* * * Ах, ты жизнь, обманщица, — Обещала много ты. А какая разница — Туфли или чёботы. А какая разница — В той ли, в этой касте ты; Батогом по заднице, Суком посучкастее. Сытость — обнищание, Званные — постылые. Меньше обещаниям Надо верить, милые. * * * Будто бы загипсованный, Вот такая запарка... Осенью парк разрисованный, Нет мне дела до парка. Да, повезло Золушке Средь множества безобразий... Сегодня здесь много золота, А завтра — влаги и грязи. * * * Тиха дорожка сада. Запущенности власть. Склонённая ограда, Крапива разрослась. Она самолюбива, С другими не в ладу. Зеленая крапива В заброшенном саду. * * * Моря ширь пролетала стая, «Одолеем!», - птицы трубили, Только хмурь пред нею встала, Тучи чёрные заклубились. Возвратиться — не выдержат крылья, По стеклу надежда босая, Даже волны от ливня скрылись, Крутит-вертит, с силой бросает. Ветер стих, вон полоска синяя; Путь открыт, он крылатым ведом. Эта стая беды не осилила, Но осилит быть может, что следом? СТРЕЛА Она пронзить хотела грудь; Красавца грудь, грудь иноверца. А кто пустил — был очень груб, Ему пробить желалось сердце. Стрела бесстрашною была, Была бесстрастною участницей... В валун ударилась стрела, И развалилась на две части. * * * Зарницу выпустить из рук, В темнице ночи раствориться, И то, что было просто птицей Издаст последний хриплый звук. И неизвестность — тайны дочь, Назад уже не отпускает... Однажды все уходит в ночь, А что за ней — никто не знает. * * * А мы не можем без цепей, Мы без цепей не существуем; Минуты жизни — те же струи, Так что спеши, с ладоней пей. Поток закован в берега, Земля лишь на своей орбите. Куда вы облака спешите?.. А кажется, что в никуда. * * * Ходил по широким дорогам, По тропочкам любящим тишь. Теперь ты на кладбище строгом За скромной оградкой лежишь. Доносятся с пристани звуки, И лампочки светят во мгле; Ты дожил до вечной разлуки Со всем, что живет на земле. Метель здесь зимою засвищет, На треть занесет снег столбы. Все будут на этом кладбище, Любимчиков нет у судьбы. * * * Снежинки падают и тают, И снова на тропе вода. Жизнь разве наша не такая? Другой бывала ли когда? И мы летим, как снега стаи На общем фоне бытия... Снежинкой капля снова станет, Но стану ль человеком я? * * * Дряхлеют и падают ели В ложбину, пологую падь, Другие уже доспели На место упавших стать. Мы тоже на этой грани, В нас тоже такой же вес... И если пожар нагрянет, Здесь новый вырастет лес. * * * Иду по чужой я тропинке, Гощу у чужой я родни. Осенние паутинки Блестят, далека видны. Хочу я домой возвратиться, На родину тянет опять, Ищу я знакомые лица В толпе, не могу отыскать. Подрезаны быстрые крылья, Не радует солнечный свет. Давно для себя здесь открыл я — Без родины жизни мне нет. * * * Опять глядит в окно луна, Такой и вы ее видали; В бокале нет уже вина, Одна лишь пустота в бокале. И если шторкою закрыть, Она от лунности зашает. Мне скоро здесь уже не быть, Останется луна большая. * * * Ты можешь броситься с балкона, С двенадцатого этажа, Внизу подсохнет крови ржа. Самоубийце нет закона. Промчится мигом эта жуть Решится – это так немного. Но как ты будешь принят Богом, Когда закончишь жизни путь? СЛЕДЫ Смотрю, куда ведут следы? Шаг ускоряю понемногу. Туда, где все в снегу сады? А после выйдут на дорогу. Кусочек поля перейдя, Отрежутся вдруг санным следом, Домыслие опередят, Что дальше — никому неведомо. А может, встретят след другой И станут как лыжня тугая, И обогнут лесок дугой, Своей надежды не теряя. А если до реки дошед, Внезапно там и оборвутся... «След, погоди, послушай, след, Дни лучшие еще вернутся». * * * Крутятся верхоплавки, Так подплывают, сяк, Возле речной травки, Возле замытых коряг; Вон как буравят воду, Спинки у них - уголёк, Плеску-то от народа, Что под названьем «малёк». Плещется, не обидно, В солнечной тишине... Мелкую рыбу видно, Крупная на глубине. * * * Солнечный напиток Льется свет неся, И река разбита На осколки вся. Теплые ладоши Ветра. А года... Да, я нехороший, Ты так молода. М Ы «И если я волей себе покоряю людей, И