В тот вечер в Общалке царили гам и безобразие. Отвертка рёк, Уральский Кот сонно мурлыкал слова, а Мисс Креперум вообще не ведала, что может таиться за поворотом времени в столь странно-уютном месте. Кавайная Девочка, озорно размахивающая автогеном, вдруг потеряла к этому занятию всякий интерес, забила папироску и умильно попросила: «Кос, Кос Белый, росскозы пло Моляра!».

Нахлынувшие воспоминания чуть не сбили Кошь с ног. Она увидела всё так отчётливо, будто это происходило вчера. Да что вчера?! Час, минуту назад! Что могла понимать маленькая Кавайная Девочка в отношениях Кошки и Маляра, если сами герои сией трагической истории не смогли, а может, просто не удосужились вникнуть в её суть?.. Но свечи мирно горели в канделябрах, Бесс цыганским голосом пела странную песню, и вся атмосфера располагала к трагедии.

Кошь посадила Кавайную Девочку к себе на колени и, вручив ей кальян, неспешно начала рассказ…

***

Ну слушай. Давно это было! Шла однажды я по улице, никого не трогала (что само по себе и не ново). И вдруг... навстречу идёт ОН. Весь в одежде, одежда вся в краске, в руке малярная кисть, на веревочке волочет ведро... Тут у меня сердце так и охххх.... как забилось моё сердце!

Правда, я сначала не хотела на него западать. Но пришлось! Больше ж на улице никого не было. А были только люди. А что я, с ума сошла, чтобы на людей западать? На людей где западешь, там и выпадешь, а выпадающая Кошь - уже нонсенс. Кошь бывает впадающая... Впрочем, я отвлеклась.

У него было лицо. А на лице, что характерно - глаза. Два штука. Один правый, другой левый. Одним он флиртовал со мной, другим отвергал многократно. Но я прикинулась блондинкой. Причем, успешно. И этим привлекла его внимание. Впрочем, соседи утверждают, что привлекло его внимание моё письмо, сбрызнутое ароматизатором "Ватрушки", идентичным натуральному. Ну и жажда покрасоваться передо мной с кистью в руке.

Пришел он ко мне, глаза выключил, в уста сахарные не поцаловал... Зато трижды отрекся, прокричал первым петухом, а затем нанёс тонким слоем лакокрасочное покрытие на все горизонтальные и вертикальные поверхности и взялся за сложные модели, то есть, за меня.

Потом он ушел. А я осталась сохнуть. С тех пор сохну по нему страшным образом! Бывалоча, даже в ванну лягу - и ну сохнуть. Насохнусь там до потери стыда и совести, стырю чужие и иду во Свояси. Вот здесь, на твоей истерической родине, в японском селе Свояси, я с тобой и познакомилась, Девочка моя. Ты росла и кавайнела на моих глазах, а потом глазам стало тяжело и я отвела их. В другой район земного шара.

История закончилась банально. В другом районе земного шара отведенные мною от отчаянья глаза потупились, с тех пор не отличаются особым интеллектом. А с Маляром мы пообещали друг другу, что жениться не будем. Я - потому что мне высокая мораль не позволяет, он - из солидарности. Жили мы долго и счастливо: славный Маляр-красочник и высушенная нечеловеческой страстью Кошь. Только жили порознь. Тут и сказочке конец, а кто слушал, тот пусть даст кальян и мне - затянуться!
***

С этими словами Кошь неожиданно быстро затянулась в мундштук кальяна и исчезла из Общалки. Стояла тишина, и только свечи горько рыдали, роняя на пол парафиновые слёзы.