ХУДОЖНИК

Зачем, художник, на асфальте
Рисуешь мелом натюрморт?
А вы, прохожие, мешаете.
Вот сливы самый лучший сорт,
Вот груши сочные, бананы,
А это нежный ананас.
Зачем, скажи, художник странный,
Ты фруктами прельщаешь нас?
Медь тусклая в помятой кепке,
На рукаве твоем дыра,
Бросают мелочь очень редко,
И дождь грозит упасть с утра,
Чтобы с асфальта смыть картину
И ничего не дать взамен.
И назовет тебя кретином
Самодовольный полисмен.
Не фрукты бы, ракеты, танки
Дождям смывать до чистоты.
И на исхоженном асфальте
Не рисовал тогда бы ты.

ВСПОМИНАЯ ДЕДУШКУ
Позор тебе история —
Лавина передряг,
Ты дедушку Григория
Меняешь на деляг,
Ты уважаешь цезарей,
Ты к ним бежишь бегом,
А Цезари-то резали,
И фактов цел вагон;
Распутничали гадины,
Чужих хватали жен,
А самого-то главного
Зарезал Брут ножом.
А дедушка Григорий мой —
Мастачил сапоги,
Чинил обноски хворые:
Подшил, бери, беги.
Скончался милый дедушка,
Могилка зелена.
Шли телеграммы? Где уж там.
И вскоре вся страна
О нем забыла начисто,
Таких немало в ней,
Как говорится, качество
Количества важней.
Налью «Рояла» стопочку,
Себе и поднесу,
И поцелую в попочку
Соленую хамсу:
«Иди-ка в ротик, деточка,
Головку наклоня».
Хороший был мой дедушка,
Ну, прямо весь в меня.

ЗУБНАЯ БОЛЬ
И короли, и просто голь,
Известна вам зубная боль.
Она сверлящий мозг родник,
С великими людьми роднит.
Пожалуйста, живой пример:
Отец поэзии — Гомер,
От этой, от зубной чумы,
Лечился тем же, чем и мы:
Он дымом сигарет коптил,
Таблетки без разбора пил,
Рот керосином полоскал,
Тряс головой, щеку ласкал...
Она весомей реконкисты —
Зубная боль! Я прав, дантисты?
Срывайся ода с бледных губ!..
Все, завтра же я вырву зуб.

ПОУЧЕНИЯ
Поучать, брат, будь здоров,
Нынче много мастеров:
Как написать стихотворение,
Как слопать целый пуд варенья,
Пристроить как, и как купить,
Как нужно есть, как нужно пить,
Как поступить, коль что случится...

Учить-то проще, чем учиться.
НЕ ВИНЮ
Я тебя не виню, ты права, ты права,
Ведь не хочет весной вянуть,
сохнуть трава,
Ведь не могут цветы не любить, не сиять,
И нельзя у звезды свет далекий отнять.
Я тебя не виню, не виню, не виню,
Ведь нельзя запретить расцвести
солнцем дню,
Ведь нельзя у реки отобрать берега
И оставить без рос заливные луга.
А виню я себя, что не ту песню спел,
Что к тебе не спешил, опоздал, не успел.

* * *
Не бью я старые пластинки
И старых яблонь не рублю,
Пусть рубит тот, кто по рублю
Берет за яблоко на рынке.
А может я не прав? Скажи.
Совсем не прав. Не прав нисколько.
О старом нечего тужить?
Оно мешает в жизни только?
И рукописи я не жгу,
Наивностью пускай звенят.
И пусть порой смешат меня,
Не отдаю на зуб огню.

* * *
Любит женщина обновку,
Антипод ее — «перцовку»,
«Баки» — для приличия,
Вот и все отличия.

* * *
Знакомо все, понятно вроде:
Метели, ливни у крыльца.
Все повторяется в природе,
И повторениям нет конца.
Рождается зверье и дети,
Им полагается расти.
Пылит дорога. Солнце светит.
Листвою ясень шелестит.
Блестит река. Шумит пшеница.
Колосья раздвигает грудь...
Но человек не повторится,
Когда земной закончит путь.

ЗАЧЕМ?
Зачем-то в гроб бросают пятаки
(Не очень-то понятный мне обычай).
Да разве пользуются ими мертвяки,
Лишенные и званий и отличий?
На кладбище совсем другой закон,
Здесь все без возмущенья дотлевают,
И очень теплым, летним вечерком
По парочкам разбившись не гуляют.
Был в жизни ты удачлив или нет,
Червяк, что ест тебя, едва ли спросит,
Присутствием он вашим обогрет
На этом не ощерится вопросе.
О вечном рассуждать он не мастак,
Зато ему известно про корыто.
Его жизнь удивительно проста:
Хоть и в дерьме, зато тепло и сыто.
Спокойно спите, братцы мертвяки,
Закончилось житухи авторалли.
А для чего в гроб валят пятаки?
Пусть валят, будет хуже ли? Едва ли.

