Зайцев, молодой человек двадцати пяти лет от роду, больше всего на свете любил две вещи – свою молодую жену Ирочку, миниатюрную, хорошо сложенную брюнетку с голубыми глазами и свою работу веб-дизайнера. Согласитесь, по нынешним временам это не так-то уж и плохо, когда на работу бегут с великой радостью, а с работы, которая доставляет большое удовольствие, проворно спешат с не меньшей радостью к своей суженой. И ждут-не дождутся поздневечернего часа, когда можно будет после супруги принять душ, а затем, уже в ванной комнате почувствовав невероятное возбуждение, отодвинув простынку в сторону и увидев страстно желанное тело, приступить к весьма приятному занятию.
Ирочка упрекала Никиту за гиперсексуальность, он находил в Интернете ссылки на то, что чувственность у мужчин пробуждается раньше и меньше, чем на троекратное совокупление в сутки не соглашался. А по весне превращался в сущего дьявола, принуждая Ирину заниматься любовью и по пять раз в день и сразу же по возвращению с работы, зацеловывал её, обхватывая и сзади, и спереди, дрожа от неистового возбуждения. Парень он был не слабый, занимался когда-то в университете баскетболом и легко уносил её на супружеское ложе, как котёнка. И бережно раздевая, не обращал никакого внимания на просьбы заглянуть в ванную. Ирочка не всегда охотно уступала мужу, находя массу причин, будь то приготовление ужина, стирка или ожидаемый приход мамы, живущей, к счастью, на другом конце города.
Никита с радостью отмечал, что у жены начали, наконец, случаться оргазмы и сладострастно мечтал о таком времени, когда и супруга почувствует адекватное влечение. Впрочем, она любила его по-своему, и всё было бы просто прекрасно, если бы не случилось одно происшествие.
Надо сказать, что работала Ирочка переводчицей в торгово-промышленной компании, и у неё порой случались командировки на несколько дней, вызванные сопровождением делегаций и иностранных представителей. Никита всякий раз скучал без жены, с нетерпением ожидая её возвращения. Вот и в этот раз он сидел один уже третий вечер, вспоминая, как здорово было ему в последнюю ночь перед расставанием, как неожиданно от неистового наслаждения закричала Ирина, а потом, когда пришла в себя, вдруг, как в первый раз, застеснялась, зарделась и забеспокоилась: не услышала ли эти звуки соседка.
-Стены в панельном доме, как бумага. Телевизор у соседей слышно. А тем более ночью, - вздохнула она. Кровать скрипит, ты стонешь, а тут я ещё … не выдержала.
-Чепуха! – возразил молодой муж, - бабка за стенкой давно спит. Пять лет, как на пенсии. Ей уже о вечном пора думать и молитвы учить.
Знал бы Никита тогда, что подстерегает его, может, и думал бы совсем иначе и так бы точно не говорил.
***
Два дня оставалось до возвращения Иринки. Никита поужинал яичницей, так как иных блюд, кроме пельменей и яичницы готовить не умел, и сидел за компьютером, доделывая важную работу. Раздался звонок в дверь.
На пороге в шёлковом халатике стояла соседка Майя Петровна.
-Никита! – певуче протянула она, - не могли бы вы помочь мне? В ванной бежит …
-Что именно бежит? – попробовал уточнить молодой человек, но Майя Петровна томно закатила подведённые глаза и кокетливо произнесла:
-Ну что вы, я же женщина. Я ничего в этом не понимаю. А время позднее. Где же мне искать сантехника?
-Хорошо, хорошо, - сказал Никита, - я только газовый ключ возьму.
Он захватил необходимый инструмент и поспешил за соседкой. Майя Петровна прикрыла дверь и, заглянув ему в глаза, тихо произнесла:
-Сейчас я только немного подотру там, в ванной.
Она открыла дверь в это помещение и, глубоко прогнувшись, стала вытирать что-то тряпкой с пола, а полы халатика, задравшись, обнажили начало плотных голых ягодиц и идущие под небольшим углом почти детские перевязочки. Нижнего белья на Майе Петровне не было вовсе, и Никита не мог отвести своего взгляда от слегка покачивающегося торса и особенно от того, что он увидел среди неожиданно тёмной растительности, ведь Майя Петровна была светловолосой.
Неожиданностью было и то, что ноги Майи Петровны, к удивлению, не были дряблыми, и никакого целлюлита не было и в помине. Кровь бросилась Никите в голову, он почувствовал, как его старое трико само сползает вниз, а наружу прорывается его дикое желание.
