ПРОЛОГ

 

Конец

 

Чем дальше в лес – тем глубже влез…

 

- Хр’юн, ты внатур`е шампур`ы забыл? Ебать ты пиздец, башка дыр’явая!

- Слышь? Картавый хуй, я пять километров твои трёхлитровые банки с мясом пёр в гору, а шампуры мог, кстати, вон, Мясо взять.

- Дай сухарей! – сказал в ответ, невозмутимо, Дима, закидывая ногу на ногу.

- Дай шампуры! – нагло и прямо в лицо крикнул Андрюха.

- Ну, крыса, ничего, земля круглая. Придёт война, попросишь кусок хлеба… - накуксился Дима.

- О-о… Ладно, на, только не плачь.

- Да пошёл ты, крыса…

- Не хочешь как хочешь! - сказал Фрост и принялся пить пиво.

Необыкновенно тёплый март две тысячи шестого года с почками на ветках, запах костра и жареного на углях мяса. Скворчащие сосиски на барбекю и куча малолеток, устроивших попойку вокруг кострища, на уложенных квадратом стволами поваленных деревьях. Юные, вспыльчивые, и, конечно, весёлые, но уже старые друзья.

- Я ща, вот, пойду, и дам пизды этому пидарасу!

- Эй, Вася, блин, отвали от него, ему хреново, пусть спит.

- О, Сандаль, давай книгу писать обо всей этой дребедени?

- Ага, бля, может завтра фильм снимать начнём?

- Остряк, на телефон?!

- А печатать её тоже на телефоне? Тут, как бы мы все компы попродавали, лично мне не на чем.

- Сука ты, Алёшенька, весь настрой обосрал. Я, вот, может быть, хотел книгу написать, хорошую такую… с тобой. А придётся снова бухать.

- Со мной. – ткнул себя пальцем в грудь пьяный Сандаль.

- С тобой… - вздохнул Вася, - Наливай, братец.

Разбросанные бутылки из-под водки и пива, сосиски, догорающие на костре, и куча пьяных малолеток, развлекающихся кто во что горазд. Споры, смех, танцы и преданные тосты-речи из уст отроков, вырвавшихся на гулянку в лес после долгой разлуки лучших друзей.

- Ден, Де-ен!.. где Ден? – блуждал по лесу пьяный Олег.

- Вон, под деревом валяется, нажрался как свинья. – сказал Нудист, разглядывая неаппетитный обугленный и измазанный в сером пепле, и по всей видимости, ещё и в грязи, кусок шашлыка.

- А-а… а сам…-то… - промямлил откуда-то Ден.

Олежа встал перед Нудистом и, откровенно раздумывая, начал так же разглядывать грязный и явно пережаренный кусок мяса в руке друга.

- Ты же не собрался это есть?

Нудист скривил неопределенную физиономию и пожал плечами. Неспешно взял в руку кетчуп и обильно полил трапезу. Олежа противно скривил рот и наморщил лоб. Нуд молча приподнял мясо вверх и открыл рот.

Резко, прямо из его руки одним махом, весь кусок пропал во рту Русика, только забравшегося в гору со Студентом. Впрочем, через секунду этот противный шашлык, вместе с кетчупом оказался на лопоухом Студенте.

Лес закатился смехом Нудиста и Олега.

- Ну-у, Русик!

- Заткнись, это дерьмо у тебя на куртке, а побывало у меня во рту, это граздо хуже, поверь! – куском хлеба Русик протёр язык. – Вот вы уроды!

- Кто урод?  - развопился Андрюша. - Сейчас, я, тебя в землю втопчу!

Несколько раз, попытавшись встать, он, в конце концов, забыл, что хотел сделать и мирно уснул.

Раздосадованный неудавшимся стёбом Русик начал пить водку прямо из горла и быстренько догнался, немного подебоширил и тоже уснул. Непьющий же Студент выслушивал пьяный грузняк Буслика и Ухи.  Они постоянно спорили - братья, и, в конце концов, подрались, втянув в свой бой всю толпу, разбросанную по живописному кургану.

Через полчаса все потихонечку начали оживать.

- Олег…

- Оле-ег…

- Олег! Бля!

Измывались над пацаном, Вася и Денис.

- М-м-м… чо-х-о? - промямлил Олег.

- Олег, бомбят! - вскрикнул Денис.

- Кто? – еле ворочая от опьянения языком, спросил Олег.

- Вон, самолёты бомбят!!! – поддержал, шатаясь, Вася, а Нудист с Силичем дружно зажужжали, исполняя роль грозных самолётов.

- А-г-а-а… пусть б…б…омбя…т.

- Олег, блин, бомбят! - не угоманиваясь, вопил Ден.

- Где ключи от танка?! - спросил Русик.

Все ждали его ответа, но он молчал и спал.

- Бомбят, Олег! – закричал Денис. – Бомбят…

- Где ключи от танка, быстрей Олег, быстрей! – закричал Андрюша.

Испуганный Олег, в кипише, не открывая глаз:

- В куртке, пацаны, там, в кармане, в куртке, синей моей!..

Через секунду поняв, что над ним жестоко прикололись, открыл глаза и сказал:

- Уроды!

Лес взорвался залпом заливистого смеха.

Чуть позже, ещё приняв на душу, Сандаль докалупался до Ухи.

- Эй, Ухо…

- Отвали. – пробурчал голос из-под прошлогодней листвы.

- Ухо!

- Сука, я же сплю…

- Ухо, Ухо, надо ехать, срочно.

- Не-е… Надо проспаться…

- Блин, Ухо.

В разговор влез Силич, усевшийся на «крякнувшего» под листвой Уху:

- Эй, видишь, спит пацан, Сандаль, пусть спит.

- Иди в жопу, мне с ним побакланить надо, ты вообще вон, уселся на него.

- Кстати, да. – проскулил Ухо.

- Он не против.

- Ну, тут, я бы поспорил…

- Силич, эй! На его месте же должен был быть ты! Ты же всегда ужираешься и валяешься. И вообще, ты если не отвалишь от меня, то я тебе дам в глаз. – Сандаль хотел показать на своем глазу, и ткнул себе в него пальцем, скривился и прошипел. – Бля-я… Ух…

- Чё?! – и скорчив рожу грозного бойца Силич полез давать Сандалю лещей, но тот оказался проворней, и треснул его первый. Они подскочили. Пару секунд подумав, Силич дал Сандалю по яйцам. Поглядел на то, как он корчится, матерясь, на чём свет стоит, и мирно удалился по-маленькому. Лишь добавил, уходя. – Да ну тебя, дурак пьяный…

Сандаль же без тормозов, вот что значит, пиво с водкой мешать; обычно он таким никогда не был, но сейчас:

- Ухо!

- Ну чё тебе, гнида тупорогая? – Ухо развалился на бревне.

- Дай совет! – Сандаль уселся рядом.

- Какой в жопу совет? Ты что, дебил? А?

- Нет!

- Ну, а, что, ты, кретин, меня достаёшь, дай лучше пива.

- Ухо запарил, дай совет, как бы мне так в училище промутить, чтобы не ходить, и охуительно мне было, и никто меня не выгнал бы.

- Тя, сука наглая, выгонишь! – пробурчал Силич из какой-то ямы.

- Этого я не знаю, но могу один нужный жизненный подсказать, с детства эту истину знаю…

- Поможет?

- Может быть…

- Валяй!

- Надевай зимой двое штанов. – сказал Ухо и отвернулся.

- Ты чё, ненормальный? Это все знают, даже, наверное, этот дебил! – сказал Сандаль и показал пальцем на выкарабкивающегося из оврага Силича. – А я с реальной просьбой помощи к тебе обращаюсь.

- Чем смог, тем помог, пива дай!

- Ну…

- Чё, ну, - перебил Ухо, – почему у меня-то спрашиваешь?

- Ты самый большой.

- Вон, Буслик, он старше, у него спрашивай.

- Ща как спрошу, сука… - промычал голос из оврага.

- Вот видишь, почему у тебя спрашиваю. - сказал Сандаль.

- Вали трезвей, дятел новогодний! - разозлился Ухо. – Пиво подай! Полчаса прошу!

- Ну тебя в жопу, Артём…

Сандаль махнул рукой на отвернувшегося друга, встал с тяжёлым вздохом и повернулся, кинул взор на желтеющий и залитый лучами садящегося солнца город, который был виден практически весь с пригорка, оккупированного двумя десятками пьяных мальчишек.

- Мой руки перед едой! – ехидничал Сандаль, проходя мимо Силича.

Так и подошло дело к вечеру. Все успели, и поругаться, и помириться.

Уже стало сравнительно темно, немного греющее солнце пропало совсем, опять стало прилично холодно. Возле реки, на металлическом столе, два пьяных тела, очнулись от жёсткого бодуна:

- Вася, это ты?

- Да… что домой?

- Ага, к тебе.

- Сначала ко мне, потом гулять.

Крича нехорошие песни про малолетних шалав, они отправились в свой район - Забелую. Частные домики русской провинции на северном Кавказе. Гостеприимный южный Майкоп охватила северная мерзлота после солнечного и теплого дня.  Ледяной ветер продувал все улицы насквозь. То и дело парни чуть ли не синхронно передёргивались от холода, но поскольку алкоголь ещё не вышел из пацанов, они на это практически не обращали внимания:

- Возьми машину.

- Я за руль пьяный не сяду, той всей поездки хватило, хватит, накатался пьяным.

- Вася.

- Дима.

- Возьми.

- Иди в жопу.

- Ну и фиг с тобой.

- Ну и ладно, о, уже возле дома, Димон, подожди минут пять. – сказал Вася и хлопнул калиткой.

- Ладно…

Через сорок минут:

- Димон, извини, задержался.

- Да не прихерел ли ты?! – возмутился колотившийся от холода Дима. – я тоже как-нибудь домой зайду, попрошу подождать, и спать лягу!

- Вася! – услышался женский голос.

- О, опять, минуту. – сказал Вася.

- Ну тебя на фиг! – возмутился Дима.

- Мясо, не мороси, я сейчас. – уже развернувшись и отправившись в сторону калитки отвечал Васёк.

- Вася, ты куда? - спросила Васина мама.

- Пойду, прогуляюсь.

- Нет, ты пьяный, будь дома. – сказал отец.

- Нет мне надо… мне надо.

- Ладно, только не добавляй, дома во сколько?.. – перебивая друг друга, сказали родители Васи, глянули на Диму, тот приветливо помахал рукой и, хотел было облокотиться плечом на столб, но по-пьяни промахнулся и грохнулся на землю.

- Как обычно. – ответил Васёк. - Да, вон, Димон трезвый. - и повернувшись увидел валяющегося Диму, сухо добавил. – Был.

- Ну ладно, - сказал отец Васи, - вам «трезвякам» виднее, гуляйте, только, чур, без приключений на жопу! – и хлопнул калиткой. И уже из-за калитки. – И чтоб телефон был включён!

Вася вздохнул, разочарованно помахал головой. Со двора был слышен разговор родителей.

- Прекрасный ты отец, ничего не скажешь, ребёнок вернулся пьяный, а ты его на все четыре стороны отпускаешь.

- Для начала, этому ребёнку, уже восемнадцать. И я его отпустил проветриться, чтобы утром можно было к нему в комнату зайти и не опьянеть от перегара.

- По себе знаешь, да?

- Да хоть и по себе, пусть идёт, большенький уже.

Вася недовольно уставился, качая головой, на Диму, подошел к другу:

- Си-не-ва! На лицо.

- Чё паясничаешь, клешню лучше дай, подняться… - прорычал Дима.

Вася поднял товарища.

- Ладно, давай я тебя провожу, и домой вернусь, что-то снова тащить не туда начинает.

- И чё? Не-е.

- Дима, да похуй мне, реально родителям стыдно в глаза смотреть. Да и перед твоими предками неудобно.

- Вот ты кайфолом! Пойдём!

- Мясо, пиздуй домой, хочешь, в моей компании, хочешь сам, но я чё-то, завязываю с синькой и дурью.

- Хуёвый ты друг.

- Да срать, хоть сыном нормальным стану. И тебе советую…

 

 

 

 

О ВСЕХ И КАЖДОМ

 

Узкий

 

Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не руками.

 

Двумя месяцами ранее.

Зима, январь, мороз, раннее утро, на улице ещё совсем темно, и город как будто вымер, на улицах ни души, даже светофоры мигают жёлтым, словно говоря о том, что ещё не раннее утро, а поздняя ночь.

- Твою мать, пошли в жопу… Пышкин, Ринат!.. идите на фиг… уроды. – сонно прохрипел Узкий.

- Ха-ха! – с пьяным смехом отирая плечами стены, за неимением сил, двое пьяных пошли по коридору в ванную.

- Пьяные отморозки! Лёха, - говорит уже проснувшимся голосом Китаец, - эй, Лёха!

- Чё, узкоглазый? – еле выговаривая, и попутно вытирая слюни текшие из угла губ по щеке, отвечал Перепел.

- Обурел? – расширил Китаец свои узкие глазёнки.

- Что хочешь? Я спать хочу. – сказал Перепел переворачиваясь на другой бок, чтобы быть спиной к Китайцу и тот от него отстал.

- Посмотри, не в падлу, сколько время.

- Двадцать минут шестого, только, спи. – лениво приподнявшись, и с хлопком шлепнувшись на подушку.

- Лёха, эй Лёха.

- Что, блин?

- У тебя всё лицо изрисованное.

- Чем?!

- Красками.

Подлетев к зеркалу, глядя сонными глазами Лёха убедился в том, что его лицо превращено в палитру.

- Два пидара! – прокричал Лёха в сторону ванной. Обратно донеслось лишь плескание и пьяный смех. – Только дырявые вдвоём в ванной закрываются!

- Я сейчас выйду и р’азобъю тебе ебло… - донесся глухой голос Пекаря из-за закрытой двери ванной.

- Ха! Перепел, тебе пизда. – сказал Китаец. – Ладно, я домой.

- Как домой?!

- Так, пешком. – утвердительным голосом произнёс Китаец.

- Я с тобой.

- Да пойдём.

Одевшись, они отправились из Черёмушек в Забелую, через весь город пешком, по морозу, без сигарет, да ещё и с бодуна. По пути у них завязался разговор:

- Китаец… а ты откуда?

- Из Туркменистана.

- А как там?

- Там… там пиздец.

- Узкий, ты прям кладезь информации и многословия… Здесь лучше?

- Да.

- А чем?

- Да всем, почти.

И ведя такой пустой разговор, к половине седьмого они оказались в Забелой. Чувствуя, что они нафиг по-отморозили ноги, они пожали друг другу руки и бегом сорвались каждый в сторону своего дома.

Китаец или Узкий – зовут Дима, простой и особо ничего не требующий от жизни парень. Он может запросто не появляться дома неделями, получив от родителей, максимум, выговор. Если вообще заметят его отсутствие. Прозвище получил именно за свою внешность, за узкие глаза, а так – вполне сложенный паренёк. Представляет он собой юношу среднего роста с тёмными волосами, азиатский профиль лица, видно, что мужик из него получится сильный, но достаточно глупый, в принципе – то, что и нужно для настоящего распиздяя любого возраста.

Через три часа он брёл уже возле двухэтажного бело-желтого здания, с просветляющимися из стен кирпичами, из-за старости положенной на них штукатурки, называющимся школой. Дети в разноцветных куртках и с большими портфелями бежали на занятия, а кто постарше медленно шли кучками, перездоровываясь ежеминутно:

- Я твой рот чих-пых! – кричал кому-то Олег, проходя мимо Китайца.

- Что орёшь? – спросил Узкий, пожимая ему руку.

- Да… тварь, сигарету спёрла. – свирепствовал Олег.

 

Олег

 

Маленькая рыбка лучше большого таракана.

 

Январское, снежное, морозное утро, большой, школьный уличный туалет, разрисованный именами всех школьных хулиганов за всю историю существования школы, да и самого туалета (кому ж еще придёт в голову писать своё имя на стене сартира), и почти все курильщики собрались здесь и курят, обсуждая кто что.

- Эй, курва! Алёна, блядь, отдай сигарету! – кричал, не угоманиваясь Олег.

- Кто курва!?  - ответила, скорчив рожу кирпичом какая-то девка.

- Ладно тебе, не бери в голову – бери в рот! – съязвил Олег в её сторону.

- Иди на хуй. – утвердительно ответила пиговица.

- Сигарету на базу, не то я тебе сейчас твою дырку порву! – крикнул Олег и приподнял брови, говоря о серьёзности своих слов. Потом, задумавшись, добавил. – Хотя, может и не порву… У меня руки на столько не растянутся!

Засмеялись все несколько десятков свидетелей их спора.

- На, подавись! – ответила та, засунув ему сигарету за шиворот.

- Да пошла ты... сука… Узкий, огню дай. – уже отвернувшись от нее говорил Олег и попутно вытаскивал сигарету из-за воротника.

- А? – не понял обращения к нему не выспавшийся Китаец.

- Спички или зажигалку! Дюбель узкоглазый! – и постучал себя по виску указательным пальцем, вылупившись на Китайца.

- Фиг тебе, а не зажигалка. – ответил Китаец и, хотел было дать Олегу пендаля, но тот увернулся, и Китаец всем своим весом шлёпнулся на задницу. Но никто не обратил внимания, уж больно привычная сцена для этого места, только все дружно усмехнулись.

- Дайте кто-нибудь подкурить… О, Русик, жига есть?

- Вон, у Васька возьми, - ответил темноволосый юноша, и снова влился в живой разговор целой кучи ребят, отстаивая своё мнение, по, возможно какому-то важному поводу, но кому-кому, а Олегу было совершенно насрать, и, постояв около пяти секунд, он крикнул другому парню в голубом полосатом свитере с милированием на голове.

- Вася! Дай огня.

- Лови.

И Вася бросает зажигалку, Олег не ловит, зажигалка об асфальт. Бах! Кто-то закричал, кто-то схватился за сердце.

- Олежа, ну, ёбаный в рот… Что у тебя с руками с утра?! – разорался Вася.

- Да я к этой шмаре прикоснулся, наверное, в анальной смазке успел об неё испачкаться.

Пятачок закатился грохотом смеха. Обиженная деваха уперла руки в боки, стиснула губы и прошипела.

- Может у тебя руки скользкие, потому чё ты гондон?

- Чё ты там свистишь в мою сторону, вагина резиновая? – невозмутимо, и даже не глядя на неё пробурчал Олег в поисках огня. – А то что-то хуями немытыми завоняло.

И снова рокот смеха раскатился в закутке.

- На. – хихикающий Китаец протянул зажигалку, потирая другой рукой жопу.

Олег подкурил:

- П-п-х-х… спасибо.

Олег – пацан, лет четырнадцать-пятнадцать, занимается спортом, весёлый и наглый. Светловолосый подросток, худой, мягкоголосый (в силу своего возраста), среднего роста, большой шутник… Что-то вроде маленького любимчика всей компании, которому прощается всё, и тянут его везде, где только могут, как и учат всем вредным привычкам.

Прозвенел звонок, Олег, сделав пару тяг, бросил сигарету и побежал на урок, в спешке зацепив пацана, плечом.

- Эй! Что широкий? Здоров. Руку обосцал? – явно пытаясь сделать поддельно грубый голос, сказал какой-то паренёк с внешностью начинающего культуриста.

Они пожали руки, но тот не отпускал.

- Здорова, Мясо, я на урок. Отпускай уже клешню, мне реально надо.

- А я, в столовую. – уже спокойно ответил тот. И засунул руки в брюки.

 

Мясо

 

Чаще всего в милицию попадают милиционеры.

 

Он не спешил на урок, а не спешил по тому, что в школе уже не учился, а учился в училище, а там суббота - выходной.

Он пошёл вниз по лестнице, по тёмному коридору, проталкиваясь между младшеклассниками, одному мальчугану, чуть не снёсшего его с ног, отвесил пендаль и тут же получил подзатыльник от проходящей мимо учительницы в возрасте и проседью в волосах. Мило улыбнувшись в ответ, он продолжал свой путь не отворачиваясь, глядя ей вслед, но стоило ему глянуть прямо, как он воткнулся в закрытую дверь столовой, и на его лбу остался отпечаток многогодовых засохших подтёков краски. И матерно бурча, он открыл дверь, и потёр лоб. Зайдя, он разглядел свою ссадину в зеркало, махнул рукой и пошёл к прилавку.

Мясо – зовут Дима. Тёмный кудрявый мальчуган, курит, любит выпить и знатный бездельник. Воспитывается матерью и дедушкой. Юноша с вполне приличными формами штангиста, но его вид и характер – две противоположности, драка – последнее место, где его можно обнаружить. Вечно сутулится, и не выпускает сигарету из зубов.

- Тёть Свет, здрасьте! – проверещал он, растянув физиономию в подхалимской улыбке.

- Привет, привет. – ответила повар-продавщица, почёсывая затылок мизинцем левой руки, и безотрывно глядя в ведро с чаем, будто втайне желая туда плюнуть.

- А пицца есть?

- Есть.

- А почём?

- Шесть пятьдесят. – только сейчас она оторвала взгляд от чая, и так же стала смотреть на пиццу, представляющую собой такую небольшую плюшку, измазанную томатным соусом, пару кусочков сосиски и посыпанная тёртым яйцом и сыром, не смотря на всю убогость блюда, оно имело большой спрос среди посетителей столовой.

- Дайте три, и два чая, ещё рогалик… - сказал Дима, подсчитывая мелочь на левой ладони, правой рукой, сжав в ней бумажные купюры.

- На... сдачу возьми.

- Спасибо.

Взяв заказ, он пошёл за стол в другую залу:

- О, здорова, пацаны. – аж остановившись от случайности встречи, довольно произнёс Дима.

- Привет…

- Здор’ова…

- Здорова…

Он увидел трёх пацанов, которые втроём подняли такой гул, будто их тридцать, а были это Пекарь, Татарин и Перепел, тоже кормившиеся.

- А вы как здесь?

Кучерявый Перепел ответил за всех:

- Пешком, через дверь. – и довольно, смеясь про себя, задёргал головой отпивая чай.

 

Пекарь, Татарин и Перепел

 

Пиво с утра не только вредно, но и полезно.

 

- Ослоумно. -  подколол Мясо и встал рядом.

- Ну ладно, мы  пошли…- сказал Татарин и протянул руку.

- Как?.. – снова пожимая по очереди руки, расстроенно сказал Дима.

- Так же, через дверь… - не оборачиваясь сказал Перепел.

- Ты становишься предсказуемым, Перепел!

- А ты педиком, я же тебе об этом не говорю, при каждом случае.

Вся троица захохотала.

- Так, а ну не сквернословить у меня тут! Это же школа! – прокричала продавщица из-за прилавка.

Через двадцать минут возле магазина «Островок», что в центе Забелой, эти трое стояли на обшарпанной остановке не отрываясь, глядя на местную пивнуху.

- Эй, Санёк, дай сигарету, - попросил Перепел Пекаря.

-  И мне. – поклянчил, требуя, смуглый пацан по имени Ринат.

- От, нахлебники… нате. – скорчил дебильную рожу Пышкин, выражая своё негодование, и протянул сигареты.

Пышкин (Пекарь) – простецкий парень, зовут Саня, «учится» в училище, работает, много и часто пьёт, курит как паровоз. Здоровая детина, большой, крепкий пацан. Башку его украшают светлые мало-мало кудрявые волосы, картавый, постоянно выражает свои эмоции тоном разговора, прикольный пассажир, короче…

Татарин (Ринат) - пацан нормальный, живущий для себя и для друзей, очень успешный альфонс, татарин по национальности, высокий мулат, нигде не учится, сидит на шее у родителей, бабушки и своей девушки, на жизнь никогда не жалуется, воспринимает так как оно есть, тоже кадр каких мало, моментами может такое отшарашить, что хоть стой, хоть падай.

Перепел (Лёха) – живёт в Майкопе, учится в скирде, пьёт, курит, хорошо шутит и парадирует, отлично умеет подымать настроение хорошей шуткой. Невысокого роста, кучерявые волосы, постоянно корчит разнообразные гримасы, лучший друг двух выше упомянутых, но у остальных в компании он особым авторитетом не пользуется, совсем не глупый, тоже тело уникальное.

Не зря говорят, что распездалов друг к другу магнитит, так эти еще с первого класса втроём припаялись.

Они смотрели на бегающих стаями собак, стариков, выходящих из почты, прямиком в соседнюю аптеку и алкашей, тянущих на детских санях металлолом.

- Может по пиву? – сказал Лёха.

 Они дружно согласились и пошли в бар. Но когда они переходили дорогу, перед ними пролетела девятка, забрызгав их грязным мокрым дорожным снегом, перемешанным с песком:

- Ден, сука. - сказал Пышкин, сдвинув брови в порыве ненависти, и щурясь вглядываясь в останавливающуюся юзом машину, отряхивая грязь с куртки. – Собака! Я твой дом тр’уба шатал!

 - Здоp’oва, уp’оды! – крикнул Ден, высунувшись из окна. Обернулись все, кто услышал, и, одумавшись через пару секунд, отвернулись, глядели на него только те трое, к которым эта фраза адресовалась.

- Иди на хуй, псих! – дружно ответили пацаны, и также дружно показали ему средний палец.

Он сдал назад:

- Вы пр’ям в унисон р’азговаритвать уже стали. Вы, уже и спите вместе, навер’ное?

- Ну да, у нас такая же семья, как у тебя Глобуса и Студента! - подколол Дена Пышкин, и полез прямо в окно, чтобы надавать ему шамаров.

- Р’уки! Убер’и свои гр’абли, и не пачкай мне салон, ты, вон весь в говне каком-то! – отбивался Ден.

- Так это ты, сука, меня и испачкал! – рычал в ответ Пекарь.

Ден выскочил из машины.

- Да ты и так к вечер’у в грязи синий валяться будешь со своими подр’ужками. – указательными пальцами Ден ткнул на Рината и Перепела, потихоньку отходя назад от злого Пышкина.

- Ну, за это я себе дать пизды не могу, а тебе могу.

- Р’езонно. Пышкин, но ты можешь пр’оявить великодушие, и не дать волю амбициям, и сделать мир’ немного добр’ее… - отбрехивался пятящийся Ден.

- Собака языкастая. – рассмеялся Пекарь.

- Чё, машину дали? – спросил Ринат.

- Да нет, все на p’аботе, а я беспалева­­­ и катаюсь.

- А чё не в школе? – спросил Лёха.

- Я, типа, заболел.

- Понятно. - сказал Ринат. - А справку где возьмешь? Чтобы показать, что болел.

- Выкp’учусь без неё.

- У, ты какой наивный. - сказал Пышкин. – Вон, гоняют всех в школе, диp’ектоp’ даже пар’у р’аз за саp’тиp’ заглядывал, пойду ему p’асскажу, нехр’ен нас гp’язью забр’ызгивать!

- Ну и вали, шестеp’ка! – и опять получил подзатыльник. – Ладно коp’оче, я погнал. Ну вас нахр’ен, дебилов. Проскользнул между Ринатом и Пышкиным и запрыгнул в машину.

 

 

 

 

 

 

Денис

 

 Что посмеешь, то и пожмёшь.

 

И стартанул с пробуксонами. Накатив музыку, поехал круги по гололёду наворачивать вокруг Забелой.

Ден - двоюродный брат Олега. Живёт в Майкопе, спортсмен, баскетболист, весёлый рослый паренёк, картавый на букву «р», курит и пьёт, но всё в разумных пределах. Задумывается об учёбе, хотя на школу плевать он хотел. Любитель поколбаситься и поотрываться, не напрягаясь лишний раз смотрит на жизнь, наглый, как, в принципе, и все ребята из этого списка.

Взял телефон, остановил машину:

- Так, P’усик, «чумадан», звонить… - выбирая номер в телефонной книжке, комментировал свои действия. - Где же ты, ур’од?.. возьми тр’убку… Алё, Р’усик, ты где?

- Дома, а ты?

- Я катаюсь.

- Сам, на машине чё-ли? – громко удивился Русик, клацая мышкой (играя на компьютере).

- Да. – ответил Ден, поглаживая руль.

- Молодец.

- Ща, я заеду…

- Не надо, я лучше сам выйду на Апшеронскую улицу, и ты меня там подберёшь. Мне как раз в магазин ещё надо.

-  Давай быстр’ей, у меня дома никого нет, вот я машину и спиздил.

- Бегу.

Русик быстро оделся и, выйдя из дома, побежал по заснеженной и заледеневшей дороге.

Денис влетел в поворот по гололедице дороге через маленький мостик. Машину начало таскать и кидать из стороны в сторону, юный водитель откровенно не справлялся с управлением автомобиля, ушедшего в глубокий занос. Но даже круча рулём и напряжённо играя педалями он увидел двух не местных кавказцев. Машина с хдопком и брызгами играющего лучами солнца снегом остановилась в большом сугробе перед шокированными ребятами. Ден вышел из машины, как хозяин мира: он вальяжно открыл дверь серебристой девятки, и не торопясь поднялся.

- И хули мы здесь делаем?!

- Гуляем. – пришёл в себя молодой черкес.

- А я вас не знаю.

Ден наклонился в салон и достал небольшую биту.

- Вы же знаете, на какой р’айон сунули нос.

- У меня здесь бабушка. – уверенно и грубо ответил второй юный кавказец, и выдул целое облако пара.

Денис неспешно прикурил сигарету.

- И как зовут бабушку?

- Маретта.

- Пиздишь.

Ден ткнул битой одного в грудь, как второй резко выхватил её, и ударил рукоятью Дениса в шею. Он упал и проскользил по льду. Мгновение, и бита вырвана из рук уже кавказца – подоспевший Русик головой сбил его с ног, и парень с разбитым носом упал рядом с Денисом, которой не стал терять время и начал буквально месить и без того сбитого с толку противника. Русик обеими руками битой в шею вдавил в забор второго. В ответ он только шипел и пытался оттолкнуть лицо Русика от себя. Денис спокойно встал, и ударил прижатого к стенке парня ногой в живот. Русик ослабил давление, и черкес наклонился и упал, задыхаясь, на колени.

- Съебали к хуям из нашего района! – крикнул Русик, нависнув над парнями.

Денис сел в салон, трясущейся рукой провернул ключ в замке зажигания, с тяжелым вздохом сдал назад, и разогнал машину прямо на валяющегося противника. В последний момент парень подскочил и запрыгнул на тротуар. Ден на ручнике сделал полицейский разворот, выскочил из машины.

- Бабки, быстр’о!

- Хуй вам.

Русик с Деном переглянулись, пожали плечами. И Русик сбил битой с ног грубо ответившего оппонента. Плавно поднёс биту к носу другого.

- Чё уставился? Трубу и бабосы…

Парень с взглядом исполненным ненавистью достал несколько купюр из кармана. Наклонился к другу, взял у него мобильный телефон и протянул Денису. Который нагло выхватил «дань».

- А теперь съебали быстро! – дёрнулся Русик. А парни дали драпу, поскальзываясь на льду стоптанного снега на тротуаре.

Денис похлопал друга по плечу.

- Спасибо.

- Ладно, поехали в магаз…

Потратив чужие деньги Ден довёз Русика обратно домой, да и сам тоже домой отправился, пугая всех пешеходов, которые шли по самой дороге, а не по тротуару.

 

Русик

 

Счастливые трусов не надевают.

 

 Русик вышел из машины, взял в руки телефон:

- Алё, Тёма.

- Чё? – донёсся голос из телефона.

- Эй ты, «студя», ща я зайду.

- Какой блин «студя»! Чё надо?

- Диск возьму.

- Какой?

- Какой-нибудь.

Русик – пацан нормальный, самоуверенный и харизматичный юноша. Конечно, курит и, конечно, пьёт, это все-таки признак постановки уважения у нынешней уличной молодёжи. Пытается учиться, что-то из этого выходит. Видит свою будущую жизнь в разных перспективах, но и в настоящем в лучшем себе отказывать не желает. Среднего роста парень, тёмные волосы, не то чтобы прямо спортсмен, но держит себя в форме, качается. Остряк, грубиян и тот ещё весельчак.

- Здорова, чмо. – Русик подошёл к уже ждавшему его лопоухому Студенту.

- Сам ты чмо.

- Дай что-нибудь поиграть.

- А поточнее? – ехидно сказал Студент.

- Заебал. – недовольно глянул на него Русик.

- Новая «Контра» есть, но не дам.

- Ты чё? – возмутился Русик.

- Ничего. – отморозился Тёма.

- Дай. – пригрозил, нагло уставившись на друга Русик.

- Установишь и отдашь. – дебильно усмехнулся Студент.

- Да.

- Сейчас. – вернувшись через пару минут. – На. – протянув бокс с диском.

- Зайдёшь и заберёшь. – сказал Русик, выхватив из руки Студеникина диск, и треснул ему им же по лбу.

- Ладно. – ответил тот потирая лобешник.

Русик отошёл на пару метров, резко развернулся и вернулся обратно. Студент так же продолжал висеть на заборе и вопросительно смотреть на друга.

- Студя, на трубку, пусть у тебя отлежится.

- Нахер мне твоя трубка?

- Она не моя.

- Нахер мне не твоя трубка!?

- Ну, положи, куда-нибудь, вечером отдадим Клюверу, а он её завтра цыганам сольёт.

- Я не буду в этом участвовать.

- Конечно не будешь, просто трубка у тебя побудет.

- Вот ты пипец…

- Студя, научись уже ругаться по-мужски, а то, как с детсадовским разговариваю. – Русик швырнул мобильник прямо в лицо друга.

- Гандон ты ебаный! А не друг.

- Во! Теперь чувство обоюдной выговоренности появилось, и ты нахуй пошёл, дружок.

 

Студент

 

Вся жизнь – игра! Задумана хреново, но графика обалденная!

 

 Студент зайдя домой сразу сел за компьютер, и начал пристально разглядывать мобильник. Зазвонил домашний телефон, он вздрогнул, взялся за сердце, выдохнул и поднял трубку:

- Алё. Кого? Нет извините, вы не туда попали… нет… нет… да не морг это никакой, ах, это ты Олег, иди в жопу! – и бросил трубку.

Студент (Тёма Студеникин) – всем готов услужить, сама доброта, почти не пьёт, готов смеяться сутками, ни на кого не обижается. Высокий, худой, с настоящими лопоухими ушами, за что и имеет несколько обидных дополнительных прозвищ. Не смотря на свою мягкость характера – очень крепкий паренёк.

Звонок в дверь.

- Блин, кого принесло, о, Сандаль… - Тёма вышел. - Чё?

- Диск мой гони. – сказал Сандаль, корча рожи из-за слепящего снега.

- Те ужастики, про вампиров?

- Да и ещё вынеси спичек, а то я зажигалку посеял, подкурить надо.

- Щас.

И вернувшись через несколько минут:

- На, вот диск, вот спички… А где мой?

- У Олега. – пофигистически ответил Сандаль.

- Сандаль, чё за фигня!? Я тебе давал.

- Он тебе сегодня занесёт… Давай. – и довольный Лёша потопал по хрустящему снегу.

- Давай. – с ноткой ненависти во взгляде проводил его Тёма, и негромко добавил. – Хер кому чё ещё дам…

Немного подумав:

- Сандаль!

- Ты чё орешь, локатор?

- Погоди.

- Да иди ты в жопу.

- Я серьёзно, вот, возьми телефон.

Сандаль вернулся, взял телефон в руку, покрутил его.

- Спасибо… А чё это?

- Клюверу передашь?

- От тебя?

- От Русика.

Сандаль швырнул трубку обратно Студенту.

- Так может пускай Русик сам и передаёт?

- Блин, он меня попросил…

- Студент, с тобой, как с иеговистом разговариваешь, твоя чистая безматерная речь, ниебенестически раздражает…

- Иди на хуй.

- О! Вот и поговорили! А левых мобил мне не надо, ты взялся, ты и передавай.

 

Сандаль

 

Мы не левые, и не правые, потому что мы валенки.

 

   Сандаль – зовут Лёша, добрый и понимающий, постоянно ощущающий себя ответственным, живёт в Майкопе с мамой, воспитывается без отца, но характер не девочкин, а наоборот, чувствующий себя мужиком. Нрав суровый, на шею сесть не даст, пьёт и курит – это влияние окружения. Сам среднего роста, тёмные волосы, худощавый.

- Здорова, Русик! – сказал Сандаль, проходя мимо Русика стоящего в калитке и оттирающего снегом какой-то половик.

- Ебанутый!? – вылупил глаза в шоке Русик. – Не кури, вдруг мама увидит!

- Смотри, чтобы глаза не вывалились… Так вылупил. А она дома? – Сандаль спрятал сигарету.

- Да.

- Вот так увидит? – сел под забор.

- Нет.

- Пашешь?

- Да напрягли, съебался со школы, прикинь, покружили с Деном по району, пришел домой, а тут матушка. – вздохнул Русик.

- П-п-х-х, курить будешь?

- Блядь, с дуба рухнул!?

- Да ладно. – заухмылялся Сандаль.

- А ты чё, от Тёмы?

- Ага, диск забрал.

- А его отдал?

- Нет! – и Сандаль скривил счастливую рожу.

- Я слышал, как он возмущался. Мы с Деном у залётных трубку отжали, тоже ему слил. – улыбаясь добавил Русик.

Сандаль разочарованно и ухмыляясь замотал головой.

- Теперь это его ноша. – хихикал Сандаль. - Писец, сегодня вообще кто-нибудь в школу пошёл?

- Ха! Не знаю, я перед уроками ходил в школу, диск у Андрюши брать, почти все были. – рассуждал Русик, тупо глядя на примерзший разбитый снежок на воротине. – Да и пофигу…

- Ладно, давай.

- Вечером выйдешь?

- Не знаю. Чё-то холодно… - сказал так, типа скорее всего «нет».

- Да, есть немного, может от того, чё зима ща?

Они одновременно заржали, и Русик захлопнул калитку. Сандаль плюнул, швырнул бычок в сторону проезжающей мимо белой «копейки», поправил шапку и кинулся вдогонку машине, схватился за бампер, и на присядках уехал скользить за автомобилем. Проезжая мимо автобусной остановки, он увидел двоих худых парней с шапками набекрень. Они приветливо помахали Сандалю, тот в ответ с невозмутимой физиономией показал им средний палец. И, катившись за бампером какой-то гнилой развалюхи умудрился ещё и надменно отвернуться.

 

Паня и Волк

 

Снимаю. Порчу.

 

- Вот он охеревший… - возмутился Волк.

- Угу. – вздохнул Паня и поправил шапку.

- Чё такой убитый? – спросил Волк, высморкался посреди тротуара, так громко, что проходящая мимо бабушка замахнулась на него сумкой и обозвала выродком, Волк в ответ только покачал головой, соглашаясь.

- Бухали, вчера. – ответил Паша, дождавшись пока бабка отойдёт подальше.

- Кто?

- Хуй в пальто!.. Ты чё? Долбоёб? – и почесал жопу.

- Сам ты долбоёб. Кто ещё бухал?

- Да, все.

- Кто все?

- Волк, отвали.

- А где бухали? Вас в центре не было. – предъявил Волк, пронзая обиженным взглядом своего собеседника.

- На речке.

- А-а. – понял Волк, и посмотрел на часы.

- Бэ-э. – передразнил его Паня и тоже посмотрел на его часы.

- Какие пары? - спросил Волк.

- В душе не ебу. – ответил Паша.

- Может, сачканём?

- Может, … А почему бы и нет. Всегда ведь сачкуем.

- Пошли?

- Пошли. - утвердил Паша.

- И вообще, вы конченые, я вчера от скуки дох, а вы бухали, даже не позвали.

- Это потому что ты дебил, у которого нет телефона.

- Есть, просто он не включается.

- Ну да, а толку от него, для самообороны?

- Заткнись нахуй.

Паня в ответ пощёчину Волку, тот Паше, и начался бой. Повалявшись в снегу они встали, покурили, и побежали на остановку к подъехавшему автобусу, запрыгнули в него и начали там посреди салона отряхиваться. Завидев это дело, контролёрша, представляющая собой невысокую, но жирную женщину, тихонько подобралась к ним, уверенно шагая по мчащемуся и петляющему автобусу, даже не держась, как дала Волку подзатыльник, и следом затормозившему Пане.

- Сучата, не могли на улице?! Тут лужи мне разводить припёрлись, вот остановка  - нахер из автотранспорта!

Выпиханные ребята в шоке посмотрели вслед автобусу, и, увидев, что подъезжает следующий начали интенсивно отряхивать снег друг с друга.

Паня или Паштет – зовут Паша, пацан как пацан, обычный недалёкий гопник, любит выпить, курит. Делает вид что ходит в училище. Из тех, кто очень ждёт, когда бы его в армию забрали. Худой, среднего роста.

Волк – зовут Игорь, с прозвищем совершенно разные, курит, пьёт, много дибильничает, всё время пытается подняться в своих и чужих глазах, в основном бесполезно. А то и ещё больше себя топит. Это то тело, которое обязательно превращается в объект насмешек в любой компании. И всегда, ему, хотя бы один человек, да рад, тот, которого затравили, а тут пришёл тот, кого задрочат ещё сильнее. Худощавый, ростом как Паша, да и учится с ним. Два сапога пара, в общем.

- Ну, чё, куда? – спросил Волк не успевши усесться на сиденье.

- Не знаю, я, наверное, в школу. – ответил Паня.

- Тогда я домой.

- А к тебе можно?

- Не, нельзя, мы постоянно вместе тусим, и пахан уже сказал, что мы будто пидоры.

Паня в ответ только удивленно-возмущенно уставился на Волка, и возмущенно выдуд воздух. Впереди сидящая девушка повернулась, скривила лицо:

- Чистите зубы, пидоры.

Через пять минут Паштет уже был в школьной столовой, за столом ел Дима, за прилавком копошилась продавец и повар – тётя Света, больше никого.

- Здорова, Дима. – протянул руку Паня.

- М-г-г-м-г. – прожёвывая, ответил Дима. – Здорова!

- Тёть Свет, здрасьте.

- Ага. – ответила та и добавила. – Три рубля принёс?

- Да. А что есть покушать?

- Да, вот, смотри.

- О, мне три пиццы, и два, чая, дайте мне ещё сердце… - сказал он, глядя на пирожное из песочного теста, сделанное в форме сердечка и посыпанное арахисом, - нет не это, оно какое-то подгоревшее, ага вот оно!

- С тебя ещё рубль.

- Вот.

- Чё, хаваешь, Димон? – подошёл Паня.

- Да нет, я просто пережевываю и выплёвываю… - ответил, ехидно улыбаясь, Мясо. -  здесь Перепел, татарская рожа и Пышкин были.

- А куда…

- Здорова, шляпы! Всё жрёте! – залетел в столовую пацан с милированием на голове.

- Да пошёл ты, шляпы. – возмутился Паня и вполголоса добавил. – Крашеный.

- А ты что здесь? У тебя же урок. – удивлённо спросил Дима.

- Меня выгнали с геометрии, - сказал Вася, подойдя к продавщице, - тёть Свет, мне пиццу и рулет и ещё чай, вот под расчёт. – и с ходу сунул ей мелочь.

- На. – тётя Света оперативно вручила ему тарелку с провизией и стакан чая.