* * *
Господа гнев — на мгновение,
Благоволение — на век.
Да преклони колени
Пред Господом, человек.
Он вынет тебя из пламени,
Из толщи соленой воды,
Из пасти злобы, беспамятства,
От всякого зла оградит.
Боится душа могилы,
А плоть она не страшит.
Богу отдай свои силы,
Силы своей души.
Господь не отвернется,
Твою проверяет крепь.
На время уходит солнце,
Чтоб ярче потом гореть.
Господу Вечному слава!
Рассыпан Его будет враг,
Его торжествует правда,
И будет всегда так.

* * *
Опять леса в багрянце, золоте,
Опять в природе листопад,
А на душе такие гномики —
И грусть, и радость невпопад.
Все позади — надежды разные,
Хмель суеты и глупость поз.
Душа, зачем ты дышишь радостью,
Когда невдалеке мороз?
Насмешка это иль подарок:
Обилие красок, воздух чист?
И ты, наверно, так же ярок
Пред тем, как твой пожухнет лист.

ОТЧЕГО СТИХИ БЫВАЮТ ГРУСТНЫЕ?
Хорошо, когда есть у поэта
Теплая одежда на меху,
Он тогда напишет вам про лето,
Про лазурь, про иву, про ольху,
Про рассвет, что распускает крылья,
Про росу, что блещет на траве,
И про птичьих песен изобилие,
И про их купание в синеве,
Про любой вам овощ огородный
Настрочит, не забегая в ложь...
Только что-то он зудит сегодня
Про холодный, про осенний дождь.

* * *
Для двух собак один мосол.
Что будет — знает и осел.
А если будет сто собак? —
Бардак.

* * *
При беде, при любой неудаче,
Веру в Господа не расплещи;
Он утеха обиженных, плачущих,
Он для кротких надежный щит.
Не из страха лишь наказания,
Бескорыстно люби Его, —
Этим главная правда сказана,
И главнее нет ничего.
Боголюба порой истязают,
Истязают его без вины,
О награде, однако, он знает,
И награде той нет цены.
Надо помнить всегда о Боге,
Боге истины, Боге любви,
И стоящему на пороге,
И на самом краю земли.

* * *
Блажен, кого Господь простил,
Блажен, в чьем сердце нет лукавства,
Тому духовное пространство —
Из луговых цветов настил.
Душою Богу покорись,
Грехи, покаясь, исповедуй;
Не забывай — во всем он сведущ,
Пред Ним твоя раскрыта жизнь.
Его не сможешь обмануть,
Свою лишь искалечишь душу,
Тропу к спасению разрушишь,
Прервешь к Его жилищу путь.
Он сердце чистое поймет,
Грехи невольные отпустит,
Из пропасти достанет грусти,
Вернет твоей душе полет.
И горе тем, ползущим лгать,
А внешне быть благочестивым;
Мы люди даже не простим им,
Хотя не нам их осуждать.
Блажен, кого Господь простил,
Блажен, кто принял покаяние.
О люди! Искреннее станем,
Чтоб благосклонность обрести.

* * *
От Гнева Бога не спасет
Не конь ретивый полный силы,
Не ум надменный и пытливый,
Земных добившийся высот.
От гнева Бога не уйдешь
За толстые гранита стены.
Мы знаем все, что будет с теми,
Носящими коварства нож.
Господь — он создал небеса,
Он создал солнце и планеты,
Им горы и поля согреты,
Обласканы луга, леса.
При этом как Он терпелив —
Погибнуть не дает планете,
Ведь сколько мы грешим на свете,
Как нашей страсти нрав ретив.
Он видит все, Он знает все,
Обману Он не поддается,
И кознь любая разобьется,
Не выдержит Его высот.
Душе погибнуть не дано,
Если ее не ослепили,
За блага если не купили:
За жирный кус и за вино.
* * *
Опять в ладах леса с туманом,
И что-то будет впереди,
А по опушкам, по полянам
Пройдутся длинные дожди.
Нависнут тучи серой ватой,
Земная вымокнет кровать,
И день ненастный и помятый
От скуки будет завывать.
Лес очень неуютным станет,
Как старый бабушкин комод,
Никто в него и не заглянет,
Но стороною обойдет.

* * *
Ждет неосознанная вечность,
Душа скорбит, душа скорбит,
Разбита вдребезги беспечность —
Бокал из хрусталя разбит.
Таясь в сетях самообмана
Нам страха смерти не изжить,
Он постоянно-постоянно,
Всегда нас будет сторожить.
Но более всего пугает
Расплата за огонь грехи,
Которые мы собираем,
Как дрянь у фермы петухи.

* * *
Зуб не вырвут с головой,
Так что помолчи, не вой.