если слетает ко мне по ночам вдохновение, И если я ведаю тайны — поэт, чародей, Властитель вселенной — тем будет страшнее падение». (Николай Гумилев). Нам дано покорять силой слова, И за это там спросится с нас. В остальном мы обычная сволочь, Если выставить нас без прикрас: Скупердяи жадные, шкурники, Хоть сюда, хоть сюда положи, Что касается «юбок» — жулики, И за час каждый жизни дрожим; Суетимся с утра до вечера, Облаков мы мараем белье, Ничего не знаем о вечности, А скрипим: «Мы владыки её», — И надменны, порою, поэтому, Незаслуженную ищем честь. Именуем себя поэтами, Это верно, поэты и есть. * * * Я не боюсь одиночества, Пламени, огненных стрел. В общую баню не хочется, В массу распаренных тел. Я не боюсь осуждения, Злых, но внимательных глаз, Чуть ли не от рождения Я созерцать был горазд. И не боюсь я осажиться, И окунуться в грусть. Может мне только кажется, Что ничего не боюсь? * * * Душа бессмертна или нет Узнаем, как покинем свет. * * * На излучине речушки, Вдалеке от многих глаз, Деревце стоит — девчушка, Ждет кого-то. Может вас. Только ветер, только травы, Только вод стекло и дрожь; Вот и все ее забавы Здесь, где тропок не найдешь. Скромность — это нынче роскошь — Для кого-то звук пустой. Эта самая березка Лучше пыльной городской. * * * Возможно, мы принадлежим земле (Куда ни заведет воображение), И с высотой нам не грозит сближение. Мы из золы и кончимся в золе? Возможно, так Всевышним решено? (Куда ни заведет воображение), И вовсе мы не Бога отражение, А обезьяны, и без всяких но? Поделать что? Дано воображать, А правда остается за Всевышним. А нашим схемам умненьким и пышным, В помойной яме времени лежать. * * * Ветром желания вспенен, Страстью отправлен на бой, Бритвой опасной вены Вскрыты небесной судьбой. Сами звёзды не могут В бездну скатиться. Ну, да… Всё здесь подвластно Богу И человек, и судьба. * * * Нет ничего вспышки кроме, Минуты растасканы, Рассудок обескоронен, Опаска летит со скалы. И никакой паники, Всепоглащающий бой. Я медленно засыпаю По край переполнен тобой. * * * На рассвете сладко спится, Много сны в себя вместят; Золотые солнца спицы Скоро в небе заблестят. И по-летнему, привычно, Быстро высохнет трава, И совсем непоэтично Зазвучат коров слова. Свежая листва на ветках Двор нектаром напоит. Из обыденности этой Поэтичность состоит. * * * Под утренним флером тумана Лежат заливные луга, Трещит коростель непрестанно, Едва проступает куга; Не дремлется мне и не спится, Реки проявляется сталь, Слегка костерок колосится, Он за ночь заметно устал; Сверкнут бриллианты за сталью, Исчезнет армада теней. Все это я внукам оставлю, Что можно оставить ценней? * * * Иду по солнечному маю, Кусты, трава, листва поет, Я очень четко понимаю: Весна тоски не признает. И даже небо сыплет трели, Свободное от туч-оков; Все птицы мира прилетели В край зелени и лепестков. И славно над водой взлетает Веселье блесток! Лепота! И как ни радоваться маю? Когда на сердце теплота. * * * О! эти глаза — обещания, Вы так обращались ко мне, Но только от пирса отчалил, Ушёл по большой волне. Я глупость свершил - отчалил, Воды отметая навал. Но, вскоре, совсем не случайно, О волны я весла сломал. * * * Новой не видел цели, Не испугался жал, Все вокруг обесценив В пламя слепец бежал. Рушились перекрытия, Пепел летел, как снег… Что от того хотите — Кто побывал в огне? * * * Не успеть — это так привычно; Не донесть — это наш удел, — Так задумал, наверно, Всевышний; Так решил он, так захотел. Что же грешным нам остаётся? Средь спешащих безудержно лет? — Жить, как можется, как живётся, Добывать каждодневный свой хлеб, Обращаясь с молитвой к Всевышнему: «Боже Правый, спасибо за все...» На земле ничего нет лишнего, Что отпущено, то и несем. * * * За наше все да будет нам, Возможно высь, возможно бездна; Предположения бесполезны, Сродни надеждам и мечтам. Неоспоримо — будет суд, Судья Небесный непреклонен, Нет и не будет Бога кроме, Лишь Он откроет смысл и суть. Возможно в пламени гореть, Где зарождаются вулканы — Злодеям. Разве