* * *
Ему запретили плакать:
Не видел никто слезинки.
Ему приказали смеяться,
Но смех настоящий вынь-ка.
Ему вздыхать запретили:
Старался дышать ровно,
Словно он был послушным,
Был он послушным словно.
Дали большую лопату,
Копал, как копали другие,
Хотя усталость тащилась
За ним как тяжелые гири.
Давали баланду – баландил,
Смеялись над ним – замыкался,
Старался быть незаметным,
Быть незаметным старался.
Ему запретили плакать
И в незаметном виде.
Думать ему запретили,
С обидой глядеть на двери.
Думать ему запретили,
А думает ли – как проверишь?

* * *
Законами развития связаны,
Нам что-то ясно, более темно.
Любить – природою дано,
Более того, обязаны.

* * *
Свой вид меняют облака,
Вот проносятся века.

* * *
Нам приневолено идти,
Исчезнуть в глубине ли, выси.
Мы все к прекрасному
Стремимся,
Гася стремление в пути.

* * *
Выгоды быстрейшей ради
Привыкли мы природе гадить.
И точно на свою беду
С нею мы ведем борьбу.

* * *
Женщина – это сон –
Отдохновения ради.
Женщина – это все,
Нежность тебя гладит.
Женщина – это бой,
Женщина – рвется аорта.
Женщина – это боль,
Печалей, тревог когорта.

* * *
Дурачком родившийся
Тоже пригодившийся.

* * *
Разбегаются галактики –
Упорно уверяют практики.
Я, конечно, им сочувствую, -
Мину обретаю грустную.
Силы нет даже у Брежнева –
Их вернуть на место прежнее.
Поглядим без содрогания,
На галактик разбегание.

* * *
Всяк может на чем-то свихнуться,
Как водкою поперхнуться:
Кто-то на Африке жаркой,
Кто-то на женщине яркой,
Кто-то на импортной «тачке» -
Сел и гони до уср…чки.
Один мой хороший приятель,
Его вы знаете кстати,
Словно от бренди сбрендил:
На ледокол копит деньги.
А лично я до отрыжки
Трачу деньги на книжки;
На баррикаде «развала»
Жена меня пимом назвала.
Всяк может на чем-то свихнуться,
Как водкою поперхнуться.

* * *
И философия – искусство,
Где мысль захлестывает
Чувство.

* * *
Если совестливый очень –
Сиди в трубе чернорабочий
И в политику не лезь,
Таких не уважают здесь.

* * *
Ах, что творилось там, отцы,
В этом зазабории!
Корыстолюбцы-хитрецы,
А делали историю.

* * *
По головам залез на крышу,
А дальше – шиш, там
Звезды выше.

* * *
Дорога мотором разбужена,
Дорога зовется тракт.
Где лужи есть, то по лужам,
А там, где нет луж, - так.
Деревья стоят грустные
(Им не шагнуть за кювет) –
Где сплошняком, где группами,
А где и совсем их нет.
Машины чихает двигатель,
Из выхлопника – яд…
Я-то хоть как двигаюсь,
Они – беспробудно стоят.

* * *
А кто достигнутым доволен,
Тот шизой непременно болен.

Телефон

Телефон был, конечно, нужен,
Висел в будке стеклянной простужен
И выпрашивал он монетки
У Сережки, у Вовки, у Светки.
Поцарапан был - чем ни попадя,
Колотили, пади, мол, пропадом,
Диск скрутили и трубку вырвали,
И слова нецензурные выгравировали.
Напряжение нарастало.
Телефона однажды не стало:
Будка есть – телефона нету,
Может, кто его выжил со свету?
Или взял, да и попросту смылся?..
Нет, за городом удавился.

* * *
В том истина ворочается, -
Уж больно кушать хочется.

* * *
Какими бы не фыркали словами
С трибуны да на каменном плацу;
Если поэзия нагружена дровами –
Ей имя лошадиное к лицу.

* * *
Брехать не станет углежег,
Ему ль в завоеватели…
Сама история не лжет,
А врут перевиратели.