* * *
Господь спасает тех, кто с Ним,
Он — их надежда и опора.
Самонадеянности свора
Падет, рассеется, как дым.
Хвала Ему во все века,
Не уставайте Бога славить.
Кто любит правду, а не править —
Идет к Нему издалека.
Тот не преткнется на пути,
Тот Господом оберегаем;
Хоть тягот и не отвергает —
К вершине все-таки идти.
Не оскверняйте ложью уст,
Бегите дерзости, коварства;
Здесь, на земле, отыщешь царство,
Но высохнет спасения куст.
А тело ветхое сгниет,
Душа бы только не истлела.
Иди к жилищу Бога смело,
За Ним добро не пропадет.

ЕССЕИ
Они уже существовали
И до рождения Христа;
Сбивались в небольшие стаи,
Жизнь не казалась им пуста.
Они стремились к совершенству,
По-своему трактуя свет,
В безбрачии видели блаженство.
А размножались как? — секрет.
Все общее — до жалкой нитки
(Так мозг устроен, что и ждать),
А было ль все у них в избытке? —
Ну, я не стал бы утверждать.
В политику, наверно, лезли,
Дополнить чтоб кордебалет,
Но неожиданно исчезли,
Почти что на две тысячи лет.
И называли их — ессеи
(История — вид дискотек).
Так что для матушки России
Новинка ли — двадцатый век?

СВЕТЛАЯ ЗАВИСТЬ
Есть в Океании далекой
Коралловые острова,
Там жизнь не кажется жестокой,
Там лес не рубят на дрова.
Там ходят люди голы, босы,
Напоминая обезьян;
Едят за завтраком кокосы
И фрукт редчайший — дуриан.
Но не один из них, однако,
Перед начальством не грубит,
От лютой бедности не плачет,
Им незнаком такой кульбит.
Там все вдевают в нос колечки,
И так уже немало лет,
И не сидят у теплой печки,
Все потому, что печек нет.
Их там не трогают измены,
Не знают СПИДа, тест-систем,
Жилищной нет у них проблемы,
Под пальмой спят, на радость всем.
Там женщины не прячут груди,
Куда ни глянь — веричита.
Действительно, живут же люди!
Действительно, нам не чета.
И мы живем здесь ради хлеба,
Добытого земным путем...
Вот цены вырастут до неба,
Мы тоже счастье обретем.

* * *
Восстает Господь за слабого,
За гонимых восстает,
Вот от слабого и слава Ему,
Восхищение свое.
Сильный сильно, страстно крутится,
Набирает благ земных:
Сохнет море, сохнет лужица,
Пламя лижет зернь и жмых.

Господи, Ты правду ведаешь,
Ложь Тебя не обольстит;
Злой от злобы и отведает,
А прощающих — простишь.
Слава Господу, покуда
Космос есть и человек,
И Его я славить буду —
Сколько дадено мне лет.

* * *
Нечестивец-беззаконник
Страха Божьего не знает,
Нечестивец-беззаконник
Свою душу истребляет.
Нечестивец-беззаконник,
Как обычно, лжет-лукавит,
Нечестивец-беззаконник
Губы поднесет к отраве.

Милость Господа огромна,
Истина Его бескрайна,
К слабому не грянет громом,
В доброго не бросит камень.
Все от Господа, что видим,
Все от Господа, что слышим.
Ничего Его нет выше.
Ничего Его нет выше.

* * *
Есть в жизни лишь одна дорога,
С нее и хочешь — не свернешь,
И нам дана она от Бога,
Как это солнце, этот дождь.
Да, жизнь — снежинка на ладони,
Растаяла и нет ее.
Глупец, он о тряпье долдонит,
Не зная, что оно — гнилье.
Душа скорбит о светлом рае,
А тело ползает в грехах.
Что ждет за гробом нас — не знаем,
Вот потому и душит страх.

ПАРУСНИК
Из коры я вырезал кораблик,
Сделал парус, мачту, такелаж;
Был он неуклюжий и нескладный,
Сразу взят волной на абордаж.
Очень низко чайка пролетала,
Он сумел салют ей передать.
Вот кораблик стал лишь точкой бедной,
Вот уже и точки не видать...

У соседа парусник красивый,
Купленный, пылится на столе,
Никогда не плавал он в заливах,
Не скучал на море о земле,
Ветер паруса его не трогал,
И прибой борта его не бил,
Даже дома был он недотрогой,
Безделушкой, украшением был.

* * *
Не завидуй злодею, не надо,
Не завидуй ему, промолчи;
Золотым его фруктам из сада,
И одежде его из парчи.
Все что нажил злодей — беззаконно
(Здесь — он выхватил, там — влез).
На парче его много крови,
А в плодах пота рабского, слез.
А небесное коль откинешь —
Не надейся на Господа ты;
Все земное повянет, сгинет,
Как трава, как листы, как цветы.
Лишь добро твою выведет душу
На прямую тропу Отца.
Не завидуй барыге ушлому,
Не завидуй мошне подлеца.
Даст Господь, если ты просишь,
Только веруй, не усомнись:
Дал одежду, которую носишь,
Дал тебе Он и целую жизнь.
Не скажи, что беру себе сам я
(Бог не даст, и свинья не съест);
Кто гордится подкожным салом,
Тот в хлеву, тот в навоз залез.