- Спасибо, тёть Свет. – с будто поддельной улыбкой сказал Вася и пошёл к парням. - А вы-то, как здесь? – спросил Вася. – Вам не было смысла после девятого уходить, один фиг здесь тусите постоянно.

- У меня выходной – суббота, – сказал Дима, протянув руку.

- А я сачкую, Волк – чмо, домой ушёл, – ответил Паша, тоже протянул руку.

- А меня, бля, выгнала… Чую, хер вывезу, у меня двоек у неё больше чем клеток в журнале. Надо подугомониться... – задумался Вася. – Или журнал спиздить и сжечь нахуй!

 

Вася

 

Уходя, гасите всех.

 

- Вот я в компании сейчас завтракаю. – ехидничает Вася.

- Ты о чём сейчас? - сказал Дима.                                 

- Ну, вегетарианцы бы сейчас в панике были. У меня же полдник…

- И чё? – вытянул шею Паня.

- Ну, как, а ем я в компании Мяса и Паштета! Аха-хаа, не поняли, полуфабрикаты сраные? – Вася закатился смехом.

Двое переглянулись и пожали плечами.

- Да ладно вам, смешно же. Ща пожрём, и на перекур! Фух, спасибо, настроение подняли.

- Не за что. – недовольно ответил Паня.

- Паштет, а ты явно протух, тебе бы к зубному. – отодвинулся Вася.

Через десять минут у школьного туалета на улице, возле котельной стояли две девушки, курили, конечно же, возле разнообразных газовых установок:

- Олег – сука криволапая, зажигалку не поймал, и я без огня сейчас теперь… О, Натаха, Залина, привет, выдры! – сказал Вася, подойдя к ним.

- Привет, головастик. – сказала тёмненькая по имени Наташа.

- Наташ, не обращай внимания на придурка. – сказала светленькая, Залина.

- О, Паштет! – увидев Пашу, вскликнула Наташа.

- Чё!?

- Хуй через плечо! Иди сюда. – сказала Залина.

И они увели Пашу в женский «отсек» туалета – поговорить.

- Что-то, я тебя давно не видел. – сказал Диме Вася.

- Да, я с одногруппниками сейчас, то на Восходе, то в Черёмушках, о! поехали со мной вечером на Восход.

- Не, не хочу, я в Черёмушках сегодня или здесь, в Забелой. Да и из нашего района лучше лишний раз сейчас не выбираться, вечно замесы. Реально, сил нет уже драться. Так что я здесь как-нибудь.

- Пофиг, созвонимся.

- Созвонимся. - утвердил Вася.

  Вася (Картоха или Голова) – про таких говорят «в доску свой» в любой компании, учится в школе, ждёт с нетерпением совершеннолетия и водительские права, прозвище «Картоха» из-за белорусских корней, курит, конечно, пьёт как не в себя. Любитель собрать приключения на свою жопу, а прицепом проблемы на головы своих многочисленных товарищей. Среднего роста, с милированием на тёмных волосах, постоянно паясничает. Редкостное хамло и грубиян, зато честный, как младенец

- Девчонки… Залина!.. Наташа!.. – сказал Вася.

- Что? – спросила Наташа.

- Сачкуете?

- Не видишь? - ответила Залина.

- Не, ну, может вместо урока вас директор отправил сюда бычки собирать?

- Голова, ты бы рот закрыл. - сказала Залина и затушила сигарету об кирпичную стену котельной.

- Только если твой.

- И как же?

- По самы помидоры!

Залина подошла сбоку, обняла за плечо.

- Затыкалка не выросла.

И резко схватила его за пах левой рукой, и сдавила достоинство.

- А-а-а! – завизжал Вася и сел на присядки. – Залина, это о-очень больно!

- Зато справедливо. -  погладила по голове Васю Наташа.

Вася выдохнул и распрямился, глаза покраснели и блестели налитой яростью.

- Может и справедливо, но слишком сурово.

- Ну, прости. – снова приобняла одноклассника Залина.

- Не-не-не, не надо мне ваших обнимашек, а то потом шляпа болит и пульсирует. Понял, затыкать не буду, не хотите, как хотите.

- Ладно, на урок, у нас русский? – спросила Наташа.

- Что-то вы мне всё желание отбили, и писюн теперь болит, я в Черёмушки, в блядушник тёлки Татарина. Там её подруга, залижет мне пускай рану. – и подмигнул девушкам.

- Вот ты пошлый. – замотала головой Залина.

- Эй, так-то это ты мне чуть яйца не оторвала только что!

- Ты мне грубости говорил.

- А что грубого в помидорах? У нас рядом Кубань, они тут знатные на грядках растут.

- Ты мне зубы не заговаривай.

- Ты мне лучше на такси подкинь немного, ты накосячила, искупай вину материально.

- Ну ладно… Сильно болят?

- Неимоверно.

- До свадьбы заживёт. – ответила за подругу Наташа.

- Я, может, холостым умереть хотел.

Девушки отправились на урок, Паша в школу стоять у дверей и доставать каждого встречного глупыми вопросами, а Дима с Васей вызвали такси

 

Клювер

 

С кем поведёшься, с тем и наберёшься.

  

Вася с Димой зашли в квартиру, которая на самом деле напоминала настоящий притон. Обшарпанные стены, грязные белые обои и убитая и прокуренная мебель. В квартире был полный набор, Татарин, Перепел, Пекарь и Клювер, вальяжно развалившийся на разложенном диване в зале.

- Клювер, ты вообще отсюда уходишь? – вместо «привет», сказал Вася.

- Я, просто, не в том состоянии, чтобы уйти.

Клювер (Крюк, Крючок) – зовут Дима, пацан на вид лет четырнадцати-пятнадцати, как Олег, такой же наглый, много курит, много пьет, отрывается на всю, потому, что знает, что с армии придёт его старший брат, и конец его тусам. Невысокий, но нормальный для своего возраста, немного писклявый дуралей, настоящий классический представитель подрастающей гопоты.

- Клювер, иди сюда! – закричал Татарин. – Ты тут пиво разлил, убирай!

- Чё?! – нагло ответил Клювер.

- Сюда вали! – во всю дурь крикнул Ринат. – Чмо!

- Чё?! – возмутился Клювер. – Ща, с вертушки унесу! Понял!

- Ну ты, сука, попал! – сказал Ринат и пошёл на Клювера с кулаками.

- Эй, Пр’имат! Не тр’огай его! – вступился за Клювера Пышкин.

- Эй, – пискляво, – Пышка! – с растянутой в улыбке физиономией.

- Охуел?! – возмутился Пышкин, и добавил. – Иди на мамонтов охоться, негр’!

- Ах ты батон французский, фраер ты хлебный! Чмо, блядь, мучное! – развопился Ринат.

- Пизда тебе, татар’ская хар’я!

Клювер знал, что это из-за него, но не встревал, только безудержно ржал, как и все остальные.

В конце концов, Ринат подошёл к Пышкину и треснул его кулаком по носу, его соперник мгновенно среагировал и, схватив его обеими руками за затылок и ударил его лоб о свою правую коленку.

- Вы заебали, угомонитесь. – влез в драку Вася. – Крюк, это всё ты, пиздюк. Где подруга эта новенькая?

- В маленькой комнате была, вроде.

Вася молча встал и пошел в коридор.

- Вот, сука, только припёр’ся, и ср’азу ему отсосут сто пр’оцентов. – пожаловался Пекарь друзьям, и во всю глотку добавил, чтобы было слышно на всю квартиру. – А я между прочим цветы подарил!

Из тёмного коридора слышно, как Вася открыл дверь и донеслось: «Привет. Давай помогу одеть, а лучше снять. Я тут тебе цветы передал...»

- Вот же мр’азь… - пробурчал Пекарь.

И квартира закатилась смехом друзей.

Злой и раздосадованный Пышкин даже подошёл к двери, подумал немного, приоткрыл тихонько, посмотрел. Вздохнул. Закрыл. Вернулся, прикурил. Все молчали, кроме еле сдерживающегося Клювера.

- Чё р’жёшь? – недовольно спросил Пекарь.

- А что ты там увидел?

- Сосёт она… что…

- Я вот что думаю. – поднял глаза к потолку Клювер. – Вот, получается, сосёт сейчас она, по факту.

- И-и? – раздражённо протянул Пышкин.

- А по ситуации отсосал ты!

Смех в слёзы. От рокота залпового ржача вибрировали стекла в окнах.

- Сука, я тебя убью!

Пышкин накинулся на Клювера, и уже Татарин бросился на защиту остроумного малого.

- Всё-всё-всё! Вызываю такси и валю отсюда, ну вас на хуй! Кто в Забелую? – возмутился Мясо.

- Да все, наверное. – встал Перепел.

- Перепел! Ты здесь был?!

- Мясо, ты что, слепой? Я же не с потолка свалился.

- Вообще тебя не видел. Ладно, вызываю два мотора, в один не поместимся. – Дима повернулся в сторону коридора и громко добавил. – Ловелас, давай скорее там, мы ехать хотим.

- Я останусь. – пробурчал Пышкин.

- Тогда я с тобой точно из одной посуды больше пить не буду. – ответил ему Клювер, и все снова заржали.

- Клювар’т, я тебе р’от пор’ву! – снова накинулся на Крючка Пекарь.

Как из комнаты донеслось, глухое васино «глотай». Все ухмыльнулись.

- Ну нахер’, я с вами. Кар’тоха, ты гондон! Чтоб на тебя колор’адские жуки ночью напали!

 

Фрост, Ухо, Силич, Нудист, Буслик

 

Если голова болит, значит она есть.

 

Такси остановились рядом с баром «Лагуна». Парни вышли, встали в круг, дружно прикурили сигареты. Как из пивнухи вылетело тело и начало люто блевать. Вася присмотрелся:

- Ломарь нормально строчит.

- Фу, мне аж самому заплохело. – добавил Пекарь.

Здание средних размеров, внутри оформление средней похабности, несколько столов, барная стойка, две отдельные комнатки. Пять человек пускали всю эту красоту в расход:

- Линкин Парк! Включите Линкин Парк! – кричал пьяный пацан со взъерошенными волосами.

- Успокойся, Нуд! Не ори! – успокаивал его другой парень уже напяливший на себя куртку по прозвищу Фрост.

- Пусть орёт, если хочет! Отъебись от него. – сказал лопоухий толстый парень по прозвищу Ухо. - Да? Буслик! Да?

- Хуй на! – ответил сонный голос из салата. - Лин…ки-н…п-п-х…

И Буслик опять отрубился, так и не сумев выговорить.

Этот беспредел творился там ещё около часа. Но вот более-менее похожие на трезвых Фрост и Силич, решили – нужно выдвигаться домой. Нудист был в состоянии идти, но в нежелании. Ухо никак не мог понять, зачем уже уходить, если, как он выразился, все ещё трезвые. Буслик же встал, оделся, сел и призаснул. Андрюша и Силич вывели Нудиста и Уху посадив их на улице прям на асфальт облокотив на решётчатый забор бара и поставили наблюдать за ними только что вернувшегося из туалета Лёшу – невысокого парня без остановки болтающего с телефоном, который крича в трубку опять скрылся за углом, пошли за Буслиом, и, пока они ходили, те двое успели уйти в «пив-Бар», что находится как раз, напротив, через дорогу от бара «Лагуна», а там уже была компания, и как видно их узнали:

- Ого, Поветкин, да и Пашок здеся! – сказал высокий парень без передних зубов.

- Ебло захлопни, Ваня, - сказал ему низенький, конопатый пацан, - не наезжай на них, пацаны, пивка ебанёте?

- Какашок, охуел? – ответил ему тот.

- Иди в пизду, Ваня! – сказал Какашок, кинув дерзкий взгляд на обидчика.

- Какан, нажрался, веди себя прилично, сука ёбаная! – отстоял себя Ваня.

В их разговор, хотел было, влезть Ухо, но в драку лезть не захотел, начали драться все, вот сломали стол, разбили витрину, окно вдребезги, Ухо и Нудист сжали кулаки, сделали шаг, но их тормознул только что нарисовавшийся Фрост, и вывел из бара.

- В темпе, пацаны, щас мусора приедут! – сказал Силич, дёргаясь от пробирающего насквозь мороза.

Они отправились в сторону «Лагуны». На асфальте, возле забора валялось тело, тело это было Бусликом, вокруг него собралась толпа.

- О, да там же Ден и Русик, - сказал Силич, увидев всю эту кучу пацанов.

- Ого, это вы его так напоили? – спросил Студент.

- Нет, он сам так напоился! Ха… ха-ха! – ответил Нудист.

- Пацаны, помогите его домой отвести. – попросил Фрост.

- Поможем. - сказал Сандаль.

- Не-е пацаны не резон, и мы в рот выебемся, и его истаскаем, - сказал Русик.

- Такси вызывайте. Номер’ дать? – сказал Ден.

- Да, - согласился Фрост, - помогите его на остановку отвести.

Пока компания растаскивала пьяные туши товарищей. Приехали две машины. Настоящие в хлам тонированные тазы: чёрная шестерка, и зелёная девяносто девятка, из которых начали буквально высыпать молодые кавказцы, как из бездонных цилиндров фокусников. Они валили и валили из машин. Денис с Русиком переглянулись и провалились в толпу своих друзей.

Вперёд вышел на вид двадцатипятилетний черкес.

- Э! Кто старший?

- А кто спрашивает? – ответил Ухо.

- Ого какой здоровый! Ты тут решаешь?

- Нет, но ебало разбить половине вашей шоблы сумею. Вы понимаете на какой район припёрлись права качать? – уверенно отвечал Ухо.

- Моему брату в Забелой нос сломали сегодня и отобрали телефон.

- А от нас тебе что надо?

- Чтобы сказали кто.

- Мы не знаем.

- А ты за всех не отвечай.

- А ты мне не указывай! – резко ответил парню Ухо.

- Хорошо…

Черекс достал телефон и набрал какой-то номер. Спустя десять секунд из кармана Студента заиграла лезгинка. Русик закрыл глаза руками и прошептал.

- Студя, хули ты его не выключил? Бивень.

В толпе черкесов начался подниматься шипящий гул. Говорящий за всех продолжил.

- Э! Пусть выйдет, по-мужски решать будем.

- Никто к тебе выходить не будет. – сзади толпы черкесов стоял Вася с остальной честной компанией друзей. – нехуй было здесь шляться, а если сами сейчас не съебётесь, всем носы переломаем.

- Э! Это кто там такой дерзкий?

- А тебя это телепать не должно, собирай своих чертей, и вали отсюда, пока ходить можете.

Черкес уверенно пошёл в сторону Васи, нагло выпячившего грудь. В которую он, в общем, спустя пару секунд и получил прямого с ноги и укатился. В свою очередь черкеса так же с ноги, так же в грудь, унёс Пекарь. Секунда, и пятачок в центре района превратился в поле брани. Местная забелянская гопота продолжала высыпать из всех частных дворов и закоулков, спустя пять минут бойни, машины оказались на боку, прогремели выстрелы, ломались кости и буквально пролилась кровь. Ещё пять минут и гости-мстители, очаянно вступившие в бой на чужом районе уже бежали со всех ног темными переулками, а им в след летели камни и гнались собаки. Ещё минут десять гопники приходили в себя, подсчитывали пострадавших, мучали оставшихся противников, перевернули машины обратно, завели и укатили их на разборки.

- Ладно, рассасываемся! Ща мусоров понаедет, нахуй надо. – Русик помахал всем рукой. – Всем спасибо, все свободны!

Буслик проснулся, удивительно оглянув огромное количество быстро двигающегося и разбегающегося народа вокруг.

- Охуеть.

- Да не то слово, брат. – присел рядом Ухо.

Фрост (Хрюнь или Андрюша) – добродушный, не жадный, плотный темноволосый, паренёк, пофигист типичный, увлекающийся компьютерами и интернетом, впрочем, как и четверо остальных, по списку ниже. Любитель долгих прогулок и пьяных качелей.

Ухо – здоровая и раскачанная глыба, зовут Тёма прозвище получил за свои уши, прилично растопыренные в разные стороны, младший брат Буслика. Он точно не гопник, но как настоящий друг, делит проблемы корешей везде и всегда.

Буслик – Паша, старший брат Ухи, то же любитель выпить, здоровый паренёк с приличными габаритами, в некоторых моментах выступает пофигистом, с врождённым симптомом пытаться понять каждого, и всё подряд, но, стоит выпить, башню рвёт и тянет на приключения.

Нудист – тёска Буслика, то есть Паша, любит «курнуть», бухнуть, курит, человек любящий поотдыхать и душой и телом. Весёлый чувак, способный на неожиданные решения и движения. Например, пробить себе пирсинг в брови, постричься «под продиджи», или найти в ночном клубе здоровяка и впаять ему по физиономии, просто потому что захотелось. Худой и симпатичный тёмный пацан.

Силич – Артём, самый взвешенный и рассудительный из всей этой здоровенной компании, но это не мешает ему постоянно поддаваться стадному чувству и через раз отчебучивать что-нибудь эдакое, и напиваться в мясо через день. Правда, имеет привычку быстро трезветь, в принципе он также быстро и в говно ужирается. Худощавый, ростом чуть выше Хрюна, чуть ниже Нудиста.

В общем, все одинаковые и разные, как и каждый из выше перечисленного списка, пересекающихся друг с другом парней каждый день. И, как и сделала вся компания, после кровавой бойни, так же вызвали такси и поехали в сауну, продолжать бухать и хвастаться красивыми приёмами, которые они использовали против незванных гостей, на родном районе.

 

 

САМ РАССКАЗ

 

 

Начало

 

Стыдно за вчерашнее, но не помню перед кем...

 

   Первые морозные февральские деньки. Снег, радость, алкоголь – с него то всё и началось:

- Поехали к шлюхам! – на надрыве кричал Вася. – С днём рождения меня!

И началась шальная туса: пьянки, курево, музыка, девочки. И пошла пизда по кочкам: бары, ночные клубы, сауны, после, как это и бывает, все уже стали теряться кто и где… Стихийная пьянка завертела круговоротом приключений на несколько суток всех знакомых с драками и шальными авантюрами одуревших малолеток.

И, через трое суток…

- Мать, блядь, вашу, на хуй… кто коленкой в живот давит? – выпрямляясь из скукоженного положения на заднем сидении машины, сидя между двух пацанов, разорался Русик,

- Бля… не ори… - прошептал Дима, и заснул прилипнувши щекой к стеклу дверного окна.

- Не скули, Мясо. Эй, а куда мы вообще едем?! – воскликнул Русик, панически задёргав головой глядя в затылок водителю.

- Ебало завали, уебан! – спросони, зло сказал Сандаль и начал вытаскивать свою руку из-под его задницы.

- Нет, чего-то я не въебусь!.. Куда мы едем!? – запаниковал Русик.

- А чё… воды, пиздец, ща сдохну, дайте воды! – проснулся на переднем сидении Денис. – О, куда мы едем?..

- Внатуре, куда? – очухался Дима и с ненавистью глянул на пустую бутылку из-под водки, торчащей у него из-под мышки.

- Да, куда? – спросил Сандаль, разминая онемевшую правую руку.

- Вася, не молчи! – кипишует Русик, наконец разглядев того, кто за рулём сидит.

- Эй вы, бодуны! Расслабьтесь. – ответил Вася и ехидно ухмыльнулся.

- Бля, куда? – спрашивает, теряя терпение, Ден, уставившись на Васька.

- В Брест, в Белоруссию… - спокойно, с улыбкой ответил Вася.

- Куда?! – в один голос закричали пацаны.

- Разворачивай на хуй, ты ебанутый! – разнервничался Русик.

Через тридцать минут воплей:

- А как же школа? – спросил уже успокоившийся Денис.

- Нахуй школу. – ответил Вася.

- А как я не пойму, как? – не успокаивался Русик.

- Ну, мы нажрались как свиньи, весь Майкоп объездили, с мусорами подрались, и Дима говорит: «сейчас бы в Рязань», а Ухо говорит: «ну поехали»; тогда я вскрикнул: «может в Белоруссию». Все согласились.

- Как все, я вижу только четверых и себя. – возмутился Сандаль и сдвинул брови. – Пиздец!

- Остальные в поезде и …

- Чо «и»… а? – передразнил, спрашивая, Ден всем своим видом показывая своё нежелание продолжения поездки.

- И на мотоциклах. – недовольным тоном ответил Васёк.

- На каких? -  спросил Дима.

- Купили.

- Когда? – удивился Димон.

Русик схватился за голову обеими руками, нашёптывая ругательные слова.

- Позавчера.

- А на какие шиши? – спросил Сандаль протирая зенки.

- А вы не помните?

- Нет! – все дружно ответили.

- Русик ты продал свой комп и мобилу.

- Бля, как?

- По синьке, Ден, так же, ты Дима свои колонки и домашний кинотеатр загнал, Сандаль – ты комп продал и телик с дивидишником. Да всё продали, оптом…

- Ебать, ни хера не помню! – сказал Дима и, вздохнувши, потупил взор.

- Ну-у. – промямлил Вася.

- А деньги где? – поинтересовался Ден.

- Нету. – ответил Вася.

- Как блядь?..

- Ёбана в рот.

- Как на хуй!

- Пиздец…

- Не ебёт где?..

- Не пизди!

- Блядь на хуй, где деньги наши?!..

Минут десять они покричали, потом задумались и заткнулись. В окнах пыли бескрайние поля, побеленные снегом, изредка появлялись небольшие рощи и посадки, создававшие очень красивые пейзажи. Мимо пролетали фуры из самых разных стран. В салоне было тепло и хорошо, но все сидели с постными рожами, в Васе замечалась конкретная усталость, все молча осмысливали услышанное. И тут Вася продолжил:

- Вон, в бардачке пятнадцать штук лежит на обратную дорогу, пацаны, я сам нихера не помню, если честно, так, урывками. Но машина у нас есть, с документами со всеми, хотя где моя та, не знаю, не помню, короче. Зато смотрите, какие на нас прикиды, а? Дорогие, наверное, телефоны эти…

- Внатуре… - с удивлением убедился Сандаль.

- В карманах посмотрите, должны быть бабосы ещё…

- А где мы сейчас? – спросил Дима, копошась в карманах

- Уже полтора часа как в Белоруссии – ответил Вася. -  А… Ухо часа два назад звонил.

- Ну, чё? – поинтересовался Русик, поняв, что обратной дороги нет.

- Он, Андрюша, Нудист, Паша и Cилич, а ещё Ринат, Пышкин и Лёха едут двух купе, рядом бухают, кстати, то же говорят, потерянные проснулись. Паштет, Клювер, Китаец и Волк, где-то там отстали, вчетвером на двух мотоциклах, с бодуна, звонил, вроде всё нормально. – и Вася сладко зевнул. – Пиздец, пацаны, подмените меня.

И прямо на ходу Денис с Васей меняются местами, вылетели на встречку, потом на обочину, обрызгали грязью чёрный Лексус и двух огромных жлобов, отливавших возле машины, короче, нормально не могли, надо через жопу.

Тем временем в поезде «Адлер – Брест»:

«Я-а свободен!

Словно птица в небе-есах.

Я-а свободен,

Я-а забыл, что значит страх.

Я-а свободен,

С диким ветром наравне,

Я-а свободен,

На яву, а не во сне-е.»

    Куча пьяных голосов вопила песню Кипелова, не давая отдыхать людям.

- Ёбла захлопните, заткнитесь! – орал Пышкин из соседнего купе. – Дайте поспать!  

- Нудист, пива плесни. – сказал Буслик и протянув пустой стакан вытаращился в окно.

- На сухари, подставляй стакан. -  ответил Нудист и, наливая, тоже уставился в окно разглядывать проплывающие мимо красоты.

- Стой, стой, стой! Что краёв не замечаешь? – завопил Паша, когда почувствовал, что пиво уже течёт по пальцам.

- Забей. – сказал Нуд и кинул пластиковую бутылку Андрюше в голову, и в ответ автоматически был послан на хуй.

- Эй, Ухер! – крикнул Андрюша с верхней полки.

- Как ты меня назвал? Ща я тебя в окно запущу! – возмутился Ухо подрываясь с дивана.

- Ладно, забей, дай рыбку.

- Хуй тебе, а не рыбку.

- Ну и пошёл на хуй, я сам дотянусь, - потянувшись за рыбкой, Андрюша не удержался и со свистом нырнул прямо вниз, и с грохотом приземлился. После чего долго придумывал новые маты, и приписывал к своей неудаче Уху.

Тем временем в соседнем купе:

- Татарин, дай сигарету, – попросил Силич, и закинул ноги на стол.

- Силич, ты же не куришь!? – ответил Татарин, и протянул сигарету.

- Хочу… дайте огня… спасибо, п-п-х-х, ништяк.

- Бля, в тягу курит! – удивлённо завопил Перепел.

- Да. – гордо ответил Силич, и его ноги скинул Пышкин, закинув свои.

 Тем временем Паша, Волк, Китаец и Клювер мчались на мотоциклах по шоссе, то подрезая дуг друга, то обливаясь пивом, едва сравнявшись, то бранясь в четыре голоса на обгоняемые ими автомобили, и показывая всем под ряд факи. А в машине:

- А как меня родители отпустили? – спросил Русик.

- Да, и меня. – удивлённо сказал Ден, переключив скорость и начав обгон фуры, исписанной надписями на немецком языке.

- Хуй его, в таком состоянии можно и самого президента уговорить в отставку подать. – ответил Вася, не отрываясь глядя в окно.

- Наверное домой позвонить надо. – сказал Русик, и достал телефон из кармана. – Вот бля! И сети нету!

- Чувак, я думаю и не стоит, хуй его! чего мы тогда наплели. – сказал, повернувшись к нему, Вася.

- Не, не ебёт, надо позвонить, – сказал Русик, - у кого сеть есть?

- У меня вообще мобила не включается, наверное, села. – Вася постучал по своему телефону.

- О, классная муза, сделай по-громче! – влез Мясо.

- Сандаль, а ты чего, а? – спросил Вася, увидев нотку задумчивости в глазах друга.

- Пацаны, мне кажется, или у меня бодун какой-то странный, но чего-то у меня конец болит пипец. – угрюмо и в непонятках, произнёс Сандаль.

- Да ещё перед отъездом с шалавами загудели всей толпой! – сказал Вася и громко во все лёгкие вдохнул. – И ты, дружок, насколько я помню, двоих завалил, кобелина.

- О-о. – с негодованием произнёс Русик опять схватившись за голову обеими руками.

- В пизду такие страсти! – с улыбкой сказал Сандаль.

- Бля! – воскликнул Дима, выражая тем самым свои счастливые эмоции.

- Эй, а как Олег, его не отпустили? – спросил Ден и дал по тормозам. – Встр’ечная мор’гнула, садись Васёк.

- Да пиздец! а с моим перегаром мне бояться нечего. – ответил Вася и открыл дверь.

И обойдя машину, севши за руль продолжил:

- Он со Студентом на автобусе поехал.

И машина тронулась. Не успев отъехать от обочины их подрезал тот самый чёрный Лексус, они разминулись в миллиметрах. Вася вывернул руль и их развернуло задом наперед на обочине

- Мудак! – в один голос крикнули пацаны вслед удаляющейся машине, разворачивая свой автомобиль по обратно по направлению движения.

- О, а чё это за город?! – спросил Сандаль.

- Минск. – ответил Вася, и махнул рукой моргнувшему дальним светом встречному автомобилю.

Тем временем в автобусе:

- М-м… Бля! Что за фигня, Тёма, Тёма, на хуй! – шептал Олег с полузакрытыми глазами.

- А! Чё!? Где мы, куда мы едем? – Студент открыл глаза.

- Я ебу!?

- Сейчас, оба-на, у меня, смотри, мобила какая – и начал крутить в руке тонкий серебристый телефон.

- Оба-на, и у меня, сейчас Денису позвоню. – сказал довольно Олег.

  В машине:

- О… - сказал Ден, достав телефон из кармана. - Алё, о-о, Олег, мы в Белор’уссию едем… внатур’е, всё, иди на хуй!

Русик пронзал его ненавистным взглядом:

- Я ж, сука, спрашивал, у кого сеть есть, хуля, гондон, молчал?!

- Иди на хуй! Я за р’улём ехал, и не слушал никого! – также возмущенно ответил Денис и протянул телефон.

Только Русик прикоснулся к мобиле, как та вырубилась:

- Блядь! – вырвалось у него.

- Что Олег? – спросил Сандаль у Дениса, тот в ответ пожал плечами.

- Эй, сделай по-громче, чё, такие колонки зря стоят, слышь, накати. – сказал Дима.

- Заебал, и так башка болит, и не только от бодуна! – ответил Васёк.

Через два часа:

- Вася, как вообще поездка? – спросил Русик.

- Клёво, я тебе скажу, не помнишь, вы с Деном девчонок своих, в Воронеже оставили… По-моему.

- Каких? - спросил Ден. – Нормальные, хоть?

- Вон, там, в бардачке, там, да, ага.

Денис перекопошив весь бардачок достал фотографию.

С фотографии смотрели, две близняшки-блондинки с голубыми глазами и красивым телом, до пояса, дальше фотография заканчивалась.

- Сандаль, Дима, вы тоже двух близнецов, кобыл разумеется, фотки не помню куда засунули. – сказал Вася и прикурил сигарету, но её из его рта выдернул Ден и начал её курить, с откровенно наглой улыбкой. – Козлина! Это последняя была!

И полез рыться по карманам в поисках сигарет, но нашёл две фотографии. Голова удивлённо посмотрел на находку.

- Парни… Сандаль, Мясо, это вроде ваши подруги…

- А какого хуя они у тебя в кармане делали? – спросил Дима. – Пацанов-то, в бардачке лежали.

- Да, да. – ехидно подтвердил Сандаль.

- Нате! Чё приебались? – в непонятках ответил Вася. – Влюбился, бля, дрочил ночами! Пиздец!

- Ладно, чего завёлся?! – решил замять всё Мясо.

- Ну, Вася… - не успел сказать Сандаль и его перебил Вася.

- А хуля за вопросы! Ещё и претензии… бля.

- Да ладно, - начал говорить Сандаль, - не бери в голову, бери в…

- Только продолжи, ухуярю! – снова перебил Вася, и выхватил сигарету у Дена.

- Ладно, давай фотки, интересно же. – сказал Дима.

- На, подставляй грабли.

- Давай, по-пизди мне ещё! – сказал Дима и взял фотографии.

- Ничё-так, да?! – сказал Вася.

И вправду, на фотографиях были две обаятельные особы, с тёмными волосами, карими глазами, полными губами, приятная внешность у девчонок.

- И мы-то закадрили? – удивился Сандаль.

- В таком состоянии ты бы и королеву Великобритании в молодости закадрил! – ответил Вася и заржав: – По секс-шопу шлялись, ха-ха, духов с феромонами понабрали, пиздец был какой-то!

У пацанов расплылись в улыбке счастливые рожи, что Русик с Деном не могли глаз отвести от фотографии, что Дима с Сандалём. Ден отрыл в бардачке сигареты. И так, в счастливом молчании ехали и курили минут пять, но вдруг:

- Останови, ща обосцусь, останови! – резко закричал Дима.

- Тор’мози сер’ьёзно, ща обосцу-усь, бля!  - сказал Ден.

- Ебать у вас стадно моча придавила, терпение, господа. – сказал Вася.

- В таких делах, «тер’пение» не лучший совет! – сказал, скорчившись, Денис.

 Машина остановилась, пацаны, отойдя от дороги на два-три метра принялись за свои дела. И вот их можно было хорошенько разглядеть. Вылезли они из Волги серебристо-зелёного цвета на литых дисках. На всех пятерых были строгие костюмы с отливом, чёрный был только на Диме, под пиджаком была надета белая футболка, туфли были чёрные, на всех. На Сандале и Денисе были костюмы похожих цветов, кремовые, у Сандаля чуть-чуть ярче, Ден нацепил на себя черный галстук, и оба в белых рубахах, Русик был одет в сероватый костюм, как и Вася, но с чёрной рубашкой, а у Васька была белая.

Тут мимо проехал большой двухъярусный синий автобус.

В автобусе:

- Смотри, Мясо сцыт! – заорал Тёма, тыкая в окно пальцем.

- Ага, вон Денис отливает! – завопил Олег.

- Вот сволота, бесстыдники! – сказала какая-то толстая тётка из автобуса.

- Вон! Олег с Тёмой поехали. – сказал Вася и аж пошёл вслед за автобусом размахивая руками.

- Где?! – поинтересовался Сандаль.

- В автобусе… вон.

- О, это не Паша с Волком, вон на мотоциклах едут. – сказал Русик. – Может у них телефоны работают…

- Ага, - подтвердил Вася, - они самые, и улыбнулся.

- Эй, ганджюбасы! – сняв красно-белый шлем, вскрикнул Паша. - Что, лучше места посцать не нашли!?.. Ха-ха-ха.

- Пошёл в жопу со своими приколами! – ответил Дима не поворачиваясь к своему оппоненту.

- Здорова, пацаны, пива хотите? – спросил Клювер, трясущийся от холода, открыл переднюю пассажирскую дверь.

- Не-ет! – сказал Русик, – ну его на фиг. Дайте позвонить.

- А отсосать не завернуть? – промямлил Клювер, усаживаясь, и откидывая спинку сидения. – Всё, сдались мобилы наши.

- Э-эй, дай мне, - из неоткуда нарисовался Китаец, как зомби плетущийся к пиву. – Привет, пацаны!

Волк тоже проявил пофигизм и стал ссать посреди дороги. Все пролетающие по трассе машины протяжно сигналили малолетнему хамлу.

- Эй, ганджюбас! …  ну ты даёшь, Волк… в конец оборзел! – с улыбкой на лице сказал Паштет.

- Ха-а, ещё один! – спалил Волка Клювер.

- Ладно, поехали уже, а то, наверное, до завтра не доедем! – сказал Волк. – Седлай мотыки!

Все четверо «байкеров» были наряжены в кожаные костюмы черного цвета. Мотоциклы их были не новые, и не старые, один был красный, тот на котором Волк сидел, другой был чёрный, стало быть – Пашин.

- Эй, байкеры, а вы хоть знаете куда ехать? – спросил Вася.

- Найдём, знаем точно одно: по дороге. - сказал Волк, вытянув вперёд правую руку.

- Клювер, сука, Китаец… блядь, садитесь! -  разорался Паня, уже сидя на мотоцикле.

- Идём, идём. – ответил Китаец.

- Ща! – сказал Клювер, и, пожав всем руки, сел на мотоцикл, и они все поехали.

- Все, обосцались!? Хе, мы вас, между прочим, ждём! – сказал Русик.

- Иди на хуй. - ответил Ден.

- Молодцы пацаны за шесть километров от города загадили природу. – подметил Вася.

- Гадюки! – сказал Сандаль.

- И ты иди на хуй. – бесцеремонно ответил Ден.

- Теперь я рулевой! – сказал Русик.

Они сели в машину:

- Шеф! Трогай! – сказал Дима.

- Куда сейчас? – спросил Сандаль.

- В Барановичи. – ответил Вася и протянул Русику ключи.

Тем временем в автобусе:

- Е-бать, у меня четыре штуки в кармане, ты посмотри на мой прикид, Тёма! – сказал Олег, в восторге сам себя оглядывая.

- А у меня тоже не хило в кармане… раз, два, три пятьсот! Не хило! - сказал Тёма и добавил, - А есть что-нибудь похавать?

- Да. – крутя правой ногой, разглядывая коричневые туфли.

- А ты откуда знаешь!? – удивился Студент, тоже разглядывая туфли Олега.

- Вон у тебя тоже рюкзак. – ткнув пальцем в небо ответил Олег.

- Ё-ё… внатуре. – Студент задрал башку.

- Пиво будешь? – спросил Олег и достал банку какого-то коктейля.

- Нет. Я соку жахну. – заглянул в сумку Студент.

- Сукам – соку! – сказал Олег и заржал.

- Отвали. И почему с тобой именно на автобусе?! – Студент вздохнул разочарованно. – Гондоны вы все, напоили меня…

- Ха, ой! – вздохнул Олег. – Нахер в Белоруссию?.. – Олег задал вопрос спинке сиденья напротив. Ответа, разумеется не последовало, ни от Студента, ни от сиденья.

В поезде, тем временем, Нудист дрался с Татарином, мочились от души, из-за стакана пива, в пламенных объятиях настоящих бойцов они вывалились в коридор, а там проводник с полным подносом чая горяченного, они, конечно же, встретились, стаканы к потолку, и всё на бедного проводника! Вопль был на пол-состава. Андрюша разбил нос Перепелу, случайно, ногой, когда хотел залезть на верхнюю полку в их купе. Ухо и Паша же, вместе с Селивановым мирно спали в другом купе.  Но все дружно подорвались, когда услышали вопль усатого проводника:

- Я ща ментов на вас позову!

Ребята среагировали оперативно, всей толпой завалили мужика, пару раз съездили ему по харе, и, связав, заткнули ему рот кляпом, и собрались спать. Но Силича посетила гениальная мысль:

- Пацаны, а если спалят менты, что нету проводника на какой-нибудь из станций?

- Да я буду проводником. - промурчал Андрюша, спрыгивая с верхней полки, на проводника спрыгивая, причём.

И они сняли с мужика синий пиджак, натянули на Андрюшу фуражку.

- Тепер’ь, хоть замуж выдавай! – паясничал Пекарь, глядя на наряженного.

- Ебало завали! – рявкнул Андрюша.

И вот поезд остановился на вокзале в Кобрине, Фрост с премудрым видом проводника принимал пассажиров, попивая пивко. Тут подскочил какой-то панк, и видимо всё-таки увидев в Андрюше чего-то родное, наверное, потому что под распахнутой курткой проводника была надета чёрная майка с надписью: «Король и Шут».

- Возьмёшь?  - спросил панк.

- Ща ты в рот у меня возьмешь! – съязвил Андрюша, и кинул в него снежком, а потом бутылкой из-под пива, стеклянной, и попал в голову, только не панку, а снёс с электо-машинки, которая перевозит багаж, водителя-грузчика, спалив свой косяк, быстренько заскочил в вагон и сел в купе. Менты же подумали, что это панк развлекается и повели его в отделение, как тот не разрывался в воплях, что это был пьяный проводник.

В купе же открылась такая картина Андрюше: Татарин и Перепел, сделали из полуторолитровой бутылки лейку, и заливали бедному настоящему проводнику водку в глотку, а когда тот пытался сопротивляться, его лупил Пышкин, Нудист и Силич сидели напротив и смотрели на весь этот беспредел, попивая коктейль. Андрюша тупо уселся рядом и налил себе. И всё было бы нормально, если бы в соседнем купе Ухо не захотел пива, он уговорил Буслика, своего брата, сходить с ним, у них было шесть минут, и вот:

- Девушка, дайте пожалуйста пиво, самое такое… Какое есть? – сказал Ухо наклонившись к окошку, пока Паша обсцыкал ларёк.

- А вам есть восемнадцать лет? – спросила продавщица.

- Я тебе что, блядь, жениться предлагаю, я пиво спрашиваю, продай! – разнервничался Ухо.

- Молодой человек, перестаньте дебоширить. – ответила продавщица.

В разговор влез Буслик:

- Ах, ты, пизда, блядь, что тупая? Дай пиво! - и начал ругаться на неё на чём свет стоит.

Пока Буслик крыл семиэтажным матом продавщицу, Ухо успел влезть в драку с милиционерами, Паша всё это дело увидел и побежал спасать брата, схватив три бутылки «Лидского» пива. Вдвоём они раскидали троих мусоров и запрыгнули в поезд, вот только не в тот, но они этого ещё не знали.

 Тем временем в поезде Адлер – Брест:

- Эй, мы уже тронулись, а Ухи с Буслятиной нет. – заметил Силич за стаканом Джина с тоником.

Но на это обратил внимание лишь только он один, и мирно уснул.

Тем временем в машине:

- Вася! – сказал Ден.

- Что? – чуть не подскочил прикимаривший Васёк.

- Вот мы всё пр’одали, – начал говорить Ден, – а остальные? И как мы всё это повытаскивали, я не догоню, как нас отпустили!?

- Ден, – ответил Вася, - Все, всё подряд продали: я машину брата продал вообще, по-моему, надеюсь, что это не так, конечно. - и сказал это с таким видом, будто получил серпом по яйцам. - Олег тоже свой комп, толкнул, да и Тёма вместе с телефоном. Татарин, Пекарь и Перепел, что только не продали и телики, и холодильники. Ухо, Буслик, Нудист, Силич и Хрюн продали очень много, даже не помню что, но с продажи так много сняли… - Вася развёл руками. – Волк продал мотоцикл, телик, и остальное по мелочи, Паша продал «Москвич» свой, и ещё с какой-то хренью носился. Клювер и Китаец как Ринат, Пышкин и Лёха… Но может чего-то и не так вспоминаю, но, по-моему, всё верно… - и скорчил серьёзную мину. – Дома нам пизда, в этом сомневаться не стоит, думаю сейчас не стоит туда спешить. – и кинул вопросительный взгляд на Русика.

- Да не буду звонить, хорошо. – чуть позже, всё-таки отреагировал Русик на Васин жест.

- Вот-так пиздец… – сказал Дима, глядя в потолок, и поняв всю серьёзность сложившейся ситуации.

- Ага, о Барановичи виднеются. – ответил Вася.

Русик остановил машину перед перегородившим дорогу шлакбаумом на железнодорожном переезде.

Мимо проехал в обратную сторону поезд с Пашей (Буслик) и Тёмой (Ухо) Поветкиными.

- Пацаны… -  сказал потерянно Русик. – Я только что Поветкиных видел, в поезде.

- Этого быть не может, они едут в другом. – уверенно сказал Вася. – За температурой следи лучше!

- Ну… - ответил Русик, и глянул на паннель. – нормально всё.

Тем временем в поезде Брест – Москва:

- Паша, я сейчас Русика и Васю видел, вон в машине были. – удивлённо сказал Ухо.

- Я тоже видел… А чё это они обратно поехали? – пиво глотнул.

- Да мало-ли… - задумался Ухо.

- Может звякнуть… - было полез в карман Буслик, но задумавшись, снова взял бутылку. – В пизду! Сами позвонят.

За разговором парни совершенно и не задумались о том, что это они едут в обратную сторону.

- У-ух! – заорал Клювер, размахивая шлемом Паштета.

- У-ух-у-ух! – поддержал Паня.

- О-о-оу! – закричали в один голос Волк и Китаец.

Ну правильно, а как бы вы заорали если бы сами ехали по встречной, по шоссе?

- Долбоёб, разобъёмся, тормози! – кричит испуганный до полусмерти Узкий.

- Щаз, жди! – понтанулся Волк и еле-еле разминулся с машиной.

- Сука, если мы расхуяримся, я тебя ухуярю! – орёт Китаец, стуча своим шлемом в шлем Волку.

А в автобусе:

- Ой, дурачьё! Бог ты мой! – сказала одна толстячка, увидев, как какие-то психи едут по встречной на мотоциклах.

- Э-э… Олег, смотри! – сказал Тёма, вытаращившись в окно.

- Ни хуа сэбэ! – сказал Олег, офигев. – Да это же Паштет на мотыке! – и перебежав на другую сторону автобуса, открыл окно, высунулся и закричал. – Эй, уебаны! Вы что, ебанулись?! – встав своей жопой напротив лица женщины.

