Души закрываются ставни,
Покой на асфальт шмяк.
Хоть что-то соседу оставит,
Ну, например, синяк.

* * *

Тремя делами увлекаться разом,
Что идти тремя путями сразу.


ПОДЗИМОК

(сборник)

Л.Олюнин


За нас с тобой Христос распят,
Мы это смутно понимаем,
За миф, за сказку принимаем,
Считая: здесь никто не свят.
Дороже хлеб нам и вино,
Близки постельные успехи,
Ужасно временны потехи,
Беды неодолимо дно.

* * *
Мне попросить ужасно трудно,
Голодным лучше лягу спать.
Мне больше нравится округлость,
Углы мне вовсе не под стать.
Меня развинчивают склоки, —
Уйду, но все в ушах звенят.
А кто-то говорит: «Жестокий,
Холодный...» — это про меня.
Вы слушайте: не то наскажут,
Про середину, про края.
Я не хочу тащить поклажу,
Тем более, если не моя.

* * *
В купавках весь прибрежный луг,
Старуха-туча набежала,
И молния вонзила жало,
От грома пробежал испуг,
Взъярился ветер-травопас —
До беспокойства очень падкий.
Во всем свои есть недостатки,
В великом тоже, как и в нас.

* * *
Ветром не обласкает
Тополя глянец листьев,
И как рисунок наскальный
Вечер тревогу высек.
К сердцу забит распадок,
Все гуще туман низины.
Скоро пора листопада,
Скоро отлет журавлиный.

* * *
Скроен по одному шаблону,
Сшит из одного материала,
В одну атмосферу уронен,
Как всем — одной жизни мало,
Общие хлещут метания,
Общей иду дорогой,
Общим терзаюсь желанием,
Общей горю тревогой.

* * *
Прямые волосы дождя,
День кончился армадой линий,
На сердце не кипит вражда,
Там нет порывов — ровный ливень.
Всегда так было, искони,
Жизнь переменами богата.
Дождь самый шумный отшумит,
И тучи уползут куда-то.

* * *
Ветер куда-то мчится,
Елей качнулись отроги,
Дорожная пыль — колесница,
В поле свернула с дороги.
Мчится, пока ни развалится
Ее круглобокое тело...
А мы разве так не срываемся,
Когда все осточертело.

* * *
Блестит река за травами,
Низин обсохла слизь,
Опять душа отправлена
В безоблачную высь.
Пусть насладится музыкой,
Чудолазурьвином.
Подольше пусть побудет там,
Вернется все равно.

* * *
Сократ погиб. Ксантиппа нет,
И проживет еще сто лет.
Пляши и радуйся страна —
Добавит гумусу она!

* * *
Поднесена спичка,
Пламя запляшет, как див;
Холоду будет вычет,
Будет тепла прилив.
Одно возносить можно ль —
Даль воспевать или близь.
На грани огня и мороза
Покоится наша жизнь.

* * *
Над деньгами как ни смейся,
Но без них одно злодейство.

* * *
Несовершенства все — от человека,
Они должны разрушиться упав,
А у природы все же свой устав,
И им она живет от первовека.
Напрасно надмеваешься, мой брат,
Под свой закон природу подгибая,
Она не будет все равно другая,
В падении своем лишь ты и виноват.

* * *
Если грустно — как смеяться,
Беспрерывно вереща?
Под дождем сухим остаться
Очень сложно без плаща.
Радости не личит сонность,
Но — восторженность-вино.
И не высохнуть под солнцем —
Это тоже мудрено.

* * *
В поэзии не получилось?
Берись за прозу,
Сделай милость.

* * *
Строил мост один работник:
«Я и столяр! Я и плотник!»
Повалился вниз пластом
С недостроенным мостом.

* * *
Наобещал огромный воз,
Но и охапки не привез.

* * *
Облака как птицы —
Тянутся на север,
Там им и разбиться,
Там их и рассеет.
А трава и листья —
Словно указатели.
Только строгий ветер
Может указать им.

* * *
Небеззаботны птицы,
Все лето они не поют,
Ищут чем прокормиться
И прокормить семью.
Нам кажется, честным прохожим,
Что в нас лишь забот след.
Птицы на нас похожи,
Правда, у нас крыльев нет.

