РЕШЕТО - независимый литературный портал
ренат / Проза

проект 42. святой отец

3062 просмотра

о последнем человеке на земле.

27 августа 2012 года.  23 часа 45 минут.

 

В городке выла сирена, хаотично метались люди с клетчатыми базарными сумками, из громкоговорителя установленного на автобусе мерно звучало:

- Внимание, в связи с чрезвычайной ситуацией объявлена эвакуация. Просим сохранять спокойствие. Соберите вещи первой необходимости, двигайтесь к центральной площади, там вас ждут сотрудники МЧС и специально оборудованные автобусы. Вы будете вывезены из опасной зоны. Напоминаем что до завершения эвакуации осталось менее двух часов.

Сообщение повторялось, автобус ехал медленно, на его крыше мигали ярко синие проблесковые маячки. Отец Михаил проводил его взглядом, и поспешил в обитель, где было не протолкнуться от молящихся. Вот и пришла кара за грехи наши подумал он, страшная кара, слухи до него доходили самые разные, и он несмотря на свой сорокалетний возраст и бурную молодость, им верил, северное сияние полыхавшее в августе, в городке где его уже не видели даже зимой, лет этак сорок, могло убедить кого угодно.

Родился и вырос отец Михаил в Санкт-Петербурге, тогда еще Ленинграде, нравом он обладал буйным, и нетерпимым, в 19 лет попал за гоп стоп в места не столь отдаленные, где сидел целых четыре года, в сокамерниках у него были люди разные, и убийцы и мошенники всех мастей, и даже насильники, соседом по нарам у него был набожный старикашка севший за убийство жены, строгача ему не дали лиш по старости, а дали 16 лет общего режима, что в его возрасте было равно пожизненному. Он то и вручил молодому охламону библию. Читал будущий святой отец  тогда с изрядным трудом, потому что школу он закончил скорее по нежеланию директора содержать у себя столь опасный элемент, нежели по естественному для советской школы накоплению знаний. Библия оказалась чтением сложным. Дед тратил вечера разъясняя постулаты веры начинающему преступному элементу. Про себя говоря при этом

-  мне то дорога в ад ровненько уготована, а тебе все шансы даны грехи исправить и душу освободить.

Потихоньку тема заинтересовала юного оболтуса, а так как умом и воображением он обладал достаточно живым, хоть и словарный запас был не слишком богат, посмотреть на его диалоги с дедом вечерами собиралась чуть ли не вся камера. 

Дед умер прямо в камере, как потом сказал кто то из вертухаев сердце не выдержало. Вещи соседа выкинули, а библию начинающий гопник оставил у себя. Где то спустя год он с изумлением узнал что в тюрьме есть библиотека, до этого его чтиво представляло собой странную смесь из газет типа спид инфо, которые растаскивали моментально из за фривольных картинок, и библии, так за четыре года он познакомился с философией, началами физики, химии, почитал мировую классику, и принял для себя решение которое и осуществил на следующий день после выхода на свободу. Он приехал в мужской монастырь. Крестился. Изучал слово божье. Принял постриг, и жизнь его потекла размеренно и величественно. До сегодняшнего дня. Дойти до кельи у него не получилось. Слишком много людей собралось. Кто то хотел помолиться. Кто то искал убежища…

Естественно к эвакоцентру успели далеко не все, около 500 человек собралось в обители, которая была от центральной площади городка буквально в трех шагах. Естественно братия хоть и не вся, осталась с людьми.

Монастырь в котором жил отец Михаил был уникален по трем причинам, во первых он пережил великую отечественную войну, во вторых жизнь в нем не останавливалась даже во времена коммунистов богоборцев, а в третьих он стоял на пещерах. Пещерный комплекс был огромным. Во времена открытого туда доступа достаточно часто бывало что какой-нибудь турист отбивался от группы и его больше не находили…

Этот комплекс был самым крупным пещерным комплексом на северо-западе. И по сути представлял собой известковую плиту которая была изгрызена водой и трудолюбивыми монахами самым причудливым образом. Причем слухов про эти пещеры ходило не меньше чем про снежного человека например. Эти пещеры и были с точки зрения молодого мчсовсца идеальным убежищем от почти любых катаклизмов. О сути катастрофы, кстати, он знал не больше чем отец Михаил. Но настырностью он обладал удивительной, и достаточно быстро вместе с отцами организовал перенос продовольствия, воды. Движение людей было достаточно организованно и буквально за пол часа все добрались до пещер и потихоньку спускались вниз. Отец Михаил смотрел на небо, странный молочный цвет и ярко белые сполохи его не пугали, в отличии от огненной стены которая стояла на горизонте и медленно приближалась. Жара стояла не выносимая. Пот тонкой струйкой тек по его спине. Он перекрестился. Решительно развернулся и пошел вниз.

