости подпоручик армейского Ширванского полка Иосафат Батурин в разговорах с дежурными солдатами уверял, что «Пётр Федорович жив, но на чужбине», и даже с одним из сторожей пытался передать письмо для якобы скрывающегося монарха. 

          Случайным образом этот эпизод дошёл до властей, и арестант был приговорён к вечной ссылке на Камчатку, откуда позже сумел бежать, приняв участие в знаменитом предприятии Морица Бенёвского.

          В 1769 году под Астраханью попался беглый солдат Мамыкин, во всеуслышание объявлявший, что император, которому, конечно же, удалось скрыться, «примет опять царство и будет льготить крестьян».

 

        Неординарной личностью оказался Федот Богомолов, бывший крепостной, бежавший и примкнувший к волжским казакам под фамилией Казин. 

         Строго говоря, он сам не выдавал себя за бывшего императора, но в марте—июне 1772 году на Волге, в районе Царицына, когда его сослуживцы по причине того, что Казин-Богомолов показался им слишком уж сообразительным и умным, предположили, что перед ними скрывающийся император, Богомолов легко согласился со своим «императорским достоинством». 

           Богомолов, вслед за своими предшественниками, был арестован, приговорён к вырыванию ноздрей, клеймению и вечной ссылке. По дороге в Сибирь он скончался.

          В 1773 году попытался выдать себя за императора бежавший с Нерчинской каторги разбойничий атаман Георгий Рябов. Его сторонники позже присоединились к пугачёвцам, объявляя, что их погибший атаман и предводитель крестьянской войны — одно и то же лицо. Императором безуспешно пытался объявить себя капитан одного из расквартированных в Оренбурге батальонов Николай Кретов.

          В том же году некий донской казак, чьё имя в истории не сохранилось, решил извлечь для себя денежную выгоду из повсеместной веры в «скрывающегося императора».

         Пожалуй, из всех претендентов это был единственный, выступавший заранее с чисто мошеннической целью. 

           Его сообщник, выдававший себя за статс-секретаря, объезжал Царицынскую губернию, принимая присяги и приготовляя народ к приёму «батюшки-царя», затем появлялся собственно самозванец.

           Парочка успела достаточно поживиться на чужой счёт, прежде чем весть дошла до других казаков и те решили придать всему политический аспект. Был разработан план захватить городок Дубровку и арестовать всех офицеров.

         Впрочем, о заговоре стало известно властям и один из высокопоставленных военных проявил достаточную решительность, чтобы в корне подавить заговор. 

         В сопровождении небольшого конвоя он вошёл в избу, где находился самозванец, ударил того в лицо и приказал арестовать вместе с его сообщником («статс-секретарём»).

          Присутствовавшие казаки повиновались, но когда арестованных доставили в Царицын для суда и расправы, немедленно пошли слухи, что под стражей находится император и начались глухие волнения. 

         Чтобы избежать нападения, арестантов вынуждены были держать за городом, под усиленным конвоем. Во время следствия арестант умер, то есть с точки зрения обывателей снова «бесследно исчез».

 

        А наш Е. Пугачев только умело обратил эту историю в свою пользу, уверяя казаков, что «исчезнувшим из Царицына императором» был он сам — и этим привлёк на свою сторону многих.

       Ну и доказательств своего царского происхождения у Е. Пугачева тоже были оригинальные.

      В литературе устоялось мнение, будто народ поддерживал самозванцев главным образом потому, что те обещали ему освобождение от крепостного-гнета, сытую жизнь и повышение социального статуса.  При этом допускается возможность того, что трудящиеся (по крайней мере, их   часть)  могли   идти   за самозванцами, не веря в их царское происхождение, а просто  используя  их  в своих целях.

      Подразумевается, что «толпе» все равно, кто взойдет с ее помощью на престол, — главное, чтобы новый царь был «мужицким», «хорошим», чтобы он защищал интересы народа.

 

        Однако данная точка зрения далеко не бесспорна.  

«Праведным» в глазах народа выглядел тот монарх, который был, во-первых, «благочестивым», во-вторых, «справедливым», в-третьих, «законным».

 

      «Законность» правителя определялась Бого избранностью — обладанием харизмой (личной благодатью), которая доказывалась наличием «царских знаков» на теле.

          Именно с их помощью (креста, звезды, месяца, «орла», то есть царского герба) многочисленные самозванцы в XVII—XVIII веках доказывали свое право на престол и обеспечивали себе поддержку в народе.

 

       Взять, например, Емельяна Пугачева. В августе 1773 года он обратился за поддержкой к яицким казакам. 

        Когда те узнали, что перед ними «император Петр III», то потребовали доказательств (излишних, если бы им был нужен просто человек; играющий роль императора).  

        Источник сообщает: 

      «Караваев говорил ему, Емельке: «Ты де называешь себя государем, а у государей де

бывают на теле царские знаки», то Емелька...  разодрав у рубашки ворот, сказал:

        «На вот, коли вы не верите, што я государь, так смотрите — вот вам царский знак».

          И показал сперва под грудями... от бывших после болезни ранзнаки, а потом такое же пятно и на левом виске. 

        Оные казаки Шигаев, Караваев, Зарубин, Мясников, посмотря те знаки, сказали: «Ну теперь верим и за государя тебя признаем».

 

                                         (конец ч.2)