* * *
Узнаю Буша я в толпе любой:
Он мимо пробежит и хвост трубой.
* * *
Тихо закат гаснет,
Тропы потерялась нить,
Ты, человек, не властен
Что-то здесь заменить.
Готов ты на все отважиться
(Дерзок всегда бескрыл).
Часто тебе кажется
Будто ты что-то открыл.

* * *
Люблю следить за облаками,
На переменчивый их вид,
Когда беззвучная их стая
За лес, за горизонт летит
А землю мочит или сушит,
И так всегда, во все года.
А может это чьи-то души
Летят неведомо куда?

* * *
Вода напрасно в берег бьется —
Тревожит хвощ и камыши.
Как много мне не удается,
Чего хотелось завершить.
Но след глубокий она смоет,
Вон как накатисты валы.
Не перебросить через море
Рукою камень со скалы.

* * *
Закон преступают,
Но это не значит что ты
Можешь на него
Глядеть с высоты.
Случай все переменит
За пару минут —
Закон может тоже
Сверху взглянуть.

* * *
Вот опять цветут цветы,
Бабочки порхают.
Братцы! Вечной черноты
Вовсе не бывает.
Нет ее и за чертой,
Как о том ни думай.
Да, наш мир не золотой,
Но и не чугунный.

* * *
Конечно же, не в деньгах счастье,
А в том, чтоб выдавали чаще.

* * *
Уверенности было тесно,
Луне отказано светить,
Ночь надвигалась — неизвестность,
И надо все-таки идти.
Оцепенение, обесточие,
Пошел сквозь непроглядный зал.
И все же вырвался из ночи,
А как — никто уже не знал.

* * *
Подошел неслышный дождик,
Как неслышимость сама,
И дары свои положил
На газоны, на дома,
На листы и на дорожки,
На низинки и бугры.
Теплые его ладошки
Все почувствовать смогли.

* * *
Смотри, как бабочки порхают,
Там где кустов широк прогал,
Пыльцу цветную отряхают,
Пока никто не напугал.
Мы так же радуемся жизни,
Пока кругом цветут цветы,
Покуда серый лед не вызрел,
Покуда — солнце с высоты.

* * *
Когда стихов слагаю строки
Не думаю я о ином;
Это сравнимо лишь с вином,
И ни отсюда ли истоки?
Желание славы лишь потом
(Хотя о славе думать глупо).
Взлет — вот счастливая минута,
В своем стремлении крутом.

* * *
Расцвели луговые ромашки,
Развернулся во всю травостой
Так свободно и так размашисто,
Как парнишка кудрявый простой.
Уходящая тропка в лето,
Отшлифована речки вода:
Ну да разве не счастье это?
Что такое счастье тогда?

* * *
Ну, подшутить любил он малость.
Зубов штук пять всего осталось.

* * *
Если ты такой герой —
Яму под окном зарой.
Потому что в эту яму
Накидали много сраму.

* * *
Дожил до белой бороды,
А все тащился не туды.

* * *
Часто так случается, —
Мы с тобой случайные.
Стоит ли отчаиваться?
Биться об пол чайником.
Мы могли не встретиться
На знакомой улице;
Ты в другого втрескаться,
Я в другую втюриться.
Втюрились и втрескались,
Надо что — отведали,
И расстались резко мы,
Словно рядом не были.

* * *
Что выделывает вьюга,
Вьет обычный свой узор,
А из уст ее не ругань,
От ладоней не разор.
Получается умело,
Двор к утру изменит вид...
У нее такое дело:
Шелестеть, узоры вить.

* * *
Чайной розой шиповник зовется,
Вам встречался такой на пути,
Прикоснуться и уколоться,
Уколовшись взять отойти.
Да, отойди на другую тропинку.
Да, отвлекись на другой вид,
И не завидуй тому, кто в обнимку
С розой этой чайной стоит.

МАМОНТ
А где-то в вечной мерзлоте,
Откопан мамонт не проквашенный,
И я бы тоже так хотел,
Однажды смертью ошарашенный,
Чтоб через много-много лет
Вот так внезапно был откопан,
Стоял ученый чтоб совет
Моргалами своими хлопал,
И рассуждал, вертя мой мозг,
Как обувщик коробкой с ваксой:
«Невероятно, как он мог
Еще и мыслить этой массой?»
А я тактично промолчу,
Держа по швам худые руки,
И возражать не захочу
Светилам будущей науки.