Не давай оседлать себя ярости,
Научись свой гасить гнев,
Добродушным останься до старости,
Преуспев в жизни, не преуспев.
Знай, Господь любит добрых и кротких,
Быть угодником Божьим сумей,
Не ищи обходные тропы,
Непреклонным будь в вере своей.

* * *
Замерзшие руки не прячу,
Холода не избежать.
Солнечный зайчик маячит
У острия ножа.
Кто сказал: жизнь искалечена
Необъяснимой судьбой?
Все будет так, как намечено,
Но не тобой и мной.

* * *
Стихи нужны только тебе,
Тебе, кто пишет эти строчки,
И никакой нет заморочки,
И нечего о том скорбеть.
Дитя рождают для дитя,
Рассвет приходит для рассвета.
Все так и происходит это
Открыто и узор плетя.

* * *
Не лукавят деревья и травы,
Они к солнцу стремятся и правы,
Как Иуда не чмокают в губы,
Но открыто друг друга губят.

* * *
Ночь глубока как омут,
Хмурить не надо бровей,
Могло быть и по-другому,
Не мало оттенков у дней.
Лес как глухая преграда
Давит, сердцу невмочь,
Осилить ее надо,
Эту земную ночь.

* * *
Как на свете без греха жить?
(Против тезы — антитеза).
Не собрать без пота пажить,
Агнца растят — зарезать.
«Я» стирает чье-то кто-то,
Нежалеючи калечит,
Вот тебе уже и копоть,
Вот тебе и грех на плечи.
Будучи анахоретом,
Человек, конечно, кроток;
Пробираясь к эмпиреям —
Все наступишь на кого-то.
Господи, я страшно грешен,
Что ни день, то новый камень,
Я каменьями обвешен,
И болото под ногами.
Лишь одно и остается —
Улетать к Тебе надеждой,
Как дневная птица к солнцу,
Растворяяся в безбрежии.
Даже если кану в бурю,
И грозит огромный вычет,
Все равно я верить буду
В Твою правду и величие.

ЗВЕЗДЫ В ПРУДУ
Звезды в пруду. Звезды в пруду.
Каждая звездочка на виду.
Каждая звездочка напоказ,
От любопытных не прячется глаз;
Тихо присели на водную гладь,
Что им таить? Что им скрывать?
Можешь швырнуть в них глины кусок —
Волны в прибрежный уткнутся песок,
И растворится минутная рябь,
А на поверхности звезды опять.
Мне не дано так, я — не могу...
Звезды в пруду! Звезды в пруду!

БЕРЕЗЫ НАД РЕКОЙ
Березы как подсвечники
Для августовских звезд, —
Не думают о вечности,
Сей не для них вопрос.
Живут и душу радуют,
Прекрасны и слабы,
Под тучами, под радугой,
Под волею судьбы.
Всем жизни нить отмерена
Бессмертною рукой.
Тебе так жить не велено...
Березы над рекой.
* * *
Господи, каков мой век?
Сколько мне еще осталось?
Встречу ли свою я старость?
Или я уже поблек?
Я песчинка пред Тобой,
Много меньше чем песчинка.
Суечусь я беспричинно
Под журчащею водой?
Для чего же, человече,
Собираешь блага ты?
Поглядел бы с высоты —
Чем ты душу обеспечил.

Господи, каков мой век?
Сколько мне еще осталось?
Силы скоро ли оставят?
Жизненный погаснет свет?
Этого не скажешь Ты,
Этого мне знать не надо,
Чтобы не поблекла радость,
Как на мраморе цветы.

ЗОЛОТОЙ КОСТЕР
Опять средь берез осенних
Горит золотой костер,
Горения никто не отменит,
Широк для огня простор.
Быстро промчалось лето,
Цветы растерял луг,
Скоро дождя сетка
Окутает все вокруг,
Пошлет иглы холода север,
Растает клин птиц вдали,
Трава окунется в серость,
И золото листьев сгорит.

ЗВЕЗДЫ
Морозные дни эти
Прозрачны, искристы до слез,
Похожи на белые сети
Поникшие ветки берез.
И царствует солнце былинное
Над инеем, снегом и льдом,
И тени такие длинные —
Собачья и та с дом.
А под ногами блестки
Играют как звезды в ночи,
Искрятся старые доски
И серые кирпичи.
Трудно в мире морозном
Душу учить летать.
Как часто мы топчем звезды;
Не надо звезды топтать.

* * *
Блажен, кто уповает на Него,
На Господа — создателя Вселенной;
Заступник и судья Он наш бессменный,
Сильней уже не встретишь никого.
Нас тьмы и тьмы, но нас Он знает всех,
Он обо всех печется и о всех Он помнит,
Зерном Он наши кладовые полнит,
Вино вливает в оскудевший мех.
Из страшного достал меня он рва,
Из топкого извлек меня болота,
И словно повернул во мне Он что-то –
Понятны стали чистые слова.
И устремил к Нему я песнь свою,
И захотелось мне Его прославить,
Пусть я ничтожен перед Ним, но стаю
Моих восторгов отпущу к Нему.