* * *
Вроде говорил умно,
А копнули… Фу!.. г…но.

* * *
Вот еще нашлепан памятник,
Ну, естественно, для памяти,
Без него бы и забыли,
Все дела – под хвост кобыле.
Так гляди - потомки спросят:
«Это что за форма лося?»

* * *
Кто в философию упал,
Тот для ясности пропал.

* * *
Листва украшает дорогу,
Приятна цветная гладь,
Конечно, это не дорого,
Но бросить приятно взгляд.
Приятно ль быть вечной золушкой,
Плести серых дней вязь?..
Приятно нам под золото
Прятать осеннюю грязь.

* * *
И поэты любят пожевать,
Да, конечно, и совсем не странно.
Я хочу им лично пожелать
Творога, шпигачек и сметаны,
Семги, осетрины если нет,
Без плохих последствий
там побочных,
Шницелей там, рябчиков, котлет,
Дичь различную
Под соусом чесночным.
И винца, отличного причем,
Для приятца, а не для угара,
Не того, что лупит кирпичом,
Повторяя подвиг «Солнцедара».
Пожелаю ярко и светло,
Чтоб не обходила вас удача,
Чтобы не смотрели сквозь стекло,
Как тузы это вовсю хреначат.

* * *
Кресло заняла тупица,
До маразма досидится.

* * *
Точность – науки привычка,
Там каждая точка видна.
Поэзия не графична –
Под флером цветным она.

* * *
Ну куда ты лезешь, хрен лупатый
В светлое искусство напролом.
Не стыдно зарабатывать лопатой,
Стыдно зарабатывать пером.

* * *
На улице толчея,
В толчее этой и я.
Я хочу одолеть толчею,
Толчея не меняет струю.
Я прошу: «Толчея отпусти,
Я в иное хочу угрести».
Никуда мне от толчеи,
Ей доверены дни мои.

* * *
Да помалкивай, якут, -
Тебя в мир лучший волокут.

* * *
Пусть сверху на нее слетают блага,
Презрения бадьею креозот.
Искусство – туалетная бумага,
Если за политикой ползет.

* * *
Все в этом мире просто очень:
Тащи покуда не замочат.

* * *
Покуда космос
Землю не остудит,
Петь соловей
На ветках майских
Будет.
Покуда ложь
С планеты не исчезла,
Ее мурло
Высвечивать полезно.
Покуда низость, грязь
Находят друга,
Их осуждать заметно
Надо туго.
Покуда век живой
Не заменился
Мертвым веком,
Любой из нас
Быть должен
Не скотиной, человеком.

* * *
Человеку в роли Бога
Отпущено совсем немного.

* * *
Приземистое, нарядное
Про свое заладило.
Крепкое, неразъемное –
От долгой жизни зеленое.
Чем далее, тем приземистей –
Замшелым мозгам прелести.
Бомбоубежища и не такие
Разлетались как шары от кия.

* * *
То, что может видеть глаз –
Правда-матушка на раз.
Истина, что вечна –
Далеко, конечно.

* * *
Пространство и время –
Вот две загадки,
Которые нас
Достали в достатке.

* * *
Жиреют мегаполисы,
За черту вновь просятся,
Но стыло как на полюсе,
Иглисто и торосисто.
Кому-то здесь сверхсытисто,
Достаточно насыпано,
Таких несложно выпестовать, -
Отодвинь несытого,
Отодвинь убогова,
Отодвинь потерянного.
Жизнь расчета строгого:
Учит – бьет по темени.
Крупным оптом, в розницу
Трепещи замурзанность.
Со двора увозятся
Баки с грязным мусором.

* * *
Да на хрен эта нам тоска:
Из глины мы иль из песка.
И на какой нам этот ставень:
Песком иль глиною мы станем.

* * *
«Симфония прощальная» -
Блеск тихий грустных глаз.
Не веришь обещаниям –
Обманут был не раз.
Нет места жгучей горечи,
Отчаяние молчит;
Очередное гасится
Свечение свечи.
Не ищутся отдушины,
Закат не крут – покат,
Со свечой потушенной
Уходит музыкант.
Петля кладется гадиной
В овражине на дне…
Что вызрело у Гайдна –
Передалось и мне.