* * *
Солон, тебя я понимаю,
Но, извини, не промолчу:
Повелевать я не желаю,
И подчиняться не хочу.

* * *
Если ты не туповат,
Значит и не мотоват.

* * *
Приказы слушает и мат.
А что поделаешь — солдат.
Угроз — ну чистый камнепад.
А что поделаешь — солдат.

* * *
Все мы белковая масса,
Так нас задумал Господь,
Ждем своего часа,
Чтоб очутиться под...
Найдутся у всех изъяны,
Хоть навзничь ложи,
хоть ниц...
Кто-то от обезьяны,
Кто-то от певчих птиц.

* * *
Хочется в чем-то остаться —
Мысль настигает весной:
В этой зеленой акации,
В этой тропинке лесной,
В этой прибрежной полоске,
В голосе радостных птах,
В елочке этой, березке
И в луговых цветах,
В легком снежинок танце,
В сердце хоть в десять ватт.
А если ни в чем не останусь —
Стоит ли горевать.

* * *
И красоте, и Квазимодо
Очень легко уйти за грань;
И обездушить, обезродеть —
Всего каких-то девять грамм,
И не услышишь шума ветра,
Когда — с восьмого этажа,
Каких-то десять сантиметров
До сердца лезвию ножа.

* * *
Мы знаем, что такое пламя?
Мы знаем, что такое цвет?
Мы знаем, что такое камень?
Мы знаем все, и тут же нет.
Мы знаем, что такое ветер? —
Вода? Песок? Сосновый лес?
А знаем мы на этом свете
Пылинку — от всего, что есть.
Воды природу знаем, града,
Что электричество — гроза.
А большего нам знать не надо,
И этого нам за глаза.

* * *
По мшистой иду трясине,
Солнце, не гасни, свети;
Там, где-то цветок светло-синий,
Мне надо его найти.
Качается зыбкая почва,
Недолго нахлынуть беде;
Цветок есть — я знаю точно,
Вот только не знаю где.
Навстречу он сам не выйдет,
Такой не бывает быль,
Его кто-то здесь видел,
Тропинку к нему забыл.
Он есть — этот светло-синий,
Но где он, не соображу.
Вот и хожу по трясине,
По почве зыбучей хожу.

ДЕНЬГИ
Правда жизни так проста,
Даже думать душно,
Это в воду как с моста
Полную лягушек.
В жизни много значит секс
В иномарке — тачке,
Но главнее секса... тэкс...
Ассигнаций пачки.
И не важно черный ты
Или желтонутый,
Важно чтобы черпануть
Помощней валюты.
Чувствует себя скотом,
Кто ужасно беден.
Были б деньги, секс потом,
Хоть с самим медведем.

* * *
Баксами забит сарай,
Баксы есть — не нужен рай.
Но из этого сарая
Что возьмешь ты умирая?

* * *
Я демократов уважаю,
Но только так соображаю:
Парламент — это не эстрада,
Концерты там давать не надо.

* * *
Солдату думать ни к чему,
Я сам не знаю почему.

* * *
Здесь ракита, там ракита,
И туман, как молоко...
Мною ты не позабыта,
Забывать не так легко.
Берег крут и к тихой речке,
А над речкой облака.
Не мечтаю я о встрече,
Слишком речка глубока.
От осок пушинок нету,
Путь к удаче не покат.
С ярким утренним рассветом
Не сойдется наш закат.

* * *
Корить не надо время
За то, что так спешит;
В таком театре все мы,
Где плакать и смешить;
Блеснут все наши грани,
Останется лишь боль;
Мы роль свою сыграли,
Единственную роль.

* * *
Мы не дойдем до той протоки,
Где ил не заметает дно;
Остались лишь одни попреки,
Неудовольствие одно.
На чердаке иссохли весла
От черноты и пустоты.
Куда деваются те весны,
И те весенние цветы?

* * *
Любопытство доводит до страсти,
Страсть доводит до помутнения;
Улетучиваются страхи
И усиливается волнение.
И какой разговор о воле?
Но безволие понакручено.
Так в затоне бесятся волны,
Когда ветер меж ними и тучами.