Вход в пещеры находился в подвале центральной церкви, закрыв за собой все двери он включил фонарик и не спеша спускался к вспышкам света и голосам. Мчсовец и два дюжих мужика подпирали последнюю дверь заранее приготовленными мешками с песком. Отец Михаил шел и думал о том насколько хватит еды и воды для людей, начнется ли паника и поможет ли образумить паникующих силой божьего слова.

Не помогло… Первые сутки люди вели себя достаточно прилично. Разместившись вдоль стен какого то зала, нормально переночевали, то с одной то с другой стороны раздавался смех, рано утром братия организовала раздачу еды и воды. Ближе к полудню температура в пещере начала подниматься, остановился рост градусах на тридцати пяти. Темнота пещеры подавляла. Жара не давала людям дышать. Всем хотелось пить.  Этого хватило для начала ропота и волнений. Причиной послужила дородная тетка которая требовала воды, парень из МЧС долго и максимально корректно пытался ей объяснить что вода строго нормирована. Начался скандал. Народ стекался на крики. Собрались почти все. Воды не хватало всем. Естественно оказался виноват молодой спасатель.

 Представителей государственных структур у нас и так недолюбливают, а в этой ситуации он оказался виноват во всем начиная от весенней девальвации рубля, студенческих беспорядках, и естественно в аномальной температуре в пещере. Кто то крикнул:

- бей его!

Толпа заволновалась еще больше. Общий страх, усталость, изматывающая жара, переросли в ненависть к человеку который их спас. Про это никто не помнил. Он стоял на пути к воде.  Контроль братья потеряли быстро, хоть некоторым из них и преподавали психологию, и понятия массовая истерия и психология толпы было довольно знакомым, но управлять толпой в сжатом пространстве полутемного зала оказалось невозможно. Страх за свою жизнь быстро выродился в поиски виновного, и им оказался единственный человек в форме. Естественно нашелся первый, фигурально выражаясь, бросивший камень. Парня в зеленой форме просто затоптали. Никто уже не помнил причин. Толпа неистовствовала. Уничтожив одного агрессия не исчезла как и истерия. Началась общая свалка в которой дрались все со всеми, дрались за канистры с водой, мешки с крупами, отбирали друг у друга то что казалось ценным. длился этот кошмар в темноте больше часа. Когда крики начали стихать на полу остались мчсовец, и человек 20 которые не подавали признаков жизни, среди них были и люди в рясах. Люди смотрели друг на друга не понимая что же произошло. Монахи смотрели на людей с ужасом. К такому не был готов никто, да и не подготовишься к такому, подумал отец Михаил.

Во время бойни была затоптана изрядная часть продовольствия, большая часть пластиковых канистр с водой полопалась и по полу смешиваясь с пылью, крупой и кровью текли тонкие ручейки. На какое то время наступило затишье. Естественно воды не хватило даже на двое суток. Отец Михаил несколько монахов и мужиков решили выйти на поверхность. Все помнили про родники недалеко от монастыря. Но до них надо было дойти. Вышли поздно ночью. На поверхности стояли странные, молочные сумерки. Небо было затянуто черными, очень низкими, казалось протяни руку и дотронешься, тяжелыми тучами, по которым проскакивали яркие белые всполохи. Сильный ветер почти сбивал с ног. Ноздри забивала пыль и пепел. Отец Михаил замотал шарфом лицо. По его примеру поступили остальные и они пошли в сторону родника. Картина ему открылась пугающая. Жара стояла жуткая градусов под пятьдесят. Жаром полыхала земля, огнем веяло от стен от монастыря ставшего для него домом. Стекла местами лопнувшие, местами оплавленные валялись на бывших цветниках от которых остались выжженные геометрически правильные кучки, из которых кое где вился дымок. Земля в буквальном смысле горела у них под ногами. Город догорал. Живых они не видели.