* * *
Тягу к стройке предки оставили
И ее не отбросим скомкав.
Из обломков идола старого
Современного строят потомки.

* * *
Политика – это такое –
Для радости и покоя.
Дымят от усердия парткомы,
Мы с этим дымом знакомы.

* * *
Строили себе кумира.
Теперь им занялась сатира.

* * *
Лето уж на исходе,
Много полегшей травы.
Нет места печали вроде бы,
Нет места, только увы…
Еще далеко до отчаяния,
Но облак темнее белье…
В мае нельзя без печали,
А в августе как без нее?

* * *
Ловит мухоловка мух,
Получается-то ух!!!
Метод далеко не нов,
Не ловить же ей слонов.

* * *
Литераторы, политики
Из одной ложбины вытекли.
Спорят эти два течения
Порой до умопомрачения.

* * *
За окном как темень дождь,
Тополиных листьев дрожь
И шуршащее молчание
Как к остуде примечание.
За стеклом рассвета нет
И не будет много лет.
А рассветом что зовется –
Это вовсе не рассвет.

* * *
На деньги я чужие
Не рассчитывал,
Таким и остаюсь я
До сих пор;
В себе опору
Видел нарочито я,
Не признавая
Роль других опор.
Чужие деньги –
Это унижение,
Это унижения листы,
Души не оскудевшей
Поражение,
Души не оскудевшей
Явный стыд.
И этот стыд
Сумею ли я… смою?
Или привычку
Обрету к стыду?
Кто знает – может быть
Пойду с сумою,
Но вот боюсь:
С сумою не пойду.

* * *
Кажется лес не кончится,
Страх набирает очки;
Дерево каждое корчится
И шевелятся сучки.
Вот остаешься путником
Вошедшим под листьев навес…
Встретится лес и запутанней,
Безвыходный встретится лес.

* * *
Дорожи не дорожи –
Время все равно бежит.

* * *
Иной запутался в словах
Как сохатый в проводах.
Многословие – беда,
Не суйся в эти провода.

* * *
Лет через сто, - сказали мне, -
Не будешь плавать, мол,
В дерьме.

* * *
Давно не выходил из дома,
Ну, просто не гнала тоска,
Ну, просто сердце неведомо,
Неведомо и весь сказ.
Все то же серое пространство
От горизонта до крыльца.
О постоянство! Постоянство!
И постоянству нет конца.
Ну, скажут, дожил до стагнации,
Стал сердцем и душой убог.
За днем цветным мне не угнаться
И нету смысла мучить ног.

* * *
Тот, кто раб
Только земного –
Чернозем –
И нет иного.

* * *
У леса свои законы,
У леса свои пути:
Здесь можжевельник прикован,
С места ему не сойти.
Березу прикрыло елью,
Несчастной, конечно, плач.
Дыр понаделал как дрелью
Лесной работяга – «стукач».
Сосны лежат вповалку,
Так и сгниют здесь, -
Разве кому-то жалко,
Дело кому-то есть?
Проходит жизнь без иконы,
Без жалоб, без просьб и…
У леса наши законы
И судьбы не только свои.

* * *
Если критик справедлив –
Он осмысленно бодлив.
Кто из бодливости бодается,
Тому кольцо в нос полагается.

* * *
Спец один (с ним все в порядке?)
Учил, как вскапывают грядки.
Выяснилось: сам пока
Лопаты не держал в руках.

* * *
Коль помои ты не ешь –
Как ты будешь нас промеж?

* * *
Красота – это когда –
Деревья, тихая вода,
Милых рук тепло и сладость,
Словом, что приносит радость.

* * *
Как сказал Джейн Фонда
(Джейн Фонда и бомонда):
Женщин красота – в здоровье:
Бедра, вымечко коровье,
Чтоб энергия ключом,
Остальное - не при чем.