Подлетел Студент:

- Эй, психи!

- Привет! - донёсся голос из-под шлема Клювера.

- Сдурели? – сказал Студент.

- Да пошёл ты! -  крикнул Паша, щурясь и корча рожи от холода и снега.

Тем временем в машине:

- О, это же автобус, где Олег и Студя? – спросил Ден.

- Он самый. - ответил Вася.

- Ого, ни хуя… смотрите на этих дятлов! – сказал Сандаль, и показал на встречную, где ехали четыре выше упомянутые личности на мотоциклах.

- Эй, дебилы, что сдурели? – крикнул в окно Мясо.

- О-о, здорова! – заорал Волк.

- Виделись, придурок, вы же убъётесь!

Вскоре Волк остался позади машины, впрочем, как и Паша, Клювер и Китаец.

- Ха-ха-ха! – захохотал Денис. – Вы название гор’ода видели?!

- Какое? – засуетился Дима.

- «Жабинка»! Ха-ха-ха! – опять закатился Денис.

- Внатуре! – сказал Сандаль. – Ха-ха-ха!

Тем временем в поезде Брест–Москва, только что въехавшем на красивенный центральный вокзал Минска:

- Паша, что-то мне кажется, что мы уже здесь были.

- Бля, это же Минск! – расширил глаза Буслик, прочитав название населенного пункта.

Состав остановился у платформы, прямо перед огромным зданием утопающем в сплошных стеклянных витринах, играющих лучами пробивающегося сквозь снежные тучи солнца.

- Ёбана в рот… дай пива.

- Здравствуйте ребята, что-то я вас здесь не видела, предъявите билеты. – сказала, будто исподтишка проводница, женщина средних лет с «химией» на голове.

- Сейчас. – встал Ухо. Взял женщину в руки под предплечья и просто вынес из купе.

    Ухо и Буслика как ветром сдуло, они выбежали из вагона и побежали по вокзалу. Запрыгнули в первую попавшуюся электричку, тяжело вздохнув, уселись, молча взглядом, проводили пробежавшую мимо окна по пирону проводницу:

- На пиво. – сказал Паша, протянув бутылку.

- Вот это да. – на выдохе и качая головой ответил Ухо.

Электричка тронулась, ребята обрадовались и улыбнулись, покорчили рожи всё той же бедной проводнице, та аж на скамейку села от удивления и наглости шпаны. Электричка держала путь в Смоленск, но они, пока, об этом не подозревали и, развалившись на скамейках, мирно задремали.

Остановившись на парковке Вася вышел из машины и пошёл в магазин. А Димон разглядел, что впереди стоял Лексус, подрезавший их на трассе, а то, что Ден их с головы до пят грязью окотил, разумеется не вспомнил… А Сандаль, молча вышел из машины, достал из багажника огнетушитель, подошёл к джипу, убедился, что в машине никого, и забелил им номера порошком огнетушителя, спереди и сзади, и с ехидной улыбкой сел обратно. Не успел он закрыть дверь, как два «шкафа» из магазина вернулись в Лексус и уехали.

В это время уже в Бресте:

- Алё, у аппарата.

- Алё, Русик, это Олег.

- Ну. – ответил, шурша чем-то Русик.

- Мы с Тёмой приехали.

- Мы тоже. – пофигистически отвечал Русик.

- Глобус, не выёбуйся. Где вы?

- Мы на квартире, только что сняли. – и Русик поправил контакт зарядки телефона.

- Пусть Вася заедет за нами, а? – попросил Олег.

- Вася!.. Вася, нахуй!.. Слышь, заедь за Олегом со Студентом, на… а хуй его знает… сейчас… Олег, а вы где?

- На автовокзале.

- На автовокзале!.. – орал Русик. – Всё…

Связь оборвалась.

- Ну, чё? – спросил Студент.

- Не знаю, пидор трубку сбросил. – недовольно ответил Олег, поправляя шапку.

- О… телефон… Вася звонит. – удивлённо сказал Студент, достав телефон. – Алё, ага, подождём, давай.

- Ну что? – спросил Олег.

- Через пятнадцать минут заедет сказал.

Квартира была неплохая, интересная, вся в ярких цветах, три комнаты, в каждой по огромной кровати, по два здоровых кресла, по магнитофону и телевизору, плюс очень большая кухня. По всей квартире стоял шум и гам – пять человек делили комнаты, и можете себе представить, что там начнется, когда все соберутся.

- Вася. – сказал Сандаль.

- Что? – ответил Вася, надевая куртку.

- Я вот понять не могу, мы-то все наебашились и поехали, а Студент? – и вопросительно уставился на Васька. – Он же не пьёт…

- А что тут понимать? Он сначала накурился, пиздец как!

- А-а, это когда Рыжего встретили?! – что-то припомнил Сандаль.

- Правда, его накурили, он даже не хотел, сначала… Ну, а потом и наебашиться не мудрено. Ну, если быть до конца честным, то его и напоили через силу…

И они оба заржали.

В это время «Байкеры».

- Алё, Лёха? – спросил Клювер по телефону.

- Да, а это кто? – ответил Сандаль, тупо уставившись на Васька. Васёк аналогично вылупился на Сандаля.

- Дима.

- Клювер, ты? – закивал головой Сандаль.

- Да!

- Клювер, вы ебанутые по встречной гонять! – крикнул Вася на всю квартиру.

- Так это Паштет с Волком, долбоёбы, мы чуть в фуру не въебались.

- Да, мы видели. – ответил Сандаль.

- Эй, а где вы?

- На квартире.

- А где?

- Строителей тридцать, второй подъезд, квартира сто сорок. – Сандаль прочёл адрес с обведенного объявления в газете и откинул её на журнальный столик.

- В Бресте?

- Ну а где ещё, олень тупой.

- Ща подъедем. Сам олень!

- На хуй вы здесь обосрались! – с улыбкой произнёс Сандаль.

- Пизда тебе, вот только приеду! – верещал в трубку Клювер.

- Ой, сука, испугал!

- Жди!

- Жду!.. – и сбросил трубку.

- Сука! – продолжал разговаривать с телефоном Клювер.

И, наконец, увидев, что связи конец уже, заткнулся, достал сигареты, начал рыться по карманам в поисках зажигалки. Не нашёл. Пару минут смотрел на Паштета с Волком, ковыряющихся в чёрном мотоцикле, на блюющего на обочине Китайца, почесал брюхо и пошёл к ларьку. Там на витрине увидел зажигалку видом как пистолет «Макаров» в кобуре. И тут же купил её. И ходил потом ещё полчаса с ней и выёбывался. Угомонился, лишь, когда увидел, как два верзилы ругались с гаишниками, стоя возле чёрного Лексуса и вытирая белое напыление с номеров. После десяти минут разборок, один из быков, всё-таки протянул менту деньги, тот поправил фуражку, оглянулся по сторонам и взял. Клювер плюнул в их сторону, «потыщкал» наставив на них пистолет-зажигалку, и как матёрый ковбой засунул ствол в кабуру.

Снова в квартире:

- Я за двумя лоботрясами. - сказал Вася, уставившсь на хитроумный замок.

- Езжай. -  сказал Мясо, проходя мимо Васька. – Телефон звонит… Хрюндель звонит?!.. Алё, а мой телефон у тебя откуда?

- А тебе не похуй?! – ответил Андрюша, и глотнул пиво. – Мы вас уже битый час ждём!

- На вокзале?

- Да.

- Ну как? всё без происшествий? – и направился к туалету.

- Если бы… Уху с Бусликом потеряли. – сказал Фрост и отвернулся от подошедшего к нему мента.

- Как? – открывая дверь.

- Так.

- Ладно, скоро мы за вами заедем… Вася! за пацанами надо бы заехать, на вокзал! – и Дима было закрыл дверь.

- На хуй их, пускай на такси едут, у меня и так дел до хуя, все не влезем. – сказал Вася.

- Слышал? – сказал Дима, закрыв уже дверь, и приспуская штаны.

- Вот он мудак, ладно давай… Стой! а адрес…

- Бля! – Димон опять натянул штаны с трусами, вышел из туалета, подошёл к столику и, запинаясь прочёл адрес, написанный на газете. – Улица Строителей двадцать, ой тридцать! второй подъезд, квартира сто сорок.

- Сто сорок… всё… ладно… подожди, у нас денег белорусских нет.

- Здесь долларами берут! – сказал наотъебись Дима, опять подойдя к туалету, дёрнул дверь, а там уже занято.

- А откуда у нас доллары? – возмутился Андрюша.

- Ах да, блин, у нас есть, приезжайте, заплатим. – и облокотился на стену, ждать, пока кто-то там просрётся.

- Давай…

На автовокзале:

- Сандаль, ты их видишь? – спросил Вася, подъезжая на машине, маневрируя между автобусами, людьми и автомобилями.

- Нет… а вон, вон они!

- Вон какая-то Волга серебристо-зелёная. – сказал Олег и кивнул в сторону Васи с Сандалём.

- Нет, у Васи чёрная. – утвердил Тёма.

- А, ну да. – ответил Олег. – А на трассе эта рядом с ними случайно оказалась, Студент, не тупи!

- Господа, рад приветствовать вас в солнечном Бресте! - сказал Вася.

- Привет, запрыгивайте. – Сандаль высунул башку в окно.

- Дай вперёд сяду. – сказал Олег, ещё немного удивлённый, подходя к машине.

- Назад пиздуй! – ответил Сандаль.

- Пацаны, а чего это вдруг мы здесь и сюда приехали? – спросил Тёма. – И тачка другая?

- А ты не помнишь? – спросил Вася.

- Не-а.                                                                             

- Ну, крепись! – ехидно подметил Сандаль.

- Тёма, мы всё по-продавали, все свои личные вещи и на эти бабосы мы здесь. – Вася разглядывал запачканный грязным снегом бампер машины.

- Личные,  это что?

- Компы, телефоны там… Ну, и вещи родителей. Короче, только дома не по-породавали… - сказал Сандаль.

- Как! Нет бля, быть не может. – удивился Студент.

- Не может на хуй быть! – Олег вообще не верил.

- Может, пацаны. – сказал Вася, и добавил. - Вот синька-чмо!

- Нихуя. – сказал Олег и потёр рукой шею.

- Курс в магазин и на квартиру, – сказал Сандаль и сделал громче музыку.

Тем временем в электричке Минск– Смоленск:

- Дай пива, – сказал Ухо, протирая глаза.

- Нету! – ответил Буслик тупо смотря в окно.

- Как нету!? – как раздосадованный ребёнок ответил Ухо.

- Раком!

- Вот так всегда…

- Молодые люди ваши паспорта, пожалуйста, – сказал военный пограничник.

- Вот.

- Нате.

- Вещи с собой какие-нибудь везёте.

- Нет. – ответил Буслик.

- А сумки чьи? – указал на лежащие огромные сумяры, на полке для багажа прямо над пацанами.

- Наши. Ответил мужик, сидевший с женщиной и тремя детишками напротив.

- Пожалуйста, ваши паспорта, возьмите. – вернул документы пацанам пограничник.

- Эй, солдатик, – сказал Ухо.

- Чё?!  Какой я тебе, блядь, солдатик? – недовольно ответил вояка.

- Где здесь пиво купить можно? – спросил Тёма.

- В России.

- Как в России? – удивился Буслик.

- В Смоленск едете! – сказал военный и пошел дальше.

- Вот тебе и Белоруссия. – огорчился Ухо.

- Беларусь! – недовольно поправил их мужчина с семьёй.

На что ухо посмотрел настолько возмущенным взглядом на мужика, что тот сразу отвернулся в окно, с огромным интересом разглядывая какой-то вонючий полустанок.

- Не огорчайся, щас Нудисту звякну… - ответил Пашок брату, доставая телефон.

В квартире:

- Алё, Паша? – сказал Нудист.

- Да!.. Паша, вы где? – орал на весь вагон Буслик.

- Мы в… как его… в… Бресте, да в Бресте.

- А мы с Ухером в Смоленск едем. – и Ухо скорчил недовольную рожу и начал оглядываться по сторонам.

- Куда?! – аж вскрикнул Нудист.

- В Смоленск.

- Как вы умудрились?! – и Нудист в негодовании посмотрел на пацанов, стоящих рядом с ним.

- Не знаю, плохо помню, давай!..

- Да-вай… Они в Смоленске. – сказал следящим за беседой пацанам Нудист.

- Кто «они»? – спросил Русик.

- Ухо и Буслик.

- М-г. – промычал Русик.

- Ебать дают, а как они туда попали? – спросил Ден, и поставил на стол бутылку водки и банку маринованных огурцов.

- Хуй их. – ответил Нудист, открывая банку с огурцами.

- Чё делать будут? – спросил Андрюша, открывая пузырь.

- Без понятия. – сквозь зубы ответил Нуд, корчась от напряжения, всё открывая эту банку.

- Пацаны, уродов привёз! – зашёл в квартиру Вася.

- Вот бухло, вот жраньё. – сказал Сандаль, доедая сэндвич.

- Нехер закуску в жраньё превращать. – лицо Нуда багровело от напряжения, открывая неподатливую крышку банки маринованных огурцов.

Громкий хлопок и крышка поддалась, развернув Нудиста, который забрызгал рассолом весь стол.

- О! Хлопок! – подошел к осматривающему себя Нуду Вася. – Это значит качество, герметично закрыта.

- Шлепок… - пробурчал Нудист.

- Майонезный. – довольно добавил Мясо.

- Не, шлепок – это для усиления оргазма. – продолжал умничать Васёк и с хрустом откусил огурчик.

Мясо невозмутимо посмотрел на Васька. И ответил:

- Это мне, что… Во время секса шлёпать себя чтоли?

Вася нагло повернулся, пережёвывая огурец.

- Бля, Мясо, мы же одна команда, ты зови, я тебя лично отшлёпаю… Персонально.

Мясо скривился, а Фрост распылил изо рта водку, полный рот которой набрал секунду назад.

- А-а-а, бля, Вася, вот, что ты за человек такой! - развёл руками Дима и вздохнул. – Ну тебя на хер.

Мясо отошёл, выпил водки. Посмотрел на стол. И резко выкрикнул.

- Фу, я это еще и представил! Васян!

Конечно, квартиру залил смех кучи ребят.

- Так пацаны, я к Кентам своим старым и к родне, кто со мной? – сказал Васёк, ковыряясь в зубах зубочисткой.

Прокатиться по зимней снежной белорусской провинции на ночь глядя согласились Пекарь, Татарин, Перепел и Клювер, который согласился только потому что боялся, что его снова потянут куда-нибудь на мотоцикле, и это мысль нагоняла на него панику, а онемевшая жопа начинала даже зудеть.

 - Погоди, Васёк, пойдём я куртку из машины заберу. – вспомнил Русик.

Они вышли на улицу, Русик забрал куртку, решили покурить. Клювер, разумеется, начал понтоваться своей блатной зажигалкой. Русик прикурил ей, стоял, разглядывал, засунул запазуху. Стоят, общаются. И тут паренёк подходит:

- Ребята, сигареткой не угостите?

Клювер протянул сигарету, и сказал:

- Слышь, чем тут вообще в вашем городе заняться можно?

- Да хуй тебя знает, чем хочешь, тем и занимайся. – дерзко ответил пацан, засунув в оба кармана синей болоньевой куртки руки, и добавил. – Дайте-ка огню…

Русик без задней мысли, не поворачиваясь, достаёт макет из-за пазухи и наставляет прицелом парню в лицо.

- Мужики, т-тут дискотека рядышком… - пересрал юноша, и упал в обморок.

- Ебать мой хуй! Да он пр’ипадочный! – заорал Пышкин и выкинул сигарету.

- Русик, отдай-ка мне её, а то так до смерти кого-нибудь перепугаем, я её в машину закину, пускай валяется. – и Русик протянул зажигалку засуетившемуся Васе.

- Сука, очнись! Очкодран! – отвешивал пощёчины пацану Перепел.

Тот едва открыл глаза, подорвался, выдавил из себя:

- Извините…

- Лёха, отойди от него, он обосцался! Лох! – вскрикнул Татарин, увидев, как у того потемнело в области паха.

- А-ну! Еби от седава! – заорал на сцыкуна Пышкин.

И дружно похохотав, они поехали обратно по той же трассе, по которой ехали в Брест несколько часов назад. Потемнело, началась жуткая метель, и лопухи снега так и залепляли стёкла, но они ехали.

В посёлке Сахарный:

- Пацаны, с часок подождите, я к бабушке своей. – сказал Вася.

Три часа его не было, потом он вышел довольный, и говорит:

- Давайте ща я вас в деревню к своим кентам отвезу, ладно? Потусуетесь там, а то, чё по морозу в машине сидеть.

Все единогласно согласились, матерясь на него.

Он отвёз друзей в деревню. Там с белорусскими товарищами всей честной компанией дружно отметили приезд старого друга, и когда он ехал к бабушке опять, его тормознули гаишники, он часа полтора въёбовал от ментов. Таки уехал. У бабушки так и заночевал.

Как выяснилось, что пьяные движения по небольшим населённым пунктам, в смысле из деревни в деревню для сельской молодёжи – это вообще в порядке вещей. Вот и пацаны в тот же вечер поехали с Васиными старыми кентами (Андрей и Сергей Кинчаки – братья, два высоченных и худых пацана) в другую огромную деревню «Кошелево» пить самогонку и угощать всех настоящей горной анашой. Хотя, как они её провезли через границу, не знают даже сами. Приехав вшестером на одном тракторе, они увидели хату, в которая теперь их на всю предстоящую ночь. Это было строение невысокое, сложенное из старых железнодорожных деревянных шпал, возле дома стоял специфический запах (этими самыми шпалами и воняло), но они зашли, затопили печь, Андрей и Сергей ушли за самогоном и бабами. А пацаны занялись приготовлением дома к блядкам.

- Клювер’! Иди стол в центр’ зала пер’етяни. – сказал Пышкин, и подкинул пару поленьев в печь.

- Мне мама тяжести поднимать не разрешает. – паясничал Клювер развалившись на старом диване и куря сигарету.

- Жопу свою подыми, и неси иди! – разорался Ринат, и едва Клювер поднялся с дивана, сам на него водрузился.

В Бресте, Ден и Силич, вместе со студентом решили посмотреть на Брестскую Крепость. Они были настолько восхищены видом крепости-героя, этой иллюминацией, оплавившимися кирпичными стенами, некогда сдерживающих мощный натиск врага и огромным штыком, словно впивающимся в само небо. Изрядно напившись, они решили отойти пописать. Подошли к стене какого-то белого здания, и начали дружно её поливать. Дениса кто-то ласково потрепал по плечу.

- Студент, отъебись. – ответил Ден и продолжил своё благое дело.

Но его не переставали телепать, и уже совсем не ласково продолжили трясти.

- Силич? Я же могу и по ебалу дать! Пр’екр’ати, дай посцу спокойно.

Телепание продолжилось, Дена аж всего болтало, он досцал, застегнул штаны, и с разворота со всей дури шарахнул в нос обидчика. Тот рухнул наземь, и он крайней степени оказался не Студентом, и уж точно не Силичем. Ден в шоке схватился за голову, аналогично поступили Тёмы, снесённый с копыт вояка схватился за нос, по ходу сломанный. Ребята решили щемиться куда глаза глядят, так и сделали!

  За ними побежали какие-то люди с собаками. Убегали они очень быстро, но долго. Бежали сначала какой-то дорожкой, потом кушерями, потом опять по дороге, но гнавшиеся не отставали:

- Сука! Пацаны, бля, кто это? И чё…

- Стой! Стоять мальцы! – перебив Дена крикнул грубый голос сзади.

- Иди в пизду! – бесцеремонно ответил ему Денис, и добавил не останавливаясь, - Чё пр’иебались!?

- Писец вам, молокососы! – ответил ёщё кто-то из гонящихся. – Это сопротивление при задержании!

- Ёбла захлопните, хуесосы! – крикнул бегущий Силич. – Чмо кососракое!

- Впереди река! – крикнул бегущий первым Студент. – Ёбана в рот! А-а!

Тёма уже было, думал, что секунда и он в воде, но его в последний момент поймали друзья буквально за шкирку. Все трое упали на пухлый снег у берега, спустя секунду помогли подняться друг другу и продолжили бег с препятствиями, а также и бранное ругательство с охранниками. Догоняющие спустя еще несколько минут устали и отстали, спущенные с поводка собаки несколько раз пытались искусать Дениса и Силича, последним словом в их спасении стала доска, найденная Студентом, и при помощи сего незамысловатого инструмента животные получили по морде и хребту, и остались зализывать раны позади. А ведь у страха ноги длинные, и пацаны бежали не останавливаясь. И через час оказались на территории Польши, причём, сами не знали, как туда попали! А попали они, видимо, как раз между сменой постов или просто проебали вояки, а что, – ночь, покрытый льдом канал Буг, который на снегу оставил только следы недоделанных флибустьеров. Около получаса парни просто стояли раком, отдыхиваясь, и пошли в сторону трассы. Какой-то мужик, кстати русский, подкинул их до Бяла-Подпляски, а там вся троица завалилась на местную дискотеку и, заколбасившись в куражах, остались там на всю ночь. Не понимая ни слова по-польски, но, прекрасно зная, чего хотят от них местные девицы. Пьянки, похоть и разврат…

Паштет с Волком, взяв карту Белоруссии и Фроста на спор поехали в Гродно, (А Гродно они выбрали именно потому, что им там дали свой адрес какие-то три тёлки, на подъезде к Бресту) добрались туда к шести утра, обледенелые, и с соплями по колено, заснули где-то на лавочках. Предварительно излупив и нагнав всех алкашей и бомжей в радиусе двухсот метров в округе от их байкерской стоянки, и обосцав дверь местного пункта участкового мента.

Сандаль, Нудист, Мясо и Русик, пошли гулять по брестским ночным клубам. Нуд по пути встретил привлекательную девушку, и предложил ей отдохнуть вместе с ними, а та и согласилась. Но, внезапно, по пути в клуб их догнали три парня с битами. Было ясно, что они пришли за девушкой, и, даже сначала поздоровались, и вежливо попросили отстать от девушки, но наши герои уже изрядно выпили и стали наглеть и дерзить, забыв, что они в нескольких тысячах километров от своего закрытого района, кишащего такими же отморозками, как и они сами, а вот в Бресте своих таких же, хоть жопой жри. Не мудрено, совсем скоро спор привёл к решению вопроса в кулачном бою с применением подручных средств. Парни встали в позу, мол, мы с Кавказа, к дракам нам не привыкать, эти же трое местных спокойно встали рядом, и резко побежали лупить пацанов, подбежав почти в упор, они проявили полнейшую безалаберность, и, замахнувшись битами в секунду сами себя и наказали, ударив своего соседа со всей дури по голове битой, двое тут же слегли, крайний, не ожидавший такого расклада, понявший, что он только что обрубил своего друга, а тот в свою очередь третьего, встал в отупении повернулся к пацанам и сказал:

- Мужики, драка закончена, помогите их утащить отсюда. А?

- Ага. - сказал Нудист, и дал ему со всей дури, что была кулаком прямо в глаз.

Паренёк поплыл, переступая с ноги на ногу, глядя вокруг потерянными глазами. Русик воспользовался его беспомощностью, и, забрав у него биту, шарахнул по ногам, тот упал и заскулил. Сандаль и Мясо в этой драке, остались безучастными, зато отличились в клубе, устроив там огромную массовую бойню, но история об этом умалчивает, да и вперёд забегаем. Но девушка, увидев, как лупят её брата и парня разоралась и прогнала пацанов, мол, вы плохие, уходите. Её быстро определили в курицы, выпотрошили карманы побежденных, и шлёпнув по заднице тупую шкуру, именно так охарактерезовал Сандаль девицу, отправились тусить по городу-герою.

Уже в клубе Русик будучи просто куском ужратого мяса познакомился с очень приятной особой. Он спускался по лестнице, скользил по перилам на заднице, и каким-то непонятным образом поранил палец об торчащий отогнутый кусок нержавейки, его пожалела девушка с чёрными волосами в белой кофточке и мини-юбке, конечно тоже не отличавшаяся особой трезвостью. Они пошли в соседнюю аптеку, купили там зелёнки и презервативов, она помазала ему рану, и тем самым растопила сердце пьяненького юного ловеласа. Уже целуясь, они обратно подошли к ночному клубу, из которого вышел Нудист с невысокой блондинкой во всём белом. А чуть позже появились Мясо с Сандалём, их за шкирку выкинули охранники, за учиненную ими драку. Тут та, которая была с Русиком, чёрненькая:

- А давайте ко мне поедем?

- Поехали. – сказала блондинка.

И они сели в такси и уехали. А Дима с Сандалём остались на улице, мучить охранника, который прогнал их. Они стащили электрошокер, оглушили матерого бойца, завалили его, ремнём связали руки, и поволокли за угол. Ох… Они и лещей били, и фофанов давали, и сливу делали, короче, зря он их выгнал.

А Олежа и Узкий остались в квартире нашли деньги, которые Ден оставил на обратную дорогу в вещах. Пошли в магазин, но продавщица без паспортов ничего им не продала, уговорив какого-то мужика, чтобы он купил им пива и сигарет, набухались и пошли гулять по городу, искать приключения на жопы, а заодно с кем бы провести ночь.

Русик с Нудом прибыли на квартиру к девчонке и тихонечко, на цыпочках зашли в неё. Блондинка, ещё в прихожей бесцеремонно залезла рукой в трусы к Нудисту, который практически не подавал признаки хоть какой-нибудь адекватной деятельности, и еле-еле держался на ногах. Она повернулась к другой девице и спросила:

- Где?

- На кухню идите,  - та прошептала в ответ и кинула голодный взгляд на Русика. – Только тихо, младшая сестра дома может быть.

И, отведя тех двух на кухню, вернулась, поцеловала Руслана в губы и толкнула его в комнату, зашла следом, достала духи из сумочки, пару раз подушилась.

- Нравится, как пахну?

- Ага…

- Там пахнет так же…

Положила парфюм обратно, куда-то бросила сумочку. Еще раз поцеловала, и сказала:

- Я сейчас. – и закрыла дверь, на щеколду прямо перед Русиком, стоящим с вытянутыми губёхами, рассчитывающим на продолжение прямо сейчас.

Он оказался в комнате, без света, жуткая темень, глаза после яркой лампы в коридоре совсем ничего не видели. С отднюй стороны он растерялся и огорчился, а с другой, он безумно хотел отлить. Увидев более светлую часть стены, подошёл к окну, открыл его, и с пребольшим удовольствием начал писать с седьмого этажа. Девушка же его в этот момент сидела на очке, пердя и кашляя:

- Ёб твою мать, да что же я сожрала!

А на кухне тем временем вот чего происходило: блондинка, приспустила свои штанишки и нагнулась раком на стол, раздвинув булки и оголив пизду. Нудист всем своим трезвым умом пытался заставить член встать, но поскольку в Нудисте трезвого не было ничего совсем, его член с трудом поддавался указаниям мозга, и вставал крайне вяло, да ещё и рвотный позыв и спать охота, вот, что угодно, кроме того, чтобы пялить сейчас кого-то… Нуд с трудом разглядел, что та в нетерпении начала потирать свою выбритую промежность пальцами, поразмыслив, что даже если он сейчас начнёт её ебать, то он точно её заблюёт, да и встаёт долго, решил, что ебать он её сейчас не будет, но та аж скулила в предвкушении.

- Зая, войди в меня, я хочу. Ммм… - стонала в предвкушении девушка.

- Ща-ща…

 Нуд подошёл, взял её рукой за ляшку и тут увидел на столе палку колбасы. Немного поразмыслил, достал презерватив, с самодовольной и скотской улыбкой натянул средство контрацепции на сырокопчёную, и, не обломавшись, неспеша присунул ей эту колбасу по самое «немогу», та аж вскрикнула. Нудист с ироничной улыбкой и ехидно хихикая насовывал ей. А она аж верещала от удовольствия.

В комнате же Русик досцыкал, напоследок от души перданул и сказал:

- Во, теперь и ебнуться можно.

И чуть позже унюхал, что всё-таки воняет, и в окно ни хрена не выветривается, а только холодно, закрыл его.

- Бля, чё ж делать? – и вспомнил, что где-то в дальнем углу сумочка, в сумочке духи. Пошёл, обо что-то споткнулся, нащупал сумочку, подошёл к окну, ни хрена не видно, начал рыться, нашёл какой-то пузырёк, распылитель отказывался продавливаться, крышку сорвал нафиг, уронил её куда-то.

- Да блядь! – сказал Русик. – Насрать, так полью.  - и начал обливать всё из этого пузырька, принюхался, вроде спиртом пахнет пустая баночка. И встал посреди комнаты ждать свою ненаглядную, которая теперь домывалась в ванной. – Где ж тебя носит? И надо же было телефон с сигаретами в куртке оставить, и зажигалка там. Нахер дверь запирать? Можно подумать оно мне надо смотреть, как они там ебутся.

На кухне же Нудист совсем разошёлся и хотел всю эту байду заснять на телефон, чтобы пацанам показать, как девушка, всхлипывая и ахая еле из себя выдавила:

- А-ах, милый, у-ух, выключь свет…

Нудист, молча уткнувшись в телефон, отправился к выключателю, а колбасу оставил у неё, там, в пизде прямо! Она же, поняв, что он отошёл, а хуй остался, обалдела, и, потянувшись рукой к вагине. Вытащила из неё палку колбасы, и в оцепенении встала.

- Это что? – трясущимся голосом спросила она.

- Брестская, сырокопчёная, - прочёл название вслух Нудист.

Девушка начала невнятно орать и бить Нудиста этой же колбасой. Пятнадцать секунд, и вот она убежала в слезах. А вот Нуд наоборот: просто упал на пол в приступе истеричного смеха.

Но вот дверь в комнату с Русиком распахнулась, свет включился, и черноволосая встала в дверях в одном обтягивающем розовом халатике в шоке, и вот почему: Русик стоит посреди комнаты, вся комната забрызгана зелёнкой, рядом с ним на диване с глазами по пять рублей сидит её младшая сестрёнка со своим малолетним пареньком, а она находилась недалеко от окна и, стало быть, Русик пердел ей в ухо. Наш герой охуел сам, тут ещё и в комнату заруливает Нудист, и без того ржущий, а теперь вообще при виде Русика, перемазанного в зелёнке, разрывающийся.

- Аха-ха-а-а! Это что за ролевые игры у вас камуфлированные?!

 Русик молча, закрыл глаза зелёными руками, вздохнул. Ни слова не говоря, вышел в прихожую, оделся, обулся. И вышел из квартиры, прикурил сигарету, следом выкатился Нудист. Они вышли, возле подъезда где ещё рыдала блондинка с колбасой в руке.

- Простишь? – спросил Нуд у неё.

- Нет.

- Тогда всем расскажу. – сказал Нудист, и улыбнулся. – Хотя, я и так бы рассказал. – и заржал.

Они сели в такси, вернулись к клубу, высвободили бедного охранника от разъярённых Мяса и Сандаля. И пошли в соседний бар глушить горькую, делиться впечатлениями, и думать, как отмыть Русика от его боевого раскраска.

 Уже ранним утром Китаец и Олег слезали по водосточной трубе с третьего этажа женского общежития при брестском университете. Они как матёрые альпинисты медленно спускались, боясь лишний раз шатнуть эту старую и насквозь гнилую трубу. Но вот она хрустнула, Олежа заскулил. И с воплями полетел вниз. Тут же сорвался и Узкий, тоже верещал как тёлка, падая с третьего этажа. Они с разницей в три секунды пересчитали все ветки на дереве, находящимся под окном, из которого они, собственно, и вылезали. И грохнулись, уже рядышком и одновременно, в огромный сугроб. Что их и спасло. Стоная они корчились от боли. Как услышали какой-то инопланетный гул, интенсивно приближающийся. Открыли глаза, увидели, как прямо в них летит двухметровый кусок трубы, и, сука, ни за одну веточку не цепляется! Вся жизнь пронеслась у парней перед глазами. Бах! И труба вошла в аккурат между их головами в снег, зайдя в него наполовину.

- Олежа, альпинистский спорт – не про меня. – на выдохе произнёс Китаец.

- Такая же лобуда, Узкий. – заикался Олег. – Мы, по ходу заговорённые с тобой.

- Ага. – и Китаец заржал как полоумный. Олег тоже.

С трудом, опираясь друг о друга, хохоча, они поднялись. И потихонечку поплелись, лишь бы подальше от злосчастного места.

- Слушай, Олежа, может отдали бы мы этим шлюхам деньги.

- Да они же студентки, поймут… Индивидуалки.

- Это что значит. – Узкий чесал репу.

- Это значит, они сами по себе, так она мне вчера сказала, а значит у них не сутеров. Узкий, раздвинь уже свои глазёнки. Они бляди общажные, правильно сделали, что съебались.

- Ты вообще понимаешь, что мы чудом выжили?

- Бля, эта труба тебе точно башку твою китайскую не задела? Было и было, и секс и приключения. Поехали спать, молча, давай после сна вспоминать…

Боясь заблудиться в незнакомом городе, взяли такси, которое и довезло их до дома. Зайдя в квартиру, они мирно уснули, в прихожей.

Вернувшиеся чуть позже Мясо, Сандаль, Нудист и Русик, каждый об них споткнулись и упали на пол, встать не сумели, так и заснули, вшестером, на полу, в прихожей, в квартире с огромными кроватями и отличными креслами.

 

Следующий день

 

Каждый дрочит как хочет.

 

Голубое морское небо с палящим, слепящим солнцем, одна серая тёмная тучка посреди небосвода поливающая тёплым слепым дождиком. Берега не видно, середина моря, полнейший штиль, никакого ветерка. В этом чистом и прозрачном как слеза море, лёжа на спине, плавает Перепел, даже не перебирая и не двигая ногами и руками, вода сама его держит. Счастье переполняет его, эта приятная тишина, философское одиночество, тёплая, как парное молоко, вода, и нахлынывающее ощущение бесконечности, ни о чём не хотелось думать, всё потом.  Капли дождя стали приятно щекотать лицо и живот – прекрасно… Послышался слабый шепчущий, зовущий голос Клювера. Перепел повернулся, но Клювер стоял на берегу метрах в двадцати от него, и шёпотом, звал к себе, но Перепел вполне отчётливо понимал каждое слово, и не спеша, поплыл к Клюверу. Но вот уже за зовущим его товарищем Перепел стал разглядывать смеющихся девушек и его друзей.

- Быстрей, быстрей плыви. – говорил Клювер. – Быстрей! Греби!

Поплыл брасом, разбрызгивая воду. Но суша не приближалась, скорее отдалялась, Перепел грёб что есть мочи, но никак не мог доплыть до берега.

Он спал. Ему снился сон. А наяву происходила такая картина: Пекарь и Татарин протянули шланг к кровати Лёхи и пустили тёплую воду ему прямо под одеяло, рядом с кроватью стоял Клювер, и звал его к себе. Перепел, лёжа в кровати, плескал налитой в неё водой, дёргая ногами и скребя руками, по всем правилам выдыхая воздух в подушку, плыл брасом, короче. Остальные находящиеся в комнате четыре девушки хохотали, валяясь по полу. Но вот Лёха всё же выскреб из кровати и шмякнулся в старый потёртый дощатый пол лицом, сильно, от боли проснулся. И охренел от происходящего, с просони не могущим даже и слово вымолвить. Нет слов – одни эмоции. Рядом с ним легли все, от смеха.

Пекарь упал рядом с ним, обнял, и сквозь сумасшедший смех еле выдавил, обращаясь к девушкам:

- Это я, и мой др’уг – дэбыл!

В Гродно:

- А-а-у, – зевнул заваленный снегом Волк. – а-а-х… Пацаны! Ёбана-насрать!.. Мотыки спиздили!

- Как? – сонно и недоумённо спросил комок снега по имени Фрост.

- Бля-а, в натуре… - разочаровался комок снега по имени Паня, и добавил. – Волк, ебучее хуйло, почему, пидор! не проследил, ты же на стрёме стоять должен был?!

- Я-а… – недоумённо ответил Волк.

- Головка от хуя! – перебил его Хрюнь, стряхивая с себя снег.

Не прошло и пяти секунд, как Волк начал выгребать офигенных пиздюлей.

Тем временем в Смоленске, Ухо и Буслик, проснулись от того, что им жутко неудобно спать, сидя, друг на друге, как-то переплетясь, и облокотившись друг на друга. Покорчив рожи, разминая мышцы лица, и, вытягивая и выкручивая одновременно руки, облизываясь как собаки, тихо-тихо охуели от происходящего в зале ожидания смоленского вокзала и с целующихся рядом с ними бича и бичихи. Немного придя в себя, с тупыми рожами братцы отправились на улицу. Выйдя, приложили снег головам и направились в кафе, не произнося ни единого слова, с момента пробуждения. Зайдя в задрыпанную, тусклую пивнуху, они взяли пива, и, сделав по глотку, хрипло забурчали:

- Ухо, чё-то мы не по планам… - прошептал Буслик и глотнул пивка.

- Пиздец, надо чё-то думать, надо хату искать, я ебал эти переездки. – ответил Ухо.

- Бля, и мобила сдохла, - рычал Буслик глядя на телефон, и доставши из внутреннего кармана пальто два паспорта, швырнул один на стол, - забери свой!

- М-г. - мычал Ухо глотая пиво.

Приняв на старые дрожжи, они отправились обратно на вокзал, нашли там бабку с раскрашенной рожей как у проститутки, предлагающую квартиру для съёма, взяли у неё номер сутенёрши, и, прыгнув в такси, поехали к авиакассам. Купив билеты на рейс в Краснодар через четыре дня, поехали на свеже-снятую хату, по пути заскочив в супермаркет и закупившись бухлом и провизией. И, взяв у водилы его мобилу, вызвали пару девочек.

Пока Волк получал по морде в Гродно, а Поветкины весело пьянствовали в Смоленске. Русик, Мясо, Сандаль, и Нудист мучились с тяжким отходняком:

- Сандаль. – прохрипел Русик, развалившись на диване на кухне, наблюдая за Мясом, открывающим бутылку с пивом зубами.

- Блядь, отвали… - не поворачиваясь к Русику ответил Сандаль, стоящий с протянутой рукой с бутылкой пива возле Мяса.

Дима отдал свою бутылку Сандалю, и открыл вторую. И они оба, чокнувшись, начали заливать в себя эту волшебную для утра влагу.

- Сандаль. – повторил Русик.

- Я занят. – ответил Сандаль прервавшись на секундочку, и снова с жадностью начал пить пиво.

- Сандаль. – сказал Русик и прищурил глаза.

- Чё ты хочешь? – не выдержал Дима, и вытаращился на Русика, приложив холодную бутылку к голове.

- Пива я хочу, пива! – ответил Русик и попытался собрать глаза в кучу.

- Нету. Да и ты еще совсем зелёный для спиртного. – допив, ответил Сандаль. И громко поставил на стол бутылку.

Русик молящим взглядом посмотрел на Мясо. Дима сделал ещё глоток и протянул бутылку перемазанному в зелёнке Русику.

- Благодарю! – сказал Русик и присосался к бутылке. Допив её. – О! Ништяк!!!

Не успел он договорить, как отворилась дверь, и на пороге, звеня бутылками, нарисовался Нудист, с квадратной и бледной рожей, и сказал:

- Живём, пацаны! – и уселся на тумбочку для обуви отряхивая с себя снег и попивая пивко.

Тем временем, Клювер, Пекарь, Татарин и обиженный Лёха, вместе с Васиными старыми кентами продолжали оттягиваться на всю катушку с деревенскими бабами и самогонкой. Как в их балаганную хату зашёл мужчина в милицейской форме. Это оказался местный гаишник, у которого в этой деревне дача, и в этот день у него родилась внучка, и, забросив все дела, он искал с кем бы это счастье отпраздновать. А наши герои, разумеется, никогда от подобных предложений не отказывались, гай-гой продолжился с двойным размахом!

 Китаец и Олег, шаболдались по Бресту, и пытались сделать непонятно что, с теми тремя тысячами евро, которые Ден, оставил у себя в вещах, в квартире на всякие пожарные. И, разумеется, нашли на что их потратить, но об этом я расскажу чуть позже.

А Ден, Силич и Студент, ушли в офигенный запой с горя, потому что тупо не знали, что делать. Они совершенно полностью своими пьяными умами вдуплили, что они находятся на территории другого государства без документов, не зная языка, практически без денег, совершенно без идей, но с тёлками и выпивкой, так что они пока повременили совсем уж огорчаться, и залили грусть по далёкой родине абсентом, сидя в кафе, в обнимку с симпатичными полячками.

Ближе к вечеру, Вася ехал домой к своей любимой бабуле от очередных родственников, уже будучи конкретно «под шафе». Трасса была совершенно пустая, но как будто из неоткуда, сзади замигали мигалки, и невнятный картавый голос из рупора попросил Васька остановиться около обочины. Тот так и поступил. Остановившись, Вася запихал себе в рот всю пачку жвачек, достал документы, подумал, положил их обратно в бардачок, достал кошелёк и открыл дверь, на дорогу вывалилась пустая бутылка из-под пива. Вася тяжело вздохнул и встал, облокотился на машину. И увидел, как гаишник отвернувшись отливает, приговаривая:

- Пиздец! Твоя машинка конфискована!

- Что вы себе позволяете! Вы без оснований не имеете права! – подошёл Вася к менту.

- Да пошёл ты, чё хочу, то вор’очу! – пёрнув, ответил мент, ехидничая. И было начал поворачиваться, как Вася встретил его локтем под глаз. Он шмякнулся в свою же сцанину, тут собравшийся утекать Васёк разглядел его лицо, это оказался Пышкин! И, вернувшись, радостно и добродушно улыбнулся. Но Пышкин уже не улыбался, он резко подскочил, и ударил Васю ногой в живот. Васёк упал на багажник, и лёжа на нем, ударил Пекаря ногой в грудь, тот снова упал в сцанину, опять подскочил, и было хотел накинуться на Васю, но его тормознул Перепел, выскочивший из машины гаишников.

- Бля, я ж не знал, Санёк! – извинялся Васёк.

- Сука! Ты мне чуть глаз не выбил! – отвечал Пышкин, прикладывая к лицу снег с мочой, который ему дал Перепел.

- А откуда? – спросил Вася и указал взглядом на милицейскую «девяносто девятку».

- Места знать надо. – Пекарь всё ещё обижался.

- Да это в деревне гаишники гуляют, пока их Клювер с Татарской мордой спаивают, мы с Пекарем машину спиздили! – рассказал Перепел.

- Молодцы! И я хочу, дай порулить до деревни! Ты за волгу садись! – и Вася запрыгнул в машину ГАИ.

И они уже все вместе поехали в деревню бухать и блядствовать.

И этот день показался для всех коротким, кроме Хрюна, Волка и Пани. Весь день, до самой ночи они тупо шлялись по городу с угнетёнными рожами. Самое грустное в их ситуации оказалось то, что адрес, который им тёлки назвали не существует в Городно. Волк с Паней материли тёлок, Андрюша же материл Паню и Волка. И уже ночью, чувствуя, что позаболели уже нахрен, сняли номер в гостинице, и изрядно залив в себя водки, заснули в тёплых кроватях.