это странно? И это надо помнить впредь. * * * Апрелевые дали, Небесный водоем, Лучи нам всем раздали, Никто не обделен. А май придет к нам в броднях Веселый, налегке. Ручьев не счесть сегодня, — Всем место есть в реке. * * * Вздыхать не надо и печалиться, И о недоданном жалеть, Конечно, в жизни все кончается: И год , и хлеб,и человек. Себя лишь изобьешь отчаянием, Осентябришь себя листвой. Печалься ты иль не печалься, Печалью не продлишь век свой. * * * Но нет, ты не дитя хаоса, — Невесть откуда и куда, О! Эти тысячи вопросов! О! Эта темная вода!.. Закон есть главный и нетленный, Который все осилить смог, — Он торжествует над Вселенной, И имя есть Закону — Бог. * * * Не рождены мы альтруистами, Себе с рождения тянем в рот. Себе домишко теплый выстроит И умница, и идиот. Что говорить про обывателя: По зернышку клюет зерно... А время катится и катится: Поел, попил, и под дерно. Так, может быть, перед кончиною, Пред самой-самой, может быть, Удастся вспыхнуть хоть лучиною — Под ноги ближним посветить. * * * Не томит меня однообразие Что юнцов почти что убивает, Я не еду и не уплываю Не на юг Европы и не в Азию. Я уже набрался впечатлений, Всюду люди, травы и машины; Запах выхлопных и запах шинный, И прибой обычных отношений. * * * Мы все на поле Куликовом И некуда нам отступать, Непрядва сзади, шесть иль пять Шагов. И день в броню закован. Никто из боя не вернется, И марево стоит вдали… Дадут немного нам земли, А внукам мы оставим солнце. * * * А пили мы с тобой отраву, И так была она сладка, Тянуться б этому века Огромной радости во славу. Но существует в жизни срок, И это повод есть для грусти. За радостью шагает рок И никого он не отпустит. * * * Нам обвалом грозят и потопом, Нам приводят научные выкладки; Но мы топаем, топаем, топаем, То по чащам, а то по вырубкам. Назначают нам сроки точные, Дескать, небо однажды скрутится, Всё живое за миг обесточится, Всем не сладко по самую ступицу; И не будет отрезка печальнее: Безвоздушно, всепыльно, безводно… «Ну и что? — я скажу без отчаяния, — Значит будет так Богу угодно». * * * Всем нам даются сроки, Всем нам даются лимиты... Спешите, мои строки, Строки мои, спешите. Строки, спешите, спешите, — Дней остается мало. Молнией тучи прошиты, Свежих не будет фиалок. Нет здесь любимчиков, нету; Радость и боль — в меру, Всем обеспечат Лету, Нищему и премьеру, Пушкину срок и Данте, Наполеону и Черчиллю. Дали тебе, и дань эту Дли до черты начерченной. * * * Часто страшат перемены (Переносимы пока). Может быть перемелется, Может быть, будет мука; Может быть, будет мУка (Всяко бывает, да). Радость приходит без стука, Так же приходит беда. Быстро вскрываются вены, Точатся остро ножи... Если бы не перемены, Скучно бы было жить. * * * Много любителей страсти, Было зарыто в земле, Брошено в воду, как снасти, В серой остались золе. Их за порогом встречаем В форме прохожих, гостей... Многих недосчитаемся Ярых любимцев страстей. * * * В сердце живет измена, В сердце живет любом, — Стоит ли резать вены, С крыши о камень лбом? Если тебя не любит Та, что дороже всех... Всё промелькнёт, забудешь. Перетерпи свой спех. * * * Обыденность – какая шваль, И скука серая какая. Мечты, надежды манят вдаль, Где то же самое мелькает. Рабы обыденности все. А раб живёт, всё время маясь. Мелькает белка в колесе, На том же месте оставаясь. * * * Дни тают, недели, годы, Как снега комок — год. Несутся весенние воды Спешат за речной поворот. Я тоже спешил по проселку, Как эта речная вода. А толку от этого? Толку? Куда ты спешишь? Куда? Ты думаешь: там нет колючек? О хлебном куске не трубят? На много ли там лучше? Там каждый живет для себя. Там те же горластые чайки. Там рыжая тина пруда; Не часто удача встречает, Не дремлет провал и беда... Стоять на ветру будешь елью, Себя укорять сгоряча… Мой поезд умчался метелью На стыках железных стуча. * * * Тревога и боль долговечней, А радость всегда коротка. Вот снова несутся навстречу Покрытые мглой облака. И вновь говорят о сером, Своём неразумном пути, А дождик всё сеет и сеет — Чтоб лето укоротить. Тоскливо опять на закате, И скоро будет темно… А мне и короткого хватит Лета, какое дано. * * * А солнце садится. Тени Густеют в лесной тишине. Ты знаешь, тебе я поверил, Ты тоже поверила мне. За осень запряталось лето, Опят журавли трубят. Обидою сердце задето, И не прощает тебя. * * * Звезды тишине шептали Переливным дивным блеском… Вы, которые упали, Не судите светлых резко. Все запутались в прекрасном, Все запутались в тяжёлом, Не во сне мы и не в сказке, Мы подлунностью гружены. Надо радоваться жизни Постоянно уходящим… Всяк из нас для света вызрел, Всяк для выси подходящий. * * * Уже восторгу не вернуться: Все мишура и канитель, У жизни хвост качнулся куцый И замер как бы. Что теперь? Гнездо, покинутое птицей, Плохой обозначает знак. А как хотелось ошибиться, Что наступает страшный мрак. * * * Не нам судить, судить не нам, Мы изначально подсудимы; Здесь, под луною, наследим мы, К другим отчалив берегам. И будет каждому своё, Когда своё мы отблуждаем. Покуда мы поём и пьём, Гордимся, лжём и осуждаем. * * * Снова расходилась вьюга, Вон что вытворяет-чертит; И не вырваться из круга, Из упругой круговерти. Вон что вытворяет пенит, Песнь не северу, не югу. Ни к чему боязнь и пени, Надо переждать зверюгу. * * * Часто ты ищешь покоя, Сонно-зеркальных вод, Это искать стоит, Это когда-то придёт, В жизни не будет затишья Ветром, тревога сквозит... Что ж ты покоя боишься, Вечность которым грозит? ВЕТЕР Неистовый, шумный и мокрый, — Он всюду: и там, и здесь: Дождинки швыряет в окна, И с крыши срывает жесть. И нету ему покоя, И нету покоя нигде, — Да что же это такое?.. Не так ли порой и в тебе? Откуда все это? Откуда? Смятенья не ясен закон... Какая дурная погода На сердце и за окном. * * * Всю жизнь терпению учился, Всю жизнь старался не спешить, А в результате, что добился? Шумят как прежде камыши; И ветра нет — они бунтуют, Пусть еле слышно, шепотком; А он всё дует, дует, дует, Колотит ставни кулаком. ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ Спешат по безлюдной аллее, Их гонит осенний ветер; Великий ли путь одолеют? Их золото отрассветит. Дождём их прикончит негромким В какой-нибудь скучной канаве, Иль там, у асфальтовой кромки, Из лужи струёй обесславит. * * * Что-то мелькает в тумане, Что-то приснилось во сне, Что-то печальное ранит, Падает чёрный снег. Ветром качает кустик, Слышится лай собак. Если становится грустно — Это не просто так. * * * Ты не выносишь пустоты, Ее ты мыслью наполняешь, Себя притом воспламеняешь, Надуманности веришь ты; И уверяешь в том других, Что мысль верна, и не иначе... Но почему-то дождик плачет Средь веток серых и нагих. * * * Спешит весенняя река Закручивая воду лихо, Сплошная в ней неразбериха: Грязь, мусор, прелая труха. Ей мало русла, — через луг, Через лесок, через опушки, Порог отчалила избушки, Хозяина взорвав испуг. Вот так же в молодости мы, Когда нас жизнь переполняет, Подталкивает, опьяняет, В туман уводит и дымы. * * * Ты — моя тихая радость, Ты моя тихая грусть, И застарелая рана, Чувством пробитая грудь. Все это будет в прошлом, Словно разрушенный дом… Утром трава запорошена, Тропка к реке подо льдом. * * * Стояла здесь избушка — Вблизи речных проток. Вон — облака, как стружки, Голубизны чуток. И солнца очень мало, Своё толдычит дрозд. Избушка здесь стояла, Теперь — бурьян в мой рост. * * * Никто не ходит на болото, Никто не рвет печаль-цветы, Для всех живут свои заботы, Для всех живут свои мечты. Для всех свое горит и светит, И всяк в свою уходит тьму... Я крошечный нарву букетик, Большой букет мне ни к чему. * * * Вянут скошенные травы; Станут сеном и цветы. С выгодой, не для забавы, Человек, с косою ты. И поет коса над лугом, Стелется в ряды трава; Ей в стогу едва ли лучше, Только выгода права. И ничуть не удивлюсь я Если торжествует зло... Ручейка живые гусли Иссушает летний зной. * * * Ввязаться в драку — там и озвереешь, И не слышны укоров голоса; Покажется, что всё живет на зле лишь, И что совсем бессильны небеса. Но что-то нас толкает в