* * *
В душе, сознании – месиво,
Ограничен глаз.
Красота небесная
Далеко от нас.

* * *
Если потверже быть, кстати,
Мысль отстаивать стойко:
Критик – это читатель,
Но позубастее только.

* * *
Непонятен этот плен:
Мотыльки на льдине.
Рядом красота и тлен,
Мы посередине.

* * *
Когда доказывают нам,
Что все живое канет в хлам,
Мне хочется послать их к «маме»,
Сказав: «Да вы при жизни в хламе!»

* * *
Алгеброй гармонию
Кто-то поверяет,
Может быть догонит
И откусит с краю.
Может геометрией,
Но скорей риторикой
Чушь свою измеряет
И накроет ноликом.

* * *
Та культура, что в загоне,
Едет в телятнике-вагоне.

* * *
Красивы женщины воочию,
Особенно без света ночью.
Метель за стенкой завывает.
Тогда их некрасивых
Не бывает.

* * *
Во времени я вижу палача,
На эшафот он тащит,
Бьет с плеча.
Ты молод, стар ли,
Наплевать ему.
Бумага есть, в которой:
«По сему…»

* * *
Команда бунтует, вернуться велит:
«Нет впереди никакой земли!
По курсу обломки лишь кораблей.
Штурвал поворачивай и поскорей». –
«В трюме сидит человек мой!
Отсюда никто не уйдет живой!
В трюме бочки, вы о которых,
Наверное, знаете, в бочках порох.
Выполнит долг, факел зажжен,
Только вперед! Подальше от жен!»
Крики затихли. Судно плывет.
Землю глазами ищет народ.

* * *
Уважает мы природу,
И леса ее и воду,
Тучи грозовой нахальство.
Более всего – начальство.

* * *
На охоту с Васькой другом
Пёрлись по тропинке цугом.
Белого нажрались,
Кучей возвращались.

* * *
У животных, знает свет,
Лексикона вовсе нет.
Это плохо, братцы,
Зато не матерятся.

* * *
Красавец, краснобай
К тому же –
Вас искупает
В грязной луже.

* * *
Вот осыплются цветы –
Что тогда увидишь ты?

* * *
Можете не верить
Полностью, во всю,
Насмешки скрипнуть дверью,
Сударь и месью
Не стучите в ставень,
Толку в этом нет;
Врать поэт не станет,
Если он поэт.

* * *
Конечно же, я не святой
И в идеал поверю я…
За внешней женской красотой
Стоит и кавалерия.

* * *
Природа – уголь и дрова,
Газ, нефть, сенаж и дерева,
Сырки для аппетиту
И гвозди по лимиту.

* * *
Красота кого не опленила,
Тот предназначение,
Видимо, на мыло.

Он спит

Спит он без сновидений,
С подушкою несвежей слит,
Он зарабатывал деньги,
Теперь как умерший спит.
Встанет он очень рано,
Ночь во дворе – яд.
Будто болванкой ударен,
Мышцы и кости болят.
И в голове нет мысли,
Такой же черный провал.
Еду какую-то выследил,
Не помнит - жевал не жевал.
Вышел. Сырость по коже.
Нет фонарей. Ни зги.
Мозги оторвались - похоже.
Руки нужны не мозги.
Автобус трясет безбожно,
Везет на работу он.
Стоя кимарить можно, -
Давят со всех сторон.
Вот, наконец, на месте.
В небе забрезжило чуть.
Работодатель местный
Похлопал его по плечу.
А это немного не мало:
Копайся в земле как крот,
Водку, кусок сала
Нарочный приволочёт.
Башка, как пустой глобус.
Лом в мерзлую землю. Жизнь.
В двадцать приедет автобус.
Спать в двадцать три ложись.
Спит без сновидений,
Бетонной плитой покой.
Ручного труда гений,
Ладонь под шершавой щекой.

* * *
Парадокс – не истина,
Им наша близость выстелена.
Истины путь вечен –
Без противоречий.

* * *
Быдлом побудь сегодня, Гриша,
Чтоб завтра быть
Генсека выше.