* * *
Осень-золотошвейка
Тропы покрыла листвой,
Запахом тонким веет
Дней предоктябрьский настой.
Хруст под ногою ветки,
Гулко в заросшем логу,
Гриб как подарок редкий,
Дальнего поезда гул.
Скоро и дождик отсеет
Сумрачным днем одним.
Будет в лесу осеннем
Мало у звука родни.

МЕЧТА
А я к голубому лесу
Из рощи обычной спешу,
Рюкзак, пуда два весом,
Несу, тяжело дышу.
Солнце меня не жалея
Своими лучами палит,
Дорожный песок белеет,
Мешает идти, пылит.
Шел к лесу я долго-долго.
Пришел. На опушке лесной —
Простая листва, иголки,
Обычной пахнет сосной.
А за спиной голубеет
Роща как райский сад,
Манит меня: «Скорее,
Глупый, вернись назад».

КОРОТКИЙ СЛЕД
Блестящая горошина
Скатилась в тушь небес, —
Откинута, отброшена,
Сверкнула — след исчез.
Все созданное падает,
И нет тому конца,
Падение не радует
Ни старца, ни юнца.
Но если так устроено,
То ты без всяких «но»
Сверкни, сгори достойно —
Другого не дано.

СНЕЖИНКИ
Невесомые снежинки
Так и кружат у окна.
Вы зачем сюда, глупышки?
Вам так хочется тепла?
Не желаете под ветром
Кружева свои плести?
Плохо ли в полете светлом
Белым цветом расцвести?
Будет солнце милосердно —
Ниспошлет полям тепла,
Выведет цыплят на вербах,
И узоры со стекла.
Вы припомните, снежинки,
Опасение мое.
Запоет в своей низинке
Непоседа ручеек.

* * *
Блажен, кто нищим подает,
Тот будет Господом отмечен,
Бедою жуткою не встречен,
И слез кровавых не прольет.
Блажен, кто нищим подает, —
Жизнь не закончит нищетою,
Пройдя дорогою крутою,
Ступая на коварный лед.
Блажен, кто нищим подает.
Тот встречен будет легким пением,
Ступив на светлые ступени.
Блажен, кто нищим подает.
Пред Господом мы все грешны,
Тот больше, тот — гораздо менее,
Буквально, все мы на коленях
Пред Ним покаяться должны.
Идет Господь из века в век,
И не всплывет такая сила,
Чтоб Господа остановила.
Господь идет из века в век.

* * *
Мне не пить из этой речки,
Под ветлою не сидеть.
Утро-вечер, утро-вечер,
Дням лететь-лететь-лететь.
Много речек чистых, мутных
Исходил я берега,
Ради радости минутной
Лез в чащобы и лога.
Потому у этой речки
Не сидеть на берегу.
А красивые словечки
Видно зря я берегу.

РУЧЬИ
Голубее голубого
Небо-то!
Сколько птичьего рассыпано
Щебета!
Не хватает ко всему
Радуги,
даже сгорбленный сугроб
Радует.
Окатил «ЗИЛок» водой —
Не стесняется,
Рты раскрыли гаражи —
Удивляются,
До макушек ребетня
Мокрая,
Ой, чего они творят! —
Мама родная!
От усердного от их
Водолазания,
Побежал ручей в подвал —
Безобразие!
Дворник прибежал с метлой,
На ребят кричит.
Не они тому виной,
А ручьи-ручьи.

* * *
Не унывай, душа моя,
Господь тебя не позабудет,
Господь всегда с тобою будет,
Как света чистая струя.
Порою кажется — вокруг
Кипит корысть и ложь хохочет,
И звезды затуманить хочет,
И занавесить солнца круг.
Не унывай и верь душа —
Туч низких не всесильны тени,
Не перед ними на колени
Ты падай крыльями шурша.
Пусть нечестивец говорит:
«Где Бог твой? Где Его деяния?
В чем выразилось пребывание
Его? В чем отразился вид?»

Живет безбедно ложь и мощь,
И чаще лямку тянут мощи:
В нужде паскудной день полощут, —
Прибыток до смешного тощ.
Не унывай душа моя,
Славь Бога до конца дороги,
И от Него лишь жди подмоги,
Надежды светлой не тая.

ОСЕННИЙ ВЕТЕР
Пристает к прохожим ветер
Как шальной пьянчуга,
У него на белом свете
Ни семьи, ни друга.
В дом его никто не впустит,
Мол, гуляй на воле —
Приютит безлистый кустик
Да сырое поле.
Нет бы кто остановился
Просто покалякать.
Видно для того родился,
Чтоб бузить и плакать.