 

Ещё один следующий день

 

 Секс без дивчины – признак дурачины.  

 

Утром Васина бабушка встала с кровати, одновременно обеими ногами обув оба тапка, взяла очки, и, протирая глаза пошла через зал на кухню. Там поставила чайник на плиту, зажгла конфорку, одела очки, хотела посмотреть на градусник, но какие-то яркие вспышки отвлекли её, и она кинула взгляд вниз (квартира Васиной бабушки находится на втором этаже). И увидела, что посреди двора стоит на парковке милицейская девяносто девятая с включенными мигалками.

- Внук… - прошептала бабушка, и, вздохнув, отправилась в туалет. По пути она ещё раз заглянула в зал, и убедилась, что диван не разложен. Зайдя в туалет, она увидела, что её любимый внучёк спит на полу в милицейской форме, обнявшись с унитазом.

- О, Господи! – произнесла ошарашенная бабушка.

Она переступила через Васю, подошла к ванной, взяла душ, направила его на внука и открыла холодную воду. Васёк бодряче подскочил, аж фуражка слетела прямо в заблёванный унитаз.

- Ты что творишь?! – начала кричать бабушка.

Васю настолько начал переполнять стыд, что он пулей вылетел из квартиры, и снёс с ног девушку. Вжатая в стену девушка в шоке проводила его взглядом. Следом из двери вылетел веник. Вася, сбегая по лестнице, остановился у окна, он увидел машину милицейскую, громко вздохнул, закрыв рукой глаза.

- Кретин. – сказал он сам на себя, и, получив по спине веником, продолжил скоростной спуск.

Выбежав на улицу, Вася ещё раз попробовал оценить ситуацию и прикинуть, как лучше и быстрее разъебаться со случившимся без каких бы то ни было последствий. Но мысли он в кучу собрать не мог, как, впрочем, и глаза. Он в отупении встал, и уставился на машину. Бабушка молча выкинула с балкона фуражку и ключи. Посмотрела на угнетённого Васю, и сказала:

- Возвращаться будешь, не забудь яиц, молока и муки купить! Мент! – захохотала и зашла в квартиру.

У Васи на сердце отлегло. Он сел в машину, завёл её, и отправился в деревню.

В деревне же все мирно спали. Дед-гаишник с напарником проснулись, вся хата храпела, хряпнули самогона, взяли ключи со стола, опираясь друг на друга дошли по засцанному скользкому двору до машины, сели в неё, и уехали на пересмену.

В квартире:

- Дима. - сказал Сандаль.

- Чё? - еле ответил, спрося, Мясо.

- Может к тёлкам нашим сорвёмся? -  сказал Сандаль.

- Нахуй телок.

- Дурак!?

- Уже да…

- Давай, Мясо.

- А бабки где возьмём?

- Похуй, найдем.

- Ну, так, чё… ищи. – ответил Дима, не открывая глаз.

- Да ну, тебя. – и Сандаль отвернулся в другую сторону.

Так их разговор не привёл ни к чему общему, тем временем в другой комнате:

- Алло… Деда…

- Алё, Русик?

- Да.

- Ты где, засранец, мы пол края обрыскали, всё нормально?

- Да, деда… вышли денег.

Пятисекундное молчание на линии.

- Зачем?

- Надо… срочно

- А сколько?

- Десять тысяч.

- Внук! Сдурел?

- Нет.

И если бы в Русике не алкоголь говорил, а он сам, то, возможно, разговор бы и закончился, но нет:

- Де-да!

- Зачем десять?

- Тебе жалко?..

- Нет, но ты можешь сказать, зачем?

- Ну, ладно, короче… Мы застряли в одной дыре, - быстро-быстро стал говорить Русик. – Олег с Китайцем спёрли все бабосы, Поветкины где-то в Смоленске застряли, Ден вообще исчез, в принципе как Студя и Силич, я не могу найти Васю, а Нудист вообще бредит…

- Стой, стой. – перебил Русика дедушка. – Какой «нудист»?

- Блин, сбил меня, Нудист… как… ну… Нудист.

- А-а. – сделав вид, что понял, ответил хриплый голос деда из динамика.

- Ну так вот, а Клювер, - опять Русик начал тараторить, - Татарин, Лёха Перепейка, тьфу! Перетейко! Ну, Перепел… и Пекарь тоже пропали, так что мне нужно десять тонн, чтобы отправить Нудиста в Смоленск и полететь в Воронеж.

- Какого «нудиста»? В какой Смоленск? Зачем тебе в Воронеж вообще?!

- Нет, второй раз объяснять не буду.

- Ладно, ты где, куда выслать?

- В Бресте, в Белоруссии.

- Где?!.. Ты же сказал, что едешь в Краснодар!

- Да? – крайне удивлённо ответил Русик.

- Прикинь, да!

- Ой, оговорился, с кем не бывает! – и вылупился на бутылку водки.

- Ладно, вышлю телеграммой счёт, с него деньги и снимешь, хотя нет, перезвоню и скажу всё сам…

И бросил трубку, но Русик совершенно не огорчился и не обрадовался, и сказал Нудисту:

- Паша, наливай!

Но Пашу нехило крыло, поскольку столько, сколько он выпил, да ещё и сверху накуриться, не каждый сможет:

- Щас, чертей прогоню, и выпьем, а ну пошли нахуй отсюда! - открыв окно и, замахнувшись ногой, он потерял равновесие, и, падая, заорал. – Ах вы, бестии хвостатые, рогатые, поубиваю!.. - остальное он докрикивал лёжа на земле, падал он с первого этажа.

Пока Нудист лежал и ругался по фене на чертей, которых видел только он, в деревне «Кошелево», пацаны проминали головами сиськи деревенских блядей, похрапывая, как в хату залетел Вася:

- Бля! Где машина?!

- Я ебу!? – в один голос ответила вся комната.

- Где мусора? – нервничал Вася.

- Уехали… - промычал Клювер. И перевернулся на другой бок – к стене.

Сорвавшийся с цепи Васёк схватил Клювера прямо в одеяле, вынес на улицу и закинул в машину, аналогично он поступил с Перепелом, Пекарь же с Татарином, переглянувшись, сами встали, и пошли к автомобилю, весело обсуждая ментовский прикид Васи.

Фрост, Паштет и Волк, бродили по незнакомому городу убитые горем. Все документы остались в мотоциклах, а звонить за помощью друзьям, они решили, что ещё пока рановато. На одной из центральных Гродненских улиц, парни зашли в кафе, чтобы согреться и нормально пообедать. Все чувствовали себя довольно сконфуженно, и бросали дерзкие взгляды по сторонам.

Тем временем Вася, везя Пекаря, Клювера, Татарина и Перепела поливал по трассе в мусорской машине. Увидев гаишников с радаром, и удивившийся, что их не остановили за превышение, Вася моргал всем встречным машинам фарами, люди в шоке в знак благодарности махали в ответ рукой.

- Чё они так странно реагируют все? – всё удивлялся Васёк.

- Реагируют на что? – поинтересовался Перепел.

- На то, что я их предупреждаю, что дальше по трассе мусора стоят. - удивлённым тоном, перекрикивая храп Пышкина, ответил Васёк.

- Да потому что ты сам на мусорской машине катишь! – заверещал Татарин. Пацаны заржали, даже Пышкин, который был не в курсе, хохотал, утирая слюни о сидушку.

А в Гродно в кафе:

- Ну, пацаны, ну, мой косяк. Извините. – всё оправдывался Волк, сидя с виноватым видом. – Бля, как хотите наказывайте…

- Въеби говна! – рявкнул Фрост.

- Блядь, может в мусарню сходим? – предположил Паня.

- Паштет, лучше жевать, чем говорить. – отреагировал Андрюша на предложение Паши, и протянул ему кусок хлеба. – Они ещё нас на освидетельствование закроют, у нас же ни одного документа нету. Это пиздец. – и, увидев официантку. - Девушка!

Повернулось что-то жуткое, прыщавое, круглолицее.

- Фу нахуй. – прошептал Фрост, и сказал, улыбаясь. – Меню за наш стол, пожалуйста!

Фрост с интересом изучал меню, девушка стояла у стола и улыбалась всеми своими восемнадцатью зубами. Волк разглядывал кафе, мечтая о чём-то. Паня, с трудом подавляя смех, снимал с себя мокрую от растаявшего снега куртку.

Кафе похабненькое, располагающееся на первом этаже многоэтажного дома. Маленькое помещение с шестью столиками и барной стойкой. Посетителей было много, и наши герои заняли единственный свободный стол в самом дальнем и тёмном углу, в, и без того, не очень освещённом кафе.

- Так, три борща… - было начал заказывать Андрюша.

- Борща нет. – улыбнулась официантка.

- Харчо будете? – спросил он у ребят.

Они одобрительно кивнули.

- Харчо нету. – сияла девушка.

- Солянки три, тогда.

- Солянка закончилась. – ответило чудовище, и приложило руку себе к щеке обратной стороной ладони, улыбаясь.

Пацаны захохотали, смеялись минуты три.

- Суп грибной? – уже у официантки спросил Андрюша.

- Был, вроде… - ответила та.

- Позавчера? – перебил её Паня, еле сдерживая себя, чтобы не расхохотаться.

- Чего вы надо мной прикалываетесь?.. – тупо сморозила официантка.

- Над тобой уже природа прикололась. – полушёпотом произнёс Андрюша.

Паня не удержался и начал ржать как сумасшедший. Перебарывая в себе позывы к смеху, Андрюша выдавил:

- А ты не могла сразу сказать, что у вас из первых блюд есть?

- Ну, вы же не спрашивали.

- Бля! Я тебе уже пол списка продиктовал! Овца! – вспылил Андрей, и, скомкав салфетку, бросил её в Волка. – Волк, я тебе наказание придумал!

Тридцатисекундное, тупое молчание. Андрей не выдержал.

- Что у вас есть на первое?

- Бульон с макаронами и с мясом. – ответила официантка, уже не улыбаясь.

- Три бульона! Только горячих. – влез в беседу Паня.

- Хорошо. – записала.

- Что у вас есть на второе? – предусмотрительно спросил Андрюша.

- Есть пюре, гречка, сосиски…

- У нас тоже. – пробурчал Волк.

- Котлеты, салаты…

- Достаточно. – оборвал девушку Андрей. – Оливье есть?

- Да! – утвердила она.

- Три пюре, шесть котлет, три оливье, сок персиковый, литра полтора, бутылку водки, хорошей, и хлеба, кусков пятнадцать.

- Хорошо. Больше ничего? – ковыряясь в носу ручкой, спросила официантка.

- Ещё пару мотоциклов неплохо было бы. – съязвил Волк.

- Не поняла? – не поняла девушка.

- Ничего-ничего. – сказал Андрюша.

- Туалет у вас где? – спросил Паня.

- Нету. – с наглым выражением некрасивой рожи ответила девушка.

- Ага, а посцать вы туда ходите. – съязвил Фрост, указав пальцем на миниатюрный водопадик из камня, находящийся возле бара.

Волк заржал, девушка нахмурилась и ушла.

- А! По поводу твоего наказания, Волк. – рассуждал Андрюша.

Паня и Волк замерли в ожидании.

- Ты её выебешь!

- Ты ебанулся?! – задал риторический вопрос Волк. – Не-е, я не зоофил.

Паня валялся где-то под столом, прыгая на животе, разрываясь от хохота. Всё кафе не отрывало от столика молодых людей взгляда.

- Выебешь! Или мотоциклы найдёшь. – ехидничал Дрюня.

- Бля! Да я их из-под земли достану! – орал Волк, улыбаясь.

- Да взял бы и выебал. И удовольствие, и предъявы теряются. – проверещал из-под стола Паня.

- Заткнись, Паштет! – нервничал Волк.

Вот им принесли заказ, они выпили, за то, чтобы всё благополучно разрешилось, и начали трапезу.

В это время по улицам Бреста плелась «девяносто девятая» Лада ГАИ.

- Бля! Чё за фигня! – орал взбешённый Вася. – Ни одна сучка не пропускает. Люди! Вы все сегодня ебанулись! Мир сошёл с ума. А я вчера нарадоваться не мог на местных водил, сглазил.

Они еле карабкались в пробке, машины так медленно отодвигались, постоянно мешали проезду, и по возможности не пропускали.

- А ты с каким бы рвением пропускал бы гаишников? – спросил оживший Клювер.

- Да хрен бы пропустил… - тупил Васёк.

- Так ты на мусорской машине! – опять заорал Татарин. Снова машина взорвалась смехом.

- Включай пиликалки! – крикнул Пекарь.

И с сиреной и пердящим ментовским сигналом они выскочили на встречную, и помчали по, считай, свободной дороге на всех парах. Увидев стоящую на светофоре родненькую Волгу, Вася, объехал по встречной всю препятствующую ему пробку, и едва загорелся жёлтый, он подрезал гаишников, перекрыв им дорогу. Все повыходили из обеих машин, объяснились, менты и вовсе только сейчас заметили, что они не на своей служебной машине ехали. Вспомнили, что Вася позавчера не остановился на трассе и удрал от них, но в итоге разъехались каждые уже на своих машинах. Васёк, по указанию своей бабули накупил муки, яиц и молока, и, закинув всё это добро вместе с выёбывающимся Клювером в багажник, поехал обратно. Поливая по трассе сто пятьдесят километров в час, Вася докурил сигарету, открыл окно, и Пышкин залил всё переднее сиденье пивом. Матерясь на Пекаря, и полностью отвлекшись от дороги, Вася запускает бычок в окно. Сидящий же сзади Татарин проследил за ним. И вот что он увидел. В тот момент, когда Васёк выкинул сигарету, по встречной проезжал уже знакомый нам чёрный Лексус, тоже с открытым водительским окном, разумеется, окурок влетел в машину, и устроил там целый фейерверк в салоне. Чем Ринат незамедлительно со всеми и поделился. Глянув в зеркало заднего вида Васёк увидел, что Лексус уже едет следом, и потихонечку догоняет.

- Ебать я дебил! – самокритично кричал Вася.

- А я не р’аз это утвер’ждал. – язвил Пекарь.

- Сука, чё делать? - подсел на измену Перепел.

- Даже и не знаю. – ответил угрюмый Татарин.  – Может Пышкина выкинем из машины, балласт лишний, так сказать, машина быстрее поедет.

Пышкин в ответ только скорчил рожу ненавидящего на свете всех человека.

- Это конкретный попандос. – огорчался Вася, глядя в зеркало заднего вида, понимая, что Лексус уже не так и далеко.

- Эй! У нас же Клювер в багажнике! – заорал воодушевлённый Перепел.

- Ебать мой хуй! Звони ему, Санёк! – обратился Васёк к Пекарю.

- Ща… Алё! Вафля! Ща надо будет номер’а закр’ыть!.. – Пышкин тупо вылупился на Васька. – Вась, внатур’е, он же закр’ыт.

- Бля, я ща открою! – кипишевал Вася. – Ёб твою, он сзади уже! Клювер, давай!

Багажник открылся, Лексус был практически уже за Волгой. Клювер, одеялом, что был укутан, закрыл номера. Лексус начал сигналить и моргать фарами. Находчивый Клювер прохрипел:

- Ща те дядя Дима покажет!

И со всей дури швырнул трёхлитровый баллон с молоком в лобовое стекло Лексуса. Баллон разбился и залил всю лобовуху молоком, да и стекло пошло паутиной от удара. Лексус только загудел сигналом, видимо так водитель показывал своё крайнее возмущение. Тут же следом Клювер высыпал пять килограммов муки на лобовое стекло Лексуса, и добил всё это дело двумя десятками яиц. Никакие дворники не помогали от такого жуткого загрязнения, и Лексус вынужден был остановиться. Ликующий Клювер развалился на весь багажник, прикурил сигарету и сказал.

- Это вам, не хухры-мухры!

В салоне Волги ликовали все.

- Всё! Теперь бычки только в пепельницы! – кричал радостный Вася.

А в Смоленске Ухо и Буслик тупо жраби бухло и спали, выбираясь на холодную улицу только за добавкой. Подходя к подъезду, после очередной из таких вылазок в магазин, они встретили двух девчонок, мёрзнущих и курящих одну сигарету на двоих, сидящих на обледеневшей синей деревянной скамейке.

- Привет, девушки, меня Паша зовут! – подкатил яйца пьяный и самоуверенный Буслик.

- Я рада. – выражая полнейший пофигизм ответила одна.

- Меня Артём! – влился в беседу Ухо, искренне улыбаясь второй.

Но она никак не отреагировала.

Обе девушки невысокие со славянским типом лица, немного полные, но это даже придавало им больше симпатичности.

- Вы такие хорошенькие обе, мёрзните тут стоите. – кокетничал Буслик. – давайте к нам в квартиру, тут, познакомимся. Вы же тоже из этого подъезда?

- Да ну, не знаю я тебя, ещё и в квартиру идти к тебе. – отвечала всё та же.

- Чё мы на бандитов похожи что ли? Я ж без задней мысли. – не отступал Буслик.

- Ха-ха, знаем мы ваши мысли не задние. Передние они у вас! – включилась вторая.

- Девчонки, пойдём, не понравится, сразу уйдёте, честно… - мешкался Ухо.

Вторая осмотрела его с ног до головы, вытянула губки, подумала, и сказала.

- Контрацептивы-то хоть есть?

- Найдутся! – очухался Ухо.

- Пойдем, Оксан? – спросила та, которая вся в чёрном, у своей подружки.

- Пожалуй. Всё равно делать нечего.

И они дружно отправились в квартиру.

А в Бресте Русик сидел на кухне, попивая пиво, разложив на столе две дорожки из таблеток, которые он купил в ночном клубе прошлой ночью, и рассуждал «пить - не пить». Рядом к нему подсел Нуд, и мастерски облизнув свежескрученный косяк, протянул его Русику, тот затянулся и протянул его другу, который тоже затянулся, и положил косяк на тарелку. Русик выдохнул.

- Это виагра. -  указал пальцем на белые таблетки, и, зачем-то пару колес положил спящему Сандалю в кошелёк, и засунул во внутренний карман. – Мало-ли, у Лёши голова разболится, или живот.

- Отвлечётся от дискомфорта. – Нуд заржал. – Дис-ком-форт!

Они минут десять смеялись над словом «дискомфорт», пока не попустило, и, скинув виагру со стола взмахом одной руки, взмахом другой руки Русик закинулся двумя светло-голубыми таблетками, Нуд последовал примеру товарища…

А Васю ошарашил звонок Олега.

- Ал-лё Ва… ся? – спросил погибающий голос Олега.

- Да, Олег, ты?

- Я.

- Что стряслось?

- Да, так, ничего.

- А чё, тогда звонишь?

- Мы этого, в Германии…

- Где?!

- В, как его… Китаец, как этот город называется?

- Штраусберг…-  донёсся слабый голос Китайца.

- Штраусб… берге – передал Олег.

- Я слышал! – нервно ответил Вася. – Как вы туда вообще попали?!

- Ну как, мы купили загранпаспорта… - было начал рассказывать Олег, но вдруг прервался. - Вася, здесь такое пиво! М-в-у-а! Закачаешься! а люди, половина по-русски шарят. Прикинь, они улицы с мылом моют!

- Мне похуй! Вы, кретины, бабосы все крысанули! Вы охренели!? – орал Вася в телефон.

- Васёк… Не еби мозги, бля… Мы же оторваться уехали! Ебашь к нам вообще! А? - ровно, со вздохами говорил Олег.

- У меня загранпаспорта нет нихуя… и желания… бля… - успокоился Васёк.

- Так я тебе ща номерок эсэмэской скину. Пацан эту хуйню мутит, в миг паспорт склеит тебе, бля буду!

- Идиоты! Эти деньги на обратный путь отложены будут! Суки! Сами выгребайте со своей Германии! – нервничал Васёк. – Да и какой в жопу паспорт за один день!?

- Да сделает! Нормальный типус! Не кидай нас!

- Давай, пиши. Чё промучу, позвоню расскажу. – сказал Вася и сбросил, и добавил. – Улицы они с мылом моют! Это ж надо как страну загадили. – и Вася скривил негодующую гримасу глядя на спящего и пердящего Пышкина.

- Покедава! – Олег сбросил. – О… Китаец, вон ещё один «дятлок германский», ща будет «Так-кать» и улыбаться, сука. – счастливый Олег засунул телефон в карман.

- Гутен так. -  сказал Китаец.

- Гутен так. -  ответил немец.

- Ты по-русски шаришь, да? – спросил Олег.

- Та, джуть-шуть. - ответил немец.

- Мы - туристы, это - Штраусберг, ты - раздопездал, уебан, хуйло и выпердыш кровавый! Да? – сказал Олег.

- Та, я-я, та-та, - ответил счастливый от общения немец.

- Ха-ха-ха! – выпали Олег с Китайцем.

- Ладно, пиздуй, мужик! - сказал Китаец.

- Та-та.

- Та, давай иди на хуй. – выругался Олег.

- Я, та.

- Иди на хуй, дятел лесной! – разорался Китаец.

- Бля, не ори на меня, пиздюк! – ответил резко немец.

- А-йо… – сказали в один голос Олег с Китайцем.

- Чё, пацаны, прикалываетесь? Я тоже прикалывался, когда только приехал. – ответил с блеском в глазах мужик.

- Вы русский?

- Почему? Украинец!

- Ладно, извините нас… – сказал Китаец. – Олег, на автобус в Берлин опоздаем.

- Удачи, молодёжь! – сказал мужик.

- Спасибо! – ответили пацаны и побежали к ярко-красному двухъярусному автобусу.

- Вот это маза!.. – с угрюмой улыбкой сказал Олег, зайдя в салон.

- Пиздец мир тесен. – согласился Китаец.

И они отправились в Берлин, хотя Олег пообещал Васе, что будет ждать его в Штраусберге, что с пьяного взять.

Тем временем Силич, Денис и Студент были уже возле границы с Украиной в городе Хелш.

- Ну, чё, как пр’обираться будем? До гр’аницы километр’ов пятнадцать, не больше. – сказал Ден.

- И батарейки все по сдыхали! Говорил же надо сразу было звонить, а то: «На дискоте-еку, на дискоте-еку, бухнё-ём, как-никак в Польше!». – сказал, корчив голос Силич.

- Да, - подтвердил Студент, - а как щас?

- Ладно, пацаны, темнеет, и чер’ез гр’аницу. – уверенно сказал Ден.

- Нет, я здесь останусь, денег на дня два хватит, и нас найдут. – сказал Студeнт.

- Да я сильно сомневаюсь, что пацаны заметят наше отсутствие в принципе. А родители вряд ли имеют понятие в какой мы вообще стороне. – сказал Силич.

- Ну, суки, стойте, я с вами! – крикнул Студент, догоняя тех двух. – Жопа!

Они подошли к трассе. Около получаса пытались остановить попутку, и, видя, что так никто не остановится, решили действовать решительно. Увидев, что едет автомобиль по нужному им направлению, Ден с Силичем подхватили Студента под руки и потянули его, волоча. Машина остановилась и из-за руля вышла молодая девушка, что-то говоря по-польски. Увидев, что машина остановилась «раненый» Студент бегом рванул к ней. И только подбежал и протянул руку для знакомства, как получил в неё электрошоком, Силич с Денисом покатились со смеху, особенно когда она начала лупить обескураженного Студю сумочкой по голове. Но она, всё-таки довезла их до границы, и напоследок поцеловала обиженного ею Студента в щёчку, в знак извинения.

А к Ваську, только через два часа пришло сообщение, в котором был написан номер человека, способного помочь с загранпаспортом, да и с остальными документами.

- Алло. Добрый вечер.

- Ага.

- Мне дали ваш номер. Я насчёт заграндокументов.

- Кто дал?

- Пацанчик один.

- Какой в жопу пацанчик? – грубил голос. – Это серьёзная хуйня! Паря!

- Извините. Олег, его зовут Олег. – Вася уставился на проходящую мимо девушку, он вспомнил, что это её он утром снёс на лестничной площадке. Она, тоже вспомнила его, и, облокотившись на низенькое ограждение, встала.

- Да, был такой. Но я сейчас не в Бресте, я на Сахарном. Если срочняк надо, то подъезжай. Договоримся!

- Спасибо!

- Давай, я буду через сорок минут возле тут местной нашей школы на спортплощадке.

- Понял, буду.

- Ну, вот и договорились.

Вася закрыл телефон, открыл дверь, вышел из машины.

- Я перед вами виноват. Можно прощения попросить? – улыбался Вася.

- Можно. – улыбнулась девушка.

- Прошу прощения! Как вину искупить?

- Ты на этаж ниже меня живёшь. Часиков в девять загляни. С шампанским. – и, подмигнув, развернулась и пошла к подъезду.

- Меня Вася зовут. – крикнул ей вслед Васёк.

- Света! – ответила та.

- Так, это мне еще молока, яиц и муки купить. – проговорил Васёк, сел в машину, сияя, и уехал.

А в квартире в Бресте вот чего происходило:

Дима топал по зеленой дорожке по коридору из зала в кухню, совершенно не понимая, ни что происходит, ни где он находится, т.к. состояние его было не столько похмельное, сколько ещё уверенно пьяное. Но, зайдя в зал он с ходу одуплился и протрезвел. Представьте картину, Нуд и Русик сидят за столом, с нитками в руках, у каждого на привязи было птиц по восемь! Воробьев и голубей, которые безустанно щемились в стороны, кудахтали и срали, как эти двое их наловили, я опущу, но они сидели свернув ноги как матерые буддисты, и говорили:

- 我覺得氣球太擔心風 – сказал Русик (мне кажется, что слишком сильно колышет ветер наши воздушные шарики).

- 他們需要到爆! – громко произнес Нуд и потянул на себя вырывающегося что было мочи голубя срущего на Димона как из крана (Надо их лопнуть!).

Нуд взял голубя в руки, осмотрел его, и довольно заулыбался, глядя на своего оппонета. Русик наклонил голову, прищурил глаза, закрыл уши ладонями, приготовившись к взрыву, а Нуд начал сдавливать бедную птицу руками, которая заорала не птичьим визгом. Тут проснулся Сандаль, прибежал из зала, выхватил бедное животное и перерезал им все нитки кухонным ножом, который лежал на столе. Все пернатые защемились по углам.

- Ебанулись!? – крикнул Сандаль.

Но Русик встал, выпячив грудь, и вежливо сказал Лёше:

- Excuse me, the phone rings, I need to answer. – (прошу меня извинить, звонит телефон, мне нужно ответить) и походкой вельможи отправился в коридор.

- Ne vous inquiétez pas, je vais trouver comment divertir messieurs. – (ничего страшного, я развлеку джентльменов) сказал Нудист выходящему в коридор Русику, и улыбнулся настолько широко, что Мясу послышалось, словно у Нуда лицо треснуло.

А Русик тем временем прекрасно беседовал в душе с краном, периодически принимая душ то за телефон, то за змею, но над головой его неиссякаемо взрывались салюты, на которые он периодически залипал, произнося: «Fantastisch! wahre Schönheit!».

- Это под чем они? – спросил Мясо у Сандаля.

- Думаешь найти противоядие?

- Какое противоядие! Тоже так хочу!

Сандаль взял в руки пару голубых колёс, глянул на Диму, который схватил две голубые таблетки, мигом сожрал и довольно глянул на Сандаля, который все ещё с таблетками в руках стоял и недоверчиво смотрел на Нуда, который подошёл к довольному Диме с веником и попросил его что-нибудь сбахать на гитаре, а из ванной вышел мокрый насквозь Русик, подошел к Сандалю, протянул ему кусок мыла. Сандаль отрицательно помахал головой, и Русик что-то промычав, откусил кусок мыла и с кайфом сожрал его. Сандаль положил таблетки обратно на стол, но, глянув, как Димон начал самозабвенно брынчать на венике, фальшиво запевая песню «Еллоу субмарин» Битлов, а Нуд с Русиком стали счастливо ему подпевать Сандаль произнес:

- Так я с ума сойду, с этими тремя…

И тоже слопал две голубые таблетки, а через две минуты полез на скалу за воздушным шариком.

В Гродно уже поздним вечером Паня, Волк и Фрост всё сидели в кафе, пили с поваром и директором этого заведения. Фрост жаловался на нынешнее положение дел директору, а Паша пошёл покурить вместе с поваром. Волк тем временем, на кухне ебал эту страшную как ядерная война официантку, «искупая» свою вину.

Вася же подъехал к местной школе на площадку на договоренную встречу. В кромешной тьме светили только фары его машины. Что-то его насторожило. Но он всё-таки открыл дверь и вышел, и тут же получил по затылку, кто-то заломал ему руку, и завалил в кучу грязного снега. Васю не хватило не на что большее, нежели:

- Чё за хуйня!?

Его поволокли на саму площадку, попинывая. Бросили там, забрали телефон, и ключи от машины. Кое-как Вася встал. Супротив его стояли трое, один здоровенно-высокий, другие два чуть ниже Васька. Вытерев разбитый нос, Вася плюнул. И, что было мочи, подскочил, шарахнув коленом в нос одного из низеньких. Не прошло и двух секунд, как Васька снова прессовали.

- Суки, да чё я вам сделал? – харкая кровью спросил валяющийся Васёк.

- А хуль ты думал, рыло замусорённое, проканает всё? – спросил самый здоровый.

- Да мне внатуре паспорт нужен, в Германию ехать! У вас пацаны пару дней назад делали, так мне к ним надо!

- Пиздишь!

- Отвечаю! Того рот ебал! – Вася встал, и на его лицо попал свет от фар машины.

- Вася? – вдруг спросил здравый.

- Да. – Васёк перепутал всё на свете. – Откуда знаешь?

- Братка, это я, Женя… Мамиц!

- Жека! – обрадовано-удивлённо вскрикнул Вася и со всей дури шарахнул его по лицу. – Тихо-тихо, просто ты меня раз десять только ногой приебал просто так!

- Больше не делай так! – оскорбился Мамиц. – Ладно, пойдём бухнём! Обмоем встречу-то такую, друг! Глазам не верю! Сто лет друг друга не видели!

- Да уж! Встреча действительно неординарная!

- Не обижайся ты. Я тебе этот паспорт просто так сделаю, только сфоткаем ща!

- Аж пиздец! Рыло моё расколоченное!

- Всё в ажуре будет! – Радовался Женя. – Ща в баню! Тебе тёлку подставить?

- Да не, не надо, спасибо, у меня тут есть одна Света. – говорил Вася, приложив снег ко всему лицу.

- Звезда миньета… - пробурчал Мамиц, приобнимая старого друга. – А ты у бабушки?

- Ага.

- Давай! Я к тебе через часок заскочу, и двинем!

- Ага. Мне уже двинули!

- Паспортом утром займёмся. Только не обижайся давай! – и Мамиц протянул ему телефон и ключи от машины. – Свободны. – обратился он к двум его сопровождающим, и те мигом развернулись и утопали.

- С чего бы мне обижаться! – выпендривался Васёк, пока они топали к светлой улице.

Выйдя на свет, Вася смог хорошенько разглядеть своего высокого, возмужавшего лопоухого друга с короткой стрижкой. Они говорили, и подошли к черной машине. Женя облокотился на неё, что-то рассказывая Ваську, а тот в свою очередь в ахуе смотрел на знакомый в хлам затонированный лексус с разбитой лобовухой. Оборвал Женю на полуслове:

- Слышь, братан, это чё, твой лексус?

- Ну да.

У Васи побежали мурашки страха по спине, он открыл рот, понял, что потерял голос от страха, но, все же, словно не своим голосом Вася пискляво выдавил:

- Я свой старенький Форд отгоню, а ты езжай в сауну, я через пол-часика подскочу, хорошо?

- Хорошо. – удивился Мамиц в ответ, но, решив, что это Вася сильно по голове получил просто, вот и тупит. Сел в проклятый нашими героями лексус и уехал.

И Вася ещё пять минут как дебил выглядывал из-за угла, не возвращается ли обратно Мамиц. И только после этого поехал к любимой бабуле.

Пока Вася развлекался со своим старым другом по школе, и новой девушкой,  Андрюша, Паня и Волк всё пили в этом же кафе, обижаясь на судьбу. Волк с поваром уже курили, даже не выходя из помещения, а эту стрёмную официантку уже драл на кухне Паня. За бурной философской беседой между директором и Фростом в заведение зашли два каких-то пацана, галимые оборванцы.

- Здрасьте! А дай-те на секундочку ножик!

- На кой он вам? – спросил толстый повар.

- Потеряли ключи, а нам бардачок открыть надо. – сказал второй оборванец.

- Ща я вам всё сделаю! – сказал Андрюша, взяв со стола вилку. – Машина, хоть не далеко?

- Не! У нас мотыки! Тут они!

- Ща аккуратненько откроем! – Андрюша направился к двери. И только выйдя на улицу, увидел два свежеутерянных мотоцикла. Остановился, перестал чавкать и: – Хуесосы!

Хрюнь воткнул вилку одному в ногу. Другому шарахнул кулаком в глаз, и закинул их обратно в кафе. Наказание было жестоким, били их около получаса, и уёбищную официантку ещё ебать заставили. После расправы с угонщиками, пацаны убедились, что все документы на месте, и решили больше не задерживаться в этом городе ни минуты, и поехали в Минск. Но остановились в городе Лида, и там с пьяни и заснули, правда, теперь уже не слезая с мотоциклов.

 

Второй ещё один следующий день

 

Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе с красного?

 

Вася открыл глаза, его разбудил поцелуй, он увидел девушку, вместе с которой он вчера вечером отправился со старым другом куражиться.

- Здравствуй, небо. – сказала она шёпотом и поцеловала его в шею.

- Доброе утро, солнышко. – тоже шёпотом ответил Вася.

- Тебе кофе сделать, зайчик?

- Лучше чай, кисонька.

Они ещё раз поцеловались.

- Зелёный сделать, милый? – она встала, совершенно обнажившись.

Вася заулыбался, сел и сказал:

- Ты тоже забыла, как меня зовут?

Они рассмеялись и упали на кровать.

А в квартире в Бресте утро началось вот-так:

Будем смотреть на спящих наших героев, т.к. они очень сладко спали, если бы я мог и умел, я бы наиграл вам какую-нибудь замечательную мелодию на пианино.  Так вот, на кухне, в обнимку с Димоном спал Русик в форме белорусской милиции с погонами лейтенанта и зауженной талией, правда без рубашки, а вот Дима был одет в двое женских трусиков, одни были натянуты на жопу с писюном, это розовые, другие на голову на пол-лица, это белые, а на груди его мужественной красовался белый бюстгальтер, сам он был разрисован всякими сердечками и ангелочками, если бы некоторые не были размазаны, можно было бы подумать, что это наколки вообще, а на лбу задом наперед было написано слово «хуй» губной помадой. Под столом лапами кверху валялась овчарка, которая тоже довольно дрыхла, вывалив язык из открытой пасти. В ванной с теперь уже чёрным потолком стоял мангал с напрочь сгоревшим шашлыком, в туалете в унитазе валялась бедная дохлая птица и еще целая куча мусора и говна, блевоты не наблюдалось. В прихожей валялся мент в обнимку с резиновой женщиной примотанный к ней скотчем и без штанов. А над ним висело ведро с водой на люстре, больше никаких приспособлений к этому ведру под потолком не прилагалось.

Пройдем дальше, в зале Нудист, тоже с элементом женского нижнего белья на голове спал на голой тёлке, элементом белья является бюстгальтер, такой здоровый, что Нуду он был как шапка радиста, но, на удивление, у тёлки, на которой спал Нуд, сиськи были не такие уж и огромные, у Нуда были покрашены все ногти в разные цвета, а в правой брови красовался свежий и еще опухший пирсинг.

Заглянем в спальню, а тут и тёлка со здоровенными сиськами, и спящий Сандаль, под этими сиськами привязанный к кровати, задыхающийся от навалившегося на него груза.

И вот, волшебный момент пробуждения, входная дверь распахнулась, и сбила нахрен ведро полное воды, которое с громким звоном ударилось об пол, сломав дорогущий ламинат, от грохота проснулись все:

Мент, окатившийся холодной водой, подскочил и начал орать как резаный, только очухавшаяся собака приняла надувную скачущую бабу на нечто представляющее опасность и с лаем набросилась на мента, который еще громче заорал. А, забыл сказать, что поводок от собаки был у Димы к руке примотан, так что он тоже автоматически телепортировался из кухни в коридор вместе с псиной и тоже орал. Русик, просто тупо дуплил на происходящее, пытаясь включить голову. Тут из спальни прибежала сиськастая, размахивая сиськами, и начала оттаскивать собаку от бедного мента, тут и Нуд с голой плоской нарисовался. Начался нереальный хаос на пять квадратных метров:

Сиськастая тянула вцепившуюся овчарку в надувную бабу, сдутую надувную бабу, приклеенную к чуваку в метовской форме, плоская просто щемилась во все стороны тряся голым срамом, из спальни орал Сандаль, с просьбами его отвязать, Русик смотрел на происходящее как в телевизор, Мясо, находящийся в луже под ментом, который в свою очередь находился под надувной женщиной, которую трепала собака, и верещал не меньше самого мента, только мент орал, чтоб собаку убрали, а вот Мясо уже докладывал всем, что мент ссытся на лицо ему, единственный, кто более-менее из наших героев выделился – это был Нудист, он вернулся в зал, достал из ментовской кобуры пистолет, одел свитер, штаны, сделал глоток пива, и вернулся в прихожую, снял ствол с предохранителя и шмальнул в потолок. Пять секунд кромешной тишины и шокового молчания, как собака накинулась уже на Нуда, обсыпанного штукатуркой с потолка. Теперь картина поменялась, пёс сбил Нуда в зал, который выронил пистолет, собака начала рвать на нём свитер, плоская теперь металась по залу, а сиськастая уже стягивала собаку с Нуда, мент скулил где-то в районе сартира, а Русик с тоял над Димой, и думал, в воде ли Мясо или в моче, и исходя из этого, стоит ли ему помогать подняться или нет, сиськастая в панике орала о необходимой помощи ей в оттаскивании собаки. Впрочем, как и Нуд, орал о том же самом. Так продолжалось еще пару минут, пока не нарисовался Сандаль с деревянной доской, к которой он был пристёгнут наручниками, по всей видимости это была какая-то запчасть от кровати, и этой же запчастью Лёша овчарку и успокоил, наступила минута молчания, все молча смотрели друг на друга, не молвив ни слова, пока входная дверь снова не открылась, и в неё не вошла девушка лет двадцати с рыжими волосами в пальто, с нахмуренным лицом:

- Я – сестра Васи, Катя, и мне нужны объяснения. – она села на тумбочку для обуви.

Как мимо неё пробежала плоская, открыла дверь в ванную, захлопнула её. Тут же, распахнув дверь выскочила обратно в коридор, открыла дверь туалета, забежала, издала дикий визг, после которого из сартира вылетел голубь, вышла, и уселась на пол рядом с плачущим ментом. Что она хотела, никто так и не понял, снова воцарилось безмолвствие, кто стоял, кто сидел, но никто ничего не произносил. Только Русик прикурил сигарету, и сел рядом с Катей.

Катя пару раз звучно кашлянула, привлекая к себе внимание:

- Вася где? Не то я вызову милицию!

- Да здесь мы, - ответила сиськастая, натягивая намордник на приходящую в себя овчарку. – Вась никаких мы не знаем и не видели. Только с этими исландцами и знакомы, - вышла в коридор, повернулась к Русику, и сказала. – Хай, Грегори.

- Чё? – ответил Русик, подняв голову. – Какой я тебе Грегори?…

- Ого как по-руски шпаришь, а вчера только вон, по-заморски лепетал!

- Не помню.

- Эй, - обернулась она к Сандалю, - так и ты не сын премьера исландского?! Вы ж нам вчера всю ночь залечивали про ваши гейзеровые фермы?!

- Какие фермы? – удивился Сандаль.

- Да вашу ж мать, а как складно пиздели-то вчера! - повернулась она к Нуду. – Грёбаный ты переводчик!

- Ничего не помню. – ответил Нуд, и обнял поскуливавшую собаку.

- Слышь, ты, грёбаный буддист! – это она уже Мясу. – А как трахались мы с вами всеми по очереди, Будда-то простит?

- Я с ним договорюсь. - прошептал Дима и снял с головы трусы.

Катя громко рассмеялась:

- Ладно, вы тут дальше сами разбирайтесь, а мне пора. – и, ни секунды не задерживаясь, захлопнула дверь со стороны подъезда.

- А чё разбираться, Игорь, Даша! Быстро одеваемся и валим! Спасибо, товарищи исландцы за незабываемый вечер, было действительно весело.

Минут, наверное, пять, как ни от ментов, ни от их собаки и след простыл, а парни всё так и валялись на полу кто – где. Единственно Русик прошёл в ванную и пробурчал оттуда с эхом:

- Ребят, меня по ходу вообще не попускает, мне кажется, что я мыльными пузырями блюю…

А по трассе где-то на Украине мчался в хлам тонированный новенький чёрный бумер управляемый Денисом, и очередной занос на высокой скорости был пройден изумительно быстро и красиво!

- Ты же нас убьёшь, дебил! – орал Силич, натягивая ремень безопасности и пытаясь воткнуть его в замок.

- Не ссы! Мы с Васьком на запор’е и не такие финты выдавали!

- Запор двести не выжимал, прекрати, сука! – верещал сзади Студент, натягивая ремень на Дена, и пристегнув «пилота», быстренько пристегнулся и сам.

- Меня напр’ягает эта тр’япка для баб! – возмутился Ден, и попробовал отстегнуться, но ему по руке съездил Силич, скорчив страшную рожу, и Ден отстегиваться не стал.

Вдалеке виднелся город, но Ден даже не думал сбрасывать обороты, и обгоняя очередной автобус на закрытом повороте налетел на гололёд и они слетели с трассы на обочину, потом в пахоту, а потом к ним приблизилось дерево, толстое и старое, и, сука, крепкое! Знаете, когда наступает критическая ситуация, и выбрасывается нереальное количество адреналина, то кажется, словно время замедляется, так и Денис, в момент секундной аварии с мельчайшими подробностями разглядел: как срабатывают подушки безопасности в кувыркающемся автомобиле, как они раскладываются, выстреливая из самых разных частей салона. Грохот, скрежет, удары, и авто прекратило вращение, в салоне пахло детской присыпкой и порохом, они из разных окон вылезли из раскорёженного авто, и Тёмы дали Дену пизды, цинично обзываясь. А автобус, который они подрезали, даже и не остановился на остановке, которая совсем рядом была, только бомж с оттуда подошёл, и попросился в машине погреться, парни ему не отказали, и в темпе покинули место аварии.

Вернёмся в Брест.

- А-л-ё… Оу, при-вет, Настя. - сказал Сандаль вытаращившись в выключенный телевизор..

- Здравствуй, Лёшенька! – сказала Настя из телефона. – Почему не звонишь? Не ты, не Дима, Кристина по нему уже совсем соскучилась.

- А… ау, да тут Тёму в больницу положили, вот мы и не этого, - без угрызения совести врал Сандаль.

- А когда приехать собираетесь?

- Понимаешь… - Сандаль, забыл имя и начал башку чесать.

- Ну?

- Эн, эн, эн… на… - Сандаль продолжал судорожно вспоминать имя.

- Что?