* * *
Забил деньгами весь подвал,
А латки на штанах
До старости не поменял.

* * *
Служи примером доброты —
Сойдешь за сдвинутого ты.

* * *
Сто лет прожить старается,
Но плохо получается.

* * *
Не дано понять друг друга,
Много гадкого у нас;
Я супруг, а ты супруга,
Тянем жизни тарантас.
Каждый о своем пророчит,
Верит собственной красе;
Тарантас во всю грохочет,
Вот развалится совсем.
И пришла она награда, —
Лишь обломки на тропе.
Вообщем много и не надо, —
Не любить, так хоть терпеть.

* * *
А уйти — это так легко,
Только надо поверить обиде.
Далеко, так далеко, —
Луг цветущий почти не виден.
А вернуться гораздо трудней,
Нелегко открываются двери.
Осадить только боли коней,
И обиде едкой не верить.

* * *
Сизый налет полыни,
Черные розы мглы;
Чужды мы друг другу отныне,
А так быть близки могли.
Обид неприятный шелест,
Упреков крутых виражи.
Не сотканные отношения
Из ниток грубых, чужих.

* * *
Ездил он за океан
Обучать там обезьян.
Злился местный гамадрил:
«Навезли сюда горилл».

* * *
От всех болезней — ай, люли,
Таблеточку изобрели.
Теперь неплохо б изобресть
Такую хитрую болезнь,
Чтобы ее таблетка эта
Не сковырнула бы со света.

* * *
Покрыто зеркало пылью,
Зеркало на чердаке,
Когда-то нужно было,
Стояло не здесь в уголке.
Когда оно чуть потемнело
И устарела резьба,
Списано было смело,
В другом отразилась изба.
Так же и наше тело, —
Ни к сердцу оно, ни к руке.
Зеркало помутнело,
Зеркало на чердаке.

* * *
Рассыпаны звезд алмазы,
Черный атлас небес.
Как я тобой наказан,
В тени почти исчез.
Скоро взорвется буря,
Ринется в стадо туч.
Вот потому и люблю я
Такую тихую ночь.

* * *
Ненаписанные письма,
Обойденные слова.
А луна и нынче вышла,
Листья в серебре, трава.
Не пройти по этой выси,
Ночи не сорвать покров.
Неотправленные письма,
Не нашел я нужных слов.

КОЛЮЧКИ
Чудненько цветет татарник,
Не грозит и не шипит,
Я рукой его за шкварник,
Обожгли ладонь шипы.
За спиною: «Что орешь?
Хапнул нахлобучку?
Будь умней, когда берешь
Пестренькую штучку».

* * *
В рот тащить не надо,
Что съедобным кажется,
Иногда и радость
Горькою окажется.
Глуп, кто сразу на дыбы,
Кто горячий шибко.
А учиться надо бы
На чужих ошибках.

ГРИБЫ
Ощетинился сосняк-молодняк,
Пожалел, видать, маслят-пятаков.
«Обирает, — заявляет, — меня,
Эта свора ненасытных грибников».
Ну, опять он о «порнухе»
Плещет-вякает.
Лучше если жрут их мухи,
Черви всякие?

* * *
Синтетику не ела моль, —
Обучить ее изволь.

* * *
Выборы да выборы,
Все желание выбили.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
У друга день рождения,
У друга торжество,
Не времяпровождение,
Совсем не баловство.
Квартира вся из музыки,
Шампанское шипит,
А кто-то в брючках узеньких,
Над струнами сипит.
Пришел Аркашка рыженький,
Подарка не принес,
Но чувства словно лыжники,
Несутся под откос:
Сует не стопку красненьких, —
Дела, мол, неплохи,
Но сделанные к празднику
Хорошие стихи.
У друга день рождения,
У друга торжество,
Подарков наваждение,
Улыбок естество,
Подколочки и шалости,
От них не бросит в дрожь...
Над рыжим потешались мы,
Да что с него возьмешь.

* * *
Голосовали за Степана,
Стал походить теперь на пана.
Бывает так, и не печалься,
Коль от станка, да и в начальство.