эту бучу, Кому-то дело есть до злобных драк, Кому-то же светлей под черной тучей: Игра на гневе — подлая игра. * * * Надо жить и надо верить, Даже пусть в груди застыло. Обвалился сонный берег — Талою водой размыло. Дни так скоротечны мая, Осень отстраняет лето. Воды сушу размывают, Надо принимать и это. * * * Деревья уходят в сумрак, Будет, наверно, дождь, А по листам разбуженным Ветер погнал дрожь. Вот ты идёшь осторожно, Явно предчувствуя тьму. В этом лесу тревожном Жутко теперь одному. * * * Звёзд догорают свечи, Пруд чуть заметно дрожит. Я уже всем обеспечен, Что обещала жизнь. Сытость она обещала, Зрелищ, как пыль в глаза. Все-таки этого мало, Коль посмотреть назад. * * * В человеке есть дикие нотки, Их не выветрить, их не известь: Шебуршат, как жук майский в коробке — Все стараются в щелку пролезть. В человеке лучи есть и ветер, Ручейки и росинок не счесть; Краски есть золотые рассветные, И закатные тоже есть. ОСЕНЬ Может последняя осень, Скоро и мне под откос. Холодом утро обносит Ветки печальных берез. Листья срываются в воду И попадают в струю. Так неужели бесплодью Жизнь я свою отдаю? И неприметным листочком Я уплыву в никуда? Канут короткие строчкам, Что накопили года? Будто бы здесь я и не был… Утро преследует стынь. Птицы по чистому небу Так же, как эти листы. И по урёме топкой, Словно тяжелый воз, Я ухожу по тропке От золотистых берез. * * * Розы бумажные С виду свежи, Розы бумажные: «На, подержи!» Капельки воска Словно роса. Их подарили Не небеса. * * * Воды обрушилась стена — Промчался скоротечный ливень, Как будто кто-то гнев свой вылил; Огромна туча и темна. Лежат размытые поля, Висят надломленные ветки: Им вытерпеть пришлось от ветра Шального, честно говоря... * * * Висит над ручейком мосток. Его строитель всем неведом. Мосток моим сработан дедом Из жердочек и из досок? И он не строил на века; Мосток потомки обновляли, Сто лет он простоит едва ли, Скрипит, но держится пока. * * * Перстнт золотые — Перстень на перстне. Ты ли это? Ты ли? Как затоптан снег! Молодость уходит. Сеточки морщин. И ночами холод Тянет из лощин. Скоро все застынет, Ляжет лед-плита... Перстни золотые, В сердце пустота. * * * В лесу сиреневый цветок Рос не похожий на другие... Пеньки пузатились гнилые. Касались корневища ног. Повсюду шлялись грибники, Грибы искали для жарёхи, Здесь там отыскивали крохи, И радовались чудаки. И лишь из тысячи один Увидел редкое создание — Сиреневых чудес предание — И голову склонил над ним. СЕЗОН ОХОТЫ Тихо плывут листья, Медленно за поворот; За поворотом выстрел, Кто-то по уткам бьет. Вот он сезон охоты (Ну, берегись, дичь), Многим стрелять охота, Прочих забав опричь. Кто-то сидит дома — Слушает телевесть. В поле сырая солома, Так и сгнивает здесь. Черная птица взлетела, Чтобы пропасть вдали, Трудно сорвав тело От потемневшей земли. Туча над лесом нависла, Ветер примчался как тать. Снова раздался выстрел, Их бесполезно считать. * * * Эта земля вражды, Эта земля битв — Это земная жизнь, Видно другой ей быть. Стройно идет строй, Будет и кровь, и пот; Много на свете войн, Много ещё принесет. * * * Ветшают толстые талмуды, Полотен краски отцветут; Возможно, разные причуды Иные виды обретут, — А может и совсем исчезнут — Столкнет их свежий идеал, — Все прежнее умчится в бездну, В невозвращающий провал. Сейчас никто не ходит в тогах, Их встретишь, разве что, в кино. Все сменится, лишь вере в Бога Переродиться не дано. * * * Я понимаю — пир им — В вены вгрызаться шей; Есть на земле вампиры В виде летучих мышей. Также есть и другие Вампирианства дары — Эти совсем молодые Эти довольно стары: Крови желание душит, Выпьют, а ты хоть сгинь… Есть выпить желает душу, Высосать враз мозги, Вену любую откроет, Не для него суд, Мало одной крови, Выест натуру всю. Легкими он дышат, Будь хоть какой век… Хуже вампира мыши — Душевампир человек. * * * В мире живешь лукавом. Время пройдёт - вынут, Стёкла хватаешь руками, Чтоб не упасть в стремнину. Многих распадков не минуть, Многих грехов не отнекать. Все, что есть грязного