- А! Настя! у нас здесь небольшая проблемка с деньгами, вот мы и не знаем: к вам или в Майкоп.

- Приезжайте к нам, мы поможем! – аж вскликнула Настя.

- Не знаю…

- Приезжайте, приезжайте! – настаивала Настя.

- Хорошо. – угрюмо ответил Сандаль, и от радости скривил счастливую рожу.

- А как там Вася? – спросила Настя.

- Как, Вася? – не понял Сандаль.

- Мая по нему очень соскучилась, все мозги нам пропарила. – рассказала Настя.

- А, - Сандаль шёпотом, - какая Мая?

- Как это какая? Ты что, Лёшенька? Девушка Васина, из Краснодара, кстати, она сейчас в Краснодаре, не дождалась вас, когда Вася ей сказал, что вы на три часа уезжаете!..

- Оба-на, ну, ладно… на-Настя, пока, по позже созвонимся. Ладно?

- Люблю, целую, Диме привет от Кристины!

- Ага… - и сбросил. - Мясо, едем в Ростов! Не ебёт! Едем в Ростов!

- Чего разорался? – спросил спросони Дима.

- В Ростов едем, чмо сонное! – орал счастливый Сандаль.

- А в Майкоп потом как? – спросил Дима.

- Тёлки оплатить обещают! – радостно сказал Сандаль.

- Ну, тогда другой разговор! – сказал, как продавец Дима.

Через тридцать секунд:

- Алло, Вася! Привет, это Лёха. – сказал Сандаль.

- О, Сандаль, чё надо? – спросил Вася.

- А ты где? 

- По Польше еду. Привет.

- Нахуя по Польше? – в который раз за утро удивился Сандаль.

- В Германию. – недовольно ответил Вася.

- Нахуя в Германию? – снова удивился Сандаль.

- Что бы двух долпездорей оттуда увезти. – недовольно ответил Вася.

- Кого?! – Сандаль в недоумении сдвинул брови.

- Олега с Китайцем! – Вася убрал телефон от уха, и переключил скорость, и снова приложил мобильник к уху.

- А они, суки, ещё почти все бабки спиздили. – ябедничал Сандаль.

- Знаю.

- А куда в Германию?

- В… щас… Штраусберг. – Вася зашуршал какими-то бумагами.

- Понятно, а ты знаешь, что тёлку в Краснодаре оставил?

- Какую тёлку?

- Мая, зовут.

Машина со скрежетом остановилась.

- Блин, а я-то никак вспомнить не мог! – с облегчением сказал Вася. - А ты откуда узнал?

- Моя звонила и сказала.

- Она звонила тебе? – удивился уже Васёк.

- Не, я со своей разговаривал, она мне сказала. – объяснил Сандаль.

- Ну и ладно. – прикинул Вася, и спросил. – А что вы делаете?

- Щас в Ростов полетим.

- Внатуре? – Вася аж губы вытянул от удивления.

- Внатуре!

- Ну, удачи вам! – сказал Вася и сбросил, начав обгонять фуру.

- Давай, спа… - Сандаль услышал звук разъединения и глянул на дисплей. – Блядь, сбросил уже, габёл картофельный.

Дима и Сандаль выпили на дорожку, и только начали засыпать, забыв, что самолет ждать не будет, как в квартиру влетел пьяный Клювер:

- Привет, п-паца-йа-ны! – икнув, сказал Клювер.

Забрал все свои вещи, шмотки Татарина, Перепела и Пекаря.

- П-пока, п-паца-йа-ны! – икнув попрощался Клювер, и убегая вскрикнул. – А-и!

Мясо и Сандаль несколько минут смотрели в отупении на дверь, молча переглянулись, взяли вещи и ушли, банально, оставили ключ под ковриком! Пьяные…

Тем временем в банке в Бресте: Русик и Нудист никак не могли снять деньги со счёта, поскольку ни одному, ни другому нет восемнадцати:

- Сра-ать! Срать я хотел! – орал пьяный Русик, держась за подоконник.

- Молодой человек, не ругайтесь! – сказала кассирша.

- Проститутка, блядь, давай бабки, сука! – орал пьяный Нудист, и приложив открытый рот к стеклу, раздул щёки, и показал кассирше всю свою ротовую полость, таким образом.

Прошло минут пять.

- Сука! – орал Русик. – Уебанка, тва…

Послышался звук удара палки о палку, и Русик замолчал и упал.

- Шмара! – продолжал ругаться Нудист. – Кур…

И он тоже прилёг. Пришли милицейские, и исподтишка вырубили пацанов.

Чуть позже в Ростове в аэропорту:

- Дима, Лёшка! – крикнула либо Настя, либо Кристина.

- Привет! – ответил Дима, улыбаясь до ушей.

- Привет. – Сандаль засовывал документы в сумку Мясу.

- Ты Настя или Кристина? – спросил Сандаль, повернувшись к девушке.

- А разве не помнишь? – ответила та, приподняв правую бровь.

- Значит На-астя! - сказал довольный Сандаль.

- Значит! – ответила она, и запрыгнула не него с поцелуями. И через минуту поцелуев. – Извините, но мне нужно попудрить носик.

- Конечно. - сказал Сандаль.

Взяв в руку телефон, девушка ушла маняще виляя задницей.

- Бля, вот это да. – сказал Сандаль, глядя в след своей подруге.

- Ещё бы, – сказал Мясо, – а где моя?

- Объявится. - утешительно сказал Сандаль.

После трёх минут обсуждения.

- Дима! - крикнула её сестра, зайдя в зал.

- Вау, Кристина! – Мясо сорвался к ней, и взял её на руки.

- Лёшенька! – сказала одна из сестёр.

- О, Настя!

- Там такси. Пойдём? – взяв за руку Сандаля, они пошли к такси.

Целый день они гуляли по городу. Им было явно хорошо. Ближе к вечеру, парочки отправились к девушкам домой, но в подъезде дежурила старая бабка-консьержка, у которой был прикол не пускать незнакомых ей молодых людей. Но Сандаль и Мясо люди прохаванные, и умилостивили её шампанским с шоколадными конфетами, и та с улыбкой пропустила их, хоть и припомнила, что неделю назад юные джентльмены вели себя крайне непристойно, для таких воспитанных и симпатичных молодых людей. Парни вместе с девушками поднимались по лестнице, а бабка следила за ними глядя снизу, и когда Дима или Сандаль брал девушку за задницу, громко кряхтела, пока тот не отпускал. Забыв, что внизу дежурит консьержка, Мясо бросил вниз пустую пачку из-под сигарет, и та с приличным шлепком приземлилась, увидев это, бабка опять вернулась под лестницу, и задрала вверх голову, открыв рот, чтобы глядеть удобней было. Пока она всё это делала, Сандаль отхаркнул, и плюнул вниз промеж ступеней: слюна бесформенно летела, постепенно превращаясь в каплю, такую мощную, слюнявую каплю, набирая скорость, и со всего разгона, шлёп! Прямо бабке в пасть, та оцепенела и присела на пол жопой, потом сплюнув, то, что плюнул Сандаль вместе со вставной челюстью, раздраженно думая о чём-то пошла и села за свой стол. А Дима и Лёха, ничего не подозревая зашли в квартиру.

А в Смоленске разгулялась метель и ледяной ураганный ветер. Ухо и Буслик смотрели на творящиеся погодные аномалии в окно, как в телевизор:

- Тёма, пойдём в магазин сходим. – сказал Буслик.

- Нахуя? – сказал Ухо, и отвлеченно почесал за ухом пультом.

- Да запарили эти чипсы с сэндвичами, пельменей хочу! – начал обуваться.

- Ну, запиздили! – Ухо подскочил с дивана, который скрипнул звуком пердежа. – Проветримся в прямом смысле слова!

Только они вышли из подъезда, их встретил жуткий ветер и мощно захлопнул дверь, а здоровенная ветка, отломавшись, упала прямо на их глазах, чёрный лексус, с разбитым лобовым стеклом. Почесавши репы и посмотревши, как вокруг машины бегает её хозяин – тот самый Мамиц, но они его не знают, так что продолжили путь к ларьку за углом. Пока они шли, мимо них проехал ментовский бабон, они с ненавистью поглядели вслед ментам, как машина вдруг развернулась. Парни почувствовали, что это не спроста, и бросились бежать, но их догнали, и, пригрозивши пистолетами, остановили два мента, третий так из машины на мороз и не вылез.

- Почему убегаем? – спросил мусор, дыша, как загнанный ишак.

- Вечерняя пробежка. – ответил часто дышащий Буслик.

- Шуточки? – возмутился мент, хватая воздух ртом.

- А вдруг вы бандиты, в милицейскую форму вырядившиеся. – Буслик явно не желал идти на компромиссы.

- Да блядь? А что на машине написано? – выпендривался мент.

- На заборе тоже «хуй» написано, а под ним дрова лежат. – сказал Ухо и отвернулся.

После этой милой беседы их запихали в бабон и отвезли прямиком в прокуратуру. Перед Ухой вежливо извинились, а вот Буслика отвели к следаку. Ухо остался в коридоре, и, усевшись на кушетку, начал судорожно рассуждать, и орать на всех проходивших мимо милиционеров.

- Да вы не знаете, кто моя тётя! – кричал Ухо.

Тем временем Буслик сидел в комнате для допросов, напротив конвойный мент.

- Что я сделал?

- Разберёмся. Тихо сиди, Павел Поветкин. – ответил мент, поглядел на часы на стене, пристегнул Буслика к батарее, и ушёл.

- Как официально… Андреевич, тогда уже!

Ухо, сидя в коридоре, увидел, как в здание зашла какая-то бабка с внешностью казачки, с внучкой, с внешностью ебучки.

- Нашли, значит! – сказала в окошко бабка дежурному менту.

- Да. – слабо-слабо донёсся мужской голос из окошка. - Так, Огурцова, в девятый кабинет вам, а вы, бабусь, погодите, заполните все бумаги.

- А ты кто? – обратилась бабка к Ухе.

- Да я брат, того, которого привели. – ответил он.

- Ах ты сучонок! – заорала бабка и начала трепать Уху за уши.

Ни один из проходящих мимо Ментов не влез. Ухо сам кое-как вырвался, и его не хватило больше не на что, как покрутить палец у виска, с ненавистью глядя на старую, перебарывая гнев внутри себя. Но та не прекращала попыток нападения, и напрыгивала на пацана снова и снова. Пока те двое боролись в коридоре, следак завёл к себе в кабинет потерпевшую – бабкину внучку. Следак представляет собой худощавого мужчину лет сорока с короткой стрижкой, такой, хозяин мира, сжатый в один тёмный кабинет с обшарпанными стенами. А пострадавшая Огурцова – низенькая девушка, лет семнадцати, с туповатым лицом, прямыми рыжими волосами и в короткой юбчонке, не смотря на зимнюю стужу.

Следак и понятия не имел, что рядом в комнате для допросов сидит Буслик, прикованный наручниками к батарее, еле-еле дотягивающийся до открытой двери и одним глазом зырящий на них:

- Огурцова значит… - сказал следак и открыл папку.

- Да.

- Ирина Олеговна…

- Да.

- Ну, рассказывай, всю историю.

- Ой, значит, были мы в квартире с Пашкой.

Буслик хотел было возразить, но промолчал, только принял немного более удобную позу, чтобы батарея не обжигала. И продолжил слушать.

Наматывая волосы на палец, девушка говорила:

- И бабушка ушла…

Мент тупо вылупился на неё.

- Я, говорит, к куме, к вечеру обернусь. И ушла. А мы с Пашкой-то лежим на диване и телик глядим. И он такой говорит, мол, давай, Ирка, потрахаемся… извините.

- О как! – проснулся следак.

- Я ему сказала, ну, типа, ты чего это мне говоришь, мы ж, решили, что до свадьбы целка я буду, извините.

- Понятно, дальше. – и следак начал жевать жвачку. – Будешь? – протянул ей.

- Ага… - и тоже начала жевать жвачку, постоянно надувая и щёлкая пузыри.

- Ты курточку-то сними, жарко. – сказал следак девчонке.

- М-г. – еле слышно промычал обливающийся потом Буслик.

Она сняла куртку, из-под застиранного топика выпирали красные стоячие соски. И увидев это только что вставший следак тут же засунул руки в брюки и сел обратно на стул.

- Продолжай. – сказал следак, уже очень мягко.

- Так, говорю, женись, а потом трахай, извините.

- Ничего. – ласково ответил следак.

- Он давай кричать, мол, достала, дура… там. Извините. Я говорю, ну, давай, ему, как обычно, пососу… извините. А он начал кричать, надоела, уйду. – и быстро-быстро заморгала, глядя на следака.

- Дальше. – сказал следак и налил ей воды в стакан.

- Извините, спасибо. – она жадно выпила воду. – Пашка давай кричать, мол, кому моя целка нужна, давай раздевать меня. Сказал, что раз целку жалко, то в попу трахнемся, извините.

- Говори.

- Так вот, я говорю, мол, не хочу в попу, это больно, наверное. А он тогда вообще разозлился, начал меня «фрегоидновой» обзывать.

- «Фригидной», наверное. – перебил следак.

- Да, так, «фрегоидной», ага. Бросил меня на диван, снял штаны… с трусами, и давай мне писюн свой в рот тычить, извините.

- Отсюда поподробнее. – оживился следак.

- Я, извините, взяла, извините, в рот… А он как толкнёт меня! Как ударит! - воодушевилась девка. – Развернул меня к стене, я так испугалася! Юбку задрал мне, трусы снял, а я оцепенелая вся… и вставил его, извините, мне…

- Так-так! – следак закачался на стуле, на задних ножках.

- Бабушка где? – потерялась девчушка, вспомнив, что она с бабушкой пришла.

- Сейчас придёт, говори. – явно не без интереса говорил следак.

- Ну, чую в попу, извините, а сама боюсь, он лицо такое сделал… а потом прекратил, развернул меня, поцеловал, и уложил, чую, опять вставил, извините, уже не в попу, извините, чую, ну, не целка я. Плакать начала сначала, потом нравиться начало, целоваться начали…  - и прикусила нижнюю губу в забвении. – И баба вернулася – кошелёк забыла свой, заходит, глядит, а мы там этого… А он встал, писюн торчит, она его по писюну, извините, костылём.

Пашу со следаком перетрухнуло.

- Он убежал, прям так, а я бабе всё рассказала.

- Так. – следак встал спиной к девчонке, подошёл к двери в коридор, выглянул, посмотрел на кипишь между Ухой и бабкой.

- Вы бумаги заполнили? – крикнул он бабке.

- Нет! – ответила та, таская Уху за волосы.

И следак закрыл дверь на замок, подошёл к окну, задёрнул шторы.

- Вы же не посадите Пашку? - огорчённо спросила девушка.

- А ты не хочешь? – спросил следак, и уселся рядом.

- М-м. – и отрицательно покачала головой.

- Так-так, - наклонился следак к папке, - избиение и изнасилован…

- Ведь не посадите? – перебила на полуслове девка.

- Ладно, давай не будем забегать вперёд, и сначала проведём небольшой следственный эксперимент. А потом поговорим… Встань, – девушка встала, – вон кушетка, сядь на неё.

Девушка уселась на кушетку, раздвинув ноги, Буслик со следаком одновременно проглотили слюну. Следак продолжил:

- Для полной достоверности всех фактов, и для прояснения того, что произошло там у вас с этим вашим, – глянул в папку, - Поветкиным.

Буслик от злости чуть не вскрикнул, но, стиснув зубы, только прошипел что-то.

- А как этот «икспиримент» будет проводиться? – с интересом спросила девушка.

- Ну-у, надо, чтобы ты наглядно, и в точной последовательности показала, как это всё происходило, чтобы можно было совершенно точно представлять себе картину произошедшего. – загнул следак и играючи улыбнулся.

- А это обязательно? – спросила деваха, и прикусила большой палец правой руки.

- Да. – сухо ответил следак, и добавил, – ты же хочешь, чтобы твоего Пашку не посадили, это очень повлияет!

- Ну, тогда, я согласная. А с кем?

- Ну-у, раз я один здесь, то, так выходит, что со мной. – и недоумённо пожал плечами.

Буслик же недоумённо качал головой в соседней комнате, наблюдая за типичным разводом. И тихо-тихо прошептал:

- Пиздец…

Следак достал свой член, и в упор подошёл к девчонке, та, не напрягаясь, начала делать минет. Буслик прошептал:

- Опачки. Удачный ракурс. – и достал из кармана телефон, включил запись видео, лицо его расплылось в счастливой улыбке. – Пизда вам…

- Ух. – кайфовал следак. – Пока я не кончил, давай, раком! О-ох!

И та загнулась раком, охая и всхлипывая от удовольствия. Они явно вошли в жар. Следак уложил её на кушетку спиной, а сам поместился сверху, она обхватила его руками и ногами. Буслик вылупил зенки, пытаясь вылезти сильнее, дабы лучше всё рассмотреть.

Их вопли в оргазме было слышно даже в коридоре, и бабка прекратила душить Уху и побежала к двери, убедившись, что это именно тот кабинет, в который зашла её девочка, она к чертям вынесла трухлявую дверь и охренела от увиденного. Следак кончая, уже не мог остановиться и продолжал те самые простые движения. Ухо, еле переборов страх перед бабкой, подошёл к двери и тоже в шоке облокотился на дверной косяк. Из-за двери в соседнюю комнатку доносился ржачь не выдержавшего Буслика. Бабка молча подошла к дёргающемуся на её внучке с гримасой сумасшедшего следаку, и с ненавистью глянула тому в лицо.

- А-ах! Ба! Это же испиримент! М-м! – выдавила из себя внучка.

Мент продолжал оргию, с рожей спаривающейся собачки. У бабки нервно задёргался левый глаз. В кабинет набилась целая куча мусоров, тоже шокированных. И как только следак перестал трахать её внучку, бабка молниеносно скинула его со своей кровиночки, и начала душить. Менты всей толпой ринулись спасать следака.

- Эй, отпустите меня, а то я щас сварюсь на хрен возле этой батареи! Слышите?! - надрывался Буслик в соседней комнате.

Увидев Буслика в соседней комнате, следак прослезился.

- Брат, сейчас! Отстегните его! – разнервничался подбежавший Ухо, но ещё не отошедший от увиденного.

Подошёл конвойный, молча отстегнул Буслика, подвёл к бабке:

- Он?

- Хто «он»? – нервно спросила бабка, одевая внучку.

- Насильник, этот ваш, Пашка… - у мента от растерянности забегали глаза.

- Да какой жа ж он! Этот вунь какой кабанюка, а наш-то, склифан худощавый! Конечно не тот! Придурки! – заорала бабка.

- Сейчас же отпустите меня, и я требую извинений! – как можно публичней произнёс Буслик.

- Бабуля, вас это тоже касается, между прочим. – сказал Ухо.

- Пошёл на хуй! – бесцеремонно ответила бабка.

Ухо в растерянности облокотился на стол, качая головой:

- Да, старая, да, – шептал он. – не удивительно, что внучка – ебучка.

- Пойдём отсюда, брат. – сказал Буслик Ухе, и они отправились к выходу.

Тем временем в Штраусберге на привокзальной площади Вася раздражённо ходил туда-обратно, выглядывая двух дружков, втянув шею от холода в туловище, как гигантский и озлобленный румяный воробей:

- Где же эти шляпы, твари, ох я их выхорю! – одновременно ругаясь и набирая номер телефона. – Алё, Олег, что с голосом?

- Э-это… Дим… а… - шептал голос из трубки.

- Узкий, вы где? Твари! – аж задёргался Вася.

- В Берлине.

- Да вы охуели! – во всю глотку заорал Васёк.

- Мы на автобус в Штраусберг садимся.

- Точно?! – уверенный в том, что его обманывают, и никто никуда не садится, кричал Вася.

- Стопудово, отвечаю, Вася, отвечаю… - клялся Китаец.

- Скоро приедете?

- Часа через три-так.

- Да вы охуели!.. – истерично начал орать Вася, но китаец знал, что будет, и что слушать у него желания ноль, так что уверенно сбросил. И возмущённый Картоха, удивительно даже для себя, резко заткнулся.

Тем временем в Бресте в КПЗ, в сыром и тёмном помещении, с низкими потолками, деревянным полом-кроватью, сартиром-умывальником, и в компании трёх бичей, почему-то вздрагивающих всякий раз, как Русик или Нуд взглядывали на них.

- Русик, как мне плохо… – сказал Нудист, корча рожи, и почёсывая шишку на затылке.

- Понимаю, сам такой же… - качая, как малюсенький, только что родившийся щенок, головой Русик.

- Суки, выпустите!.. – попытался крикнуть Нудист и схватился за резко разболевшуюся голову.

Вдруг дверь с треском и грохотом открывает Клювер.

- Не ждали? – ехидно сказал Клювер. – На выход! А-и!

- А ты как здесь? – спросил Русик, аж открыв рот от удивления.

- Серый с Андрюхой за вас договорились. - сказал довольный Клювер.

- Кто это? – спросил Нудист, глядя на Клювера, как на приведение.

- А, кенты тутошние Васька. – махнул рукой Клювер, помогая Русику одеть куртку.

- Как это?

- Да тут они все друг другу родственники в Беларуси своей. Наверное, поэтому, и говорят, что она братская. – Клювер заржал схватившись за живот, и прикурил сигарету.

- Чё это?

- Ты меня чё, дрочишь? – возмутился Клювер.

Медленно моргнув, Русик прикинул, что ещё один вопрос Васины дружки тоже должны в такм случае помочь уладить.

- А в банке у них родственников нет? - спросил Русик, вспомнив о деньгах, пришедших ему от деда. – Спасибо.

- А тебе нахуя? – Клювер рыгнул, и глотнул пиво.

- Крюк, тебя это ебать не должно.

- Я же сказал, что они все друг другу родственники. Мы же в банке и видели, как вас принимали…

- О, ништяк! – обрадовался Русик.

- Потом отсосёшь в благодарность.

- Не, лучше сейчас я тебя отъебашу, авансом.

- Тогда… Не стоит благодарностей, Глобус. – лицемероно глядя на друга Клювер проянул сигарету Русику.

  Выходя из милиции:

- Драчуны! – крикнул Татарин и захохотал.

- Вас так смешно выр’убленных в бабон гр’узили! – ржал Пекарь. – Мы аж попутали! Блядь! – резко выкрикнул, он, начав идти в сторону Русика, наступил на брусчатку, из-под которой фонтаном брызнула слякоть, запачкав всю правую штанину ему, и левую Татарину.

Как и гарантировал Клювер с деревенскими связями Васиных местных друзей снять деньги не составило проблем. Выдав купюры Русику и Нуду вся честная компания уехала обратно в село. А Русик и Нудист отправились за билетами, пытаясь быть теперь особенно учтивыми и вежливыми со всеми, кто попадался им на пути.

В деревне же молодых людей позвали на поминки, а отказываться, как известно – грех, и Пекарь, Татарин, Перепел, Клювер и братья Кинчаки отправились пить за упокой какого-то деда Игната. Они зашли в старую избу из сруба, было там комнат не много – одна, посреди которой накрыт стол, точнее несколько сдвинутых. Деды с бабками подвинулись, и пацаны уселись на скамьи. Пышкин стал оглядывать избу, пока ему под завязочку наливали гранёный стакан водки. Все стены были серые, печь – жёлтая, пол из неровных досок, выкрашенный коричневой краской, в углу стояла кровать, большая деревянная с периной, «наверное тёплая очень», подумал про неё Пышкин, старый шкаф и два обледеневших окна, да распахнутая настежь дверь, хата – не богата. Парни молча выпили. Потом ещё. Пили в безмолвствии часа два, и Перепел отрубился. Остальные продолжали пить, но уже никто не молчал, все активно общались. Ещё через пол часа уснувший Лёша очнулся от шума происходящего в хате гайгоя.

- Чё происходит? – прохрипел Перепел, обращаясь к Клюверу.

Рожа Клювера растянулась в счастливой улыбке:

- Так… тост же с тебя, минут пять ждём! Перепел!

- А повод?

- Днюха.

Лёха взял стакан, и, стуча по нему вилкой, привстал. И начал толкать речь с невозмутимой физиономией, и скрыто радуясь тому, какой он находчивый, цокнул со вздохом и:

- Я от всей души желаю, тому человеку, который собрал нас сегодня в этот светлый праздник за одним столом. - с мыслью: «О, как я загнул!», продолжил. - Я хочу пожелать, чтобы таких поводов ещё было много-много!  В каждом доме, в каждой хате! Бесспорно, он всего этого заслужил! Ура! Давайте будем пить и танцевать!

И залпом выпил весь стакан. Молчали все и всё. Лишь Клювер катался по полу, и ржал, как полоумный. Какой-то мужик в шапке-ушанке, видимо родственник этого деда, молча встал, и шарахнул Перепела кулаком в нос.

Перепел пришёл в себя, от адской боли – ему вправили нос. Фонтанируя кровью, он из лежачего положения медленно приял сидячее. Был он в тёмной маленькой комнатке, сидел на мягкой кровати с десятью разноцветными вязаными подушками, сложенными как матрёшка одна на другой, напротив стоял стол, старый письменный столец, а на нём пузырь самогона. В комнату вошла здоровенная бабка, держа руки в боки, и очень сурово глядела на него. С улицы донёсся вопль пьяного Пекаря:

- Да он нор’мальный мужик, я его р’от ебал!

И отчётливые глухие звуки ударов, снова вопли, как разнимают.

- Ты, что же это, сучонок, вытворил? Ты поминки в балаган превратил, вон, до сих пор дерутся… из-за тебя.

Бабка развернулась, и ушла в другую комнату. Перепел тупо сидел, ни слова не говоря. Бабка вернулась. Протянула стакан с какой-то тёплой вонючей хернёй:

- Пей!

- Не буду я эту блевоту пить!

- Пей!

- Да не буду я! Вдруг вы меня отравить хотите.

- Пей, говнюк! Сколько гадостей из-за тебя произошло, сейчас же пей, не то Ваньку позову! Оно как он тебе по носяре влепил, еле вставила обратно!

Перепел выхватил стакан у неё из руки, и выпил залпом.

- Фу-у! дрянь! – скривил жуткую рожу, и слюни текли у него изо рта прямо на кровать бабке, вместе с кровью из носа.

- Вали отсюда! Больше спиртное ты не любишь! Благодари! – хохотала бабка вслед плетущемуся пацану. Она и не заметила, как он стянул у неё со стола бутылку с самогоном. – Этот отвар действует безотказно! Ты теперь трезвенник!

А Силичу, Студенту и Дену крайне повезло, в городе Ковель, их подобрала женская команда черлидингу города Симферополя возвращающаяся с соревнований из Германии, и они поехали прямиком в Крым, чему очень были рады. Это насколько же фартовая троица? Они пересекли две государственные границы без единого документа, угнали машину и разбили её, им отсосали в стране, языка которой они даже не знают. И вот снова, полный автобус симпатичных и довольных девчонок, которые отмечают победу, а тренер – молодая женщина, подкатывающая яйца (как бы это парадоксально не звучало) к водителю. В этой поездке, Силич и Студент были жутко счастливы складывающимся обстоятельствам, и совершенно не хотели думать о возможных будущих трудностях, они со всем удовольствием наслаждались вниманием девушек, и полностью отдавались им и их фантазиям. Тренерша совсем не запрещала никаких таких дел, она сама была постоянно «на кочерге» и клеилась к водиле настолько откровенно… ну, как сказать… минет она ему делала, чтобы он за рулём не уснул… вот, и кофе сделала и минет. А Ден вспоминал свою воронежскую красавицу, да хлыстал пиво, покуривая сигарету, и глядел в окно, лёжа на сидении на втором этаже автобуса. Мимо плыли поля, белые, слепящие своей белизной и чистотой, слабо, почти незаметно падал снег, холмы перекатывались как волны, то выше, то ниже, местами оголяя тёмно-жёлтую траву, но совсем не портящие вида прекрасных полей, только погружая в себя, редко проскальзывали маленькие живописно и интересно заснеженные рощицы, но потом опять пошли бескрайне огромные и одновременно мягко, будто тая, пропадали тонущие в усиливавшемся снегопаде поля. И смотря в глубокую даль этой красоты, он ухмыльнулся, вспомнив всё, что произошло, и как всё резко изменилось в нём и его жизни, ему аж не верилось, но нравилось, всё нравилось. А девчонкам нравился неприступный и загадочный третий. И, отказав одной, двум он отказать уже не смог…

Тем временем, Вася встретил только что приехавших из Берлина в Штраусберг Олега и Узкого. Они вышли из автобуса, встали, посмотрели вокруг, и, видимо, не заметив Васю в упор, прошли мимо него и машины, и было, отправились в магазин, но Вася их остановил:

- Стойте!

- О, Картошка, а мы тебя уже битый час ждём! Ты, блядь, где ошивался? – нагло болтал Узкий.

- Ебло закрой, пиздабол! – зло крикнул Вася, и молча глядел на них, съедая взглядом, пытаясь напугать, пока те подходили, но, не тут то было, они ведь пьяные, а, значит, им вообще пофиг.

- Васёк, въеби! – сказал Олег, протянув бумажный стакан, намекая Васе на то, что бы тот выпил пива.

- Ага. – ответил он, и как шарахнул Олегу прямо в лоб, со всей дури, Олег в одну сторону, пиво в другую.

- Ну, не хочешь, как хочешь. – сказал Китаец и сделал несколько шагов назад.

- Куда, сука! – крикнул Вася, и ударил Китайца ногой в грудь, тот упал.

- Васёк, заебал, ты чё? – в непонятках спросил Олежа.  – Совсем ебанулся, крашеный.

- Это вам за то, что вы деньги спиздили и съебались. – сказал Вася.

- Какие деньги? – не понял Китаец.

- Три косаря евро! – поднял тон Вася.

- Нехуй было бросать, где попало! – нагло ответил Олег, отряхиваясь.

- Похуй! Главное я вас наказал. А теперь, давайте бухнём! Вы здесь уже всё прохавали, где нам пиво продадут, нужно не забыть Пекарю, литра четые-пять прикупить, вот это он счастлив будет.

- Охереть ты мне втащил, тебе голову проверить надо, или от общества изолировать! – тёр лоб Олег.

- Олежа, ну, скажи, что я не прав…

- Я скажу, что ты гондон.

Они отправились синячить в небольшой паб. Было там довольно темно и накурено. Люди совершенно непривычные привычками, повадками, языком, да и просто внешним видом окружали наших героев, и тоже не скрывая интереса то и дело зыркали на пацанов.

А Сандаль с Димой и со своими красавицами, писанными, отправились в ночной клуб, сугубо по приглашению своих прекрасных дам. Лёша со всем удовольствием мацал Настю за писю в такси. Криситна же с Димой целовались и мацали за писю друг друга, ехавши следом за теми двумя, тоже на такси.

В это время Олег, Вася и Узкий уже хорошенько усосались. Перед их столиком частенько проходила мадама, виляя жопой, и вечно оглядываясь на ещё смущающегося Китайца.

- Она тебя хочет. – удостоверил в очевидном Китайца Васёк, и наставил. – Жахни пивка! И к ней! На танец, и в дёсны!

Мясо же с Сандалём были уже в клубе, девки потащили их на танцпол. В клубе было довольно темно и накурено. Люди совершенно непривычные привычками, повадками, манерой говорить, да и просто внешним видом окружали наших героев, и тоже не скрывая интереса то и дело зыркали на пацанов. Но те были полностью очарованы своими развратными красотками, и не замечали совсем, что они находятся в гейклубе.

Китаец же вместе с Олегом подошёл к жгучей красотке, и поступил так, как наказал Вася. После чего пригласил за свой столик. Олег заснул в хлебнице за соседним столиком, дабы не мешать идиллии. Васёк тоже потерялся за баром, доёбываясь к тупой, но симпатичной светловолосой официантке. Избранница же Китайца не говорила ни слова, только пила рюмку за рюмкой и закусывала ртом Китайца, тот тоже не скучал, и всеми способами боролся со стояком, но он был стойкий. Тупорылая же официантка, разрешившая Ваську гладить себя по попе, прихрюкивая хохотала, и что-то говорила, тыкая пальцем на Китайца с тёлкой, уже почти устраивавших оргию. Васёк с завистью глянул на Китайца, с состраданием на Олега, с ухмылкой на официантку, с гордостью в зеркало, и, качаясь, отправился в туалет.

Мясо же начал заподазривать что-то неладное, когда его в четвёртый раз погладил по заднице проходящий по танцполу парень. Подошёл Сандаль, и начал жаловаться:

- Мясо, они тут пидарасы какие-то.

Девушки помахали им ручками, и пошли в сторону туалета, качаясь. Пацаны со счастьем смотрели на них, с негодованием на окружающих, и с гордостью в зеркало. Как кто-то тронул за задницу Сандаля. Он глянул на Димона, и понял, что это не он прикалывается, и, затянувшись сигаретой, зажал её в кулаке между указательным и средним пальцами, со всего маху, с разворота жахнул кулаком в череп какого-то пидараса. И как на волшебство, смотрел на прикольный фейерверк из крапаля оставшийся от удара, и как бы зависающее тело, в миганиях стратоскопа под ритм музыке, прикольно летящего через танцпол. Мясо тоже подошёл к валяющемуся педику, и добил его ногой по лицу. Улыбнувшись друг другу они начали кошмарить всех вокруг, единственные, кто дал им отпор, это две лесбиянки, считающие себя мужиками.

Вася же стоял и писал в писсуар. Как рядышком подошла партнёрша по поцелуям Китайца. Васёк не понял. Огляделся, и убедился, он писает не на стенку, не в унитаз, а именно в писуар, стало быть, туалет, сто процентов мужской. Но она встала за соседним писсуаром, на ломаном немецком, сквозь ржачь начала что-то втулять Ваську. Нашего героя очень поразил грубый голос дамы. Но ещё больше его поразил писюн, который достала из-под своей юбки девушка Китайца, и начала им ссать, не меньше его поразил и размер члена этого транссексуала. Около двадцати секунд Васёк стоял в оцепенении, но после резко подпрыгнул, и шарахнул со всего маху по голове этого пидараса. Тот упал на спину, и начал фонтанировать вверх, обсыкая всё вокруг и себя. Васёк как в матрице, еле уворачиваясь от брызг добежал до двери, выскочил в зал. Увидел, что Китайца нет, а на его месте сидит очарованный Олег.

- Где Китаец?! – подскочил к Олегу Васёк.

- В номер ушёл…

- Куда?!

- В номер! – чуть-чуть вернулся Олег из небытия.

- Пойдём. – и, Вася было развернулся идти, но заметил, что Олег следом не идёт. – Блядь! Пойдём!

- Я занят…

- Попутал?

Вася ногой отбросил стол, дабы показать своё негодование, и увидел тёлку, стоявшую на коленях, и делавшею Олегу минет.

- Ебать! Да куда мы попали!? – заорал Васёк.

- Ебать! Да куда мы попали!? – заорали в один голос Сандаль и Димон, только что подошедшим и шокированным девушкам.

- Мы здесь всегда хорошо отдыхаем. – офигела от происходящего Кристина.

- Ладно, мы уезжаем. – сказала Настя, поцеловала Сандаля, взяла его под руку и повела к выходу. Аналогично поступила и Кристина с Димой.

Вася же обратно поставил стол над сосущей девушкой. Развернулся, и нос в нос столкнулся с официанткой, ласково схватившей его за пенис, и нежно что-то шепчущей, показывая на дверь в дальнем углу. Васёк шарахнулся от неё, как от чёрта, ещё раз глянул ей на джинсы в область лобка. «Вроде ничего не выпирает… Что только сейчас хирурги не мутят!» - подумал Васёк, показал ей средний палец правой руки, и, обойдя за два стола, подошёл к Олегу.

- А ты уверен, что у неё между ног хуй не болтается?

Олег посмотрел на Васька как на дебила.

- С чего такие домыслы? – удивился Олег.

- Потому что у тёлки Китайца болтается! Бля буду! Хуище, как у коня! – и загибая руку в локте, как бы показал размер огромный.

- Гонишь! У тебя белка, братан! – смеялся Олег.

- Нее. – протянул Васёк. Всем своим серьёзным видом вселяя уверенность в своей правоте.

Олег вдруг выскочил из-за стола, размахивая стоящим членом, еле стоя на ногах, кое-как заправил его обратно. Вытащил за руку тёлку из-под стола. Та полезла целоваться. Но Олег отдалился, задрал юбку, спустил трусики: члена не было, самая что ни на есть настоящая пизда. В этой пивнухе в конец все охренли от происходящего. Васёк схватил Олега за руку:

- Валим, мачо, пока нас не порвали тут.

Шагая по улице к гостинице.

- Как она минетит? – спросил Васёк и, спотыкнувшись, шарахнулся на асфальт.

- Да хрен его знает, у меня это первый опыт. – заухмылялся Олег. – В смысле минета. – и помог Ваську подняться. – Я даже не кончил, если честно, такой бухой, пипец! – и стукнул себя ладонью по лбу.

- Прикинь бы эта мразота китайца отшквярила бы! – Вася заржал, Олег тоже.

- Был узкий, стал бы широкий.

Их смех эхом разошелся по пустой заснеженной немецкой улочке.

- Ты хоть помнишь куда идти? – спросил Олег.

- Помню, хоть я и в говно вообще синий, но помню.

Сандаль же с Настей, Кристиной, и Мясом зашли в холл дома девчонок. Старая консьержка, только продрав глаза, увидела крадущихся пацанов, тут же прикрыла рот левой рукой, и показала правой, чтобы быстрей проходили, лишь бы с глаз долой, вспоминая, как неприятно ей было проглотить слюну Сандаля.

А в Германии Олег и Васёк уже шли по коридору гостиницы.

- Китаец в номере! – однозначно заявил Олег.

- Ага, я тоже ботинки у двери заметил. – хихикая ответил Васёк.

Они открыли дверь, и увидели, как в постели валяются Китаец, и тот трансвестит со стоящим хуём как у коня, снимающим с ничего не подозревающего Китайца джинсы.

Трансвестит обернулся на топот, и получил в лицо сразу двумя пятками. После чего укатился в ванную, и начал там хрипеть и кряхтеть. Подскочив к Китайцу, Олег увидел, что друг уже спит. Вася же хотел за волосы выволочь эту суку, только волосы остались в руке, а педик на полу.

- А-ну вали нахуй отсюда! – размахивая париком орал Васёк.

И пинками выгнал горячолюбимого Китайцем гостя.

 

Третий ещё один следующий день

 

Остановите Землю… я сойду.

 

Утром, Сандаля и Мясо разбудил будильник в телевизоре, громко заиграла заставка девятичасовых новостей, Дима, страшно бранясь, судорожно искал пульт, Лёха же тупо уставился в экран своими ещё не проснувшимися, но уже открытыми глазами, а дикторша же передала такую весть: «Накануне, трое неизвестных молодых людей, незаконно пересекли границу Польши и Украины, передает пресс-служба Вооруженных сил Польши, Украинские пограничники так же подтвердили эту информацию. Нарушители были замечены украинскими пограничниками, была организована погоня, но задержать их военным так и не удалось. Избив генерала Стохуева, они скрылись по направлению города Любомль на его личном автомобиле. Сейчас по этому делу организовано следствие, но на след контрабандистов правоохранители ещё не вышли. Найден только угнанный автомобиль, BMW третьей серии, в котором, находился какой-то мужчина, по всей видимости, без определённого места жительства, который рассказал, что машину ему подарили три молодых человека, и сказали, что это ему от парней из «Забелой»... И Мясо, так и не найдя пульт, выключил телевизор путём выдёргивания вилки из розетки, и они опять отрубились, отсыпаться после бессонной ночи, даже не призадумавшись, о том, о ком мог быть этот репортаж.

- А-ау-а… - зевнул Силич. - А скоро мы будем в Крыму? – крикнул через весь автобус.

- Через двенадцать часов, где-то. – ответил водила.

Рядом сидевший с ним Денис посмотрел в окно, там стоял целый караван из фур. К нему подсел Студент, и спросил:

- Знаешь, почему дальнобойщики, когда из машины выходят ногой по колесу бьют?

- Нет.

- Чтоб яйцо отклеялось.

И они заржали как кони, а вместе с ними и весь автобус с тёлками.

Пока это троица колесила по Украине, Вася вёз обратно Олега и Китайца.

- Чё, Узкий, как тебе кобылка вчерашняя? - со сволочной ухмылкой проговорил Васёк.

- Шпихен-шнихен замутил? - ёрничал Олег.

- Я не помню… Наверное… Она вроде пришла ко мне ночью, наверное, был секс. – серьёзно рассуждал Китаец, вспоминая трансвестита, как соблазнительную и жаркую сексуальную женщину, дремля.

Олег натянул на себя парик, и повернулся к Китайцу, выпячив губы, и сделав грубый-грубый голос:

- Я-я, даст из фантастиш!

Вася и Олег взвыли от смеха. А вот Китаец напрягся.

- Как это понимать? – раздрашенно промурчал Узкий.

- Как страшный сон. – ответил Вася, не отвлекаясь от дороги. – У твоей подруги отросток между ног больше чем нога Олега.

- Фу! Я с ней целовался!

- С ним. – уточнил Олежа.

Китаец открыл дверь и начал неистово блевать.

На обочине дороги голосовала какая-то бабушка, Вася остановил машину, как раз рядом с ней. Старая достала полторашку воды и умыла плачущего и блюющего Узкого. Поговорила с ним, узнала от ребят, что до такого сдвига его довела несчастная любовь. И, попыталась пошутить, и успокоить его тем, что он хоть с не с мужиком спутался. За такую ироничную остроту, Вася с Олежей, которые минут десять валялись от смеха, решили отблагодарить женщину тем, что отвезут её, куда пожелает. Пожелала он домой. Бабуся оказалась русской, живущей последние лет десять в Польше, и пригласила парней к себе на обед, ну а те не стали отказываться. Они зашли в большой просторный, красивый частный дом, бабушка Шура (как оказалось её зовут), накрыла стол в зале. Комната поразила ребят своей глянцевой чистотой, количеством картин и икон, и освещённостью, окна были поистине огромные, и солнечный свет освещал каждый, даже самый укромный, уголок. Васёк даже перекрестился, аналогично поступили, глядя на него, и Узкий с Олежей.

Вася и Китаец сели за стол, Олег же минут пять намывал руки, и вглядывался во все двери в коридоре, отыскивая туалет.

Бабушка Шура налила суп парням и сказала:

- Ребята, вы уж простите, за такую пищу, мы, просто пост держим.

Вася не отреагировал никак, тупо уставившись в стену и думая о чем-то своём. Китайцу же послышалось, что она сказала не «пост держим», а «коз держим». И покубаторив около секунд пяти, ответил:

- Да ничего.

Бабка тоже уселась кушать.

- А вообще выгодно коз держать? – поинтересовался Китаец, решив отвлечь возможную беседу от его грустного опыта в Германии.

Бабушка Шура, по всей видимости тоже не расслышала Китайца, и пережёвывая пищу тоже подумала около секунд пяти, ответила:

- Ну… д-да… - ещё думая ответила бабка, считая, что они по поводу поста говорят. – Даже экономия.

- На мясо, вон, на молоко лишние деньги не тратите. – доразвил мысль о козах Китаец.

- Ага. Так. – соглашалась бабка с требованиями поста.