* * *
Историков для этого
И учат,
Чтобы великой стала
Маленькая куча.

* * *
При виде общей обтекаемости
Не говори о пререкаемости.
За обтекаемостью скрыто
Угловатое корыто,
Обломки железобетонные,
Довольно-таки многотонные,
Железо ржавое цеплячее,
Причем размером не цыплячье.
Округлое, вот это главное,
Окатанное и оплавленное.

* * *
Искушений мир наш полон,
Оттого-то горько-солон.
И другим он быть не может
И знания – соблазн тоже.

* * *
Человек сидел за ставнями,
Был он радостью оставлен,
И надежды напрочь стоптаны,
Невезение пил он стопками.
Человек сидел за ставнями,
Завязал вплотную с Танями,
С Маринами и Светами,
С ними песни были спетыми…
Есть не завязанное, но…
Она не с ним давным-давно.

* * *
История не признает морали,
Ее моралью не марали.

* * *
Должно искусство быть правдивым,
Не лизоблюдным, не блудливым,
Не денежным и не гадливым,
Но умным, в меру говорливым.

* * *
Обманут – обкраден,
На сердце не весна.
Прекрасна - только правда,
Ложь – мерзопакостна.

* * *
Эмоции – вот кисть актера,
Использованная до упора.

* * *
Строим высотные жилища,
Нам не заказан в космос путь,
По интернету волком рыщем,
А не плетемся как-нибудь.
Но сущность наша так убога,
Раздавленность вовсю близка…
Как можем говорить за Бога
Мы, явный признак слизняка?

* * *
Гнуснее лжи пожалуй нет
Когда берется лгать поэт.

* * *
Страсти носятся пираньи,
Отдается им не тупо,
Побороть свое желание –
Героический поступок.

* * *
Ногти в саже. Бородища.
Телогрейке двести лет.
Если нравится быть нищим,
Будь им и запрета нет.

* * *
Кому дается легкий путь?
Скажите, кто этот счастливчик?
Уникума роль здесь
Кому приличит? –
Я любопытствую аж жуть.
Дождусь ли нет, откуда сведений? –
Коснется ль видения честь.
А если таковой и есть,
Ему ужасен день последний.

* * *
А насилие тихое
И ко мне пропихано,
Чтоб без воплей скушать мог
Этот косвенный налог.

* * *
Если все закончат вузы,
Зарыдают профсоюзы:
Всем заживется беково, -
Защищать-то некого:
Совсем не будет работяг –
Это явный перетяг.

* * *
Мы сменили, сменят нас,
И так будет долго-долго;
Страшно обмелеет Волга –
И ее настанет час.
Мы отмерили свой путь,
Больше не дадут и метра.
Годы – это крылья ветра,
Им назад не повернуть.

* * *
Замутить мозги всегда умели
Чтоб верхушку взять
И сжиться с ней,
И чем выше ставились идеи,
Тем свалиться
Было с них больней.

* * *
Нарисовал я дурочка,
Рожа – обруч - круглая,
Руки словно два сучка,
Кромка уха смуглая.
И гордился он весьма,
Что в прорабах числится,
Вздумает кого-то снять,
Вылетит и чистенький.
Он и выше бы быть мог,
Руки-то не скованы,
А в стройтресте у него
Все почти знакомые.
Подчиненные дрожат,
Даже и женатые,
Тоже слушать не хотят
Маты кудриватые.
С детства сдвинут чердачок,
Спутаны все шарики.
Настоящий дурачок,
Этот Дмитрий Шариков.

* * *
Ну, кругом противоречия –
Совершенные увечия.
Совсем не значит, что и там,
За звездами, такой же хлам.

* * *
Телефон молчать умеет,
Все ему по телефону,
А по-нашему – по фене,
А по-нашему – всё с форой.
У меня на сердце крючья,
У меня под сердцем гвозди;
А ему нет смысла мучиться,
Телефонно это разве.
Отдыхают жилки меди,
Вьюга во дворе – проказа.
Телефон молчать умеет –
Ежели ему прикажут.