* * *
Зачем дается грусть и скука?
Зачем дается смерть и боль?
Жизнь очень сложная наука,
Сумятица безволий, воль.
Обрушится обвал вопросов,
И не с одной — со всех сторон,
Обвалом будет погребен
И современный Ломоносов.
На книжных полках книгам тесно:
Простор фантазии, уму.
Но лишь Всевышнему известно:
Куда? Зачем? И почему?

* * *
Всегда отыщется урод,
Который скажет: «Я — народ!»

* * *
Суди меня, Боже Правый,
Закон Твой неоспорим,
Мне ль пред Тобою лукавить,
В глаза посылать дым.
Ты видишь, Ты все знаешь,
Тебя обмануть нельзя,
Любую сеть расплетаешь,
Узлы ложь сплетает зря.
Суди меня, Боже Славы,
Приемлю любой приговор,
Склонюсь, как склоняются травы
На луговой простор.
Пусты возмущения, роптания,
Всплеск оправданий смешон;
Вьюсь до сих пор рептилией
Меж телом своим и душой.
Я пальцы по струнам отправлю,
Я песню свою спою:
«Славь Бога, — кого еще славить.
Он душу спасет твою».

ПРОЩАЙ, СЕРЕГА
Ну, прощевай, Сергей Воронин,
Не темной ночью, но средь дня,
Сегодня мы тебя хороним,
А завтра понесут меня
По этой чуть заметной тропке
Среди оградок и могил.
Песочек желтый, хрупкий, топкий,
Могильщик отряхнет с ноги.
Ему нальют, он опрокинет...
Кусок колбасный в рот как в ров,
И грязным ногтем шкурку вынет,
Застрявшую промеж зубов.
А вот еще одна могила,
Наверно, чей-то брат иль тесть.
О, сколько здесь их накопилось!
О, сколько улеглось их здесь!
Какие жирные вороны
С бугра летают на бугор,
Им нравится, когда хоронят:
Нажрутся, остальное — вздор.
И будет дождь, и будет солнце,
И будет длинная пурга —
Засыплет серебристой солью
Округу вредная карга.
В могилке сухо или сыро —
Кого волнует этот зуд.
Кого смерть-матушка забыла?
Кого сюда не привезут?
Ну ладно, прощевай, Серега,
Пусть будет твой приют не лих.
У Господа дней очень много,
У человека мало их.

СЫТЫЙ ЛЕВА
Сидел Лев в клетке,
Не хотел рычать,
Мог посетителей
Совсем не замечать.
Был сыт,
И потому он гад
Позорил ленью зоосад.
Денек-другой
Не покормили Леву —
Вот было реву.

ВЫРОС ГРИБ
«Выше елки вырос гриб». —
«Этого не может быть!» —
«Может быть! Может быть!» —
«Но а если может быть —
Надо гриб укоротить:
Срежем ножку на вершок,
Чтоб остался корешок».

ПРАВ
Был часто бит,
Но победил в конце,
И все те шрамы на лице —
Отметки неудач и поражений,
Из высших, так сказать,
Соображений,
Вдруг стали чем-то
Вроде украшений.
Да, у истории свой нрав:
Кто победил, тот прав.

* * *
Устремленный, неуклонный,
У него есть цель,
У него свои законы,
Перечень свой цен.
Травы стелются курсивом,
Вихрь из песка...
Намерения красивы,
Но рука жестка.

* * *
Подвластные времени силе
Скудеют луга и поля...
Друг другу мы боль приносили
Все время что-то деля.
Прошло, и теперь мы не вместе.
На ветках все меньше листвы,
И ветра холодного песни
Так далеки от весны.

* * *
До белых мух совсем немного,
Ветвей прозрачнее вуаль,
Листва желтеет на дорогах
И отражают лужи сталь.
И знаешь, что мороз нагрянет —
Вооруженный до зубов, —
Пусть все же душу не туманит
Необратимость холодов.
Пусть ветры бешеные дуют,
Пусть пропасти грозит провал...
Ты видел красоту земную,
Ты женщин руки целовал.

* * *
Коль Всевышний отвернулся —
Наказания больше нету;
Так евреев разбросало,
Разнесло по белу свету.
Кто от Божьего закона
Отошел во имя плоти, —
Этим самым, несомненно,
Сам себе беду сколотит.
Сам себе посеет лихо,
Сам себе надломит крылья,
Не найдет к блаженству выход,
Благодать под ноги выльет.
Ум и хитрость — не ничтожны,
Меч и сила — это много;
Но и их повергнуть можно
Если нет за ними Бога.
Таяли как лед народы,
Не выдерживали страны,
Гордецы и греховоды
Появлялись — исчезали.
Нет без Господа удачи,
Нет без Господа победы.
Бог с тобой, а это значит —
Не страшны любые беды.