* * *
Сладко было мне от этой боли,
Но сейчас ее не повторить,
Ветры ноября перебороли,
Оборвав тонюсенькую нить.
Нет, я не готов на жертву эту,
Пусть все остается дальним сном,
Листья прошлогодние на ветки
Непригодны нынешней весной.
Сердце претерпевшее немеет
От холодных ноября ветров.
И за боль подаренную ею,
Я ее благодарить готов.

* * *
А кровь во мне давно отравлена,
И мне ее не заменить,
Я слышу песнь, она над травами,
И над речной водой звенит.
Каким-то знаком я отмеченный,
Коль с этой жизнью не в ладу.
И с этой кровью изувеченной,
Видать, под травы и уйду.

* * *
Ночь — табун вороных коней,
На неспешном лугу, на воле;
«Это время думать о ней,
Той, которая не со мною.
Я-то знаю — мечта — обман,
Окаймленная светлой печалью,
И не встретится больше нам:
Так задумано изначально.

* * *
Комар признает превосходство
Шакала.
Но все укусить недомерку
Пристало
Шакала.
Навряд ли от зверя хоть что-то
Убудет,
Комар же и сыт, и доволен
Будет.

* * *
Если хочешь стать актером —
Научись спать под забором.
* * *
Если дядю тянет к тете,
Если тетю тянет к дяде:
Свяжутся, и муж не в счете,
Также и на нас не глядя.

* * *
Он работал словно вол,
Вот и славу приобрел.
Перестал пахать мужик,
Но, а слава? Дребезжит.

* * *
Один поэт был очень сыт.
Не до стихов — на пузе сыпь.

* * *
И уйду я в туман
Среди белого дня,
Никого не виня,
Никого не виня.
Может быть это будет
Холодный рассвет, —
Почему бы и нет?
Почему бы и нет?
Но, а может все это
Случится в ночи?
Даже птица ночная
Не прокричит.

* * *
Для чего гитара?
Чтобы петь.
Но, а человек?
Чтобы терпеть:
Плети неудач,
Забот плевки,
Ущемления плач,
Лжи поддавки,
Опасений туч,
Мечты в золе
И измену лучших
На земле.

* * *
Я тоже очень огорчался,
Что жизнь короткая такая,
Но с хорошей мыслью повстречался:
А за этой жизнью есть другая.

* * *
И растворилась ты в толпе,
Я за тобой как выстрел брошен,
Я не найду, я огорошен, —
Прохожих много, но не те.
Проходит все, и этот взмах,
Не нужно мне твоей и тени.
Мечта — увядшее растение,
Пыльца полыни на губах.
Зато теперь ты ищешь встреч
И апеллируешь к былому.
А этот дом подвержен слому,
И нечего его беречь.

* * *
Лежит на снегу птица,
Крылья ее как жесть,
Ей уже не взлетится,
Ей не споется уже.
Было вчера морозно,
Ночью же — круговерть.
Она на лету замерзла, —
Очень красивая смерть.

* * *
Да, потом не будет боли,
Там — неясное, свое;
Но пока ты здесь, в неволе —
Боль любая пристает.
Носишься дурной ракетой,
Так да этак, вжик да вжик,
И при всей при боли этой
Хочется еще пожить.

* * *
Твой каждый шаг несет кому-то боль,
Какую-то букашку, но раздавишь,
В худую сторону себя отправишь,
И видно такова она юдоль.
Под солнцем часто облака клубятся,
Клубясь, собьются в тучу все равно.
И ежели здесь так заведено,
То остается только подчиняться.

* * *
Дачу на луне построить —
Это будет что-то стоить.
Если денег океан,
Строй их там хоть три, Иван.

* * *
Цветам — показать свой цвет,
Птицам — как день пропет,
Заре — обрадовать взор,
Все остальное — вздор,
Росе — поиграть с лучом —
Еще говорить о чем?
Ты что-то строчишь на листке,
О радости, о тоске.
Всякий хочет сказать, —
Можно ли отказать?

* * *
А крику от него в пеленках
сколько было!
Его и старость мало изменила.

* * *
Ободрана кожа ладоней,
Утоптанный грунт в дрожь,
Засохший бетон в поддоне —
Ломом его берешь.
Осколки летят дробины,
Резкая боль в плече;
Всю эту чушь отодвинуть —
Долбежка эта зачем?
К чему эти все усердия,
Но кто-то следит за углом.
Жизнь жестокосердна —
В руки сует лом.