в мире — Это от человека. * * * Меня, пожалуйста, простите, Кого любил и бросил я; Измен в груди жила змея, Там вызрела её обитель. Чту бриллианты ваших слез, Презрение и возмущенье, И, может даже, отвращение, Разлитое на много доз. Вы пили мой густой обман, Заправленный высоким стилем. И если вы меня простили, Я очень благодарен вам. * * * Утро под пухом тумана Мне ль на постели лежать. Встал я сегодня рано, Август пришел провожать. Яркие краски спелись, Под облака кедр. Боже, какая прелесть, Как Ты воистину щедр! * * * Всё живет на этом свете — Жить допущено, видать; Все, что светит и не светит, В боль ведет ли, в благодать, Что в рассвете, что в закате, Что бунтует, что дрожит, Что накатит, что откатит — Все имеет право жить. * * * Наша жизнь расчетливо строга, Ничего бесплатно не дается, Плата есть за речки берега. За деревья, облака и солнце. Да, за всё придется заплатить, Ежели ни потом, значит, кровью... Самое творится и с любовью. И у любви есть к крови аппетит. * * * В озёрном стекле отразился Уремный нахмуренный лес, И эта заметная зыбкость Откуда взялась здесь? Качнула присевшая утка? А может быть камень ко дну. Привет тебе тихое утро! Всегда я любил тишину. ВРЕМЯ У времени свои заботы, Оно идёт себе, идёт, Лежишь ли где-то у забора, Или потеешь от забот, Идешь путем ли пилигрима, Касаешься ль рукой высот; Нет, время не стремится мимо, Оно тебя с собой несет. * * * Рожь растим, ломаем камни, Возвышаясь над травой, Можем много мы руками, И, конечно, головой. Мы не только глину месим, Нам запрета в космос нет, А иные в боги метят Уцепясь за хвост комет. Заявление отменят, Тех, кто в высоту спешат. Всё на время здесь, на время, Каждый взмах и каждый шаг. ОДИНОКАЯ Давно живет в своей избушке, Уходит жизнь, как невзначай. Тихонько пьёт из старой кружки Не очень-то и сладкий чай. Не ждет ни сына и ни дочку: Родных душой и во плоти. Сын в лагере поставил точку, А дочку город проглотил. Дед сколупнулся без остатка, Был шебушной и пил до дна. И вот уже как два десятка Совсем одна. Совсем одна. Стекают с ржавой крыши капли, Неудержим их вечный ток... А жизнь свою закончить так ли Мечтает в молодости кто? Эх, старость! — вечная разруха, Не вверх направлена, а вниз. Глядит в свое окно старуха На тополь, что роняет лист. «БЕЖЕНЦЫ» Цыганке лет, наверно, двадцать, Торчит из шали только нос, Приученная побираться, — Финансовый решать вопрос. Сидит под тополем на плитах С ребенком малым битый час; Мусолит шоколада плитку Пацанчик — вымазан до глаз. Проходит вялая старушка К обедне (очень хочет в рай), И молодая побирушка Протягивает руку, — «Дай!» На пальцах золотые перстни (А с золотом у них интим); И вновь слова из старой песни: «Мы беженцы, мы есть хотим». Раз беженцы — вопросов нету, Тогда и жалости вопят: Сует старушка ей монету Достоинством рублей на пять. Назавтра, здесь, в своем наряде, Сидел с улыбкою благой, Ребенок тот же в шоколаде, С мамашею уже другой. * * * С рифмой я играю в жмурки, В строфах горек мне изъян; Тонкие мои брошюрки Предназначены друзьям. Нет безгрешных в этом зале, Все мы чтим судьбы устав. И большие исчезали Книги, нужными не став. * * * А мне дано писать стихи, И я пишу, мне это нравится: А кто-то любит: «Ха-хи-хи» — Вертеть при этом круглой задницей. А кто-то хочет «Мерседес», А кто-то виллу — страшно скромную, А кто-то метит к волку в лес, Жевать добычу не скоромную. У всех желания свои, Для личной пользы или славы; Тем — утки, этим — соловьи: И эти, и другие правы. Ты можешь петь или плясать, Трубить экспромтом иль бумажно. А я люблю стихи писать, Что для меня немаловажно. НА ТОМ СВЕТЕ Он все надеялся чудной, Что там не встретится с женой, И что отыщет, братцы, Моложе лет на двадцать. * * * Ничему не удивляйся, Осудить не торопись, Так задумано, признаться, Вот такая живопИсь. Из углов торчит нелепость - Неестественности след: Есть зимой кусочек лета, — Летом может выпасть снег. Поразиться можешь, вправе, Появленью НЛО: Исключение из правил — Это тоже правилО. * * * Знаешь, в климате таком, Быть