* * *
К устью тише речное течение,
Не струится в стволах сок,
Все имеет свое назначение,
Все имеет свой жизненный срок.
Отплодилась в саду земляника,
Не скупится на сладость арбуз,
У вчерашней девчонки, гляди-ка,
На руках свой сопит карапуз.
Полновесным зерном или песней
Окупаются наши труды.
Все должно в этой жизни, известно,
Оставлять для потомства плоды.

* * *
Цветет черемуха весною,
Такой нисходит аромат,
Но руки тянутся к ней снова —
Побольше веток наломать.
И в комнате тепло и душно,
Под вазой опадь лепестков.
Черемуха, ты так послушна —
Цветя в низине у песков.
Как можно — после экзекуций —
Дарить нам ягод туесок? —
Не разберется сам Конфуций,
Хоть пулей пригрози в висок.

* * *
Раньше жили триста лет, —
Верных доказательств нет.
Нынче — сорок, и уйди, —
Доказательств - пруд пруди.
* * *
За земными желаниями
Не забудь ты о Боге,
Не забудь что мы странники,
Что бредем по дороге.
За земными утехами
Не забудь, что мы бренны,
Что все наши успехи
Так похожи на тени.

За земными заботами
Не забудь — мы подсудны;
Тело будет закопано,
А душе будет трудно.
За земными невзгодами
Открываются дали,
О каких и не думали,
О каких не мечтали.
Не забудь о Всевышнем,
Если хочешь путь плавный,
Ничего нет возвышенней,
Он и есть самый главный.

* * *
Блажен, кто любит и любим,
Кто не желает обновления,
Кого не знает сожаление,
Кто в радости неукротим.
Блажен - не ищет кто разлук,
Кому любовь вошла в привычку,
Кто не садится в электричку —
От комнатных умчаться мук.
Чьи болью не пробиты дни,
Кто словно колобок на блюде...
Но разве есть такие люди?
А не придуманы они?

* * *
То верит, то опять в сомнении
Необъяснимая душа.
Наверно прав сказавший: «Тени
Всем сущим на земле вершат».
Не предсказать, что ждет за гробом,
Там не земные виражи.
Гляди внимательнее в оба,
Пока ты здесь, пока ты жив.
Хватает пятен и отметин,
Которым тяжкая цена,
Как ни силен безумец-ветер,
В конце приходит тишина.
И если ты чего-то стоишь
На этой тропке возле лип:
Там отзовется — за чертою,
А как — не нам с тобой судить.

* * *
Господь всесилен — помни это,
Нет сил — противников Ему,
Зимою может сделать лето,
Убрать и солнце и луну.
Потушит звезды — если надо,
Сотрет и реки и леса,
Без упреждения-доклада,
Как пожелает это Сам.
Но не желает — значит, терпит;
Но не желает — что-то ждет;
Но не желает — смертным верит,
Не превращает землю в лед.
И ты подумай, человече,
Пред кем себя возносишь ты,
Зря пред собою бисер мечешь
Шагая в когти пустоты.
Господь — спасение и награда,
И ты рожденный не скотом,
Запомни — это помнить надо,
А остальное уж потом.

* * *
Бог один на земле и на небе,
Воздавайте ему хвалу,
Воздавайте хвалу, ибо
Это личит Ему одному.
Человек, для чего тебе слава?
Для чего тебе жить для нее?
Разве мало другой отравы
Здесь разбросано на земле?
Разве мало соблазнов прочих,
Чтоб тебе эту жизнь скоротать,
Рано ль поздно — тебя обесточат,
Киловатт лишний не намотать.
Да, посмертная слава останется
(Всем знакомы ее черты),
Также будет бродить странницей,
Как когда-то бродил ты.
А душа свое тело забыла,
Об утехе забыла земной,
Славе также, как телу могила
Будет вырыта, мой дорогой.
Бога славь, меньше думай о личном,
Не тревожь лучезарную гладь.
Что земное, коль есть бесконечность,
Можно ль небо и землю равнять.

* * *
Как долго длится этот зной,
Земля потрескалась, устала,
Травы пожухло покрывало,
Ни облачка над головой.
Нельзя, наверно, без разлук:
Жар превращается в насилие...
Влечение в тряпки износили,
И поцелуй — несносный звук.

* * *
Ты стояла с другим у подъезда,
До меня доносился твой смех,
И казались колючими звезды,
Раскаленным казался снег,
И казалось, уже не будет
Ни ручьев, ни блестящих луж,
Будут хмурыми небо и люди,
Будет хмурым и солнечный луч.
И казалось, не будет лета,
Будет только морозный скрип.
Почему существует все это?
Почему не со мной ты, а с ним?
Почему льдинки, словно лезвия?
И тепло не для нас двоих?..
Ты стояла с другим у подъезда,
Ты не видела слез моих.

* * *
Не целуйте лошадь в холку —
Для карьеры мало толку.