* * *
А кто желает быть как все, -
Сидеть и палец пусть в носе,
И смело ковыряться в нем?
Тому мы славу пропоем.

* * *
Где насилие и обман
Жить да жить бы,
Но не нам.

* * *
Белинский говорил не дремля:
«Лучший критик – это время!»
Мысль подхвачу такую:
Вот время пусть и критикует.

* * *
Все мы любим колбасу.
Слава Богу, не в лесу.
Слава Богу, не в Сахаре,
Всякой личиствует харе.

* * *
Загадывай на двести
Лет вперед.
А не сойдется –
Диарея не проймет.

* * *
Светит фонарь Диогена
(Кстати, он светит и нам).
Да, интересная сцена,
Особо по тем временам.
Зачем только воск тратил,
Так неразумно щедрил.
Воск-то пчелиный, кстати,
Тогда не так дорог был.
И Александр Македонский
Застил ему свет.
А что говорить о подонках
Сытых, и слов нет.
Фонарь горел и при солнце
(Он, кстати, горит и сейчас).
Недоумевал социум:
«Придурок, позоришь нас!».

* * *
Люди есть, чего ешшо,
Те, что ходят нагишом.
Может просто жарко им,
А мы дурни их корим.

* * *
Ни плача и ни ругани,
По чести все чести,
Все досочки поструганы,
Все шторочки чисты.
Но вот качнулась шторочка,
Не до скрипу стропил.
Под стул упала корочка,
Ногой кто наступил?
Загрохотали выкрики,
Слова помчались вскачь,
Вот мат массивный выскочил,
Вот истеричный плач.
Не знает жало жалости,
Поджаристо – о кей!
Крики продолжаются,
Но пройден апогей.
Ртов приустали скважины,
Припух от плача нос.
Затихает кажется
Семейный перекос.

* * *
В любом из нас
Кокетство прячется,
Чтоб хоть когда-то
Обозначиться.

* * *
Коварство лучше обойти
Чем с карой
К оному идти.

* * *
Глаз ну чем еще приманишь? –
Надо же себя внедрять.
Дрянь в красивом одеянии
Что и без одежды дрянь.

* * *
Морду положив на лапы
Мирно дремлет старый пес;
Все что надо он облапал,
Все судьбы удары снес.
Жил как все, без вспышки чуда,
Средь собак и люда средь.
Было бы совсем не худо –
Так вот мирно умереть.

* * *
Красотою не гордись,
С некрасивостью смирись.
Сама природа нам дала
И крыла, и помела.

* * *
Эксплуататоров корили,
Обидные слова дарили.
А кто корил? А кто дарил? –
Эксплуататор гамадрил.

* * *
Воля всех – дремучий блеф;
Править выдвинется лев.

* * *
Хвали себя, приятель мой,
Покуда свежий и живой.
Ты ж не расписная краля,
Жди, когда тебя похвалят.

* * *
Поэту нагадить
Найдется клоака,
Это легко
Безусловно, однако.
Он по судам
Не потащит обидчика,
Разве что словом
Харкнет ему в личико.
Поэт не пойдет
Со стальным стилетом
Иначе он сволочью
Стал, не поэтом.
Отходчив поэт
И не помнит зла долго,
В подъезде вас
Не разденет до нога.
Зад чей-то лизнуть
Поищите другого –
Расчетом богатого,
Правдой нагого,
Подачек любителя,
Мерзости, лажи…
Гадьте поэту,
Дерьмом себя мажьте.

* * *
А бананы не растут
И желтые лимоны тут.
Здесь тайга и вышки,
Наколки и картишки.

* * *
И стали цепи Гименея.
Из золота бы. Как идея?

* * *
Мы с этим слились норовом,
Других не знаем нот…
Кто очень хочет нового,
Тот в старое нырнет.

* * *
Наскучила дедам эпоха,
Им очень показалось плохо,
Довоевали до того –
Стало хреновее всего.