* * *
Разорались опять вороны:
«Не пора ли и нам на юг?
Что-то очень холодно ныне,
И помоев все меньше льют.
Ветер ноет и ноет, и ноет,
Что-то бледное вместо туч...»
Ну, прощайте, любимцы помоек,
Птицы свалок, навозных куч.

* * *
Ты мог родиться и лягушкой,
Ты мог родиться комаром,
Сидеть в бревенчатой избушке,
Помалкивать в углу сыром.
Но ты родился человеком —
Большую оказали честь.
Обязан о большом кумекать,
Не только пить, не только есть.

* * *
Шел я по жизни смело,
Напор мой казался лих,
И тратил года на мелочь,
Ничуть не жалея их.
Сорваться я мог, разбиться,
Отдать свою жизнь ножу.
Теперь, как скупой рыцарь,
Над каждым часом дрожу.

* * *
Коль солдат умней майора —
Армии лишишься скоро.
* * *
Я не боюсь одиночества,
Не здесь народится тоска;
Смешны мне твои пророчества:
«Сам будешь меня искать».
Дороги у нас разные,
И выбоин на них до шиша,
И чья из них более грязная,
Это не нам решать.
Пойдем по ним, шпаря калошами, —
Удобнее грязь приминать...
Останется пусть хорошее,
Плохое зачем вспоминать.

* * *
Страшно удаляться в никуда,
Не один десяток скомкав лет.
Есть на небе хоть одна звезда,
Значит, пустоты хваленой нет.

* * *
Не знаешь где конец дороги,
В какой загадочной стране.
Дороги есть весьма убоги,
А есть приличные вполне.
Они сливаются, как реки,
Или споткнутся о порог.
Не знают люди-человеки,
Где там начало у дорог.
Одни прямы и очень строги,
Другим не нужен путь прямой.
И мы похожи на дороги,
Не согласитесь ли со мной?

ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ
Песчинки струйкою стекают, —
Полет, вглядеться, боек-лих,
Они кого-то отвлекают,
А кто-то не глядит на них.
Они струят небеспричинно,
Они, как все мы, под пятой.
И вот последняя песчинка
Лежит на кучке золотой.

* * *
Море такое огромное!
Такой раскаленный закат!
До ног добираются волны
И скатываются назад, —
Как будто не просто истрачен
Их пыл на дороге земной,
А что-то я словно значу, —
Склоняются передо мной.

* * *
Ты не любишь, ты не виновата,
Чертит он под окнами круги,
Сердце твое вовсе не из ваты,
Сердце твое, как и у других.
Сколько было здесь дождей пролито
Горечи сердечной в унисон.
Сердце твое, нет, не из гранита,
Ну не любишь ты его и все.

* * *
Они не мертвы камни,
Она не мертва вода.
О Боже! Как быстротканны —
Жизни нашей года.
Чем мы живее деревьев? —
Они не считают дни?
Мы тоже одеревенеем,
Нас тоже возьмет гниль.
Жив холод, живо пламя,
Жив синий и черный дым.
Нам Богом дано сознание,
Вот мы и живее других.

* * *
От тоски не уйти, не укрыться,
Разве только когда «повезут».
Даже самая сильная птица
Не летает меж туч в грозу.
Сколько ни реставрируй здание,
Свое скажет годов рать.
Для того и дано сознание,
Чтобы мало осознавать.

* * *
Издалека все живописней:
Кусты к тебе спешат гурьбой;
И дождь совсем не мокрый виснет,
Пока течет не над тобой;
И тучки шествуют парадом,
И ржави на болоте нет...
Все привлекательное рядом —
Теряет быстро запах, цвет.

* * *
С виду — широкий луг —
Неровно очерченный круг.
Вроде б калужниц нет,
Свежей травы плед.
Пигалицы испуг —
Самый обычный луг, —
Так выглядит луг любой.
Ступил — вода под ногой.

* * *
Рожаем мало. Сердце аж колотится.
Проблема может так решится
безработицы?

* * *
Вкусом отменным
Владел друг Никита.
Если добавить,
И аппетитом.

* * *
Сахар сроду не едал —
Диабетом пострадал.