Вася услышал их беседу, вернувшись из своих мыслей, и начал потихонечку анализировать, не влезая в разговор.

- Это даже полезно. – кушая говорил Китаец. – Козы…

- В чём-то да, постная пища. – опять недослышав ответила бабка.

Вася рубанул фишку, начал ржать, суп носом пошёл, он захлёбывался смехом. Но ничего не мог объяснить. Почти не обращая на него внимания, бабушка и Китаец продолжали трапезу и беседу:

- Оно, вроде-как, и от туберкулёза хорошо помогает, я слышал. – умничал Китаец.

Бабка задумалась. И сказала:

- Наверное.

Чуть-чуть прекративший ржать Васёк снова закатился смехом.

Олег же, помыв руки, пошёл, нашёл туалет, отлил, опять вернулся на кухню, снова помыл руки, вытер, и, было отправился к столу, но ударился об торчащий гвоздь возле раковины, разодрал в кровь, бранясь, отправился к столу. А там беседа в самом разгаре и Вася со ртом, открытым до самых ушей от хохота:

- Ох уж этот гвоздь… - пробурчал Олег, садясь за стол.

Бабка же подумала, что он сказал «пост», а не «гвоздь».

- Прости, тебе не нравится?

- Да чё-то не очень, я чё(?) мазохист. – удивился Олег.

- Да нормально, наоборот, молодцы, – вернулся в беседу Китаец. – правильно делают.

У Васи началась истерика, он уже повис на столе со смеху. Слушая уже троих, говоривших каждый о своём.

- Гонишь? Чего хорошего!? – возмутился Олег, высасывая кровь из пальца.

- Ну как. – попробовала сказать удивлённая и немножко огорчённая бабушка. – Легко, полезно, организму чуть-чуть разрядка. Да и в Библии сказано…

- Нее, я по-другому разряжаться привык. – отмораживался Олег.

Васи не было, был только смех, ему же никакого обеда не надо было. Только лишь бы просмеяться. А общуха всё продолжалась.

- Не, Олег, правильно, что держат. – умничал Китаец.

- Да ну тебя, ты чё-то гонишь, после трансвестита своего. – ответил Олег.

Вася от смеха уже рыдал. Китаец возмущенно промолчал, прожигая взглядом Олега.

- А суп-то из чего? – жуя поинтересовался Олег.

- Из коз! – нервно рявкнул Китаец.

- Каких коз? – в один голос спросили бабушка и Олег.

Вася ползал на карачках и ржал уже не человеческим смехом.

- Которых… вы держите?.. – Китаец вопросительно-удивлённо посмотрел на бабушку. После посмотрел на Олега. – Ты же сказал, что они тебе не нравятся.

- Ты внатуре гонишь… - Олег вообще не врубался.

- Суп постный, пост держу. – сказала бабушка.

- А я думал вы коз держите, за них и говорил. – с улыбкой сказал Узкий.

Они дружно засмеялись, Вася же весь дёргался, и держался за живот, мочи не было.

- Ха-ха! А я за гвоздь говорил! – ржал Олег. – Ху-у, я об него покоцался в кухне, ха-ха!

- А мне каково! Я всю эту вашу беседу наблюдал! Козы! Ха-ха-ха. – Васёк на себя не был похож от смеха.

А в Бресте Нудист и Русик прощались.

- Ладно, давай, чувак, я на самолёт. - сказал Русик.

- Ну, а я на поезд, и спасибо за билет. – подал ему руку Нудист.

- Привет Поветкиным!

- Давай, привет подруге!

- Обязательно!

Нудист поехал на вокзал и сел в поезд, а Русик же тем временем готовился к полёту. В смысле водку в себя заливал из горла без закуски литрами.

 А Сандаль с Мясом размашисто, как хозяева жизни топали по университету, пока их девушки сидели в кабинете, и проплачивали сессию, они шоркались по коридору безгранично желая пойти попить пивка – плохо, невозможно просто. Около десяти минут они честно отождали возле двери, но силушки терпеть такое состояние больше не было, нужно было выпить.

- Мясо, если я ща сдохну, ты мой труп отвезёшь в Майкоп? А! не, в Тольятти? – мурчал Сандаль облокотившись головой о стену.

- Нет. Я сдохну раньше. Бля! Скоро там эти курицы одинаковые?! - причитал Димон.

Сандаль сел на задницу на пол, и прошептал.

- Ноги не держат, это пиздец, Мясо, так пить нельзя.

Повисший же на подоконнике Мясо только кивал в ответ.

Тут Сандаля осенило. Он как дистрофик поднялся с пола, достал из внутреннего кармана кожаной куртки презерватив, распаковал, и натянул гандон на ручку двери.

С демонической улыбкой произнёс:

- Во! Теперь точно никто не зайдёт!

- Гений! – вырвалось у Мяса.

И они пошли искать ларёк со спиртным. Весело рассуждая о находчивости Сандаля. Даже не ведая, что там, около этой двери через пять минут собрался целый консенсус, состоящий из бабок-преподавательниц, по поводу этого вопиющего происшествия, но прикоснуться к нему так и не решился никто.

Ну а Буслик и Ухо по-синьке проспали свой самолёт и с горя забухали, прикидывая, как лучше поступить:

- Буслятина, я предлагаю тех тёлок позвать. Если она мне так же отсосёт, я, по ходу женюсь, брат.

- Прям как в поговорке… - вяло и уныло ответил Буслик вглядываясь в горлышко открытой им бутылки вискаря.

- Это в какой?

Буслик вздохнул.

- Охуительно ебётся, обязательно женюсь – это называется.

- Слышь. – Ухо откинулся на спинку. – Да я те говорю она аж в глотку его себе заглатывала. Бля! По самы помидоры!

Буслик кинул взгляд на банку маринованных помидоров и с неприязнью отодвинул их от себя. У Ухи зазвонил телефон:

- Алё, Тёма. – на громкой связи.

- Да, Нудист, ты?

- Я.

- Чё?

- Вы где?

- В Смоленске.

- Хорошо, я к вам еду уже.

- Поездом? – Ухо жестом показал Паше, чтобы тот водку наливал.

- Да.

- Мы тебя встретим.

- Хорошо, договорились, я вам позвоню, когда приеду. – сказал Нудист.

- Без базара. – согласился Ухо и сбросил.

- Вот и повод выпить! – Буслик протянул рюмку Ухе.

Они нажрались, и подрались. Нудист же заснул, и спал до самого Смоленска, впрочем, как и Русик, он тоже проспал до самого Воронежа. И уже там:

- Алё, Вася.

- О, Русик привет.

- Привет, а как мою девушку зовут?

- Русик, блин, щас… Китаец, дай вон ту фотку ага, - Вася развернул фотографию, и прочёл имена, - так, одну Света, а другую Аня. А ты где сейчас?

- В Воронеже. – выходя на трап из самолета. – О-ох, вот это погодка тут…

- Слушай, а Денис, Силич и Студя не объявились?

- Не, Вась, не знаю.

- Пиздец, потерялись, пропали… - огорчился Вася.

- Да, я им звоню, никто не отвечает. – грустным тоном ответил Русик.

- Я тоже, ну, давай, что как услышишь, отзвонись сразу.

- Давай.

Только поговорив с Васей, Русик набрал номер своей тёлки.

- Алё, Свет?

- Нет, Аня.

- Это Русик.

- Наконец-то, здравствуй Русик.

- Ну здравствуй… - ласково сказал Русик.

- Ладно, сейчас Свету позову… Света, Русик тебя… сейчас, Русик.

Русик приподнял левую бровь, призадумавшись.

 - Здравствуй, Русенька! – вскликнула Света.

- Здравствуй… Светик! - сказал Русик, сделав такое выражение лица, будто она напротив стояла.

- Ну, как ты, где ты?

- Я вообще-то уже в Воронеже.

- Правда, а где?

- В аэропорту.

- Сейчас заеду!

- Да не надо напрягаться.

- Ой, да ладно! Я на машине, жди!

- Подожди, Света, подожди…

- Да, Русланчик, солнце моё.

- Тут такое дело… - Русик взялся за подбородок.

- Какое такое?

- Ну, в общем, Ден пропал.

- Как пропал? Когда успел?

- Дня три-четыре назад.

- Нет Русечка, ты что-то путаешь, он только, вон, Ане звонил, говорит: из Киева.

- Как? – Русик от удивления широко раскрыл глаза.

- Ну, вот так.

- Хорошо! Отлично!

- Ну, ладно, жди, сейчас приеду.

Во время утреннего секса с черлидершей Денис снял рубашку и на запястье обнаружил написанный ручкой номер телефона. Попросил трубку позвонить и проверить чьи это цифры. И выяснилось, что в Воронеже его очень ждут и хотят. Узнал он об этом, кстати, пока его яйца бились об подбородок одной из дивах. Пошлота и жуткий разврат. Завидуете? Я тоже. А Русик уже снова звонил Ваську:

- Крашеный, у меня для тебя новость.

- Ты беременен?

- Родил я…

- Глобус родил, парни…

- Если дочка, то Луна, а сын, Янус… - донёсся голос Олежи. – А лучше Анус!

Минута смеховой паузы.

- Ну, чё, поздравляем.

- Ой, на хуй иди! – Русик вздохнул. – В общем, Ден объявился, прикинь.

- Где? – вытянул шею Васёк.

- Он звонил своей тёлке, только что, и сказал, что в Киеве.

- Внатуре?!

- Я тебе базарю! – Русик закивал головой.

- Ну, ништяк, ладно, давай, а то мне в Белоруссию въезжать, а это проверки, ох… Вот говно, а нам ведь не позвонил!

- Каблук… (Вася в ответ из трубки заржал) Зато можно выдохнуть. Ладно, не отвлекаю, все с ними в порядке.

- Ага.

Тем временем в Лиде Паня ссал в бензобак гаишной машины как хозяин авто к нему подошел.

- Ты чё делаешь?

Паня медленно повернулся одёрнулся и пёрнул.

- Ты охуел? – растерялся второй гаишник и повернулся к напарнику. – Толя, в браслеты этого мудозвона.

Но Толя был сбит с ног и с толку налетевшим на него сзади Андрюшей. Его напарник начал доставать пистолет из кобуры, но подскочивший Волк шарахнул его шокером. И Толю тоже. Дальше электричеством больше никто никого не бил. Били ногами и палками. Разбили всё стеклянное в машине и лица её экипажу. Вытащили все наработанные «честным» трудом у ментов деньги, пристегнули их к столбу и благополучно укатили на своих мотоциклах.

- Кому расскажу, ни за что не поверят же! – верещал довольный Андрюша.

- Минск ждё-о-о-от. – орал из-под шлема Паня. 

Тем временем в Смоленске.

- Алё, Ухер?!

- Да. – хрипло сказал Ухо.

- Я приехал, это Паша.

- О-о, Нудист… молодец.

- А вы где?

- Ох, а если бы я знал, ещё. – пытался прийти в себя пьяный Ухо.

Он убрал телефон, поднял немного голову, на его животе спала голая подруга, а на груди красовались три сиреневых засоса.

- Эй! Ну… мы же договорились!.. – надрывался голос Нуда из трубки.

- О чём? – удивился Ухо, поднес телефон обратно к голове.

- Как, Ухо, ты чё?

- Ладно, подожди нас.

- Да завтра?

- Вполне возможно.

- Пацаны, как? – Нудиста начала разбирать обида.

- Ладно, сейчас я тебе перезвоню. – сказал Ухо и бросил трубку.

- Буслик! - сказал Ухо. - Просыпайся.

- Отъебись!.. – ответила за Буслика тёлка из другой комнаты.

- Нудист приехал.

- Ну, и фиг с ним. – уже Буслик взял слово.

- Слышь, «фиг»!

- Рот закрой!

- А ну, попробуй, закрой!

 Возмущенные и голые они встретились на кухне. И опять подрались, после драки, когда Паша разбил окно люстрой, которую он сбил стулом, когда Ухо кинул в него телевизором, они задумались о Нудисте, ну, если всё равно идти в магазин за пивом, почему бы ни заехать за Нудом.

Тем временем в Смоленске на вокзале Нудист судорожно курил сигарету, и телефон зазвонил.

- Ухо, слава яйцам!… Алё! – сказал Нудист, взяв трубку.

- Алё, Нудист?

- Паша?

- Да, жди нас, мы щас.

- Точно?

- Давай, точно. – и сбросил.

- Хух! – сказал на выдохе Нудист, докуривая сигарету.

Сандаля же с Мясом нашли их девушки в кафе, рядом с университетом, пьющих пивко, со счастливыми улыбками о чём-то разговаривая:

- Дима, Лёша…– сказала Кристина.

- Да.

- Что?

- Мы хотим вам кое-что сказать. – сказала Настя.

- Что? – испуганно сказали пацаны в один голос, ну, правильно, а как бы вы отреагировали на такие слова, вы бы отказались от такого кайфа? Вот и они испугались, что их вот-вот прогонят замечательные спонсорши.

- Нет, не о том, что вы подумали. – с улыбкой сказала Настя.

- Да, это я Настя! – сказала Настя, до сих пор считавшаяся Кристиной.

- А я Кристина! – сказала Кристина, ранее «Настя».

- О-о, а… блин, - ничего не мог понять Сандаль, - значит, я с Диминой, а Дима с моей?!

- Да? – уточнил в непонятках Мясо.

- Да. - сказала с улыбкой, спокойно Кристина.

Сандаль призадумался, глотнул пива и спросил:

- А вам это нахрена вообще?

- Мы близняшки, и делим всё пополам. – ответила, я уже сам не знаю кто.

Поняв, что попали на очень привлекательных дурочек и шлюшек Мясо с Сандалём решили: ну что же, будем теперь по-честному, и, забив на всё продолжили кайфовать все вместе.

- Сандаль, вот ты мудак… - вздохнул Мясо.

- Это с хуя ли вдруг?

- Да ты мою девушку как бы трахнул…

В деревне Кошелево, Клювер, Пекарь, Татарин и Перепел, вместе с Васиными кентами Серёгой и Андреем, продолжали устраивать балаган. Из-за них доярки, который день не могли выйти на работу. Пацаны закайфовались, по отключали все свои телефоны, ни с кем не общались. И, в лучших традициях сельского движа чуть не сожгли баню:

- Охуительно попарились! – кричал, бежавший следом за Пекарем, Клювер, по вытоптанной к озерцу в снегу тропинке, голый и распаренный как рак.

- Ага!.. А-а! – крикнул Пекарь, ныряя в прозрачный лёд, и шлёпнувшись на него всем весом. – Е-бать… И-бать!

- Ха-ха-ха! – заржал Клювер и нырнул в прорубь, располагавшуюся рядышком.

- Е-бать! И-бать! Клювар’т! Я тебе ногу отор’ву! – не угоманивался Пышкин, корчась от боли, лёжа на льду.

Тем временем, остальные тушили баню. А потушив, продолжили пьянствовать и курить травку, растрачивая деньги, но поверь мне, читатель, им было хорошо.

- А как будет по-вашему, там, в Адыгее, «Я тебя люблю». - поинтересовалась у Рината доярка, положив свою светловолосую голову ему на плечо.

- А по-вашему? – поинтересовался сразу же Ринат.

- Я цябе кахаю. – заулыбалась девушка, раскрасневшись.

- А у нас говорят адыгейцы: «Янэу зы псын.» - заухмылялся Ринат. Для тех кто не знает, это, как бы самое оскорбительное выражение, которое вообще может быть в адыгейском языке, что-то там про маму…

Девушка подскочила, и с улыбкой до ушей подбежала к Перепелу.

- Янэу зы псын! – с трудом выговорила она.

- На хуй иди, вафля деревенская! – гневно выкрикнул Перепел ей в ответ. И показал средний палец.

Ринат превратился в один большой задыхающийся ржущий рот.

 

 

Вечер того же дня

 

Плати, не ломайся, потом наслаждайся.

 

- Эй, Волк, чумадан, просыпайся! – Паштет ногой будил Волка.

- Иди в жопу! - разозлился Волк.

- Просыпайся! – заорал Паша.

- Иди в жопу! – злился Волк.

- Да отстань ты от него. – сказал Пане Фрост.

- А хуля, выжрал всю водку, всё самое нормальное схавал, пидар, вставай! – не угоманивался Паня.

Поорав, Паня проблевался и тоже лёг спать, а Андрюша отправился гулять по набережной реки Свислочь.

Гуляя он увидел приятную на глаз девушку, в тёмно-сером с вышитыми розами пальто, с короткой стрижкой, и светлыми волосами, она улыбнулась, проходя мимо, и всё, Андрюша уже не смог оторвать глаз:

- Подойду, лох, если не подойду. – говорил Фрост, догоняя девушку. – Здравствуй…

- Привет. – ответила та.

- М-м, я тут шёл…

- Меня, Эля зовут, а тебя? – спросила Эля, протянув руку Андрюше.

- Меня Фрост… - улыбнулся Андрюша, но потом догнал свою ошибку. – А-Андрей, меня зовут. – и пожал руку девушке.

- Ну, Андрей, а ты гуляешь?

- Да, я здесь проездом, по Белоруссии катаюсь, я вообще-то из Майкопа, из России.

- Правда! А я из России то же, из Белореченска, это же рядом.

- Блин, правда…

Они долго разговаривали и смеялись. Но в один прекрасный момент Андрюша, будто нутром чуя, обернулся, и увидел одного из отлупашенных ими ГАИшников, который, с тремя ППСниками бежал к нашему герою.

- Ебать-колотить! – вырвалось у изумлённого Хрюна.

- Что? – совершенно не поняла его собеседница.

- Солнышко, а ты хорошо бегать умеешь? – ехидно пробурчал Дрюня, и, схватив её за руку, рванул к подворотне.

- Мы от милиции убегаем? – еле успевая переставлять ноги, сквозь отдышку спросила Эля.

- Не! Я так всегда делаю, когда с девушками знакомлюсь. – острил Андрей. – От них, от сволочей!

- А я тоже их не люблю, у меня дядя мент, такой плохой человек! - новаторствовала Эля.

- Да поебать мне на твоего дядю! Сука, быстрей копытами шевели! – хотел было сказать Андрюша, и произнёс. – Да их никто не любит…

Закоулками-переулками они выбежали на огромную площадь, которая битком была забита народом, и сплошняком молодёжь. Дрюня, забежав в толпу, остановился отдышаться. Наклонился, расстегнул пальто, размахивая им, проветривая себя. Эля подошла к нему, своими маленькими ручками ласково подняла его голову, и нежно поцеловала в губы, закрыв глаза, после чего улыбнулась, и своим лбом упёрлась в красный разгорячённый лоб Андрея. Фрост посмотрел на небо, на тяжёлые свинцовые тучи, с розовинкой от солнца, приблизившегося к горизонту, и бросил взор на румяное лицо девушки, в которую, он, видимо, влюбился. Она тоже смотрела в его глаза, своими, большими голубыми глазами, часто дыша, и счастливо улыбаясь. Но за её спиной Фрост приметил пробивающихся к нему ментов, вычисливших его в толпе. Андрюша тяжело вздохнул, сунул свою мобилу в карман Эле, и резко развернувшись, рванул, расталкивая всех на пути. Так он забрался в самую гущу толпы, массу народа, скопившеюся возле огромной сцены, на которой стояли какие-то люди и выкрикивали какие-то лозунги. В который раз обернувшись, Дрюня опять убедился, что погоня за ним отнюдь не окончена. Он добрался, считай, идя по головам, до сцены, взобрался на неё, поняв, что так он совсем уж на виду хотел спуститься обратно, а мусора стояли там уже с распростёртыми объятиями. Андрюша отскочил обратно на сцену, подбежал к той кучке народа в центре сцены, которая свои манифесты орала. Один из ментов тоже вскарабкался на сцену, и спокойно пошёл в сторону Хрюна. Дрюня посмотрел вниз на публику – студенты. На мужика, разговаривающего с микрофоном, вот последняя фраза, которая была всё-таки внемлена Андреем:

- Пришло время воспротивиться тем порядкам и устоям, которые нам так умело навязал Батька! Превратив себя во всевластного царя! Хватит! Мы способны избавить себя от того, что нам не любо, мы способны противостоять любой силе…

И обрывая мужика на этих словах, Андрюша отскочил от подошедшего к нему мента, протянувшего к нему руку, выхватил микрофон, и заорал:

- Мочи ментов нахрен!

И кинул докучающего его милиционера в толпу со сцены, которого там просто рвать начали, а сам бросился к остальным ментам, вооружившись стойкой микрофона. Началась настоящая бойня в массах, пьяная молодежь растерзывала милицонеров. Но Андрюша всё-таки умудрился выхватить от какого-то крепенького мусорёныша дубинкой по голове, и рухнул без сознания на землю, он чувствовал, как по нему топчется целая куча народа, было больно, но он абсолютно ничего уже не мог сделать.

По площади прошлась будто волна. Спокойная молодёжь резко стала крушить всё вокруг. Мусорки начали оказываться на головах у мусоров, лавочки начали выносить витрины, машины переворачиваться – прямо революции начало.

А Андрюша уже было смирился с тем, что его затопчут, ибо силы сопротивляться закончились совсем, как его кто-то начал выволакивать из этой сумасшедшей толпы. Давно так не был рад Анрюша Паштету. Ещё больше его сердце грело то, что за вторую ногу его тащила Эля. В стороне, Андрюша увидел Волка, получающего по мозгам от ментов, прямо не слезая с мотоцикла. С трудом поднявшись, он забрался на мотоцикл, сзади села Эля. И они помчались, разрезая толпу, следом ехали Паня с Волком, который, даже на ходу по голове выхватывал. Выехав на свободную дорогу, они придавили на газ, и поливали до ближайшей гостиницы. Они сняли соседние номера. И разбрелись по своим комнатам.

А в Смоленске на вокзале унылый Нуд пошёл искать ночлежку. Холодная зимняя ночь. Он брёл по широкой хорошо освещенной улице, слышал как с перрона доносился голос объявляющей поезд. Мимо проезжали машины, милиционеры недоверчиво на него косились. Чувствуя, что начинает замерзать Нуд остановился рядом с ларьком фастфуда, заказал себе чаю и бутерброд. Он печально подсчитал остатки денег, закурил, и громко вслух обматерил двух братцев, к которым он приехал, и, которые, по всей видимости, на него абсолютно забили. Встав у неубранного столика, Нуд начал есть и пить, обжигая горячим чаем рот. Супротив него встал здоровяк, в длинном пальто, который тоже начал есть, оценивающе разглядывая Нудиста. В отличие от Нуда, мы с с вами с ним уже знакомы, это Мамиц, старый Васин белорусский друг и бандит. Нуд решил первый развязать разговор:

- Зябко… - произнес Нуд, обращаясь к здоровячку.

Тот прожевал, запил чаем, затянулся и крикнул, будто Нуд за двадвать ментов от него.

- Зябко?! Нихуя не зябко! – и с пару секунд посмотрев на потеявшегося Нудиста, продолжил, уже намного тише. – Пиздец как холодно, скорее. – и, улыбнувшись, протянул руку Нуду, чтобы поздороваться.

Нуд пожал.

- Паша. – представился Нудист.

- Мамиц. – ответил здоровяк.

Дальше они продолжили молча есть. Здоровяк громко поговорил по телефону, пообещал прибить кого-то на хрен, заказал себе и Нуду кофе с коньяком, и в непринужденном разговоре предложил Нудисту сыграть с ним в паре в карты. Нуд прямо отказался.

- Меня не интересует твое мнение, Паша. – ровно и монотонно грузил Нуда здоровяк. – Мне тупо нужен второй человек. Ты своей обосравшейся и потерянной физиономией будешь отвлекать и раздражать урок. А я буду их нагибать… - и сделав пару глотков кофе, продолжил. – после выигрыша получишь денег, да я в Крым полечу дальше, нихера не успеваю.

Нуд прикинул, что заняться всё равно нечем, да и этот Мамиц явно опасный тип, решил пока что не испытывать судьбу и отправился в такси, следом за здоровяком.

Подъезжая к красивому особняку на берегу заледеневшей реки, Мамиц, сидевший на заднем сидении Лады десятки вместе с Нудом, достал из кожаного портфеля два пистолета. Нуд охренел, и от измены, у него потемнело в глазах, он глубоко вздохнул, и мысленно попрощался с этим миром.

- Держи. – Мамиц протянул Нуду пистолет.

- Мне? – удивился Нудист, но руки не поднял.

- Держи, придурок, там у каждого по два таких запазухой. Откуда ты, Паша? – вдруг по-дружески поинтересовался Мамиц.

- Из Майкопа, это на кавказе…

- И Васю знаешь, Голованчука? – нагло вылупился Мамиц.

- Да… - офигел Нуд.

Мамиц просто замотал головой, бросил пистолет Нуду на пах, и добавил.

- Называй меня Женя.

- А Васю… - было начал говорить Нуд, но Мамиц резко и грубо его перебил.

- Не пизди мого.

Машина остановилась возле красивых кованых ворот. Мамиц кинул свой чёрный кожаный портфель на переднее сидение. Сказал водителю заехать в темноту и ждать там, и машину не глушить, и не включать свет. Они вышли. Подходя к калитке, Мамиц заметил, что Нуд свой пистолет несёт в руке. И Нуд незамедлительно получил мощный подсрачник.

- Ты долбоёб?! Запазуху засунь! – срываясь на крик прохрипел Мамиц. И схватил Нуда за шкварник ударил об забор, и сам не удержав равовесие на скользкой тропинке упал в снег.

Растеряный Нуд засунул пистолет запазуху и прозрел, оттого насколько он холодный, и аж замычал, сдерживая возмущённый вопль. Мамиц поднялся, отряхнулся, и отвесил ещё одного пендаля Нудисту.

Уже почти перед калиткой Мамиц опомнился, и дал Нуду целый пресс денег. Они вошли во двор, пошли мимо заснеженных красиво обрезанных кустов, летней качели, которая была засыпана снегом, и гаишного «лупоглазого» мерседеса, и зашли в дом. Хозяин особняка явно не бедствовал. В доме все было очень богато и красиво. В прихожей стояли лыжи, облокоченные на зеркальный шкаф-купе, красивые двери с непрозрачным стеклом. Нуд начал разуваться, Мамиц заставил его обратно обуть туфель. Они прошли в большой зал с камином, там была только девушка, которая явно не знала, как реагировать на гостей.

-Ты кто такая? – обратился к ней как обычно нагло Мамиц.

- Я? – ответила девушка.

- Нет, блядь, он. – и Мамиц показал левой рукой, точнее локтём левой руки на Нудиста, оглядывающего красивый зал.

Девушка в ответ нагло смотрела на Мамица.

- Где Кузьмич? – громко спросил Мамиц, уставившись на девушку.

- Не кричи, молодой.

Голос, ответивший Мамицу, прозвучал из-за спины Нуда. На что Паша обернулся, и увидел высокого, седого симпатичного мужчину, входящего в обнимку с другой девушкой, заигрывающе улыбающейся Нуду. Он с улыбкой протянул руку Нудисту.

- Валерий. – любезно представился мужчина.

- Э-э-э… - словно дефективный произнес в ответ Нуд, и все-таки выдавил. – Паша.

- Павел, очень хорошо, присаживайтесь.

И усадив Нуда на кресло, он посадил к нему на колени свою симпатичную спутницу. Которая прикурила сигарету, нежно поднесла её к губам Нудиста, и прикурила себе вторую.

- Ты такой напряжённый, а игрок. Обычно вы расслабленные такие, а тебе, наверное если лампочку в руку дать, то она загорится. – хихикая, говорила девушка.

Нуд в ответ только улыбался, и пытался сдержать эрекцию.

А возле камина Мамиц уже вполне интеллигентно разговаривал с Валерой.

- Это кто такая наглая? – указывал он на тёмную кудрявую девушку, которую они встретили в зале.

-  Какая разница, Евгений. – культурно отвечал мужчина.

- А где Кузьмич? У меня ещё дел много.

- Погоди, мой друг. – в одинаковом вежливом тоне продолжал Валерий. – Ты должен был прийти один. Зачем здесь Павел?

- У него есть деньги, он хотел сыграть.

- Здесь не казино, и играют только свои. А я его не знаю. А вдруг он мент? – монотонно продолжал мужчина.

- Кузьмич тоже мент. – оборвал Мамиц. – Нам нужен был четвёртый, вот вам четвёртый.

А «четвёртому» уже вовсю отсасывала спутница седого мужика. Причмокивая и плямкая на весь зал.

Тут из другой двери зашёл жирный и лысый мужик в халате с еще одной, явно уставшей девушкой, которая села за игральный стол, и налила себе что-то выпить. Как толстый развернулся, подошёл к ней, схватил за светлые волосы и поднял со стула.

- Кто разрешал? – сиплым басом произнес он.

- Я думала…

- Нехуй думать! Тебе голова чтоб сосать, и жрать, максимум, но не думать. – и указав на балдеющего Нудиста, которому наяривала конец ее подруга. - На Надю посмотри, и отвали отсюда.

Он подошел к Нуду.

- Не стыдно? Тут как бы люди. – обратился он к Нуду.

- О-она сама… - растерялся Нуд.

- Спрячь писюн, мальчик. Я Кузьмич, и я хочу, чтобы ты ушёл.

- Кузьмич, он четвёртый. – громко произнес Мамиц.

- Значит сыграем втроём. – подошел Кузьмич к седому и Мамицу.

- Тогда вдвоём играйте. А у меня дел ещё проебом. – и Мамиц направился к двери, за ним следом поспешил Нуд, заправляя конец в штаны.

Они вышли в коридор.

- Она у тебя ствол нашла? – спросил Мамиц шёпотом.

И тут Нудист вспомнил, что пистолет он засунул в кресло, когда они уселись с проституткой на него, а когда он уходил, то, разумеется, он забыл про оружие. И тоже шёпотом, сухо ответил Мамицу, вставшему напротив.

- Нет.

- Верни.

- Не могу.

- Это почему?

- Я его забыл там.

- Как ты его там забыл?

- Я ствол в кресло запихал.

- Когда ты его в кресло запихал?

- Когда мне Валерий проститутку дал.

- Так не брал бы эту сраную проститутку.

- А какую причину я ему должен был назвать?

- Да какую угодно сраную причину мог назвать!

Нудист задумался. Мамиц тоже. И Нуд возмущенно прошептал, встав поближе к Мамицу нагло вылупившемуся на Пашу.

- Ты мне вообще сказал, что к блатным едем в карты играть.

- А мы, по-твоему, к кому сейчас приехали?.. Мусора, урки - какая, блядь, разница.

- Большая. – бухтел Нуд.

Мамица это явно раздрожало, и он дал Паше поддых, тот нагнулся, и тоже смаху ударил в живот неожидающего Мамица, и они на пару встали раком макушками друг к другу, бурча и вздыхая от боли.

 Как дверь из зала в коридор распахнулась, и к ним подошел седой.

- Ладненько, пойдёмте играть. Только, ты, Евгений, пистолет свой у входа оставь.

И посмотрев на парней, удивлённо спросил:

- А вы чего друг другу кланяетесь?

- Обувались. – сухо ответил Мамиц, разогнувшись, достал пистолет, и в руке с ним прошёл в зал.

Следом топал Нуд, явно прокручивающий в голове все возможные развязки вечера, но все заканчивались одной мыслью, закончить начатое с этой обыскавшей его шалавой. Они втроём подошли к Кузьмичу, тот протянул руку Мамицу, чтобы забрать пистолет. Мамиц разрядил оружие, достал магазин, положил его себе в карман, отдал пистолет Кузьмичу, который откровенно поддельно улыбнулся, и сказал, бросив пистолет на барную стойку:

- Мамиц, чую нагнуть ты меня решил сегодня, или думаешь, что я не знаю о твоих мутках с камнями.

Мамиц в ответ фыркнул, налил себе в стакан виски, сделал глоток, и сев на кресло, на котором шалава только что отсасывала Нужду, ответил.

- А мусоров не должны телепать мои мутки. Скоростной режим я не нарушал, пьяным за руль не сажусь, остальное, товарищ гаишник, тебя нисколько не ебет.

- Евгений, так мне тоже интересно, мы бы помогли. – сел за игральный стол Валерий, и жестом пригласил Нуда так же присаживаться.

Мамицу явно не нравилась тема разговора.

- Гунько своему помогай, мне не нужно. Я сам всё организовал, и там у меня всё на мази.

- Так их через границу надо как-то перевезти, тут наша помощь очень кстати будет. – давил Валерий

- Слушай, брюликов там не вагон, сказал же, всё на мази. Поздно спохватился, Сиплый. Мне здесь не воров, не ментов помощь не нужна. Закрыли тему, напрягает.

- А вы вор? – аккуратно спросил Нуд у Валерия.

- В законе, Сиплый – погоняло. Не знали, Павел? – ответил интеллигентно Валерий.

И Нудист разглядел на его пальцах несколько наколотых блатных перстней.

- А это Паша, братан моего близкого. Вот и познакомились. Кузьмич, сдавай. – влез в беседу Мамиц, пока Нуд не взболтнул ничего лишнего.

Кузьмич толстыми пальцами вскрыл новую колоду и начал её перемешивать как бывалый игрок или даже фокусник. Все подвернули рукава, Нудист последовал примеру оппонентов.

Кузьмич пристально посмотрел на теряющегося Нуда, глаза которого бегали безостановочно по залу и столу. Жирный мент сказал:

- Ставки начинаются от штуки баксов.

Все сдвинули по свёртку на стол, Нуд заторможено протянул руку с деньгами и положил их.

- Так дело не пойдет. – Сиплый повернулся к проститутке Наде. – Расслабляй парня, как играть в таком напряжении с первой минуты.

- Да, я, просто, новая обстановка, и не сразу, просто, попривыкнуть надо, всё нормально. – начал растерянно отмазываться Нудист, но его конец снова обхватили горячие губы проститутки, которая забралась под стол. И Нуд сухо добавил. – Простите.

Игра пошла, Нуд, не зная правил, то проигрывал, то выигрывал, моментами, даже начал чувствовать себя нереально фартовым. Всё было как надо, с сигарами, вискарём и шикарными тёлками. Деньги уходили, приходили, суммы росли. Нудист видел, как эти три шулера что-то мутят с картами, но никак не мог понять, каким образом они нагибают друг друга. Один красивый спектакль с ловкостью рук и заумными речами. К часу ночи одна ставка заняла весь стол, каждый положил всё, что было. Нудист не находил себе места, а остальные вели себя настолько спокойно, что это раздражало даже шлюх. Пока Кузьмич отвернулся сказать проститутке, что бы та налила виски, а Сиплый провел рукой по бровям, на долю секунды. Все шлюхи отвернулись к бутылке, Мамиц, молниеносно и абсолютно бесшумно заменил две карты своими Нуду. И сел в неизмененной позе, будто ничего и не было. Нудист осмотрел свои карты, которые были масти бубна, и теперь начинались с 10, а заканчивались тузом. Он догадался, что это хорошо, и выигрыш забирает, скорее всего он. Он резко поменялся в лице, пытаясь сдерживать довольные эмоции.

- Что с ним? – спросил вслух у всех Сиплый.

Удивлённым выражением лица ответили все, кто был за столом и рядом со столом.

Сиплый пристально посмотрел в глаза Нудиста, зрачки которых расширились настолько, что могло показаться, что они в принципе черные.

- Этот прохвост нас провёл. Кого ты привёл, Мамиц? Ты посмотри, он же ехидно радуется. Крутанул на бабло блатного? – завёлся Сиплый.

- Тише, Сиплый, карт не видел, что орёшь, сейчас вскроемся, я шулерства не видел, сдавал ты, а ваши бляди под стол каждые три минуты ныряют. – ответил Мамиц.

- Да он нас нагнуть хочет, я же вижу, я насквозь этого лоха читаю, он что-то промутил. Если у тебя ройал флеш, я тебя замочу!

Сиплый протянул руку назад и шлюха вложила ему в неё пистолет.

Нудист начал громко дышать. Посмотрел на Мамица, кашлянул.

- Пришли играть, играем, что за амбиции, могли игру, когда угодно закончить, как все деньги на кону, так истерика. – попытался адекватно разрулить Нудист.

- Ты мне, говно, ещё расскажи про понятия. – Сиплый бросил пистолет на стол. – вскрываемся.

Первым карты на стол положил Сиплый:

- Фул хауз.

Вторым Мамиц:

- Фул хауз.

Третьим, довольный мент Кузьмич:

- Каре, парни.

Сиплый довольно кивнул, и даже убрал руку от пистолета. Нудист просто положил карты на стол и отодвинулся.

Кузьмич посмотрел на карты Нуда и сказал:

- Да ты охуел…

Сиплый резко выхватил пистолет и направил его на Нудиста.

- Прощай, мудак.

- Стоп! – крикнул Мамиц. – Ничего не путаете? Всё честно, я тоже всё бабло оставил, не истерю же. Когда всё до копейки вам оставлял, за ствол не хватался!

- Двести штук никто отсюда и не уносил. С учётом того, что сто из них мои. – раздраженно говорил Сиплый.

- Мы все же поддержали всем, что было. – ответил Нудист, глядя в дуло.

- Тогда играем дальше. – зло вздохнул Сиплый.

Мамиц встал, отошёл на кресло, посадил на колени проститутку. Нудист прекрасно понял, что он ушел за пистолетом, а шлюха ему нужна как бронежелет. Мамиц сказал:

- У меня нет денег продолжать, и есть много дел. Я претензий не имею.

Кузьмич ещё раз кивнул свои проституткам, те ответили недоумением. Задумался и произнес:

- Опусти ствол, Сиплый, ты сам ему такие карты дал.

Валерий перевёл пистолет на Мамица.

- Мамиц, тебе же как раз двести косых нужно на бриллианты на Украине в Крыму?

- Ну, начнем с того, что я Крым принципиально украинским не считаю, там русские все, а граница – недоумение. И да, ты прав, деньги мне нужны, но с чего ты взял, что я собираюсь их оставить за этим столом. Не пошла масть, наигрался. Паша, ты прости, за моих неуровновешенных друзей, предлагаю пойти. Шлюхи, соберите деньги и отдайте их моему другу. – Мамиц говорил так уверенно, что даже Нудист немного поверил.

Сиплый опустил пистолет. И сказал:

- Мамиц, тебе я ствол не отдам. И если что, Гунько в Краснодаре.

- Да в очко твоего Гунько. И ствол этот туда же, все настроение обосрали, урки. – грубил Мамиц.

- Валите, пока целы. – сказал Кузьмич. И они вместе с Сиплым встали из-за стола и ушли в по лестнице на верх.

Мамиц проводил их взглядом, дождался, когда их не стало видно. Резко оттолкнул проститутку. Двумя большими шагами подскочил к столу, схватил сумку с деньгами и поспешил к дверям. Нудист недолго думая пошёл за ним. Коридор. Двор. Ворота. Улица. Десятка в темноте. Мамиц открыл дверь машины, достал из свей кожаной сумки пистолет и дал его Нудисту.

- Это подарок?

- Это средство самообороны! – рявкнул Мамиц.

Сонный водитель просто заскулил.

- Ребята, так вы беспредельщики? Не надо, можно без меня, у меня условняк не закрыт, очко порвано после тюрьмы, пожалуйста, не надо меня впутывать.

- Заткнись, петушара! – глаза Мамица от возмущения стали круглыми. – заводи мотор, едем!

Водитель начал крутить стартером двигатель. Но тот ни в какую не заводился. Мамиц открыл дверь, вытолкнул Нудиста, вышел сам, взял сумку и побежал в сторону реки, за которой золотыми фонарями сиял ночной город. Они добежали до берега, Мамиц отдал сумку Нудисту:

- Вали через реку, там лови мотор. Дождись меня там, где мы встретились. Попробуешь свалить, я тебя найду, Паша.

 Нудист с сумкой рванул через широкую реку по заснеженному льду. Услышал выстрел и над головой просвистела пуля. Мамиц начал отстреливаться и побежал в поселок вдоль берега. Нудист бежал, что было сил, он не слышал выстрелов, луна хорошо освещала путь впереди и было видно хорошо всё позади. Паша выбежал на скользкий участок посреди реки, где не было снега, а только лёд, на котором разъезжались ноги, и продолжил бежать как мог. Но, снова выстрелы, рёв мотора, и сверкающий красный и синий свет – по льду мчался милицейский мерседес Кузьмича, который стрелял, высунув руку в окно. Он приближался прямо к Нуду на огромной скорости. Паша услышал, как трещит лёд от полуторатонной нагрузки дорогого автомобиля. Нудист посмотрел на пистолет и выпустил половину обоймы в лёд в 10 метрах перед собой, и едва мерседес наехал на это место -  провалился. Машина с мигалками проплыла прямо под Нудистом как светящийся кит. С каждой вспышкой проблесковые маячки под водой светили всё более тускло. Автомобиль начал тонуть. Нуд подошел, и увидел толстый силуэт Кузьмича, выбравшегося из машины и плывущего вверх. Нудист всеми оставшимися патронами прострелил полынью, в которую выбросил пистолет А спустя секунду оттуда вылез Кузьмич, трясущийся, он выкарабкался из воды.

Нудист посмотрел на него, развернулся и побежал дальше, оборачиваясь каждые 20 метров. Но Кузьмич побрёл обратно.

Едва Нудист перебежал на освещенную набережную, он остановил первое попавшееся такси.

- К вокзалу.

Старый усатый таксист спокойно тронулся, обернулся к Паше:

- Ограбил кого что-ли, или украл?

- В карты выиграл.

- А много?

- Вы меня извините, но мне позвонить надо. Немного, но всё моё.

Нудист набрал Ухе. Тот взял трубку с третьей попытки. Нуд даже вскрикнул:

- Алё!

- Пошел на хуй, люди спят… - ответил Ухо и сбросил, уткнувшись в подушку.

Нуд набрал еще раз, Ухо ответил снова, тяжело вздохнув:

- Ёбаный в рот, да…

- Ухо, срочно, срочно на вокзал!

- Это кто сказал?

- Я!

- Головка от хуя…

- Тёма! Это Паша, Нудист!

- Кто?! – удивленно спросил старый ночной таксист, который стал невольным свидетелем телефонного разговора. И дал по тормозам.

Нудист уперся рукой в панель. Убрал телефон от лица, повернулся к деду.

- Хоть ты мне мозг не еби, старый хуй, телепать тебя не должно, почему я – Нудист.

Ровно через секунду Нуд, вместе с сумкой и телефоном стоял на обочине и смотрел вслед уезжающему такси.

- Какие мы все нежные… - Нуд снова поднёс телефон к уху. – Ухо, ты еще тут?

- Да…

- Сейчас же, будишь Буслика и вы едете на вокзал! Я вас уже жду! Стоп-стоп, трубку не клади, я должен слышать, что вы встали и собираетесь.

Нудист было подумал о том, чтобы всё-таки скрыться с сумкой полной бабла. И даже ушёл от ларька с кофе за угол, и было хотел вообще двинуть из города, но всё-таки вернулся, где обнаружил нервничающего Мамица.

- О, кто пришел! А я уж было начал напрягаться, где ты. Небось думал меня кинуть…

- Не…

- Да не мажься ты, все мы люди. Но, ты здесь, а сумка битком. – Мамиц рассмеялся. – Пока Кузьмич за тобой гонялся, я Сиплого подкараулил, навалял ему, давно руки чесались, у него Гунько есть, правая рука, чмо редкостное, столько раз мне гадил, что я с удовольствием прям Сиплого отлупил. А дома у него еще часы спиздил, золотые. Нужны тебе?