- ни живой души не видно. – сказал кто то за его спиной.

- хоть бы собака завыла – сказал еще кто то.

Город их встречал треском горячих стен и завываниями ветра.

До родника они дошли достаточно быстро только вода там была черная от сажи и пить ее явно было нельзя. Отец Михаил перекрестился.

- на все воля божья – сказал он.

Они стояли и смотрели на родник. Всполохи в небе становились все ярче. Стали слышны далекие раскаты грома, грома такой силы что вздрагивала селезенка. Сверкнула первая молния. Никому из них не приходилось такого видеть. Яркий электрический столб вырос из земли, на встречу к нему устремился такой же, когда они встретились раздался грохот такой силы что Отец Михаил перестал слышать что говорят люди стоявшие рядом. Через несколько секунд очередная странная молния снова выстрелила, и снова, и снова, грохот отдельных молний слился в могучую канонаду которую даже перекричать было невозможно. Все кинулись в сторону монастыря. Упали первые капли дождя. У дождя был странный, едкий, химический запах. Тучи буквально бурлили. Единичные капли превратились в струи. Они бежали. Струи льющиеся с неба обжигали в прямом смысле слова. Температура у дождя была никак не меньше шестидесяти градусов, а скорее больше. Несколько из бежавших остановились. Дождь усилился, из ни откуда возникший темный вонючий туман возник буквально за несколько секунд, было не видно рядом стоящих или бегущих. Первый упал. И забился в крике. Температура воды стала совершенно нестерпимой его подхватили прямо на бегу. Многие отставали. И сквозь вспышки молний Отец Михаил краем глаза успевал замечать изломанные, туманные силуэты бегущих, падающих людей, его воображение дорисовывало их лица искривленные гримасами ужаса и немого крика. До входа в монастырь добежали трое. Трое из десяти. Ни одной даже пустой канистры им принести не удалось. Все трое были обожжены. Лицо отца Михаила походило на странную красную маску, жутко саднили глаза, нестерпимо горели щеки. Встретила их закрытая дверь. В которую они колотили больше часа. Никто не открыл. Отец Михаил вспомнил что был боковой вход в центральный тоннель, но для того чтобы до него добраться надо было выбежать на улицу и зайти в другое здание.

            Он собрался с духом. Встал. Показал рукой на трапезную и сказал:

- там есть еще один ход. С богом. добежим.

Перекрестился. Побежал не оглядываясь. Добежали они уже вдвоем.

            Спустившись в тоннель  он заметил что ряса его из черной начала превращаться в грязно рыжую, по всему его телу разбегался странный зуд. Отец посмотрел на своего спутника тот тоже подозрительно почесывался. Рожа его была красна и покрылась волдырями, кожа на некоторых из них начала лопаться и висела странными белыми лохмотьями. Отец был уверен что и сам выглядит не лучше.

            Зал их встретил гробовым молчанием. Люди жались по стенам. Рокот грозы доносился даже сюда. Лишь несколько дюжих мужиков о чем то оживленно беседовали. Когда отец Михаил и его спутник прошли мимо, они замолчали, и проводили их неприятно пристальными взглядами. Спутник его привалился к стене и тяжело дышал. Воды не было. Несколько женщин смотрело на него с надеждой. Он опустил глаза и пошел в дальний, самый темный угол. Он устал и телом и душой, и боялся свалиться на ходу. Мне нужен сон думал он.

            Сколько он проспал он определить так и не смог. Проснулся он от холода, знобило. Обожженное лицо и голова болели кошмарно. На кучке тряпья которое послужило ему подушкой он увидел клочья своих волос. Выглядел он ужасно.  Поднявшись на ноги он почувствовал насколько ослаб. Пить хотелось неимоверно. Он сделал несколько шагов и увидел что по стенам текут редкие и тоненькие ручейки воды, просочившиеся с поверхности. Отец дотронулся рукой до одного из них и почувствовал легкий химический запах. Такой же как на поверхности подумал он. И не решился поднести горсть с водой ко рту. Он поднял взгляд и увидел что вдоль стен стоят уцелевшие канистры и в некоторых из них уже было достаточно жидкости. Как же хотелось  крикнуть ему не пейте это! Но из его горла вырвался только хрип. Он попытался сглотнуть но распухший и шершавый язык мешал ему это сделать. Миловидная девушка лет 20 на вид подошла к одной из канистр с кружкой налила и стала жадно пить. Монах бессильно опустился на колени. Было поздно. Все пили эту воду. Все.