БЕЛАЯ КУВШИНКА
Белая кувшинка в черноте пруда —
Будто бы пришита. Глубока вода.
Водяные травы ноги оплетут.
Я не для забавы появился тут.
Синие стрекозы, черные жуки,
Капли — словно слезы, поворот руки,
И моею станет чудная краса,
А потом завянет, через три часа.

* * *
В черной оказался полосе,
Ну, тогда пускай страдают все.
* * *
Они песен своих не жалеют,
За руладою щелк да щелк,
Они тоже простудой болеют,
Да и мало ли чем еще.
Вон что делают — заливают,
Выливают чувства свои.
Они тоже ведь умирают —
Чародеи весны — соловьи.
Поют ночью, днем, на рассвете,
И на десять минут не вздремнут...
Продолжают их дело дети,
Вот поэтому песни живут.

* * *
Апельсины из папье-маше,
И гляжу на них я не впервые,
Только мне они не по душе,
Это потому, что неживые.
Дверь открыта, фитилек задут,
Фитилек давно пропитан влагой.
И уже к тебе я не приду,
К кукле — нашпигованной бумагой.

* * *
Иной в вопросах воспитания
Доходит лишь до пропитания.
* * *
Ты говоришь: бессмысленна судьба,
Бесчувственна она совсем, безглаза...
А вдруг она бачок от унитаза,
К которому прикручена труба?
И кто-то потревожит поплавок
Своей, для нас таинственной рукою,
Не дав установиться здесь покою;
Поток нас подхватил и уволок.

* * *
Ворюгу главное — найти,
Держать подольше взаперти.
А вдруг окажется не тот?
Заменим, вот и весь компот.

* * *
Жизней предыдущих мы не знаем,
И о них нам нечего трепать,
А догадки наши схожи с лаем,
Чтобы только воздух сотрясать.
И куда уйдем — загадка тоже,
В аммиак, а может быть в этил.
Мы воображать, конечно, можем,
Этого Господь не запретил.

* * *
Львов в конторе словно мошек.
Рассчитали пару кошек.

* * *
Козел давать стал молоко.
Воспитывать с пристрастием легко.

* * *
Нынче ветер подул с юга,
Накануне с севера дул
Загоняя в холодный угол
И ромашки, и чернобыл.
В этом мире все кажется просто:
Дан вердикт небесным судом;
Асфальтируют путь до погоста,
Строят новый обширный роддом.

* * *
От человека все зависит
Он станет волком иль овцой,
Отзывчивым иль подлецом,
В грязь упадет,
блеснет ли в выси.
Не все зависимо от пищи,
От бед, от чистоты ногтей.
Бывает скуп и богатей,
Безмерно добр бывает нищий.
* * *
Мечты кого-то приближают
К намеченному, а кого
Кормить способны миражами
Пустыми, только и всего.
Кому-то взлет, кого-то в накипь,
Не все доступно, но почти.
Мечты, как видим мы, двояки.
Природа такова мечты.

ТОЛПА
«Распни! Распни!» — народ кричал,
Никто на крик не приневолил.
Христос. Голгофа. Крест-причал,
Причал невыносимой боли.
Возненавидеть бы толпу,
Которая так надсажается,
Которая способна пнуть,
Потом обожествить страдальца.
Палач в ладони гвозди бьет,
Стервятнику лицом подобен.
Не проклял, умер за нее
Иисус. Кто так еще способен?

* * *
Как ни огранивай стекло,
Стекло не может быть алмазом,
Хоть и привлечь сумеет разом,
Потом, конечно, утекло.
И это мало — просто выжить,
Но прожитое перекрыть.
Помимо гранями игры
В алмазе ценность есть и выше.

* * *
Утром прошел по росе,
Штанины вымочил все.
Что-то невнятно бурчит,
Все омрачить нарочит.
Гундосил так полчаса —
Не видел как блещет роса.

* * *
С детьми немного покрутился
И сам в ребенка превратился.

* * *
Для дам считался «ничего!»
То ль сам, то ль «Мерседес» его.

* * *
Мчался словно на ракете,
Вспоминайте папу дети.
Теперь остатки «Москвича»
Лежат себе, любуюча.
* * *
Прожил дед сто двадцать лет
(Долго жить — это не вред).
Лошадь по утрам будил,
Дальше фермы не ходил.
И не только лишь станица,
Вся столица им гордится.