удобнее клопом. В ДЖИПЕ А он на джипе папином Обдаст из лужи вас; Еще, наверно, в памперсе, Зато как жмет на газ. Копейки «не зароблено», Утех не счесть часы, Другой пусть «роет рОгами», А он папашин сын. Обдал старуху с сумкою Из лужи, порося. Вот глупую подсунуло, Теперь в помоях вся; Звалась Петровой Олею (О Боже мой! — года), И награждалась орденом, Но было то когда... Лет так за сотню стажу-то (Умрёт — так увезут)... Теперь стоит вся в саже-то, И по краям — мазут. А пенсия — на тапочки, Мы им хвалу спаём... Уехал этот — папочкин, Что в джипе, за рулем. * * * Как только Сталина вернете, Так безработных не найдете. * * * Все размерено и тихо, И супруга под рукой: Быть он должен где-то выход Из субстанции такой. Скоро заскулишь собакой — Видя толстый зад луны: Выход должен быть, однако, Хоть с какой-то стороны. Телевизор квохчет стойко, Душ водицу в ванной льет: Выход должен быть какой-то, А иначе хоть в пролет. Обесточен обезличкой, А жена: «Сходи к врачу». Все! — бросаюсь в электричку, В неизвестное лечу. * * * Не брал он взяток, господа, Ни на копейку, никогда. Бывает, ходит в ресторан, Где угощают. Кисло нам?.. * * * Твоя весьма похвальна прыть: Но водку всю не перепить. * * * Богатство наживал, И ладилась работа. И пота не жалел... Чужого пота. * * * Заполнены всклень тротуары, Затоптан асфальт без зазрения; Люди всегда правы В собственном мировоззрении. Кто-то идет в баню, Кто-то гуляет с бульдогом, Кто-то так барабанит, Чтобы размять ноги, Кто-то тащится к Светке — Гладить её колени, Кто-то купить таблетки, Чтобы уменьшить давление, Этот несет акции, Радуясь до разложения... Куда я иду? в редакцию, С глупым своим предложением. * * * Хватает звёзды с неба тать, Нам их будет не хватать. * * * Поделился фразой с братом — Обложил отборным матом. Не остался брат в долгу — Так загнул, до не могу. * * * Я с тобой вполне согласен, Самогон - он не опасен. Но опасно, аж до стона, Если нету самогона. * * * Главное – эротика, Для Васятки котика. В этом деле, кстати, Грамотность не катит. * * * Он , конечно, не слабак, Видно этак, видно так: От красивой женской плоти, По башке его колотит. * * * Пускай пустая голова, Пускай нелепые слова; Но лишь бы властолюбец гном Не забивал её г… * * * На Бориса Кочерги Наезжать ты не моги. А не то весь белый свет Схватится за пистолет. * * * Таню дружно поздравляем, И довесок прибавляем: Тише, Танечка, не плач, Выловим из речки мяч. * * * Кавказ подо мною. Я наверху. Пива напился, Давит в паху. А под горою Речка Терек. Возле - абрек Грызёт чебурек… * * * Как-то одного козла, Задолбили не со зла. Был он отпущения, Стал он опущения. * * * Не в чести у нас, поди, Ненависть и злоба… То, что будет впереди Знает только Глоба. * * * Вот что я скажу вам, братцы: Плохо переутомляться На заводе, кстати, Но не на кровати. * * * Размышлять не стоит так, Ни в себе, ни в прессе. Размышленье не пустяк, Приведёт к депрессии. * * * Нам бы двадцать лет сейчас, Хоть на час. Загудели б – дым из глаз, Это раз. И для дев нашли б слова, Это два. * * * Долго наша Таня плачет, Уронив на ногу мячик. То ли будет от тоски, Если свалятся тиски… * * * А наша Таня замужем, Обнять Танюшу - залежи Желающих, а значит – Желание пусть плачет. * * * Спрятал нос под одеялом, Тошно, лучше мне не стало. Где же ты моя подружка – Алюминиевая кружка? * * * Сначала был стахановцем, Стал опосля стакановцем, Не только в виде зрителя - На фоне вытрезвителя. * * * А торты обнаглели – Много захотели. Не для них законы – Прут в наполеоны. * * * Ездили в столицу, Покупали пиццу. Поморили полдеревни: Пицца оказалась древней. * * * Бодлив кто в основе, Склоняется к драке, - Так этой корове – Дубиной по … * * * Кто корову путает с быком, Пускай не ходит с жалобой в профком. Совет мой посвящается девицам – С ранья на ферме можно ошибиться. * * * Сидел алкаш на пляже нагишом, А чёрт шумел прибрежным камышом. А тут менты внезапно подвернулись… Зачем шумел камыш, деревья гнулись? * * * Дёрнулся один чувак, Жаждой драки мучимый. В рожу прилетел