            Монах Михаил молился богу с неистовой силой искренне верующего, молился за спасение этих заблудших душ, молился о том чтобы бог простил им все прегрешения, просил и умолял он Его. Молитвенный транс его продолжался почти два часа, он ничего не видел и не слышал, мир для него перестал существовать. Он был рядом с богом. Когда он поднял взгляд в зале не шевелился никто. Все лежали в позах в которых их бросила агония. Отец Михаил встал, и на негнущихся ногах пошел к выходу. Он мечтал что сейчас откроет дверь и белое божественное сияние примет его в свои объятия.

Хер там. Подумал он открыв дверь.

Стояла ночь. От земли валил пар, небо было по прежнему черным,   стояла абсолютная тишина которую ничего не нарушало, даже ветер не выл больше, не видя куда идет отец побрел в сторону родника, по пути лежали трупы тех кто не успел добежать. Как хотелось закричать но из горла вырывалось только странный полу хрип полу мычание. У родника он остановился, и в грязном черно сером потоке увидел тонкую струйку прозрачной воды. он кинулся разгребать руками родник, копал ломая ногти, стоя по колено в грязной и горячей жиже, и из земли забила маленький бугорок родника. монах поднес руку к лицу, она ничем не пахла. сложив руки лодочкой отец Михаил поднес их к роднику, потом к губам закрыл глаза и начал медленно пить.

Шатаясь от усталости он положил последний мешок с песком. За ночь у него получилось наполнить все пустые канистры. Вода была теперь в избытке.

Спустя еще сутки он обшарил весь зал, все продукты были подмокшими, и имели тот неприятный химический запах что и вода до сих пор текшая по стенам. Его начал мучать голод. У него продолжали лезть волосы, и когда монах в одной из сумок нашел зеркало, то долго не решался заглянуть в него, то что он увидел мало походило на знакомое ему лицо, скорее это напоминало череп покрытый кое где пучками седых волос, ошметками кожи, и какими то красноватыми струпьями. Губы его истончились потрескались и кровоточили. Открывать рот было больно. Голос к нему так и не вернулся. Кроме хрипа ему ничего выдавить из себя так и не удалось.  Святой отец ничего не ел уже третьи сутки. Жара изматывала. В зале с трупами появился сладковатый запах разложения. Заходить ему туда было с каждым разом все тяжелее.

Для того что бы занять себя он начал обследовать галереи. Тянулись они на многие километры. Монастырь стоял не один век, и галереи выдолбленные в мягком известняке монахами за много веков поддерживались в идеальном состоянии. О том что эти ходы настолько масштабны отец Михаил даже не представлял. Почти три дня у него ушло на бесплодные путешествия. Ходы переходили в узкие залы и наоборот. Наконец он нашел уютный тупичок где и обустроил себе жилье. Но четверо суток без еды его изрядно обессилило, лицо по прежнему болело, в зеркало отец Михаил больше смотреть не решался. Слабость и голод убивали его и он это понимал, он не просто хотел есть. Ему казалось что он бы смог есть даже насекомых и червей, но никого найти не удавалось. На пятые сутки он взял топор и вернулся в общий зал. Подошел к ближайшему трупу. Долго смотрел на его отброшенную в сторону ногу.

Сглотнул накопившуюся слюну.

Поднял топор над головой.

Зажмурился.

Ударил. 

29 December 2011

Немного об авторе:

... Подробнее

 Комментарии

Черт 192.09
06 January 2012 22:09
Так вот это кто был. Помню встретил одного плешивого с топорм в руках. Думал приведение после пьянки, а это поп из времен конца света стало быть. Веселое время ожидается. Но я туда больше не перемещаюсь. Он меня чуть не сожрал.
Подумать если: Залы тянулись на многие километры.
1. Это как же там освещение сделано? Кто за генераторами следит? Или он в темноте видит.
2. Пять дней в такой жаре. Да там уже все разложилось. Трупный яд его не спасет однозначно.
Гы-гы.
ренат 1.35
17 January 2012 14:28
1, никак. фонарик штука полезная. в инвентори батюшки он был. 2 мясо можно есть через неделю если температура не менее 45 градусов. оно вялится. а сдохнет так и не жалко;)