АКТЕР
Он Гамлета играл со сцены
(Сыграть его не каждый сможет),
Надеялся — его оценят,
Был Гамлет на него похожим.
От классики он удалился,
Он не хотел играть для зала,
О! Как над этой ролью бился, —
Аплодисментов было мало.
Были ухмылки и усмешки,
Но ярче засветился «выход»,
И повалил народ без спешки —
Где шубы раздавали лихо.
Ему в гримерной стало плохо,
Укус в аорту злобной мыши.
Сел на тахту, тихонько охнул.
И вычеркнут был из афиши.

* * *
Столбы сшибать запрещено
Без водки. С водкой —
Все равно.

* * *
Дал Всевышний мне страсти,
Зачем — не пойму,
Не пойду же я
С этим вопросом к Нему.
Страсти дал, но при этом
Не сделал котом;
Как использую их,
Он и спросит потом.

* * *
Будь хоть десять раз Сократ,
Придерутся, сократят.

* * *
Блок говорил: «Во мне погасли звуки»,
А это значит — надвигалась тьма,
А это надвигалась смерть сама,
Костлявые протягивала руки.
Кому-то звуки, а кому любовь
К любимому, любимой или делу.
Смысл жизни потерять — равно пределу,
Упасть в сырой, такой знакомый ров.
* * *
Это похоже на голод,
Это похоже на жажду,
С этим столкнется, кто молод,
С этим столкнется каждый;
Такая белая простынь,
Затягивает до конвульсий.
Это сейчас все просто:
Взял да и отвернулся.

* * *
Здесь у нас сплошной о кей,
Шею лишь сломал жокей.

* * *
Не верил, что здесь глубина,
Сомнению доверился сполна.
Да и нырнул всего лишь раз...
Теперь ныряет водолаз.

УЗНИК
Терпеть решетку узник приучён,
И ничего ему не остается —
Глядеть сквозь прутья
на большое солнце,
Когда день серостью не омрачен.
Капля дождя ушедшего дрожит,
Гроза за окоемом громыхает.
И разве в жизни редко так бывает,
Когда без узницы он не умеет жить?

* * *
Била хрусталь в кустах пичуга,
Ей хрусталя казалось мало,
Она не ведала испуга,
Она свой голос отдавала.
Но кончится когда-то песня,
И будет тишина в уреме,
Лишь ветка под ногою треснет,
Крушина тихий лист уронит.

* * *
Ребенок — в восемь лет — Ньютон,
Барыгой станет лишь потом.

* * *
На поверхности реки
Стайкой плавают мальки.
Это даже бревнам ясно —
Глубина для них опасна.
Если язь на солнце вышел, —
Болен, или «едет крыша».

* * *
Молчать. Намеренно молчать.
Наш рот — словесной грязи рупор,
Безмолвию доверить круто?
Положить крупную печать?
Не дать бумаге мысль свою?
От глаз чужих уйти подальше?
Из фальши многое, из фальши,
Фальшиво говорят, поют.

* * *
Вода ручья неслась навстречу
Среди зеленых опахал.
Все глубже погружаясь в вечер
Лес потихоньку затихал.
Найти тропу — пока не поздно,
Что завела меня сюда.
Скоро на небе вспыхнут звезды,
Чтобы упасть на гладь пруда.

* * *
Это кто там нас стращает:
«Любовь измену не прощает».
Что самолюбие задето?
Любовь должна прощать и это.

* * *
— Что подарить тебе на день рождения?
— Недельки две прожить
без принуждения.

* * *
Мы от рождения в кандалах,
И даже смерть их с нас не снимет;
Вон ласточка как чертит в сини,
Ей кажется — свободна... Ах!
И вот она — беды улов,
Закончила полет свой смертью.
Теперь другая в небе чертит,
Не замечая кандалов.

* * *
Как много кроется за далью —
Уже подземные слои;
Все беды, что давались даром,
Как будто вовсе не свои.
И радости тусклы заметно,
Рассеялись средь дней толпы...
Уносит беспокойным ветром
И облака, и жар, и пыль.

* * *
Что ты лупишь по телеге?
Без коня-то не поедет.

* * *
Были б все умны на свете —
Брались бы откуда дети?