Яков Есепкин

Сонник для Корделии

XXVI

Пурпур свеч на фаянс излием,

Сумасшедшие музы навеют

Сны юдоли – зерцай Вифлеем,

Царь Аид, хлебы днесь не черствеют.

Парфюмерные чаши пусты,

Институтки уже недыханны,

Чрез востечные пеною рты

Соклинают нас мертвые Ханны.

Зри – се юдицы чад волокут

Ко столу вдоль порфирных колонниц,

Се мешают к серебру цикут

Нашу кровь из червовых солонниц.

XXVII

Утро с Идой, к вечериям Ад

Иудейские брашна готовит,

Полон плесенью винною сад,

Где еще всех Урания ловит.

Хороша финикийская злать

Ко обрядовой тьме и червицам,

Вишням сгнившим одно исполать,

Слава мраморным сем колесницам.

Нас теперь и в серебряной мгле

Отличат ли сильфид пировые,

С тусклой ветошью всяк на челе –

Хоть испейте алмазность впервые.

XXVIII

На осповницах вязи свечной

Золотые лафитники сдвинем,

Благоцарствуй, диамент ночной,

Желть юдольная, вейся о синем.

Нас Геката сама позвала,

Всепорфировым жалуя цветом,

А иных августовская мгла

Совлекла с небодержным корветом.

Но смертливые осы летят

И серебро начинено вишней

Ядовитой, и зреть не хотят

Небы смертников битвы давнишней.

XIX

Башни смерти опять взнесены

Меж вифанских обсид и склепенья,

Ароматами черной весны

Задохнулись архангелы пенья.

Волны стансов, несите легко

Наши утлые судна и тени,

Сколь мечтали парить высоко,

Хоть и кровью отмоем ступени.

Розы вынут со тусклых перстов,

Бледных мальчиков патина спрячет,

Мы диамент прельем изо ртов –

Сим лишь вечно Урания плачет.

XXX

Данаид восприветствует мгла,

Грасс оплачет их юность пустую,

А у каждой в гортани игла,

Станут помнить юдоль золотую.

Май утопленниц нежил всегда,

Виждь сейчас белотечность дурмана,

Ныне темная плещет вода

О граниты земли Ханаана.

Сколь молчим тяжело, говорит

Кто за ангелов бездны синайской,

Где у всех меж губами горит

Цветь с водою и кровию майской.