* * *
Бог утвердился в нашем сердце,
Бог душу занял нашу, ум;
И никуда теперь не деться,
Из уст молитвы не уйдут.
Пусть беззаконник мажет грязью,
Гордыня смотрит свысока,
Ложь подползает безобразная:
Все это — пыль, наверняка.
Уйдет в небытие властитель,
Гордец увянет в нищете,
А ложь ползучая, простите,
Дерьмом засохнет на песке.
Но Божий храм — в сиянии света,
Неколебим, неразрушим.
Пока жива земля-планета
Он — свет и для людской души.

* * *
Не будь рабом земных желаний,
Мечте неистовой не верь,
И не стремись открыть все тайны:
Разбойник только рвется в дверь.
Пускай тебе поможет воля
И Божье Слово на пути.
И пусть поменьше будут волны,
И чаще солнца луч светить.

* * *
Слишком часто твердить не надо,
Если любит — с трех слов поймет,
Твоего ей достаточно взгляда,
И не нужен тягучий мед.
Ну а если ты ей не дорог,
Хоть стелись под ногами листвой,
Только станешь занудой, ворогом,
Постной фразою прописной.
Говорить очень много не стоит —
Понапрасну сжигать запал.
Но, а если упрям и стоек —
Как любимый, считай, пропал:
Будешь сердцем ее изгоняем,
Презираем как жидкая грязь.
Пусть она с кем угодно гуляет,
Только третьим, несчастным, не влазь.
В жизни всякое может случиться —
Ветром сбросит ее гнездо,
И она благодарной птицей
Примет позднее, но твое.

* * *
Оженили молоду
На семьдесят втором году.
Еще вчера крутили хвост,
А сегодня — на погост.

* * *
Помогал он ближнему,
Правда, реже нижнему.
Помогал и дальнему,
Чтоб «на лапу» дал ему.

В КОСМОС
Да, тесна земля нам стала.
От житейской кутерьмы
Горы ценного металла
Посылаем в космос мы.
И была когда-то Лайка,
А теперь средь груды тел
Разберись-ка, отгадай-ка,
Кто сегодня полетел.
Что тебе — пускай летают
В свой космический приют,
То, что следует, латают,
Интервью потом дают.
Мы такие речи знаем,
Нам такой подход не нов:
«Космос он же окупаем,
Без него как без штанов».
Сомневаться ты не вправе,
И наивненьким не будь:
Вот всю землю поотравим,
И махнем куда-нибудь.
Перемрем иначе мы же...
Космос, он не для забав.
Космос — это средство выжить!
Кто так думает — тот прав.

* * *
Очень надо было влюбляться,
Очень надо было любить,
У влюбленных глаза лучатся
И моторчик гудит в груди.
Не сошлось, не сплелись,
разминулись,
Не совпало, оборвалось.
А ведь шли мы по полю минному,
Потому-то теперь врозь.
Есть у лет молодых забота,
Есть желание, рвение, прыть:
Очень надо любить кого-то,
Очень надо любимым быть.

* * *
У меня кулаки не горошины,
Я сумел бы ему доказать,
Что он здесь совершенно непрошенный,
Нежелательный, так сказать;
Чтобы шел со своими «попзвездами»,
Ковылял до родного крыльца,
Убирался, покуда не поздно,
Не меняя цвета лица.
Я сказал бы еще поразмашистей,
И не в бровь, а как следует — в глаз.
Она скажет: «Лишь глупые машутся,
Если нет убедительных фраз».
Не важны для нее мои бицепсы,
Ей «попзвезды» его нужней.
Рейтинг мой перед ней не повысился,
Но понизился перед ней.
И ушел он совсем «неначищенный»,
Как потертая пара штиблет.
Не добиться любви кулачищами,
И в рецептах такого нет.

* * *
Земным богатством душу не искупишь.
Ни золото, ни камень-самоцвет
Не ослепят Отца ни на минуту:
Путей алмазных к храму Бога нет.
Страдание, кротость, доброта земная —
Рубинов, бриллиантов поважней;
Вот ими лишь прощение покупают,
Зачеркивают грех неверных дней.
Не бойся бедствий в мраке беззакония,
Терпи — воздастся солнечной струей,
А нечестивца не удержат корни:
Он рухнет, он сгорит под ветра вой.
И ты, кто любит славу жизни более,
Оставишь эту роскошь словно шкаф,
Отправишься в бессменное подполье,
Последний вздох болезненный отдав.
Стремись не за богатством и за славой,
не дай себя тщеславию обнять:
Ведь соблазняет этим нас лукавый,
Который душу силится отнять.

* * *
Цвели цветы когда-то в мае,
И я махал рукой стрижу...
Сейчас я тихо отступаю,
И ухожу, и ухожу.
Не нами в жизни так устроено,
Любой из нас микробов снедь, —
Не только надо жить достойно,
Но — и достойно умереть.
Пусть не страшит необратимость, —
Другим идти, другим цвести, —
Они подхватят, несомненно,
Что не сумею донести.

* * *
Хотелось, чтобы пир горой,
А получилось — лоб с дырой.