Испила чашу я сполна, жестокой горечи и муки,
Моя ли, чья-то в том вина, что нет ни от кого поруки,
Надежды, что-то изменить, моя судьба неотвратима,
За что мне мир боготворить, когда никем я не любима.

Вины своей не искупить, словами чувственной молитвы,
А значит так тому и быть, в преддверии жестокой битвы.
И бьюсь, и бьюсь сама с собой, тая в себе свои обиды,
Где мой невидимый герой, что снимет груз кариатиды.

Пилястр  мраморных колонн, всей тяжести, что за спиною,
И не спасёт души амвон, и грустный лик перед стеною.
О чём я плачу Боже мой, в отчаянье ломая руки,
Идя в последний бой с судьбой, где ничего лишь боль разлуки.