* * *
Тому некогда скучать,
Кто хочет что-то изучать.
Скуку привлекает тот,
Кто только знает - спит да жрет.

* * *
Нельзя всем книгам
Верить одинаково,
Особенно где фразам
Очень лаково.

* * *
Начитался – словно спился,
Мозг до задницы скатился.

* * *
Весна. Солнышко. Грачи
Тянут гвалт в тугую.
Очень любят палачи
Жизнь эту, не другую.

* * *
Мы испортили желудки
Ну, какие могут шутки.
От любимой от еды
Ждать не думали беды.
Да, она любимая
Так необходимая,
Без особенных прикрас
Сама и поедает нас.

* * *
А Мараты, Робеспьеры
Свой имеют символ веры:
Словно скот пасти народ,
Где кнутом, где пряник в рот.
Гильотина для врага
И Вандею в берега
Крепко им не повезло:
Ответило им кредо злом.

* * *
Идет ли разум наш
От откровения
Всевышнего?
Задумайся над этим
Тем не менее.

* * *
Перемена и измена –
Это горе по колено.
А надежность и покой –
Когда измены никакой.

* * *
Пищу нам дает Всевышний,
Но он против пищи лишней.
За лишность мы наоборот, -
Покуда горлом не попрет.

* * *
Микромир – такая чаща –
Не для нашего участья.

* * *
Не ждет моих писем мама,
Поэтому я не пишу,
Их в узком конверте упрямо
На почту я не ношу.
Да все равно не ответит
Печали своей не тая…
Она не на этом свете
Милая мама моя.

* * *
Мы знаем то, что полагается,
А остальное дурно отрыгается.

* * *
Ну, конечно, не для блага
Дно очистили оврага.
Но, а может быть для блага –
Быть начальником оврага?

* * *
Литавры – тоже инструмент,
Но – дрянь, коль звук их –
Перманент.

* * *
Жить мы стали красиво! –
Красиво, сказал бы, жуть!
Повсюду кипит пиво,
Пиво везде продают.
Водка – как из-под крана,
Колбасы – бери хоть пуд,
Везде Голливуд на экранах,
И наше под Голливуд.
Ворочаем в космосе горы мы,
Не думаем вешать носы.
Девахи у нас голые,
Почти по цене колбасы.
Повсюду у нас новенькое –
С легкой пришло руки;
Любимые наши чиновники
Не то, кто когда-то «совки».
Плохое – на ложечке кончике,
И это заметно без призм.
У нас с коммунизмом
Покончено…
Да здравствует капитализм!

* * *
Неведомое – вот приправа,
Но день придет же, хрыч-ети! –
Все будет мыслить
Очень здраво
И… здраво к глупости идти.

* * *
Цивилизация – то место,
Куда мы так
Стремимся тесно.
К чему стремлений
Наших вал?
А может там нас
Ждет провал?

* * *
Хоть так крутись,
Хоть так крутись,
Без загона
Что за жизнь?

* * *
Оттого-то и вражда,
Что давить других нужда.

* * *
Философы, историки
Усердствуют до колики:
Хочется им оправдать
Проститутствующую б…

* * *
Шагая бездны на краю
Как угодить в Небес струю?
Земная эта бездна
Ой, как в печенки влезла!

* * *
Продающая любовь –
Это кариес я его не смею…
Он любил её, так любил.
Только с ней был он, только с нею,
Только с нею всегда рядом был.
Шло ей лёгкое яркое платье,
С блеском солнечных, утренних рос,
Тонкий стан просился в объятья,
Колыхал флер воздушных волос.
Были созданы друг для друга,
Друг для друга – наверняка,
Им цветы улыбались луга,
Встретив – рукоплескала река…
Поразительное случилось:
Шёл он радостный, но с другой.
Что-то всё во мне ополчилось
Против вида картины такой.
Эта так же была красива,
В волоске каждом – золота нить.
И какая смогла сила –
Там разрушить, здесь породить?..
Всё бывает на белом свете,
На дороге жизни крутой.
А написано здесь о лете,
Ветре, осени золотой.