- Не…

- Заебал, дарю!

Мамиц в приподнятом настроении одел на руку Нуду золотые часы.

- Прям на тебя котлы! Ништяк. Смотри, половину денег я тебе не отдам, двадцать тысяч зеленых дам, ибо ты заработал, а я за справедливость! И лучше вали отсюда! Надеюсь, не встретимся больше никогда. Паша.

Нудист не знал как реагировать на происходящее, но, скажу, что Мамиц никакой реакции особо и не ждал. Тупо раскрыл сумку. Выкинул на стол два свёртка с баблом, развернулся, прыгнул измучанный жизнью чёрный Лексус и со свистом уехал. Пока Нудист переваривал произошедшее, и не заметил, как сзади подошли Ухо и Буслик. И Ухо спросил, до полусмерти перепугав Нуда.

- Это что за хуй был?

- Блядь, Ухо! Я чуть коричневым не брызнул от страха… Вы чего так подкрались?

- Да вроде просто подошли. – ответил Буслик и взял в руки дешёвый стаканчик с дешёвым кофе.

- Сейчас что расскажу, охереете. В бордель хочется нереально! Эй, таксист, к шлюхам и барыгам дорогу знаешь?

- Обижаешь. - ответил армянин, который курил в открытое окно зеленой шестерки с фишкой на крыше. – К барыге зачем, у меня все есть, молодёжь. А вот со шлюхами, есть одно место, там расслабят. По крайней мере точно не клафилинщицы.

Они все вчетвером накурились прямо в такси, и поехали в салон эротического массажа. Можно было бы и пропустить этот момент, если бы не курьёз. Парадокс, но в этом салоне мужчин ублажали, но без секса, абсолютно. Т.е. симпатичные девчонки делали массаж, но писюны в себя засовывать не разрешали никуда, никаних оралов, аналов и ничего традиционного. И вот что произошло, особо не разбираясь в услугах по прейскуранту, наши укуренные друзья на тупую заказали максимальную комплектацию услуг. Построили девок в ряд, выбрали, пошли по номерам. Раз, массаж, голое тело массажистки которое скользит по маслу по Буслику, он переворачивается членом кверху, намикая на то, что можно приступать, но подруга не спешит. Трётся, дышит, возбуждает, трогает, разрешает прикасаться к себе как захочется и где захочится. Буслику надоело намекать, и он шепотом говорит:

- Давай…

- Рано…

- Родная, крепче он уже не будет, ты поверь, орехи колоть можно.

- Погоди.

В общем ублажала она его его еще минут пятнадцать возбуждая, как только можно, и манструбируя, потираясь о конец парня, и целуя, и томно вздыхая. А потом как давай дрочить! Секунды и полетело всё в воздух. Буслик не столько насладился, сколько удивился.

- Ты это зачем так?

- Что заказывал.

- Вот, что-что, а подрочить я точно не заказывал, давай загибайся.

- Нет, у нас без полового контакта. – уверенно одеваясь ответила девушка.

- Эээ…

- Эротический массаж.

- Да ну вас на хуй! – возмутился Буслик. Накинул халат и вышел из комнаты.

По коридору уже шуровал полностью голый Нудист в возмущенным воплем:

- Что, даже сосать не будут?! Верните деньги передернуть сам себе только безрукий не может, с них и берите, а нам верните. Массаж говно, сиськами потерлась. Где ваша мамаша, это что за шлюший беспредел!?

Все трое подошли к стойке. Нуд возмущённо посмотрел на недоумевающую девушку.

- Что вас не устроило? – вежливо спросила она.

Нудист посмотрел на бэйджик.

- Администратор Ольга, верните бабки, ваши шлюхи, не профпш… непрфи…

- Не профпригодны. – поддержал товарища Буслик.

- Да. – Нудист пожал руку Буслику, - благодарю. Они не дают! Где это видано…

- А у нас салон эротического массажа, секс вам никто не обещал, у нас нельзя.

- Да идите вы на хуй. Бляди. – включился в беседу Ухо, и пошёл к выходу, потом увидел в отражении, что он в халате. Вернулся. – Пусть меня помоют, и вызовите такси, и отвезут нас в караоке, или клуб ночной. Я тут и без вас такую подругу знаю, которая за бесплатно так сосёт, что ноги, блядь, отказывают.

- Удачи. – вежливо ответила администраторша.

И уже через полчаса парни жгли в ночном клубе, заливаясь алкоголем и укуривая всех, кто соглашался…

 

Четвёртый ещё один следующий день

 

Если на сигаретах пишут «лёгкие», то на водке должны писать «печень».

 

- Ладно, Андрюха мы погнали в Гомель с Волком. - сказал Паня.

- А потом и в Майкоп, как раз денег осталось на покурить и на похавать, - добавил Волк, почёсывая жопу.

- Ну, отлично, у меня, тоже чуть-чуть осталось, мне хватит. – сказал Андрюша.

- Пока, Эля. – сказал Паштет.

- Пока, счастливо. – сказала Эля.

- А в щёчку. – съязвил Паня.

- А в зубик, ножкой?! – пригрозил Андрюша.

- Ну, пока! – сказал Волк.

- Да валите уже! – рявкнул Фрост и мотоциклы сорвались с места.

Эля положила голову на грудь Андрею и обняла его под пальто.

- Знаешь что? – многозначно произнёс Фрост.

- Что?

- У нас же выселение в одинадцать.

- Да, вернёмся?

- Что-то уж больно я тебя хочу…

Тем временем в деревне: Клювер, Пекарь, Татарин и Перепел начали постепенно пропивать деньги, отложенные на обратную дорогу. Перепела отравила бабка отваром, из-за которого спиртного совсем не хочется становится, он всё это дело на трезвую голову и тормознул. Взял деньги, документы, и отправился в Брест за билетами, и за продуктами в дорогу.

- Клювер, подай сигареты, вон, на подоконнике лежат. – сказал Татарин, потягиваясь и зевая.

- На. - передал сигареты Клювер, как вдруг на него нашло вдохновение и он запел. – Ничего на свете лучше не-ету!

           Чем курить толпою сигареету! – и как параноик задёргавшись, рассмеялся.

- О-о-у-а… – зевнул Пышкин. – Ох, как мне хуёво, дайте вымир’алки, о, Клювар’т, дай пальнусь… - попросил затянуться.

- Я курю только целые…

- И ебу только целок! – перебив, добавил Татарин.

- А где Пер’епел? – узрел недостачу бодунявый Пышкин.

- За билетами на вокзал поехал, в Брест. – ответил Клювер так, будто это последний день его жизни.

- Ну, значит, уже уезжаем. А хор’ошо здесь. - огорчился Пышкин.

- Да, - согласился Ринат, – а домой, это же пиздец, всё по-продавали, не предупредили.

- Ну! - согласился Клювер, с надеждой остаться.

- Эх, ну ни чё, ещё два дня в дороге есть. – сказал Татарин.

Пышкин пошёл отлить во двор, и оставил нараспашу дверь. Разнервничавшийся из-за отъезда Клювер рявкнул на Пекаря так, что пофигистическая физиономия Татарина, приняла исключиельно удивленно-напуганный оттенок.

- Пекарь, блядь, дверь, сука, захлопни! Не улицу топим!

Пекарь возмущённо заглянул в дверь и невозмутимо:

- Я сейчас вер’нусь и нассу тебе на лицо, если повтор’ишь.

Нудист, Ухо и Буслик брели по Смоленску потеряв понятие местонахождения и времени суток. У них не было бодуна, их еще тупо пёрло. Не передать их удивления, что они снова оказались на привокзальной площади. Парни зашли в кафе. Братья Поветкины ушли в туалет, а Нуд заказал себе сэндвич и пиво, и уставился в телевизор, и вот что там рассказывали:

«Белоруссия. Минск. Уже второй день продолжаются беспорядки, возникшие во время митинга оппозиции состоявшегося накануне вечером. Организаторы не берут на себя ответственности за происходящее сейчас в Белорусской столице. Задержано около двухсот человек, пытавшихся пробиться сегодня утром к белому дому. Пострадало более ста пятидесяти милиционеров. Словно на стражей порядка объявили охоту. Милиция республики разыскивает зачинщика беспорядков. Это молодой человек, лет двадцати. Уже разыскиваемый за нападение на милиционеров сутками ранее. Личность его устанавливается…»

И показали во всей красоте Андрюшу на сцене, швыряющего мента в толпу и кидающегося с палкой от микрофона на пятерых милиционеров. Нудист поперхнулся, пиво аж обратно пошло, кое-как удержав всё это в себе, он достал из кармана телефон, начал звонить Андрюше, прокашливаясь.

- Алё. – трубку взяла Эля.

Нудист сбросил и набрал ещё раз.

- Да! – снова трубку Эля взяла.

- Девушка, а можно Фроста к телефону?

- Вы не туда попали.

Нудист ещё раз сбросил. Снова набрал. Трубку опять Эля взяла.

- Здесь нет Фроста.

На этой фразе Андрюша как раз подошёл из ванной, и выхватил трубку, со словами:

- Это меня… Алё!

- Привет, тебя разыскивают!

- Нуд, ты? – Андрюша не вдуплил.

- Я!

- Кто разыскивает?

- Менты!

- Ёб твою! – Андрюша вдуплил.

- Тебя по ящику показывали, ты революцию устроил!

- Пиздец. – Андрюша сел на кровать, Эля с вопросительным выражением лица смотрела на него, и обняла.

- Как ты в эту херню-то влез? Тебе валить из Белоруссии надо как-то.

- Блин. И как теперь… Чёрт! А ты где? – с ноткой мольбы о помощи проговорил Фрост.

- Я в Смоленске сейчас. Сам здесь надизелил будь здоров, на первом же поезде отсюда чухаю, вместе с Ухой и Бусликом. Думай, как-то соскочить тебе надо.

- Спасибо. Давай.

- Ага. Давай.

Тем временем в Симферополе парни нехотя прощались с черлидершами, которые превратили их унылое и трудное путешествие в бесконечное наслаждение. Прощание было с обещаниями вернуться и повстречаться. Но каково было удивление ребят, когда им сухо заявили, чтобы они больше никогда не совались в Симфеополь и никому ни слова об оргиях, которые с ними устраивали. Ими воспользовались… как придатком к пьяному празднованию. Все трое на собственной шкуре почувствовали, что значит быть отшитой блядью после мощной и клёвой вписки.

- Сейчас на электричку, как раз успеваете. И в Керчь, там, на паром и вы в России, ребята. – водила пожал им руки.

- Так, сейчас на такси и на вокзал. - сказал Студент, почесав лоб.

- Вон, Ден, тормози его! – крикнул Силич, увидев проезжающее мимо такси.

- Стой! Стой!… ф-ф-ф-ш-щ-вить - свистнул Ден.

Такси остановилось, Ден подбежал:

- Здр’асьте, сколько до вокзала?.. Отлично! Пацаны, пр’ыгай в машину!

И они поехали на вокзал. Они опаздывали на нужную им электричку, а таксист знал расписание, поливали настолько, насколько позволял пятидесятилошадковый движок Таврии. Ден расположился на переднем сиденье, Студент и Тёма на заднем. Толстый мужик-таксист всю дорогу пытался переорать магнитофон, рассказывая смешные анекдоты, и когда Студент потянулся сзади к магнитоле, чтобы настроить её как надо, водитель резко затормозил, увидев лежачего полицейского, как раз перед промежутком, где под дорогой проходила теплотрасса, и асфальт там был абсолютно сухой и чистый. Так вот, машина, с гололёда на сухой асфальт на серьёзной скорости выскочила с остановленными колёсами: резко стоп, бах! И студент вылетел из машины, вынеся своей головой лобовое стекло, и ещё в обнимку с ним метров десять прокувыркался по обледенелой дороге. Остановился в аккурат перед лежачим полицейским. А Таврия остановилась прямо перед валяющимся Студентом. Он потерял сознание. Ден с разбитым носом и Силичем подбежали к нему. Бедный водила, не замечая, что у него рассечён лоб подбежал с аптечкой. Сел рядом, распаковал, открыл, но она пустой оказалась: пыль, да и только. Студент потихонечку начал приходить в себя:

- Ебануться, какой хит… - с никогда не пропадающей с его лица улыбкой прохрипел Студент. – Ладно, надо на электричку успеть. Едем? – обратился к водиле.

- Сынок, как ты? Давай в больничку? Ох, напугал ты меня. – ответил таксист с трясущейся верхней губой. Но этого всё равно никто не увидел, потому что у него усы.

Они дружно рассмеялись, и снова поехали на вокзал, заливая машину кровью, и рассказывая водиле всю свою историю.

- Парни, вы либо духом сильные, либо умом слабые. – острил водила. – Там же граница, и паром. Туда-то доберётесь, но повяжут вас. Как бы не посадили за угон ещё. Но вы ребята хорошие, я вижу, только удачи пожелать могу вам…

Тем временем в Минске.

- Алё… Вася. Ты где? Это Андрей.

- На трассе, ща только из Бреста выехал в Минск, - сказал Вася, – а чё?

- А у тебя есть два места свободных в  машине?

- Есть, но я из Минска, всё, в Краснодар, а потом в Майкоп.

- Васёк, я в розыске, прикинь… - прошептал Андрюша.

- Молодец! – Вася дунул себе на чёлку. – Как умудрился-то?

- Я, этого, переворот устроил в республике…

- Ха-ха-ха, ох, шутник, а я повёлся! – заржал Вася из трубки.

- Я не шучу. – загробным тоном произнёс Андрюша и нервно провел рукой по волосам.

- Хочешь, чтобы я тебя вывез?

- Да.

- Прорвёмся, братан! Жди!

- Ну, и отлично, всё жду. – выдохнул Андрюша

- Созвонимся, и я тебя подберу. - сказал Вася и сбросил. - Чё, пацаны… пиздец, хуй мы в расслабоне поедем, Андрюша с кем-то ещё сядет.

- Эй! Да ну их на хуй! Забей, Вася! - сказал Олег.

- Нет, не резон. Он в розыске…– ответил Вася.

- Ничего себе! Олег, дай курить! – сказал Китаец, дёргая головой в ритм музыке.

- Ладно тогда, на… Вася, музон накати… о-о! - сказал Олег, пританцовывая на заднице, и посылая Китайцу воздушные поцелуи сидя в парике. – Ох, Дрюня-Дрюня! Во даёт!

Тем временем в Смоленске.

- Нудист извини, что мы про тебя забыли. - извинялся Ухо.

- Да пошли вы, блядь, друзья! – крикнул Нудист.

- Ладно тебе, с кем не бывает. – сказал Пашок, глядя как собака отливала на дверь вокзального отделения милиции.

- С кем не бывает!? Это ты, сука, ждал всю ночь и полдня на ебучем вокзале!? – зло кричал Нудист, нервно размахивая руками.

- Ну, ладно, сейчас-то всё хорошо! – сказал Ухо.

- В тебя стреляли? – сказал Нудист.

- А ты рожал? – резко перебил Буслик.

Нуд настолько растерялся с такой встречки, что просто заржал и махнул рукой. Купив билеты на утренний поезд, они забухали прямо на вокзале.

Перепел в Бресте купил билеты, огромную красную клетчатую сумку забил провизией, и пришёл на электричку, чтобы ехать обратно в деревню, и забирать пацанов. Поднялась жуткая метель, снег повалил огромными хлопьями, небо почернело.

- Ого, погодка! – сказал Перепел, и не спеша подошёл к вагону, как двери резко закрылись у него перед носом, (видимо из-за сильного снегопада машинист не видел, все ли сели в вагоны, и наугад закрывал двери) и поезд начал движение. Лёха только успел накинуть капюшон, повесить себе на плечи тяжеленую сумяру, и запрыгнуть на поручни у двери машинистов. Электричка набрала ход. Капюшон не помогал совсем, снег залетал везде, где только можно. Единственное, о чем мечтал Лёха, так это быстрее бы уже остановка. Кое-как вытерпев, он доехал до следующей станции.  Спрыгнул, пошёл к вагону к дверям. А там жуткая давка, он последний, поставил сумку на перрон, помог бабушке зайти, наклонился за сумкой, двери хлоп! закрылись, и электричка тронулась.

 - Блядь! – вырвалось у Перепела.

И он снова накинул капюшон, зацепил сумку, и на поручни. Ветер, снег, ледяной металл, тяжеленая сумка, и электричка как назло ехала в два раза дольше до следующей станции. Вот электричка доехала, остановилась, как раз в тот момент силы Лёхи и закончились, он еле допёр до дверей, как те начали закрываться, но там курил какой-то мужик, он их придержал.

- Спасибо. – произнёс заёбанный Перепел, и распластался прям на полу, отдыхиваясь.

Так он доехал до следующей станции. Уши у него были полностью забиты снегом и водой. Двери открылись, Перепел прочистил ухо и услышал слово из динамика «Кошелево». Он пулей выскочил из тамбура на улицу.

- Фух! Успел!

Поезд тронулся, и уехал, он вычистил от снега второе ухо, развернулся, читает табличку с названием станции «Харитоны».

- Чё за?.. – пацан очумел, и понял, что «Кошелево» - это следующая станция. – Ёбана в рот! Пиздец!

Перепел достал из кармана телефон, который не подавал ни одного признака жизни. И поплёлся по шпалам, ладно, чего там одна станция. Темень полная, снег более-менее прекратился, Он сначала шёл, потом трусцой, потом конкретно побежал, оступился, шарах! упал, весь перецарапался о гравий и бетонные шпалы. Встал, отряхнулся, прикурил сигарету, начал было бежать снова, опа! а коленочка болит, не может.

- Вообще охуенно! – загоревал парень.

Встал. Курит. Посмотрел в даль, вроде огни движутся, значит, трасса, чего там, через поле перейти. Пошёл. Идёт, сумка за плечами, злой.

- Ебануться мне фартит! Подписался, баран! Не пью я больше?! Да хуй там! Ща так нахуярюсь приеду! Это всё сука старая намутила, порчу наслала! Стопудово! – бесился Перепел. – Ебануться!

Он шёл и кричал, размахивал руками, уже половину пути прошёл до шоссе. Как вдруг что-то захрустело под ногами, Перепел остановился, хруст прекратился.

- Так…

И только Лёха вымолвил, как ушёл по пояс под лёд. Это он по замёрзшему озеру пёр.

- Блядь! – в отчаянии кричал Лёха.

Он кое-как выбрался из только что сделанной им же проруби, прошёл метров десять, и снова оказался по пояс в ледяной воде. Но титаническими усилиями он продолжал путь к шоссе, потому что через три часа поезд, а оставшихся денег хвалит только на один билет. Лёха порывался выбросить сумку, но вспомнил, что документы все с билетами лежат где-то на её дне.

Сделав около десяти прорубей, он всё-таки добрался до трассы. Он как матёрый автостопщик в ночи встал, подняв большой палец и вытянув руку в свете фар мчащихся по дороге машин. Но никто даже и не думал его подбирать, и, простояв так минут двадцать, на обочине, Перепел окончательно окоченел, и решил, что ему совсем пизда. Ибо одежда его совершенно покрылась льдом, и он начал чувствовать, что вот-вот вырубится от переохлаждения. А снег опять пошёл, да так, что с трудом можно было разобрать в двух метрах перед собой. Если сказать, что парень отчаялся, то это значит, ничего не сказать совсем. Когда очередная машина пролетела мимо, даже не притормозив, максимум на что хватило Перепела, так это прошептать ей вслед:

- Я твой глаз телепал, сиську царапал…

 Он потихонечку вышел на середину дороги, решив любой ценой, но остановить попутку. Попутка ехала, на вполне приличной для гололёда скорости.

А в этот момент в машине.

- Васёк! Смотри! Дебил какой-то посреди дороги! Бля буду, тормози! – скакал на жопе Олег.

- Ебать, не ори, не слепой, торможу!

Машина пошла юзом, развернулась боком и мчала прямо на Перепела. Максимум на что хватило Лёху, так это спрятаться за сумкой. Машина снесла нахрен горе-путешественника. Он укатился на обочину, автомобиль тоже с трассы слетел.

- Ёбаный хуесос, жить надоело?! – бегом побежал к пострадавшему Вася. – Живой?

- Подвези… - лишь прохрипел в ответ Перепел, и вырубился.

- Перепел? – удивлению Васька предела не было.

Вася взял друга на руки, и понёс к машине.

- Олег, пусти его вперёд, пусть к печке поближе, согреется.

- Пиздец, пацаны, как я рад вас видеть! – залез в машину Лёха.

Олег заржал как полоумный. Китаец же молча пошёл за огромной клетчатой сумярой.

- Кости целы? – беспокоился Вася.

- Да вроде целы. – осмотрел себя Перепел.

Олег протянул ему коньяк, и тот прямо с горла начал его пить.

- Ща расскажу! Парни, охренеете!

Вася отвез горе-путешественника обратно в деревню. Выяснилось, что пацан перепутал числа и купил билет на этот же день. Через двадцать минут вся честная компания уже телепалась в электричке, проклиная многострадального Перепела, что из-за него они не успели попрощаться, ни с гостеприимными братьями Кинчаками, ни с обаятельными и сиськастыми доярками.

Тем временем в Керчи наша троица парни шоркалась по побережью рядом с паромом, но не имея идей и мыслей как же на него всё-таки попасть. Ни Силич, ни Студент, ни Денис не имели и малейшего понятия как преодолеть эту границу, хоть в милицию сдавайся!

- Эй, пацан, денег надо? – спросил какой-то длинный парень, на две головы выше Дениса, хотя тот тоже не низенький совсем.

- Нет. – сказал Ден и попытался уйти.

- Стой! – сказал пацан, схватив его за руку. - Стой! Расслабься, вон, те двое с тобой?

- Да. – и Ден потрогал распухший нос.

- Зови их. – и махнул головой в сторону неосвещённого фонарями участка набережной, это оказался тот самый Мамиц, который ещё прошлой ночью в карты с Нудистом в Смоленске играл.

- Н-нет, – потерялся Ден, - не буду.

- Зови, не бойся, денег срубите ни хера не делая… Зови, я сказал.

- Силич, Студент, идите сюда! – крикнул Ден.

Парни неуверенно подошли.

- Пацаны, - идите сюда, не ссыте, идите. – отойдя в темноту.

- Мы вас слушаем. – серьезным тоном произнёс Силич.

- Так. – начал рассказывать Мамиц. – Вот вам деньги, по двести баксов, каждому по три таких мешочка.

- Что там? – спросил Селиванов, неохотно взяв его в руку.

- Алмазы, и вы их должны провезти.

- А пр’облемы у нас будут? – спросил Ден.

- Бля, я вам деньги дал, обратно не возьму! Ваше дело провезти алмазы и не попасться, учтите здесь шмонают сейчас сильно. Всё! – грубо обрезал Мамиц. – Встретимся с другой стороны пролива.

У парня зазвонил телефон.

- Привет, братан! Вась, я не на Сахарном ща, не даже не в Белоруссии. В Воронеж надо пульнуть.

- Хуёво. – огорчился Васёк. – Я просто ещё разок хотел тебя повидать напоследок. Я сейчас, просто, тоже уже уезжаю. И мне через границу перебраться без проблем нужно будет. Мой друган тут попал, на тебя надежда, да и только. – клянчил Вася.

- Братка, я даже и не знаю, как помочь тебе. – прищурился Мамиц.

- Ситуация, пиздец! Выручи, может к кому подъехать? Проблема с документами, кроме тебя и не знаю к кому. – настаивал Васёк.

- Ну, ладно… Напиши мне эсэмэской свою машину и номер, и когда к границе подъедешь, на обоих постах позвонишь на номер, который я тебе пришлю. Ох, серьёзных людей мне сейчас беспокоить надо. С тебя поляна, когда я к тебе в гости в твой Майкоп приеду!

- Да какой разговор! Вот спасибо, Жень, спасибо. – как счастливый ребёнок, которому купили дорогую игрушку, верещал Вася из трубки.

- Пожалуйста, братуха, пока! – и убрал телефон в карман.

Силич будто перебарывая сам себя:

- Голованчук?

- Чё? – ответил Мамиц.

- Вася – Голованчук? – переспросил Силич.

Минутная пауза.

- Да. – в недоумении ответил Мамиц.

- Так мы его знаем! – в один голос радостно сказали пацаны.

- Так мне посрать! – резко и дерзко ответил парень.

Тема закрылась сама собой, и Денис, придя в себя сказал.

- Мы бы, может, и с р’адостью, - попробовал реально отмазаться Ден, - но, пиздец, у нас документов с собой – никаких.

- Да. – подтвердил Студеникин.

- Да-ну?! – сказал, упрекая, Мамиц.

- Не. – честно ответил Студент.

- Бля, и у вас… Вы там в России своей, что, все без документов живёте?

- Так получилось. – как двоечник произнёс Силич.

- М-г, значит Васька знаете… - озадаченно говорит наглый длиннобудылый Мамиц. - Ладно, проезд организую, есть вариантик.

И он в спешке ушёл, пацаны оцепенели, но через пару минут очухались, и даже немного обрадовались и начали решать этот вопрос.

- Ну чё, что делать будем? – сказал Студент

- Не знаю. - сказал Ден. – Пиздец! – и развёл руками.

- Давайте их проглотим, хуля, они же маленькие, сейчас пургенчика купим, а там! - сказал Силич, и подмигнул Студенту.

Так они и сделали, и пошли на паром.

Тем временем в Бресте на перроне центрального вокзала Пекарь, Татарин, Клювер и Перепел вышли из электрички, глянули на центральные часы и увидели, что до отправления их поезда остались считанные минуты:

- Вон наш поезд! – крикнул Пышкин указывая рукой на железнодорожный состав.

- Эй, бык колхозный, самогон взял? – обратился Ринат к Клюверу.

- Да, и закусон. – ответил Клювер.

- Да закусон и курить мы купили. – сказал Лёха укутанный вдвойне, после того, как чуть не окоченел, еле ворочая языком от опьянения.

- Ну, тогда вообще заебись!

И они сели в вагон, все в одно купе.

Тем временем в Минске:

- О! Вон Андрюша! – сказал Олег. - А кто это с ним? ух ты, ебать, вот это тёлка.

- Так вот зачем два места. Для неё! – Вася посигналил.

- Ни хуя себе ца-ца, – Китаец оценивающе закачал головой.

- Бля, похожа на ту, которую ты в Бресте в общаге драл. Слышь, Китаец?! – возбуждённо сказал Олег.

- Похожа, но не она, точно, не она. – как бы, констатировал факт Китаец.

- Или та, которую я?.. – призадумался Олег.

- Не, ты чё! У той волосы тёмные были! Стопудняк! – уверенно говорил Китаец. – А у этой – светлые.

- Блядь, да по-моему это вообще шапка у неё такая. – сказал Васёк, и моргнул дальним светом Андрюше.

- Здорова пацаны, двигайся… это Эля. - сказал Андрей, открыв дверь.

- Эля. – сказала Эля. 

- Олег. - сказал Олег.   

- Вася. - сказал Вася.

- Дима. - сказал Китаец.

- А ты, случайно не из Бреста? – не угоманивался Олег.

- Нет. А мы вас не потесним? – спросила Эля.

- Да ничё! Если чё, мне на коленки сядешь. – сказал Олег и игриво задёргал бровями.

- Ща я тебе их переломаю. – Фрост сел в машину.

- Чё? – возмутился Олег.

- Колени! – крикнул Андрюша Олеже прямо в лицо.

- Всё, всё, понял. - сказал Олег и вылупился на девушку, пытаясь выдавить из неё смущение.

- Ну, уселись, поехали! – сказал Вася, и они сорвались.

Тем временем в Смоленске, на вокзале в кафе, приятном, но маленьком, с интересным «треугольным» оформлением, всё в красно-жёлтом цвету, и малым количеством посетителей. Хотя, там и этих троих «по горло» бы хватало:

- Щу… Щас уже поезд придёт… – еле выговорил Буслик.

- Ну и пусть. - сказал Нудист.

- Нет, не пусть! – заорал пьяный Ухо. - Пиздуем на перрон!

- Нет, не пойду! – начал настаивать на своём, пьяный Нудист.

И начали во всю ругаться по фене, и махать кулаками, но тут подошли охранники:

- Ребята, а ну-ка ноги в руки и со своими разборками за пределы кафе! – сказал охранник.

- Ты кого на хуй послал?! Харёк чесночный! – заорал Буслик и дал охраннику в череп стулом, вырвав его из-под жопы какой-то тёлки.

   Второго, без слов, Ухо и Нудист отпинали сами, без помощи стульев, били жестоко, и пошли на вокзал, купив ещё две бутылки водки, колбасы, хлеба и курицу. Вышли на перрон, а поезд уже ждёт! И по воле судьбы они сели в соседнем купе с нашими самогонщиками:

- О-о-о! – заорал Пекарь. – Пацаны, вы только посмотр’ите, кто здеся!

- О-о-о! – заорали в один голос Татарин, Клювер и Перепел.

- О-о-о! – заорали в один голос Ухо, Буслик и Нудист.

И началось: пьянки, гулянки, крики, ругань, драки – как без этого, ну, и, разумеется ржачь и вопли.

Паня с Волком тем временем уже ехали, а точнее - уезжали, а если быть ещё точнее, - то снова въёбывали от мусоров.

- Паша, я же говорил – менты! – кричал Волк. - А ты не верил!

- Да я откуда знал, семёрка как семёрка! – кричал Паштет.

- Да!? А мигалки, синие полоски, матюкальник и надпись: «МИЛИЦИЯ», ничего не значит!

- Ну… у меня голова болела!

- Да пошёл ты!

- Да съебёмся, мы же у них весь бензин слили, ща заглохнут!

И продолжали гнать по шоссе.

Русика же встретила его девушка, и отвезла к себе домой, по пути жалуясь на то, как она по нему скучала, как она его хочет, как достал её бывший ухажёр, и как она счастлива его приезду. Но привезя в квартиру срочно-срочно уехала за сестрёнкой, которая никак не могла выбраться из какого-то там района, но тоже очень сильно желавшая повидать Руслана. Он около десяти минут провалялся перед огромным плазменным телевизором, и решил сходить в магазин, и прикупить чего-нибудь «эдакого» к романтическому вечеру после долгой разлуки (это с девушкой, о существовании которой он в принципе и не знал). Сходив в супермаркет, он купил там вина хорошего и конфет в большой коробке, рядом, в палатке купил букет роз. Темнело, начался сильный снегопад, и Русик побыстрее решил отправиться обратно в квартиру. Подойдя к подъезду встретил там троих парней, вежливо попросивших у него сигарету. Русик подошёл, протянул пачку, как двое его заломали.

- К Светке? – спросил самый здоровенький, оставшийся напротив.

- Тебя ебёт? – нагрубил Русик, и схлопотал под дых.

- Зачем в подъезд шёл? – спросил тот, который держал за левую руку.

- Бля… - Русик глубоко вздохнул, попытался вырваться, получил по горбу и упал на колени.

- Зачем в подъезд? – спросил тот, который держал за правую руку, давший в пузо ему.

- На лифте покататься. – съязвил Русик.

И с воплем резко вырвался, достав из пакета бутылку.

- Не подходи, сука, приебу к ебеням! – Русик запаниковал.

Один всё же выбил бутылку и они начали драться, трое против одного, драка продолжалась около минут двух, если избиение тремя пацанами одного можно дракой назвать. Как двое его снова всё-таки заломали, подскочил третий, и с воплем: «Да успокойтесь вы!», со всей дури шарахнул Русика ногой в лицо, аж искры из глаз посыпались. Тут-то Русик совсем попутал.

- Да вы охуели! Какого хуя, хуля меня по ебалу?! Я тут самый кипишной нахуй?! А ну в пизду свои копыта от меня! – орал взбешённый Русик.

- Ладно, хуй с ним. – сказал тот, который держал за левую руку. – Пусть валит нахер!

Они его отпустили, забрали пакет и ушли.

- Вот хуесосы. – сказал с намерением, чтобы услышали Русик, но те никак не отреагировали, и приложил к глазу снег. – Блядь, сходил в магазин, суки…

Русик прикурил сигарету, постоял немного, покурил, ещё пару раз ругнулся и отправился снова в магазин, плюясь кровью по пути.

Зайдя в небольшой продуктовый магазинчик, приложив к лицу снег, и находясь в крайне невесёлом настроении, услышал диалог продавалки, девушки лет двадцати пяти и мужика лет сорока – покупателя.

- Здравствуйте. – сухо сказал мужик, глядя на прилавок.

- Здрасьте. – негромко ответила девушка.

- А у вас яйца есть? – спросил мужик у девушки, Русик ухмыльнулся.

- Есть. – ответила продавалка. Лицо Русика начало растягиваться в улыбке.

- А они большие? – поинтересовался мужик. Русик выпучил зенки, срываясь на смех.

- Ну-у, не то, чтобы большие, средние. – рассуждала продавщица. Смех начал потихонечку вырываться из Русика, как он не пытался перебороть себя, но, перед его глазами всё равно представлялась картина: стоит эта девушка-продавщица, раздвинув ноги, и у неё посредине свисают яйца с членом, как у мужика. Но с интересом продолжал слушать их разговор.

- А покажите пожалуйста… - на этих словах мужика прервал сумасшедший смех, который вырывался, из раскрытого окровавленного рта Русика.

Тем временем Ден и Тёмы уже в России, и пришло время присесть по большому.

- А, через сколько он действует? – спросил Студент.

- Пурген, что ли? – уточнил Ден.

- Да.

- Ох, ну, скор’о, успеешь обоср’аться.

- О, чувствую, дай сартирку. Ой, бля! – вскрикнул Студент, и побежал в посадку. – Бляя! Ща обхезаюсь нахрен!

Ну, а с Селивановым всё проще, на пароме его укачало и, только выйдя, его стошнило, вот, все три мешочка, и проблем со сраньём нет. Ну, а Студеникину с Деном пришлось сложнее, мешочки-то не совсем малюсенькие, но их как бы то ни было ещё нужно было и возвращать.

Через двадцать минут:

- Ну, чё пацаны, провезли? – сказал Мамиц, подойдя с двумя другими парнями.

- Да, вот ваши мешочки. – сказал зелёный Силич, протянув пакет с пакетиками.

- Ну, всё честно… - и когда, проверяя, он достал мешочки из пакета, пацаны скривили такие противные рожи, и, захихикав, отвернулись. – Всё на месте, деньги у вас. И Ваську привет! – Мамиц с подельниками они растворился в толпе. А наши герои просто стояли и улыбались, удивляясь тому, как крайне замечательно всё у них на данный момент складывается.

   После произошедшего с ними парни напились в ближайшей забегаловке и поехали в аэропорт. Только оказавшись там уже, они вспомнили, что у них никаких документов с собой нету. Тяжело вздыхая, они встали возле здоровенных стеклянных дверей, глядя на взлётную полосу. Потихонечку засыпаемую снегом. Тут мимо прошёл экипаж. Полушутя Ден спросил:

- До Вор’онежа не возьмёте?

Повернулась девушка стюардесса, посмотрела по сторонам, быстренько подошла и сказала:

- Вы почему так рано пришли? А если кто-нибудь вас заметил бы? Кто из вас Евгений? – недовольным тоном.

Пацаны замешкались.

- Я. – не своим голосом сказал Денис.

- Проходите.

Денис пошёл, Силич и Студент остались на месте.

- А вы почему не идёте? За троих же платили. Планы поменялись?

- Стихийно… - Силич не верил своим глазам, что и здесь у них все само собой сложилось.

Шокированный Денис с идиотской улыбкой отправился вслед за экипажем. Студент и Силич такими же дебильными улыбками проводили Дена, развернулись и ушли.

Через десять минут на то же место подошёл тот самый Васин кореш Мамиц со своими драгоценными камнями.

- Так, ну и где же эта пизда? – обратился он к одному из своих сопровождающих, низенькому, конопатому и с рыжиной в волосах. – Филя, сука, я тебя спрашиваю.

- Подождём. – ответил тот. – Мало ли, может ей срать приспичило, сейчас прибежит, отвечаю, Мамиц, я три места нам проплатил.

- Ебучий хуй, смотри!

Они ждали-ждали, проводили взглядом свой самолёт. Мамиц, выйдя на улицу разъебал своего сопровождающего, и второго прицепом, и отправился куда-то один.

Денис же балдел в самолёте, просто не веря своей удачливости, улыбка не пропадала с его лица, как и бокал с шампанским из его руки.

- Слышь? – Ден обратился к своему соседу по креслу, такому же бухому в хлам пассажиру. – Где тут гальюн?

Мужик покубаторил немного, понял, что Денис интересуется насчёт туалета, и ответил, махнув рукой:

- Да я прямо тут блюю… Бизнес-класс, всё можно! - и улыбнулся.

- Девушка! – окликнул Денис стюардессу. – Мне бы пер’есесть…

Пьяные же Силич со Студентом сели на электричку, и затарившись спиртным и едой они отправились в Краснодар.

А в поезде Брест-Адлер, уже глубокой ночью в купе к Ухе, Нуду и Буслику подсел мужчина кавказской национальности. Которого, разумеется начали спаивать товарищи, указанные выше. Он много улыбался и рассказывал ребятам, какие они клёвые. Но после часов двух пьянки, Аслан, а именно так он представился, удалился в туалет и его небыло, наверное, с час. И Нудист обнаружил, что вместе с отсутствием этого кавказца стал отсутствовать его кошелёк. Найдя через десять минут его в вагоне-ресторане, зажимавшего толстячку официантку в углу, требуя шампанского, крутя кошельком Нудиста.

- Ты попал! – разорался Ухо.

Но в ответ Аслан что-то начал бормотать про дружбу и улыбаться всеми зубами, по которым тут же и получил. Началась драка в вагоне-ресторане.

И как ни удивлялись наши друзья, но начав метелить этого кавказца, тадам! и их уже штук десять встало на защиту своего кавказского брата. Парадокс, но это закон такого кавказско-драчного метода примножения. То есть, вроде кавказцев нет, но, начинается кипишь с одним из них, и по волшебству волшебному их уже орда.

- Хуя их тут! – опешил по началу Клювер. Но тут же опомнился и ринулся на помощь Нуду, которого зажали в угол.

Вы понимаете, что семнадцатилетним парням сложно драться с мужиками, которых, ещё плюс ко всему ещё и больше, но наши друзья не отчаивались и молотились что было дури. После минут пяти драки вышла повариха, обещавшая всех пописать нахуй! И, размахивая ножом, разогнала всю толпу. Но того, за кем пришли друзья никто, разумеется не отпустил, и бедный воришка-Аслан получил люлей в тамбуре за десятерых от семерых наших парней. Он долго скулил и извинялся, фонтанируя кровью из разбитого носа. И, когда он уже, в конце концов, потерял сознание, Перепел достал у него из кармана кошелёк Нудиста, кошелёк самого Аслана, и ещё, плюс ко всему, нашёл у него приличный кулёчек с канаплёй. И запинав его обратно в вагон-ресторан парни отправились в своё купе.

А в Ростове, Сандаль мучался с атакующей головной болью. Они с Мясом перевернули весь дом вверх дном, но так и не нашли аптечки. Зато в шкафу обнаружили целый набор для БДСМ, с огромными дилдо, всяческими смазками, кляпами плётками и видеокамеру со штативом.

Мясо согнул огромный чёрный двусторонний фаллос, и как в микрофон сказал:

- Слышь, Лёх, они по ходу порнушку снимают.

- Самая выгодная сфера в видеосъемке, между прочим. – словно причитая, ответил Сандаль, держась за раскалывающуюся голову. – Дим, я пойду в аптеку, и воздухом подышу.

- Да не-не, оставайся, компресс как-нибудь приложи.

- Мясо, не беси меня, какой в жопу компресс!

- На голову!

- Пиздуй в аптеку, вот если наркоты припрёшь, было бы вообще охеренно, ну, хотя бы обезболивающее.

- Ну, я спрошу.

Дима прошёл по замёрзшей улице к аптеке. По пути заглянул в рюмочную, и как настоящий и надёжный товарищ залип там в футбол с компанией не известных, но таких близких бубырей.

А в квартире Сандаль решил подсчитать остатки денег и в отделении с мелочью обнаружил две таблетки. С мыслью, «Чем чёрт не шутит», сожрал их и лег спать. А я напомню, друзья, как в Бресте, Русик виагру ему подсунул. Вот съел Сандаль таблетки, приложил компресс на голову и лёг спать. А член его встал.

Спустя пять минут сестрёнки вернулись домой. Удивляясь гробовой тишине в квартире прошли в спальню.

А вот там лежит Лёша с торчащей шляпой, заваленный игрушками для половых утех.

Знаете, говорят, когда секса не хотят, что голова болит. Но когда перед Сандалём разделись две привлекательные близняшки. Срать ему стало на головную боль. Они мастерски настроили камеру. И накинулись на Лёшу и на его твёрдый как арматурный стержень хер. Уверен, что вы в курсе, как выглядит лютое порево, когда две на одного. Позы менялись, сперма разлеталась в разные стороны, а смазка текла рекой.

Две таблетки, две близняшки, два часа хардкорного видео…

 

 

Пятый ещё один следующий день

 

Главное, ребята, перцем не стареть.

 

- Денисочка! – закричала Аня.

- Аня? – сказал Ден. – Ну, пр’ивет!

- Здравствуй, мой милёночек, малыш ты мой! – сказала ласково Аня. – Там, Русик со Светой идут.

- О-о, потерянный объявился! Наконец-то, мы все чуть не охуели! – подошёл Русик, сияя фингалом под левым глазом. – Здорова!

- Пр’ивет, я и в пустыне не пр’опаду! – и Ден бросил взгляд на Русика. - Ооого! Нихуя! Ха-ха! Неплохо, неплохо… Ты его? – обратился к Свете, выпендриваясь и намекая на синяк.

- А где Силич со Студей? – спросил Русик. – Я смотрю у тебя тоже носик припудрен. – съязвил, увидев, что у Дена нос в полтора раза больше стал.

- Фор’с-мажор пр’оизошёл небольшой. – Ден потрогал опухший нос. – Эти дур’ачки в Кр’аснодар’е, навер’но… - глянул на часы, - нет, не доехали.

- На, забери паспорт свой, как чувствовал, когда забирал. – Русик протянул документ не обращающему на него ни капельки внимания Денису, вылупившемуся на свою девушку.

Через пол часа они уже были в квартире и Аня ласково увела Дена в спальню, да и Русик со Светой решили не обламываться, и пошли в душ.

Тем временем на Московском шоссе:

- Вася, накати музыку. – сказал Олег, дёргаясь как танцор диско и прикуривая сигарету.

- Сам накати. О… телефон звонит… Русик… Алё. – сказал Вася.

- Алё, Васёк, Ден объявился, и Силич с Лопоухим.

- Ну, как, нормально всё? – с улыбкой произнёс Вася

- Да вроде как.

- А мы вот уже к Краснодару подъезжаем, часа три ехать осталось.

- О, отлично, ну, давай! – сказал Русик.

- Удачи. – сказал Вася и сбросил. – Ден объявился.

