1

                Георгий Паламару - младший, лейтенант советской разведки, прыгнул с камня вниз. Чёрный коршун парил над пустыней. Георгий подошёл к скале, укрылся за нею: впереди просматривалась дорога, вокруг которой лежали мёртвые пески. Георгий пристроил на выступающем камне оптическую винтовку.

                Осень 1948 года. Он получил задание генерал-полковника Абакумова, министра НКВД, убрать неугодного президента этой африканской страны.

                Абакумов сидел в своём кабинете и пил чай.

                - Да! – отозвался он на стук в дверь.

                Вошли Ежов и Гоша Чебану.

                - Садитесь, угощайтесь, - предложил Абакумов. На столе стояли ещё две чашки с чаем.

                Ежов и Гоша присели за стол. Абакумов взглянул на них из-за чашки, которую держал в руках.

                - Бомон выполняет своё задание, - сказал Ежов.

                - Сталин, - сказал Абакумов, прихлебнув, - уже пришёл в соглашение с африканским президентом.

                - Вы сказали мне об этом утром, - сказал Ежов, тоже прихлебнув чаю.

                Сделал два глотка чая и Гоша.

                - Связи с Бомоном нет, - сказал Ежов.

                Гоша тоже, как и управление контрразведки, знал, что Бомон – рабочий псевдоним лейтенанта Паламару.

                Абакумов откинулся на спинку стула.

                - Он выполнил бы задание наверняка, - сказал Ежов, прищурив глаза на Абакумова, - поэтому нам пришлось сдать его африканцам.

                Гоша резко повернул голову к Ежову: он об этом не знал.

                - Хорошо, - ответил Абакумов, отхлебнув из чашки.

                У Гоши настроение упало, он медленно поставил недопитую чашку на стол.

                На пыльной дороге показались три легковых авто. Георгий, пристроившись с оптической винтовкой за уступом скалы, помусолил палец. Машины приближались медленно. Георгий вынул из внутреннего кармана фото, взглянул на него: красивая и молодая Наташа Лешану улыбалась ему. Она была сфотографирована в июне – возле московского кинотеатра Иллюзион, перед началом фильма «Трактористы». Георгий сунул фото обратно в карман и взялся за винтовку, всматриваясь в приближающийся кортеж.

                Сзади него послышался шум, он быстро оглянулся: с камня на него прыгнули два рослых негра, подбежали ещё трое. Выбили из его рук винтовку, ударили в глаз. Схватка была недолгой. Трое придавили его к земле.

                - Сиди, сиди! – наседал на его горло дюжий негр. – Тебя нам ваши же и сдали. На распыл пойдёшь.

                - Подтверждения у вас есть? – прохрипел Георгий.

                - Ты нам их и дашь! – держал его негр.

                - Погодите! – прохрипел Георгий. – У меня есть документ с приказом, он недалеко отсюда.

                Они шли по песку мимо скал: Георгий и семь служащих африканской контрразведки; солнце клонилось к закату – белое солнце пустыни.

                - Далеко ещё? – спросил тот же негр, очевидно, главный в этой группе африканцев.

                - Недалеко.

                Георгий стал осматриваться у скалы.

                - Где-то здесь, - притворился он, что не помнит. Да, Бомон, знал о возможности такого варианта и подготовился к нему. О возможном предательстве руководства НКВД.

                Георгий сунул руку в щель, семь негров стояли позади него. Георгий быстро вытащил из щели кольт, взвёл курок и сделал семь выстрелов…

                Семь полутрупов-африканцев корчились под скалой в последней агонии. Георгий рукою, в которой держал кольт, вытер пот со лба: куда ему теперь? В Союз ему хода нет…

                                                                                         2

                Абакумов сидел на стуле, курил. Александр Лупу, следователь, подошёл к Наташе Лешану, сидевшей на стуле посередине кабинета.

                Шёл декабрь 1952-го года.

                - Ну? – осклабился Лупу.

                - Что? – смотрела Наташа с любопытством, желая узнать беспределы человеческой глупости и зверства.

                - Где он? – спросил Лупу.

                - Кто?

                - Бомон.

                - Не знаю, - солгала Наташа, - он пропал ещё в 48-м.

                Бомон два дня назад весь вечер просидел у неё в гостях, собирался через два дня опять к ней прийти.

                Лупу посмотрел на неё со злобой, протянул руку, сдавил ей горло. Андрей Стойко вошёл в кабинет, Абакумов оглянулся к нему.

                - Чего тебе? – спросил Абакумов.

                - Товарищ генерал-полковник, - обратился Андрей, - следователь Рюмин к вам пришёл.

                - Позови, - сказал Абакумов.

                Андрей вышел.

                - Оставим пока! – сказал Абакумов Лупу.

                Лупу схватил Наташу за локоть, и они вышли из кабинета. Вошёл Рюмин, подошёл к столу.

                - Ну? – спросил его Абакумов.

                - Профессор Этингер, - сказал Рюмин, - врач, сознался, что собирался отравить Жданова и Щербакова.

                Окурок дымился в пепельнице.

                - Хэ! – ухмыльнулся Абакумов.

                Рюмин смотрел на него.

                - Я, - сказал Абакумов, - знаю, как у нас выбиваются показания.

                «Чёрт возьми! – мелькнуло в мозгу Рюмина. – Сталин будет недоволен пресечением дела врачей!»

                Абакумов взглянул на свои наручные часы.

                - Ладно, допросим завтра профессора вместе: сейчас уже вечер.

                Рюмин улыбнулся.

                Дима Казаков спал на нарах в Лубянской тюрьме. Честный, говорит народная пословица, значит, сиди в тюрьме. А если ты не честный, иди - воруй, тебе помогут. А ты с ними поделишься.

                Диме снилось, как сосед Иван Бачу подошёл с топором и стал рубить: бах! бах! – стучал топор. Дима очнулся ото сна. В камере было плохо видно.

                - А! ах! – стонал кто-то.

                Дима осторожно приподнял голову от подушки, всмотрелся: кто-то душил подушкой профессора Этингера, лежавшего на вторых нарах.

                «Следователь Рюмин!» - узнал Дима спину гэбиста, и положил опять голову на подушку.

                Через минуту всё было кончено. Рюмин с полубезумными глазами тихо прошёл к двери камеры и вышел.

                Дима приподнялся на своих нарах.

                - Профессор! – позвал он.

                - Мне к Сталину! – сказал утром Рюмин в приёмной. – Спросите, можно к нему?

                Лейтенант повернулся, отворил дверь, вошёл и затворил за собой. Томительные секунды проходили одна за другой. Через три минуты лейтенант вышел в приёмную.

                - Входите!

                Абакумов пил чай, откусывая от куска сахара; он сидел за столом в своём кабинете.

                Лупу подошёл к сидевшей на стуле Наташе.

                - Ну-с? На чём мы прервались вчера?

                - Вы держали меня за горло, - подсказала «беспамятному» Лупу Наташа.  

                Абакумов и Лупу захохотали; Абакумов расплескал чай себе на грудь.

                - Товарищ генерал-полковник! – вошёл испуганный Андрей. – К вам.

                Вошёл капитан и с ним два автоматчика, одним из которых был Сергей Кодряну. Абакумов недовольно взглянул на вошедших.

                - У нас приказ, товарищ Абакумов, - сказал капитан.

                - Какой приказ? Чей?

                - Приказ Сталина. О вашем аресте.