— Дайте дефиницию верлибру!
— Возможна ли рифма в верлибре?
—  В чем отличие короткой прозы от верлибра?
— Для меня верлибр — это такой текст, который можно все-таки напевать. А петь можно, когда есть внутренний ритм поэтического слова. Любой свой верлибрический текст я готов пропеть без труда, хотя довольно редко это делаю. Но твердо знаю, что это моя песня — был бы слушатель! Как когда-то на фестивале я почти пропел эту историческую справку, составленную в пять часов утра на квартире поэта Ильи Фонякова. Санкт-Петербург, Малая Посадская, дом номер восемь.

Конечно, песня моя из-за отсутствия музыкального слуха больше напоминала рэп, но принята слушателями была «на ура». В связи с этим хочу сказать, если в верлибре пробивается внутренняя рифма, то избегать ее не надо, хотя и злоупотреблять, думаю, не стоит. Рифмы оставляю для других форм стихосложений и других поэтов, которые делают это лучше, чем я.
Я сталкиваюсь с тем, что в России верлибр все еще на подозрении. Когда-то в Братске Евгений Рейн кричал мне в лицо, что незачем писать верлибр: русская поэзия молода, в русском языке есть еще много места и времени для регулярного стиха. Он говорил это в унисон с другими русскими поэтами, которым по-прежнему не дает покоя верлибр, поэтому они не упускают возможности сказать свое гневное «нет» свободному стиху, продолжая политику если не тотального запрета, то обязательного ограничения. Вот и на заседании круглого стола, который прошел несколько лет назад во время летнего Байкальского фестиваля поэзии, Александр Кушнер был категоричен: «Верлибр хорош только изредка!», продолжая в унисон антиверлибровую политику близкого ему по духу Иосифа Бродского, хотя Нобелевский лауреат верлибром изредка баловался. Олег Хлебников развивал мысль филолого-идеологически, настаивая, что русский язык еще не исчерпал своих возможностей до того, чтобы верлибр стал вдруг столь же обязательным. Евгений Евтушенко со свойственным ему апломбом доказывал мне, что по-настоящему свободным стихом могут пользоваться только поэты, которые полностью освоили грамматику поэтического мастерства в области регулярного стиха, и закреплял свой тезис примерами из известных только ему авторов. Но я Евтушенко не поверил, поскольку масса его рифмовок часто далека от поэзии и является зарифмованной прозой. А верлибров Евгения Александровича я не читал.
И тут я подхожу к вопросу: в чем отличие короткой прозы от верлибра? Проза, какая бы малая она ни была, все время нуждается в романном продолжении. Верлибр же с самой первой строчки стремится к пулевой дырочке в мишени:

Прошу прощения за ненаучные ответы на теоретические вопросы журнала.