«Рассказал одной милой барышне о записных книжках Ильи Ильфа. Был, мол, такой писатель, создавший образ незабвенного Остапа Бендера, сына турецкоподданного.

С увлечением говорил о том, каким необыкновенным стилистом был Илья Арнольдович.

Как ценил и любил музыку слова.

Особенно – смешного слова.

Каким был превосходным рассказчиком.

Ильф лучше многих знал, что иные слова сами по себе могут быть ужасно смешными.

Бывало и так, что и несмешные слова вдруг становились у Ильфа смешными.

В качестве примера привел фразу: «Вчера ел тельное. Странное блюдо. Потом надел исподнее и поехал в ночное».

Сказал и засмеялся, ожидая схожей реакции.

А барышня молчит.

Потом, смотрю, барышня начала мяться.

«А что такое ночное?», – спрашивает.

Терпеливо объясняю, что ночное – это пастьба лошадей ночью в летнее время. И вообще, дело не в этом. Мол, музыка слова...

Барышня наморщила лобик. Соображает. Смотрю, глаза ее посветлели. Ну, думаю, слава Богу, поняла.

«Теперь мне все ясно, – говорит, – но зачем этот ваш Ильф по ночам, вместо того чтобы спать, лошадей пас?»

                 (Фрагмент романа «Дважды войти в одну реку»)

.