кулак… Говорят, что к лучшему. * * * Лоху, пьяной роже Сунут что негоже, Хоть в каком киоске: «Забирай обноски…» * * * Мы поймали клуху, Дали крэк понюхать. И не рады сами – Бегает за нами. * * * Вот промчался Новый Год, Так же, как и старый. А под ёлкою народ – Только-только встал он. Морда - пухлости печать. Праздник надо так встречать. * * * С графомана, что возьмёшь? Что сбрело – то вставить можь. Вот и мелет что попало – Превратив язык в трепало. * * * На сушняк поэзия не лезет. К пиву закусь первая – сосиски. Высохнет скорей река Замбези, Чем завяжет пить поэт российский. * * * Лучшее растение – спайс, Выкурил и сразу спать. Есть растение гашиш, Выкурил и сон к вам – шиш. * * * Без клаузулы, ну, никак, Иначе полный ждёт бардак. Не будь мужицкой рифмы – Поэзия прокиснет. * * * Здесь любят праздник, как нигде; На стол всё волоки. Восьмое марта – женский день, А хлещут мужики. * * * Смачно хрумкаем овёс, Что нам сунули под нос. Тот, кто нам его поднёс – Буженину ест как пёс. * * * Существует догма, что нетленна Водка. Значит, так тому и быть. А безвольность та, что до колена, Может нас однажды удавить. * * * С болтовнёй дружны которы, - Привиралы изнутри; Так шофёры, не шахтёры: Сделав рейс – напишут три. * * * Дружно выстроились в ряд. И сказал тогда комбат: «Выдам всем по косяку, Кроме тех, кто на боку. * * * Никогда не пью один, Блин, не на пожаре. Колька, кореш мой, блондин, До отключки жарит. * * * Пишет только для детей, Как никто старается. Жанр бутылочных затей Не предполагается. * * * В праздник не едим травы, Так, на всякий случай. Что поделаешь, увы, Буженина лучше. * * * Васька порет лососину, Он крутой, он не внизу. В это время я осину Прошлогоднюю грызу. * * * Да, от лишнего стакана Чересчур бывает пьяно. Но непьющий забывает; Лишних стопок не бывает. * * * Нету денег до агонии. Дома, мля, сплошной ругон. Вот и пьём из экономии. Дрянь, палёный самогон. * * * Встретились три мужика Змию наломать бока. Но зелёная змеюка Дала им про… су…. * * * Хорошо в деревне нашей Было, а теперь нули. Можно, мля, сидеть на каше, Задницу лишь не спали. * * * Был наш Ильич сверх субтилен при даме, Стопку налить не считал он за труд… Вихри враждебные веют над нами, Чёрные силы нас злобно гнетут. * * * В деревне «Выселки» у нас Большая редкость – унитаз. * * * Уничижительного тона не приемлю. Живи, народ, не зря навозим землю. * * * Пьяный муж – ужасно робкий; Неизвестно почему. По башке скаловородкай Бей, всё по фигу ему. * * * Если в тёмной подворотне Ты услышишь слабый писк. Забеги и наворотят. Вот он благородный риск. * * * Зажурчало рядом что-то, Мы подумали – болото. И откуда было знать – Шеф за куст зашёл по… * * * В магазине взяли «банки», И наладили «рубанки». Водкой обеспечены, А рубать-то нечего. * * * Знал я одного йогу. Где йога – там каприз: Вместе с лаптем грыз он ногу, Правда, не свою он грыз. * * * Вот шёл по улице кулак. Увидел – золото с кулак. Блестело под лучом оно. Схватил в кулак … Фу, ты – г… * * * Дед пошёл в лес по дрова, Взял кисет для табака. Бабка, как всегда права, - Трётся дед у кабака. * * * Сентенция ещё вам для затравки. Простите, коль покажется груба: Большому кораблю большие плавки, Большая чтоб не выпала труба. * * * Мы недавно из колодца Вытащили полководца Он нажрался до того, Что не помнит ничего. * * * Взял Васька старого коня «… смотри, зараза, у меня!» И тот испортил борозду… Что говорить там про… * * * Хлеба на столе ни крошки, Видно станем есть опил. Наконец - прошёл год Кошки, Кролика год наступил. На полу валялась свечка, Догрызаю и её. Эх, замолвил бы словечко За меня кто, ё-моё! * * * Не куча дерма это, А пьедестал для поэта. * * * Пироги с повидлом! Смачно на троих! Это вам обрыдло. Я любитель их. * * * Не ругайте молодёжь, Это полная нудёжь, В молодости нашей ралли Мы похлеще вытворяли. * * * С коррупцией мы будем биться, Начистим кулаком мурло. «Душа обязана трудиться» - Решило так политбюро. * * * Жить мы стали хорошо, Всюду магазине. Только вот купить на шо При такой «корзине»?