***
На кухне Зайцева сидели двое молодых мужчин, и их лица были печальны, как у болельщиков российской футбольной команды после очередного проигрыша.
-Одним словом, сам не помню, как ввёл туда свой орган, - вздохнул Никита, - а вытащить его назад, прикинь, уже не смог, так стало хорошо. Короче, совсем башку потерял, сделал дело… Что же мне теперь делать, Вован?
Он глотнул холодного пива, а Владимир, друг и сослуживец Зайцева, так же лихорадочно хлебнув из этой же бутылки, почесал макушку:
-Думаешь, я знаю. Я что, каждый день с баушками сексом занимаюсь? Один раз что ли было?
-Если бы! Она на следующий вечер сама пришла. Так прямо и брякнула. Хочу, мол, ещё. Прекрасно осведомлена, на сколько дней жена уехала.
-Ну и что? Послал?
-Её пошлёшь. Всё предусмотрела. Толсто намекнула, что подаст на изнасилование.
-Понты! Пусть попробует доказать? Практически невозможно!
-Да о чём ты говоришь, Вован! – вскипел Никита, - я не столько этого доказательства боюсь, как огласки. Завтра жена приезжает. Короче, ночью эта Майя меня заставила пять раз её …
-Пять?
-Вот именно. Я один раз удовлетворил её. Она глаза закатила, отдышалась. Говорю: всё, не могу, а она - это не твои проблемы. Брала в рот, а потом какие то таблетки давала. До сих пор член болит.
Зайцев залпом допил бутылку «Клинского» и горько вздохнул:
-Самое поганое, Вован, она заявила, что я теперь должен непременно стать её постоянным любовником. Сказала, это в какой-то степени компенсирует её страдания, когда она, лёжа за стенкой слушала наши с Иринкой любовные оргии. Говорит, делай, что хочешь, отпрашивайся с работы, приезжай днём, но удовлетворяй меня по полной программе и точка!
Вован вздохнул и спросил:
-А может дешевле ей кого-нибудь предложить? Сейчас мужики-проституты есть. В газете объявлений читал. Забашляешь им, и делу конец.
-Проституты! – передразнил Никита, - и на этот счёт Майя Петровна сформулировала своё мнение. Во-первых, заразы боится. А во-вторых, утверждает, что я ей очень нравлюсь.
-У тебя ещё пиво есть? – поинтересовался Володя, - надо это дело перетереть.
Что-то придумал?
-Кажется!
***
На следующий вечер на кухне Вована сидело трое весёлых мужчин, лица их были просветлены и радостны, как у заядлых болельщиков после редкого выигрыша российской футбольной команды. И один из них, крепкий коренастый брюнет, поднял вверх указательный палец:
-Э, нет! Ты, Заяц, пивом сегодня не отделаешься. Беги за коньяком!
Никита встрепенулся:
-Не томи, Серёга! Ты же меня знаешь. Сейчас слетаю. Но сперва расскажи.
-Ну да, - поддержал Вован, - давай по делу. Развели старушку?
-А то! Самое простое было сляпать хорошую ксиву и кое-какие документы. Но на то мы и веб-дизайнеры. Белые халаты тоже легко. Верка одолжила. Пробирки там, типа шпатели. Короче, заявляемся, и с порога: «Сидорова Майя Петровна? Здрасте! У нас на учёте в кожно-венерологическом диспансере № … с недавнего времени числится гражданка N, которая в числе своих сексуальных партнёров назвала Зайцева Никиту Алексеевича, ну а он, такой-сякой, как законопослушный гражданин, указал, что не далее, как вчера, имел несколько половых сношений с Вами, гражданочка. Так что придётся Вам проехать и сдать анализы для решения вопроса о возможном привлечении к принудительному лечению»
-А вдруг она взяла бы и … как вы говорите – проехала? – изумился Никита.
-А этот вариант мы с Петей заранее проработали. Он ей стал сразу же подмигивать, отвёл в сторонку. Как в анекдоте, когда женщина ошиблась дверью и вместо гинеколога попала к окулисту, а тот сказал: нет, я не гинеколог, но посмотреть могу. Так и Петька! Петя ей говорит: за скромное вознаграждение, дескать, не только посмотреть можем - мы готовы взять анализы на дому. Результаты тоже конфиденциально сообщим. И вылечить сможем. Если что …
Все расхохотались.
-Ну и …- продолжал интересоваться Никита.
-Ну и … взял анализы! – рассмеялся Сергей, - а потом мне заметил, что для пятидесяти девяти лет Майя Петровна очень даже ничего, и у него даже зашевелился. Так что он тебя понимает.
-Короче, я бегу за коньяком!
-Давай!
2004