ЧАСТЬ 7

     В истории случались  катастрофы, когда внезапно гибли  процветающие города и даже целые цивилизации. Человечество помнит о гибели Помпеи и Всемирном потопе. Так и на Решете в канун страшных событий, повлекших за собой смену эпох, ничто не предвещало грядущей беды. Поэты Лучистого Века благополучно обменивались любезностями и пятерками. Галгол мираточила о своей единственной любви. Натали Мастер занималась алхимией слов, упорно добиваясь их полного непонимания публикой, хотя публика, не понимая ее намерений, каким-то непостижимым образом понимала ее стихи и выставляла ей пятерками. Зеро вычислял замысловатые фразы, стремясь к математической точности. Луканева мудрствовала  над черепом Бедного Йорика. На сайте то и дело появлялся Прохожий и щеголял своими ирониями. Даже едкий Моголь вяло  дрых на куче листвы, воображая, что это лавры. Эпоха поцелуев расслабила Моголя настолько, что он напрочь лишился технической возможности ставить поэтам оценки, и таковая импотенция действовала на него усыпляющее…

        Словом, над Решетом сияло безоблачное мирное небо. И вдруг все это благолепие рухнуло в одночасье.

       Их называли гуннами. И это справедливо, поскольку поэты этого племени зоилов отличались невероятной воинственностью и жестокостью. Они крепко сидели в седлах своих Пегасов и прекрасно владели сабельно острыми языками. У них были крупные носы, которые они бесстрашно совали в чужие произведения, и тяжелые подбородки, укрепленные кулаками, подпиравших их могучие челюсти из положения Роденовских мыслителей. Их широкие улыбки открывали зубы, приводящие в ужас и трепет смертных графоманов. Не зная кариеса, эти зубы в момент перегрызали глотку любому троллю. На Хохмодроме, где они подчинили себе весь сайт, население не знало от них пощады. Казни, публичные порки поэтов на конюшнях, пытки лириков, лишение поэтесс чести для зоилов были любимым развлечением. Изнасилованные ими Музы либо кончали жизнь самоубийством, либо становились их наложницами. Грубые нравы зоилов, позволявшие им обмениваться тумаками и учинять турниры поножовщины,  однако не мешали им любезно относиться к своим женщинам. Но зато и женщины их были под стать этим разбойникам. Поэтессы гуннов с удовольствием измывались над несчастными графоманами и лакомились вырванными сердцами лириков. Многие новички «Хохмодрома», спасшиеся бегством, с содроганием вспоминали имена и образы Кики, Кэтти, Епифановой. Что уж говорить об именах мужских, таких, как  Бармалей, Чертополох, Швеллер, Сусанин, Бузотэр, Червивый, Терех…

    Да, Червивый и Терех, как голливудских фильмах с хорошим (читай, благополучным) концом, уцелели самым чудесным образом. Однако это не принесло счастья Хохмодрому. Напротив, озлобленные на графоманов и троллей, они, примкнув к гуннам, стали самыми непримиримыми сторонниками расправ над неудачливыми поэтами. И вот именно эти расправы и издевательства над мирным населением  вынудило правителя «Хохмодрома» изгнать зоилов из царства.

   Казалось бы, это должно было послужить хорошим уроком головорезам, но путешествуя по просторам Интернета, гунны лишь ожесточились и стали еще сильнее и коварнее.

    И вот эти герои пустынных горизонтов вероломно вторглись на территорию Решето.

    Разумеется, захват сайта для гуннов был плевым делом. Размягченные и разнеженные «Лучистым веком» обитатели Решета не смогли оказать золам сколь-нибудь серьезного сопротивления. Кроме того, как выяснилось, на покоренном  сайте у зоилов было много сторонников, которым не нравились поцелуи графоманов. В числе таковых был, например, Моголь. Тот сразу понял, что дело пахнет керосином и встретил захватчиков с подсоленным хлебом. А слабые попытки протеста некоторых отчаянных поэтов зоилы пресекли самым безжалостным образом, развесив смельчаков на фонарях, чтобы их было виднее по вечерам.

     С этого момента на решете воцарилось безвременье ига зоилов.