Летом 1996 го вышел из строя на одном из стендов кислородный клапан – изделие Одесского НПО «Кислородмаш», и, ввиду масловзрывоопасности в данной отрасли деятельности человеческой, решено было его не ремонтировать самостоятельно, а ехать на завод изготовитель, благо тот ещё худо-бедно, но работал, и после созвонки дал добро на восстановление в течение двух рабочих дней. В течение недели пока происходила оплата счёта, и подтверждение получения денег на их расчётный счёт, я успел паспорт гражданина СССР поменять на паспорт гражданина Российской федерации, так как дошли до нас слухи о беспрецедентном глумлении над простыми гражданами и гражданками СССР на границе с гарной Украиной в том году. Их просто ссаживали, и на электричке отправляли обратно в Россию. Естественно, так как был уже не новичок в скитаниях по производственным мощностям нашей необъятной Родины, перед выездом по телефону получил заверения, что буду поселён в общежитие завода, и ни о какой брони, ни в какой гостинице беспокоится, мол, не треба.

На границе, таможенники хоть по сумкам и шмонали (что наши, что ихние), но в карманы не лазали, и так как изделие было не габаритное,

то до Одессы добрался без эксцессов в отличие от некоторых, которых было очень жаль, и хотелось в помощь им минимум пистолет подарить.

Одесса встретила кромешной тьмой, платформы не освещались, в небе даже звёзд не было, лишь впереди тусклым «волчьим глазом» желтело здание вокзала. Попутчики успокоили, сказав, что с целью экономии электроэнергии улицы не освещают, но троллейбусы ещё ходят, несмотря на то, что уже почти полночь. Пройдя через здание вокзала, вышел на тёмную круглую площадь с несколькими тускло светящимися троллейбусами. Увидев, что нужный мне номер троллейбуса, грузный мужчина с помощью верёвок пытается подсоединить к токоприёмнику, я подбежал к нему и, назвав нужную мне улицу, спросил, доеду  ли. Мужик с интересом глянул на меня, и утвердительно кивнул. Войдя в троллейбус, обнаружил сидящую на боковом сидении кондуктора девушку занюханной внешности трудноопределимого возраста и с затравленно голодным взглядом. Кроме меня больше никто не зашёл, и вообще площадь почти мгновенно обезлюдела, как успел я заметить, прежде чем мы начали движение. Как только мужик начал закладывать вираж по площади, чтобы выехать на прямую тёмную неосвещённую улицу, девушка соскочила с высокого бокового сидения кондуктора и встала сбоку от водителя. Я спросил у нее, сколько стоит билет и начал доставать мелкие деньги. Она сначала что-то тихо сказала водителю,

а затем назвала мне сумму. Я дал ей, какую то их «фантиковую» купюрку, вымененную ещё в Москве при подходе к Киевскому вокзалу, и стал ждать сдачу. В этот момент троллейбус подошёл к первой остановке полной людей. Это были театралы, возвращающиеся по домам с представления, полные впечатлений. В большинстве парами. На боковое сидение шустро взгромоздился симпатичный мужичок лет под тридцать. Девушка передала ему мою сдачу. Вы к нам откуда? Командировочный, с московского? Спросил он, протягивая мне деньги.

Получив утвердительный ответ, он, соскочив с сидения, и подойдя к водителю с девицей, что-то сказал им «хорошее», и отдал мне стоимость билета мелочью, сказав, что в это время суток в Одессе проезд в городском транспорте бесплатен. Узнав от меня на какую улицу я стремлюсь попасть, и что в их городе я впервые, спросил насчёт наличия пистолета, иронично улыбнувшись. У нас по ночам шалят.

На гоп стоп берут. Все деньги отнимут, да и раздеть догола могут, особенно в таких заводских районах куда Вам надо. Через остановку, после того как выйду, будет автовокзал, на холме ярко освещённое здание. Идите туда, там и переночуете за восемь рублей. Пока едете, я туда позвоню, но на всякий случай запомните моё ФИО (назвался) – тёзка по имени и отчеству оказался. Скажите, что я прошу устроить Вас на ночь. И распрощались, и больше я его не видел, и фамилию давно уже забыл. Действительно через остановку прорывая черноту южной ночи

яркими огнями сияло  на холме здание автовокзала, в котором я успешно и переночевал всего за восемь российских рублей. На  следующее утро, подъезжая к проходной  нужного мне завода, я отметил в уме правдивость слов доброго человека: железобетонные заборы с обеих сторон с редкими сторожками проходных растянулись почти на пару километров. Ори, не доорёшься, и с пистолетом окучат.

На заводе меня уже ждали, вдобавок женщина с техотдела оказалась почти землячка, из Егорьевска. Рассказал ей, что я дожил до сорока пяти и ни разу за жизнь ещё не бывал южнее Киева, и не купался в южных морях, а потому рвусь к морю. Выложил коробку московских конфет с бутылкой коньяка, и, получив заверения, что завтра в 16.00 изделие можно будет забрать, рванул в сторону моря.

(окончание следует)