- Да, а где они были? – спросил Китаец.

- А чё, они терялись? – спросил Андрюша.

- Ха, ещё как! – сказал Вася. – А где были, хуй их знает!

А в электричке, на всех парах мчащей Силича и Студента в Краснодар произошёл недетский конфуз. Пьяный в дрыст и продолжающий синячить во всю Силич в какой-то момент понял, что он имеет острое желание облегчиться. А, попрошу заметить, что наш герой – весьма воспитанный юноша, и писать себе в штаны, даже очень пьяный не собирается, как и сделать это прилюдно. Но и на поиски туалета, у Силича времени уже не оставалось, ибо он до последнего оттягивал это дело. И перекарабкавшись через спавшего на откинутом сиденье Студента, отправился в переход между вагонами. Но, будучи абсолютно неадекватным, он не сумел сообразить, что дверь открывается автоматически, после нажатия на кнопку в стене тамбура. И потратив около пяти минут на поиски ручки, понял, что нельзя больше терять ни секунды, и надудонил прямо там. Но самое весёлое то, что писать он решил не куда-нибудь поближе к выходу, а тупо, что самое главное, отвернуться от двери в вагон. И, если учесть, то, что он последние часов семь только и делал, что вливал в себя жидкость, вы можете представить, какое вонючее море он там развёл.

Выссавшись, он громко испортил воздух, и с улыбкой развернулся, и уперся во взбешённую проводницу, яростно жующую нижнюю губу, и что-то нашёптывающую себе под нос. Но наш пяный Тёма абсолютно не сумел сообразить, что она всё видела, и, решил, что, видимо, она нервничает из-за того, что не пройти в другой вагон, ибо на двери нет ручки, и хлюпая туфлями по моче прошёл в вагон. Проводница же просто опешила от такой наглости, и начала верещать не своим голосом, уже только после того, как наш пьяный друг уселся на своё место. Она долго причитала и пыталась поднять пьяного Силича, но ничего у неё из этого не вышло. Проснувшийся же Студент, уссыкаясь от смеха, начал наблюдать, как две проводницы начали мыть тамбур и грозиться милицией, которая всё никак не приходила наказать нарушителя закона. Едва эти две толстые тётеньки зашли в тамбур, как поезд начало резко кренить то в одну, то в другую сторону и они по очереди начали поскальзываться и падать в мочу. Даже Силич проснулся, видимо нутром почувствовал, что цирк происходит ещё тот, извалявшись в моче и наглатавшись её, плюнули на чистоту в вагоне, и со слезами и оскорблёнными выкриками ушли в другой вагон. Даже в Краснодаре они не появились в вагоне. Но Студент и Силич ещё не раз наблюдали, как заходившие в тамбур люди задирали ноги выше головы и шлёпались на пол. Студент даже в один момент спросил:

- Силич, ты чё, маслом машинным ссышь?

Тем временем в Ростове-на-Дону.

- Ну, вот ваш поезд, мальчики. - сказала Кристина.

- Ну, пока, если что, мы здесь, приезжайте ещё. - сказала Настя.

- Мясо, проснись! С тобой разговаривают. – напрягал Диму пьяный Сандаль.

- Ага… а-ага. – отвечал Дима и продолжал спать.

- Ну, вот ваш вагон, вот билеты, пока. – сказала Настя.

- Вот мы вам в дорогу собрали. – Кристина отдала большущий пакет со звенящими бутылками и провизией Сандалю. – Счастливо, жеребец.

- Ага, пока. Мясо, запиздили! – сказал Сандаль и, показав билеты зашёл в вагон.

- Ид-ду, м-г, ид-ду. - пытался встать Дима.

- Ты где?! – сказал Сандаль, забравшись в тамбур.

- Вот он, я! – ответил Дима, уже встав.

- Блядь, Мясо! Сюда вали! – сказал Сандаль, теряя терпение.

- Не хочу, где тёлки? – упирался Мясо.

- Эй, алкаш, всё накайфовались и хватит, сюда пиздуй! – разорался Сандаль.

- Ладно… ладно, только не ори… – смирился Мясо и было собрался идти в вагон, как наступил на замёрзшую лужу, и начал выплясывать что-то смешанное из русских народных и латинских танцев. Ну, из русских народных скорее только маты. И, в итоге, разумеется, не устояв на ногах, шарахнулся головой об вагон так, что девушки ушедшие уже метров на семьдесят обернулись на звук удара. И, скуля и причитая, получая пинки под зад от Сандаля всё-таки забрался в вагон.

- О-о-о, Сандаль, Дима! – увидев их, закричал Нудист игравшийся с бочкой с кипятком, и повёл их в купе.

- Ух, ты, бля, ебать их здесь! – сказал Мясо и его сонное рыло растянулось в счастливой улыбке.

И всё продолжилось: пьянки, ругань и так далее и тому подобное.

А их девушки, проходя мимо вагона-ресторана, наблюдали, как на носилках уносили врачи расколоченного в хлам кавказца Аслана. Жаловавшегося попутно милиционерам на то, как он угощал ребят (а типа не они его кормили и поили), а они его ещё и избили потом, суки такие. Но, поскольку он договаривался лично с проводником, и был без билета, в чём проводник, конечно же не признался, менты и не смогли вычислить наших ребят, и те благополучно продолжили своё путешествие.

- Вот и Краснодар виднеется, - счастливо сказал Вася, и начал звонить Мае. – Алё…

- Да…

- Мая?

- Да.

- Это Вася.

- О, Вася, ты где? Я соскучилась!

- Конечно! Ещё бы, я к Краснодару подъезжаю.

- О, вау, езжай ко мне! Васенька, а я тебя хочу…

- Через два часа буду! – аж вскрикнул Васёк.

- Жду! – сказала Мая.

- Ждёт. – сказал ехидно Вася. – Ну, оттянусь! Вас сейчас на квартиру определим.

- Мне с Элей отдельно. – сказал Андрей.

- Хуй вам. - сказал Олег.

- Щас въебу, пиздёныш! – сказал Андрей, с бешенной злостью, сквозь зубы.

- Да ладно, ладно! Всё. – отмазался Олег.

- Ох, как я хочу нормально поспать… - сказала Эля.

- С кем? – спросил Олег. – Со мной? – и получил по морде. – А-у!

- Ещё, добавить? – зло спросил Андрюша.

- Ха-ха-ха! – выпал Китаец. - Получил?

- На, сука, чтобы не ржал над чужим горем! - дал леща Узкому Олег.

- Ну, чмо, мы доедем, ох, когда выйдем, я тебя отъебашу. – сказал Китаец, держась ладошкой за щёку.

- Да и я помогу. – добавил Андрюша.

- А, хуй вам, я из машины не выйду!

- Куда ты, на хуй, денешься! – ехидничал Васёк.

- Вася, заебал, ты же меня не кинешь в нужную минуту. – стал подмазываться Олег. – Ты-то хоть на моей стороне?

- Да я вообще в стороне.

- Ах вы, суки, объединились! – сказал обломанный Олег. - Эля, скажи им!

- «Им». – показательно сказала Эля.

- И ты, ну ладно.

- Ладно, Олежка, не трогайте его.

- Вот, спасибо, Эля. - сказал Олег, и ехидно добавил. - Видишь, Андрюша, твоя тёлка за меня вписывается.

- Ну, пиздец тебе! – гневно прошипел Андрей.

- Да чтоб тебя всю ночь черти драли! Сука! – выкрикнул в ответ Андрюше Олег и в лицо Фросту ткнул средний палец.

- Урод, ну ты попал. – закусив зло и обиду сказал Андрюша.

- Эй, запарили пиздеть, вон смотрите, кто едет! - сказал Вася, показав пальцем вперёд.

- Кто? – спросила Эля.

- Волк и Паштет. – объяснил Китаец.

И догнав их:

- Ну, чё, - стал разговаривать Вася через окно с Пашей, - как дела?

- Да, нормально. – промычал Паня из-под шлема.

- Вы на Квартиру, вы в Краснодар?

- Да.

- Мы с вами, ведите.

- Без «Б», знать бы куда ехать! – промычал Паня, но Вася не разобрал, как и половину того, что Паштет говорил из-под шлема.

Вася засунулся обратно в салон, прикурил сигарету, отдал её Китайцу, прикурил ещё одну, и начал её курить, как вдруг вспомнил, и вскрикнул:

- Ромыч! – и вылупив глаза, закрыл рукой рот…

 

Ромыч

 

Человек сам пиздец своего счастья.

 

И ты задумался: «А чё это за пассажир новый в этой истории?». А я сейчас расскажу. Ромыч – весёлый остряк, любящий поржать и поехидничать, общий друг всех героев этой истории. Невысокий пацан, лет семнадцати. Студен колледжа, много прикалывается и смеётся, ну, неудивительно, в этой-то кампании.

Зимнее, снежное красивое утро после дня рождения Васька. Частный одноэтажный дом белого цвета. Маленькая комнатка в этом доме. В небольшой двухместной кровати спят четыре человека, и самое жуткое, один просыпается от бодуна, от жуткого, такого отходняка:

- Ебучие рога… - бурчал сонный, плохо себя чувствующий, но ещё совершенно пьяный Русик. Поднявшись, и еле стоя на ногах, побрёл на кухню, но увидев на неубранном столе в зале спящего именинника в нарезанной колбасе, сыре и лимоне, в обнимку с бутылкой водки. Русик глубоко вздохнул, и очень невнятно произнёс. – Не ради пьянки, здоровья для…

Вытащил из-подмышки Васька водку, нашёл на полу, рядом со спящей в обнимку с Сандалём тёлкой, рюмку. Начислил себе пятьдесят грамм, и, закусив лимоном, выпил. И эврика! на его лице снова засияла улыбка.

- Так, один пить я не могу, чё я алкаш? – поговорил сам с собой Русик и отвесил клёвого, и очень конкретного пендаля тёлке. Та в шоке вылупила на него зенки.

- Лёшу толкни. – попросил её Русик Сандаля разбудить.

Потерянная, она толкнула его в плечо. Сандаль открыл левый глаз, посмотрел на тёлку, и только открыл рот, как его перебил возглас из-за спины Русика:

- Ты ещё и мал и глуп,

   Не видал больших залуп,

   Погляди-ка на мою,

   Да она с голову твою! – верещал Ромыч, и тоже со всей дури отвесил пендаля и без того очумевшей, и совершенно не соображающей тёлке, встретился с Русиком глазами. – Не, просто когда ты ей поджопник отвесил, и мне тоже захотелось. Чё это за чамара вообще?..

- От, транда! Не дыши на меня своим перегаром вонючим, короста! – выкрикнул Сандаль, и оттолкнул девушку. Начал потихонечку выгребать из-под стола. Рома с Русиком его подняли, и поставили на ноги. После чего втроём столкнули Васю со стола, всё на ту же бедную девчонку, только поднявшуюся на карачки, и это настолько смягчило падение, что Васёк даже не проснулся. Пацаны шмякнулись на диван. Как оттуда начали издаваться стоны. Переглянувшись, пожав плечами, парни налили по рюмахе, выпили, встали с дивана, открыли его, а там оказался скрюченный и весь помятый Мясо.

- Вытащите меня отсюда… - взмолился Дима. – и водочки налейте.

- И мне! – донёсся глухой крик из коридора.

Ромыч вышел в коридор, качаясь, и никого там не найдя почесал репу, тут увидел, что дверь в подвал завалена стульями, и подпёрта шваброй, убрав весь этот завал он открыл дверцу. Оттуда выполз трясущийся от холода, в какой-то старой фуфайке, и с пустой бутылкой водки в руке Пекарь, глянул на Ромыча, и произнёс одно лишь слово:

- Уёбки.

И оба поплелись в зал. Там уже во всю шла похмельная пьянка, на полу Вася начал зажиматься с тёлкой, и уже лез целоваться, как Пекарь отвесил ей пендаля, и сказал:

- Вася. Поцелуешь. У половины гор’ода отсосёшь.

И Васёк, гладивший её по лицу, пренебрежительно и с отвращением отодвинул её лицо от себя той же рукой, которой только что гладил. Потихонечку поднялся, и уселся на стул. И, уставившись на Диму, с ехидной улыбкой произнёс.

- А ты с этой вафлей ночью слюни гонял.

- Иди в очко потного индейца. – ответил Дима. – Я с другой целовался.

Вася скорчил пофигистическую мину, и обернулся на топот из другой комнаты. В дверях со взъерошенными волосами стоял Клювер.

- А-и! – крикнул, улыбаясь и шатаясь, Клювер. – Суки, без меня начали.

Вдруг все скорчили отвратительные рожи, и Мясо произнёс:

- Блядь… Да лучше бы у пол-Майкопа отсосал. А ты вчера по симпотнее мне показалась.

Клювер поначалу оскорбился, но, чуть позже допёр, что слова адресованы не ему, и повенулся, и в шоке, аж шарахнулся к столу. За ним стояла такая страшная девушка, ну, галимый мальчик-урод, только в короткой юбке, и размалёванной харей.

- Кышь, сатана! – прошипел Клювер, и аж немного залез на стол, лишь бы от неё подальше.

- Да где мы их только выдрали! – возмутился Русик. – Мутанты, бля. – и начал всем водку наливать.

Через пять минут, две девчонки, с глазами, как юбилейные десять рублей неслись по снегу, за ними гналась овчарка, и доносился вопль Ромыча:

- А ну на хуй из дома моего!

Девчонки прощемились в калитку, за которой стоял полностью игнорирующий тёлок Нудист, и ссал.

- Фу! – крикнул Ромыч собаке, чтобы та не укусила Нуда. На дороге Рома разглядел газель Андрюши, и локающего коктейль из аллюминиевой банки сидевшего в ней самого Андрюшу.

Из дома вышел Русик, кивнул Андрюше, и крикнул в коридор:

- Фрост приехал, давайте, выносим!

И все дружно начали вытаскивать бытовую технику из дома в газель.

Ромыч с Васьком с трудом пёрли холодильник, как Рома получил чем-то тяжёлым по голове. Вася на глухой звук удара обернулся, и, увидев маму Ромыча, подошедшую к ним с заморженной курицей в руках, так испугался, что спотскользнулся, сделав сорок шагов на одном месте, и шарахнулся на лёд, сверху, разумеется, его холодильник накрыл, а на хололильник ещё и Ромыч упал, и не мог слезть, потому что его мать сверху лупила. А вся остальная толпа пацанов тупо угорала, глядя на происходящее.

- Ты у меня за эту выходку неделю из дома не выйдешь! – кричала мама Ромы, бившая его курицей по голове. – Понял?

Ромыч кряхтя, слышав стоны Васька, пытавшийся слезть с холодильника всё равно продолжал паясничать:

- Понял, не дурак! Дурак бы не понял…

Разумеется, через пять минут вся техника уже стояла в доме на месте, пьяный и возмущённый Ромыч в подвале трезвел, а наглые и пьяные ребята прыгнули в газель и двинули дальше воплощать план в реальность…

 

Всё тот же пятый ещё один следующий день

 

Фенита, бля, комедия.

 

…В машине испугались все. Вася схватил телефон, начал судорожно в него тыкать пальцами, приложил к уху. Из трубки донёсся голос.

- База торпедных катеров…

- Ромыч! Здорова! Это я – Васёк!

- О! Салям, брачё! Куда вы все, суки, пропали, блядь, телефоны поотключали. Чё это за номер? – ответил Рома.

- Братан, это мой, мы все номера поменяли, вот ты и дозвониться не мог. – извинялся Вася.

- А то я хуй его знал чё делать, вас там всех разыскивают, ебанись! канапли этой кучу мне оставили, бабло.

- Ты где сейчас?

- Я второй день как в Краснодаре, договорились ведь, только сейчас хату нашёл надёжную, вот, еду сейчас с хозяйкой.

- Заебись! Напишешь адрес эсэмэской?

- Не вопрос, брачё, не теряйся больше.

- Ха-ха, не буду.

И растянув харю в улыбке Вася подмигнул Андрюше в зеркало, придавив на педаль газа.

А поезде Брест-Адлер, не доехавшем всего считай сотню километров до Краснодара вот что случилось.

Наши ребята, разумеется, ужрались до полного неадеквата, и, ясен перец, их понесло не в ту степь, ибо эта компания без выходок не может, а особенно такой пьяной толпой, понятно, что появляется чувство безнаказанности.

Ушедшие покурить канапли в тамбур Нудист, Мясо и Пыкин развели недетские дебаты, по поводу последствий срыва ручного тормоза в поезде, а я замечу, что поезд вваливал ой как немало на ту минуту.

Клювер сидел в туалете, собрав настоящую очередь, и каждые пол-минуты приговаривая.

- Блядь, говорил же, надо суп кушать!.. Теперь хрен высрешься.

И игнорируя стук в дверь и вопли ссущихся, курил третью сигарету.

Саналь преспокойно возвращался из вагона-ресторана с двумя бутылками водки, открыв дверь в тамбур, отошёл назад, чтобы пропустить здоровенного амбала с тёлкой.

В купе, на верхних койках Татарин во всю ругался с Перепелом, узнав о том, что тот научил белорусскую девушку всяким бранностям на адыгейском языке, вместо признания в любви, а Перепел, в свою очередь, остался из-за этого в тот вечер без секса.

А перед купе два пьяных братца Поветкиных громко спорили на тему религии. И вставшая в дверях соседнего купе бабуся, обратилась к Буслику:

- Молодой человек, скажите мне, что вам не даёт покоя в религвии?

Буслик же решил приколоться над старушкой, и с серьёзной физиономией ответил:

- Вера, бабуль, не позволяет.

- И какая же это? -  удивилась старушка.

Буслик вздохнул, и угрюмо ответил:

- В сатану, бабуль. В сатану.

Даже Ухо охренел. Буслик с трудом сдерживая смех отвернулся к Ухе, и сделав серьёзную мину повернулся обратно к старой.

Как Ухо решил поддержать брата и добавил.

- Дьяволу мы служим. – и пожал плечами, нагло уставившись на неё.

Бабушка молниеносно среагировала.

- Сгиньте нечистые! – выкрикнула она, и перекрестила братьев.

И в тот самый момент тамбуре Пекарь синхорнно с Мясом и Нудистом телепортируются головами в стену напротив, потому что сорвали стоп-кран! И вот что происходит:

Едва бабушка перекрестила Буслика и Уху, как оба братца словно от выстрела из двустволки кувырком улелели от неё меров на семь, пропахивая харями зелёную ковровую дорожку и белые пластиковые плинтуса, а стоявшая в дверях бабуся ни на сантиметр не сдвинулась. На тот момент всеми тремя это всё воспринялось как чудо Господне. Бабуля, укоризненно глядя на них, в безмолвсвии вернулась в соё купе и села читать библию. Ухо же с Бусликом ещё пару минут активно дышали в ахуе и мотали головами.

 А в купе в момент остановки, Татарин, вытянул руку и сжал кулак.

- Смори, Перепел, ты на прицеле!

- Чё, летать научился? – паясничал Перепел. - Тут лиан нету, черныш!

- Пизда тебе!

И едва Ринат это выкрикнул, как он в мгновение ока оказался на койке Перепела, уже вминая чайник своего друга кулаком в стену. Но, спустя пару секунд не удержал равновесие, и поскольку сам в шоке был, шарахнулся прямо на заваленый провизией стол, ломая его и ребро. В итоге один сверху корчился, держась за нос, а другой внизу стонал, выгибая спину и карабкаясь на нижнюю полку. Такая вот ирония судьбы.

А сидящий на очке Клювер, только прошептавший:

- Наконец-то, пошло дело… -  и начал кряхтеть и гадить, как опа! Металлический скрежет колёс, грохот, и он уже справляет большую нужду в ведро для мытья пола… А самое грустное в этой ситуаци, что он в этом ведре по ходу ещё и застрял. А валяющиеся возде двери в сартир, и по ходу обосцавшиеся, пассажиры услышали истерический смех в туалете, с матерными выкриками. И завоняло ещё, очень, какашками.

С Сандалём же вот что в этот самый момент произошло. Пьяный, и просто светящийся жизнерадостностью он выходил из вагона-ресторана, и нос в нос столкнулся с привлекательной девушкой, как его резко отпихнул назад в грудь здоровячок, топавший следом за ней.

- Блядь, свали! А то нахер зубы выбью. – наехал он на Сандаля.

Сандаль, в свою очередь ничего не ответил, только продолжал улыбаться девушке и пятился назад. Как резко бац! Скрежет колес, вагон качнуло, все посыпалось кувырком, и он лежит верхом на тёлке, держа её одной рукой за промежность под юбкой, а второй за правую сиську под топиком. А амбал валялся в тамбуре, с бутылкой во рту, горлышком внутрь, остальное торчало снаружи. Сандаль всё-таки не удержался, и поцеловал девушку, встал с неё, помог подняться, достал изо рта здоровяка бутылку, а тот в ответ только в шоке заулыбался, и трёх верхних и двух нижних передних зубов у него на месте не оказалось.

Сандаль кивнул, и ехидно произнёс:

- Мужик сказал – мужик сделал, красавчик!

И чувствуя себя на коне открыл дверь, встал между вагонами, закрыл, выдохнул пар на стеко, и написал на нём: «17 вогон». Девушка в ответ улыбнулась и согласно кивнула.

Пересравшие Пекарь, Мясо и Нудист, быстренько запаяли обратно восковую пломбу на стоп-кране, смели ладонью с пола рассыпавшийся план, и пулей улетели обратно в купе, решив никому ни о чём не признаваться. Минут пятнадцать все спокойно продолжали пить. Как с другой стороны вагона начала идти к ним волна смеха, подбиравшаяся всё ближе и ближе. Наконец Нудист выглянул посмотреть, на то, что заставляет весь вагон хохотать, и в ту же секунду упал на пол, корчась от смеха. По вагону к купе шуровал Клювер на присядках и с ведром на жопе, ну, или жопой в ведре.

Произошёл не хохот, произошёл взрыв смеха! по другому это не назвать.

- Да, да, ржите, пидары, водки налейте дяде Диме! – нервничал Клювер. – Блядь, помогите эту херь со сраки моей снять!

- Так ходи! Сартир занимать хоть не будешь. – сказал мужик из соседнего купе, с конкретной шишкой на лбу, видимо заработанной после резкого торможения поезда.

- Слышь!.. – Клювер повернулся, чтобы сгрубить в ответ мужику, как резко перпеменил тон и полупрошептал расстроенно и с дрожью в голосе. – Бэллять…

Позади него стояла не в силах подавить в себе смех та самая прекрасная блондинка, и позвала жестом Сандаля:

- Можно вас?

- И меня можно! – выкрикнул Мясо.

Сандаль вышел, она подошла к нему в упор, грядя своими ярко-зелёными большими глазами, и еле прикосаясь губами к уху Лёхи прошептала:

- Вагон пишется через «а». – и улыбнувшись поцеловала его в губы.

Сандаль резко открыл своё соседнее пустое купе. Зашёл туда с девушкой и захлопнул дверь под апплодисменты, вопли и восторженные визги друзей.

Чуть позже в электричке на Краснодар, подъезжающей к  Краснодару:

- Эй, Тёма, мы почти приехали! – сказал Студент, будя Силича.

- Иди на хуй, подождут! – ответил пьяный Силич.

Электричка остановилась:

- Всё, пойдём!

- Ладно.

Они зашли в тамбур, аккуратно ступая на пол, как электричка резко остановилась и они синхронно ласточкой мордой вошли в линолеум, залитый мочой Силича.

И выходя из электрички, все встретились: Буслик, Ухо, Нудист, Сандаль, Мясо, Татарин, Перепел, Клювер и Пекарь со Студентом и Силичем.

- О-о, нашлись! – сказал Сандаль

- Да мы и не терялись, так попутешествовали. – потирая разбитый и перекоцанный нос со лбом, ответил Студент.

- Ты был в Керчи? – обратился еле стоящий на ногах Силич к Сандалю. Тот в ответ только плечами пожал. – Не был, так молчи!

- Блядь, я тоже рад тебя видеть, братан! – Сандаль обнял Силича. Как резко оттолкнулся от него. – В чём ты, сука ёб твою!?

И началось: «за встречу», «за нас», «за нас красивых, за них неверных», «за то, чтобы от Клювера говном вонять перестало», «за рыбалку», без повода…

- Алё… Да, ага, адрес, пишу, м-г, м-г, всё, записал, квартира?.. Ну ништяк. – поговорил по телефону Сандаль с Васей.

Ну, а тем временем в Воронеже: Ден ругался с Аней:

- На хуй пошла! – вполголоса пробурчал Ден.

- Вообще-то я всё слышала! – возмутилась Аня.

- Так поэтому я вслух и сказал. – ехидничал Денис.

- Что?! Ах, ты, сволочь! Тварь! Я тебя ненавижу! Катись отсюда! – в ответ кричала Аня.

- Ну, сука, и пойду! В пизду тебя, бляр’ва! – крикнул Ден и отвернулся.

- Что?! Гондон! – и Аня накинулась на Дена с расчёской.

- От, щас пр’иебу! Слезла! с меня. Слезла!.. ща ухуячу! – Ден начал потихоньку выходить из себя.

Аня слезла с Дениса, они ещё долго ругались, он её оскорблял настолько, что та ещё несколько раз на него накидывалась драться, не сошлись характером по-трезвому, видимо.

- Р’усик, я в аэр’опор’т. – сказал Ден.

- Нет, я останусь, хотя, я тоже, щас Васе позвоню. – говорил Русик набирая номер. – Алё…

- Да, Русик. – ответил голос из телефона.

- Вася, вы где?

- В Краснодаре.

- А долго там будете?

- Сутки как минимум, о, Поветкины с Нудистом, и Мясо с Сандалём, о-о, все здесь, вас не хватает!

- Мы на самолёт, и к вам.

- Ништяк! - сказал Вася и сбросил.

- Как? К вам? – испуганно спросила Света.

- Да пусть валят! – сказала Аня. – Дверь прямо и налево!

- Без сопливых скользко! – дерзко ответил Денис.

Они все вчетвером встали рядом, помолчали около секунд десяти, Русик осуждающе посмотрел на Дениса. Ден, перебарывая себя, повернулся к Ане, и начал было извиняться.

- Ладно, не обижайся, чего-то не вышло у нас с тобой с отношениями. – и легонечко шлёпнул её обратной стороной ладони в живот, как та пёрнула. – Ха-ха! Вы слышали?! – оживился Ден.

- Что? – в один голос спросили Русик и Света, глядя на ошарашенную Аню.

- Да ну как! – завёлся Денис. И ещё раз стукнул её в живот, девчонка снова пукнула. Ден с Русиком начали ржать, до слёз. Аня, обескураженная развернулась, и ушла в комнату, хлопнув дрерью. Они смеялись пару минут. Света с ненавистью глядела на них обоих.

- Пошли вон из моей квартиры! – закричала как истеричка Света. – Уроды! И правильно тебе фингал набили, и дружку твоему надо было бы ещё!

Тем временем на хате в Краснодаре:

- Эй, Вася, ебал я здесь оставаться! - сказал Андрюша.

- Куда ты, блин, денешься. - ответил Вася.

- Ну, хоть Элю-то, на автобус отвези. – попросил Андрюша.

- Легко, Эля… Эля! – крикнул Вася.

- Э-л-я! – крикнул во всю глотку Фрост.

- Эля-эля, охуэля! – передразнил пацанов курсирующий с косяком по квартире Ромыч.

- Да. - ответила Эля.

- Давай в машину, и на автовокзал. - Андрюша возмущённым взглядом проводил Ромыча.

- Ага. – сказала Эля, и ушла.

- Пацаны! – крикнул Вася, остановив весь этот балаган на минуту. – Стёкла не бить, мебель не ломать, на пол не блевать, бычки по углам не кидать!..

- А жирно не будет? – перебил, пьяный, Сандаль. - Давай выбирай что-нибудь одно.

- Блядь, я серьёзно, это не блядушник татарской тёлки! – орал Вася, и добавил. – Без обид, Ринат.

Татарин в ответ только ехидно улыбнулся, и подмигнул Ваську.

- Так поняли? – настаивал Вася.

- А хо-хо не хо-хо?! – опять Сандаль за всех ответил.

И вся квартира закатилась ржачем.

- Ну, сука, ладно, через пол часа будем здесь. - сказал Вася, и они с Андрюшей удалились.

 

ХОРОШО ВСЁ ТО, ЧТО ХОРОШО КАЧАЕТСЯ

 

В тот же вечер

 

Если вы проснулись на улице, значит, вы там заснули.

 

- У-у, ну и дубняк на улице… водки мне! – сказал Ден, не успев зайти в квартиру.

- И мне! – зашел следом Русик и осветил своим фингалом всю квартиру.

- Оба-на, вау! Чё с лицом? – поинтересовался Нудист у Русика.

- Чё, чё… пизды получил. – ответил Русик снимая пальто.

Нудист в ответ лишь ухмыльнулся и пошёл на кухню.

- О-о-о! - увидев их, заорали пацаны.

И вот, что предстало перед глазами Дениса и Русика. В коридоре ни на что не обращающий внимания Фрост пил пиво и базарил по телефону со своей новоиспечённой девушкой, только чуть-чуть огромному синяку Русика удивился; Сандаль, что было дури мочился с Силичем, ломая мебель, и разбивая вдребезги посуду; Паня, Волк, Узкий, Татарин и Перепел играли в карты, матерясь и кидаясь бычками и сухариками; Нудист и Студент накуривались на кухне задымив её так, что их разгдядеть было невозможно, а узнать можно было только по сумасшедшему хохоту из тумана; Буслик пил пиво у окна, тупо глядя в телефон. Клювер усосаный до невозможности бродил по квартире, обиженный на Пекаря, не взявшего его с собой в ванную, и рассказывал всем одно и то же, ехидно хихикая: «Дано, Пышкин упал в говно, допустим, давайте его туда ещё и еблом опустим!». Ну, а, Пышкин валялся в горячей ванне, попивая пивко и хавая чипсы, мечтая о чём-то.

Тем временем в центре, в пробке, в зелёно-серебристой Волге:

- Так, ну что, позвоню-ка я этой транде.  – сказал Вася, доставая телефон из подлокотника.

- Скажи, чтоб подружек звала. – в один голос сказали Олег и Ромыч сидевшие сзади, посмотрели друг на друга, и засмеялись.

- Да уж! мне бы она дала сегодня, что уж говорить о вас оболтусах! - ехидничал Васёк. – Чё-как если варианты там есть, то сразу промутить попробую.

Вася набрал номер.

- Алло, Мая, привет.

- Алё! Привет, Васенька!

- Ой, ты не заболела? Что с голосом?

- Да всё нормаль… ну так, простыла самую малость.

- Что же ты так. – и глянул на Ромыча и Олега, якобы трахающих друг друга.

- Ты подъехал?

Вася скривил рожу двоечника, у которого спросили домашнее задание. Ухо ухмыльнулся и сказал:

- Тебе идёт.

В ответ он увидел средний палец, который ему Васёк показывал.

- Ты помнишь мой адрес? – спросила девушка.

- Если честно, нет.

- Ну и хорошо, я сейчас не дома, у подружки.

- О! А ты с подружкой?

В машине оживились все.

- Нет, одна, жду тебя. Я сообщением тебе адрес пришлю.

- Хорошо. – Вася закрыл телефон, и сказал. – Всё, мужики, ждать меня вам в машине, но ждите звонка.

Через двадцать минут Васёк стоял у порога квартиры своей девушки, надавил на звонок. Из-за двери донесся голос:

- Вася, ты?

- Я!

- Заходи, дорогой.

Васёк зашёл в коридор, темно, лампочка светила очень тускло.

- Проходи. – донёсся голос откуда-то из кухни.

Вася разулся и аккуратненько прошёл на кухню. Зайдя туда он увидел здоровенную тёлку, раза в два с половиной больше чем Ухо, а Ухо не из самых маленьких людей, во вех отношениях. Вася аж попутал.

- А где Мая?

- Ты садись, я тебе чайку налью.

Вася уселся.

- Так где Мая? – отчего-то нервничать начал.

- Ты курточку снимай. – не поворачиваясь отвечала девушка-амбал.

Вася решил перестраховаться и набрал быстренько сообщение, Ромычу с таким содержанием: «кв 47 давайте сюда за мной».

Ромыч получил это сообщение, но в этот момент они накуривались, и посрать было абсолютно: что за сообщение, и от кого оно вообще.

А она повернулась, и Вася хорошенько разглядел её. Это была девушка в пару метров ростом, кучерявые тёмные длинные волосы, большие глаза непонятного тёмного цвета, плечи шире чем у Кинк-Конга, здоровенные сиськи, знаете, когда девушка очень серьёзно занимается профессиональным спортом. Короче, мужик галимый, только с лицом тёлки, ещё и некрасивым плюс ко всему.

- Солнце, Мая не придёт… - приторным тоном сказала она.

Тут Васёк резко вскочил и бросился на утёк, но шкаф поймала его за руку, и усадила на стул одним движением руки. Уселась сверху.

- Возьми меня! – выкрикнула она.

И начала расстёгивать ему ширинку. Вася извивался как мог, но ничего не мог поделать против этой лошади. И во всё горло заорал не своим голосом:

- Спасите!

Как его рот заткнул кляп. Вдруг дверь распахнулась, и в коридор со смехом завалились Олег с париком немецкого транссексуала на голове, Ромыч и Ухо. Увидев такую картину: Вася сидит на стуле, на нем оно, Васёк как параличный дёргается, мычит чего-то, во рту кляп, как в дешёвой порнухе. Парни вообще попадали со смеху.

Через пять минут они вчетвером уже, сидели примотанные к стульям в зале с расстёгнутыми ширинками, и приспущенными трусами, светя своими залупами на всю комнату. Эти трое ржали, Вася вот-вот рыдал. А чудовище переоделась в прикид из кожаных ремней, и, размахивая хлыстом, ходила вокруг пацанов. Все четверо сидели и думали об одном и том же: ебать угораздило(!), что же делать(?), где она такой размер этого наряда только нашла(?!).

- Что с тобой, хороший мой? Я тебе не нравлюсь? – обратилась она к Васе.

- М-г. – закивал головой Васёк.

- Ну ничего, Мая тебя всё равно на другого променяла, а я бы не променяла. – она подмигнула. – А никуда не денетесь, у меня виагра есть.

Захохотав, она пошла на кухню. Все четверо начали дёргаться и вырываться. Олегу всё-таки получилось высвободить руки, и, развязав остальных, он, смеясь и издавая вместо смеха звук пердежа ртом из-за кляпа, побежал в коридор. Вычислив шум, мутант тоже бросилась к двери, а в которую в этот момент щемился Ухо, он замыкал колонну. Но как матёрый вратарь в прыжке она поймала его, и, поборовшись около минуты, заломала, заволокла в квартиру, и снова привязала, только раза в два надёжнее. Сняла кляп.

- Ты что-то хотел мне сказать, дорогой.

- Отвали, сука. – сквозь сумасшедший смех вырвалось у Ухи. Одновременно он смеялся счастливым укуренным смехом, и рот его был растянут в улыбке до самых оттопыренных ушей, всё лицо смеялось, но в то же время глаза его плакали, уголки были опущены вниз и из них лились слёзы.

Монстр залила в его смеющийся открытый рот какой-то сок, бедный пацан чуть не захлебнулся.

Ромыч, Олег и Васёк как спринтеры прибежали, уселись в машину, Вася завёл её и они, не отрывая взгляда, смотрели на дверь подъезда, дожидаясь Ухи, но его что-то не было.

Они переглянулись, увидели, что все трое с кляпами во рту, и, сняв их, заржали. И Ромыч выдал:

- Что за чудо, что за херь!

  вроде тёлка, вроде зверь! – и опять давай ржать как сумасшедший, что скажешь – приход.

Перебарывая смех, Вася сказал.

- Уху выручать надо.

И Ромыч опять:

- Уху надо выручать,

  не дать твари отъебать! – и они с Олегом снова закатились смехом.

Вася понял, от этих двух укуренных проку не будет совсем. И начал судорожно соображать, схватив мобильник. Как его осенило, он открыл бардачок, вывалил оттуда диски, сигареты, деньги, документы. И вытащил зажигалку, точную копию пистолета, достал из бутафорской кобуры. И вскрикнул:

- Пососулечки!

И бегом отправился снова в квартиру. Как матёрый спецназовец он тихонечко приоткрыл дверь, и по-профессиональному держа пистолет-зажигалку (это на вытянутой правой руке, придерживая её левой снизу). Прошёл в зал, а там это огромное чудовище натягивало на стоящий Ухин член гандон. Ухо повернулся, увидел Васю, в его глазах загорелась надежда:

- Вали её нахер блядь! – вскрикнул Ухо, искренне думая, что у Васи настоящий ствол в руках.

- Любимый, ты вернулся? – удивилась корова.

- Грабли от кента моего убрала, падла! – грозно произнёс Вася.

- А я в постели как кошка. – отчаянно пыталась соблазнить Васю уродина.

- Я бы тебя даже из жалости не выебал бы. – зло отвечал Вася. – Копыта убрала!

Вдруг в квартиру завалились Олег с Ромычем, снова увидав всё происходящее в комнате, начали ржать как сумасшедшие, но секунд через пятнадцать взяли себя в руки, и мирно стали наблюдать.

- Олег, привяжите её, Ромыч! – раскомандывался Васёк.

- Да нахуй надо, я её боюсь. – сказал Олег. – Ща подойду, а она мне башку оторвёт. – и достал сигарету.

- Отошла от него, я сказал. – орал Вася, дёргая пистолетом.

Она отодвинулась на пару шагов, разочарованно глядя на Васька.

- Ромыч, держи. – и Вася передал зажигалку Роме, тот навёл её на эту огроменную тёлку. И сказал.

- Ебать мой хуй, ты чё, чернобыльская? – сказал Рома и засмеялся, и Олег вместе с ним.

Васёк тем временем отвязал Уху. Как последний узел был развязан, Ухо пулей вылетел из комнаты, квартиры, подъезда, дома и уселся в машину, и только там обнаружил, что писюн его видели все встречные ему люди и прохожие во дворе. А пока Ухо бежал по лестницам, размахивая своим стоящим пенисом, Вася начал привязывать тёлку-монстра к стулу, и Олег сказал:

- Ромыч, дайка прикурить. – и засунул себе в рот сигарету.

Рома похлопал себя по карманам, жестом показал, что нету у него зажикалки. Олег спросил у Васька, тот ответил:

- Да, блядь, у Ромы, зажигалка эта «пукалка». – и, вдуплив, что он только что сморозил, тут же кинулся на утёк.

Следом за ним кинулись бежать и Олег с Ромычем, а за ними сорвалась эта кабаниха со стулом, привязанным к ноге, но он ей совершенно не мешал двигаться. Они как десантники попрыгали в машину, Вася завёл её, как перед лобовым окном пролетел стул. Машина сорвалась с места. Эта огромная туша успела запрыгнуть на крышку багажника, в салоне воцарилась паника. Пару поворотов с заносами, и она ушуршала в сугроб, одна лишь огромная жопа, да ноги в чёрной извращенской коже торчали. Атмосфера счастья в машине на тот момент зашкаливала выше, чем температура ухиного стоящего члена.

Рома тупо, как параноик щёлкал зажигалкой, глядя прямо в дуло, и сказал:

- Блядь, да если бы я знал, что это не пушка, хуй бы я туда пошёл.

Олег молча кивал.

- Фух! Теперь можно вздохнуть с облегчением. – на выдохе сказал Ухо.

- Хорошо! – ответил Олег, вздохнул, и пёрнул, что было мочи.

- Фууу! – тут же среагировали пацаны и пооткрывали окна.

- Ёбадый сируд! – верещал Ромыч, закрыв нос пальцами.

- Ухо разрешил. – ехидничал Олег. – Сказал с облегчением вздохнуть, так я и сделал.

- Лунин, блядь! Твоя жопа, по ходу, вперёд тебя родилась! – сказал Ухо и потянулся ударить Олега.

Вася же просто корчил возмущённые рожи и рулил. Потом резко дал по тормозам, развернул машину, и поехал обратно:

- Мы тебя ей отдадим! – крикнул Васёк.

Ромыч заверещал такими звуками, которые через письмо передать невозможно.

- А? – Олег закипишевал. – Сдурел? Не едь туда!

- Ладно, шучу, я в супермаркет развернулся доехать. – улыбался Вася, закрывая окно.

- Охуевший пряник! А я внатуре думал, что вы ебанулись. – с искренним счастьем в глазах говорил Олег.

- Смотри Уху за писю не схвати, вместо коробки передач. – съязвил Ромыч.

Вася заржал во всю глотку. Ухо скривил рожу ненавидящего всех, и выкрикнул на Васю:

- Крепче за шофёрку держись, баран!

А в квартире тем временем все смотрели видео с телефона Буслика, то, где следак малолетку дрючил. Потом, и у Андрюши в телефоне нашлось и то, где Волк уёбищную официантку трахал. И Паштета, он тоже, оказывается, заснял с той же уродиной в половом акте.

В супермаркете все четверо стояли в очереди.

- Не прижимайся ко мне! – верещал Ромыч, отталкивая Уху.

- Блядь, Рома! Пасть закрой. – еле сдерживающимся от ора тоном отвечал Ухо. Зажав свой член промеж двух мороженых, но не помогало совсем. – Бивень!

- Не парься, Ухо, сейчас мы тебе кого-нибудь снимем. – успокаивал друга Вася.

- На край с журнальчиком в сартир сходишь. – смеялся Олег.

Ухо с ненавистью посмотрел на Олега, потянулся за жвачкой.

- Да не прижимайся ты ко мне! – снова зорал Ромыч и оттолкнул Уху.

- Может презервативы? – спросила продавалка, кинув взгляд на Уху.

Олег заржал так, что весь магазин на него обернулся. И сказал:

- А журнальчики у вас есть на такую же тематику?

- У вас скрытая камера за воротником? – почуяла неладное продавалка, и поправила волосы.

- Не. Мы за воротник залили. – улыбался Васёк.

- Не прижимайся ко мне! Не прижимайся! – орал Ромыч на, и без того, засмущавшегося Уху. – Продайте ему гандоны и журнал, пожалуйста! – обратился к худощавой тётьке-продавалке, гладящей волосы.

Вася наклонился к Ухе и прошептал на ухо.

- А ты в курсе, что, когда женщина трогает волосы, значит, она о сексе думает.

- Вася, блядь, у меня и так член как каменный стоит, и ничего ему не делается, я ща штаны порву себе, перестань. – сквозь зубы ответил Ухо.

- Да я так… - Вася забрал пакет, и отправился к выходу.

Ухо протянул мороженое, вытащив его из штанины.

- Посчитайте.

- Это за наш счёт подарок вам. – потерялась продавщица, и перед носом у бабуси какой-то поставила табличку, что касса не работает, и щеманулась со своего рабочего места.

Ухо тяжело вздохнул, и тоже отправился в машину.

- Рано или поздно, но ты сдашься. – сказал он, глядя себе на ширинку.

В квартире же всё без изменений, пьянка продолжалась размашисто, со всеми вытекающими последствиями. Сандаль всё продолжал делить что-то с Силичем в коридоре, бранясь и споря. Остальные участники поездки собрались за общим столом и пили и ели, разбивая посуду, и крича во всю глотку.

На кухне Клювер со Студентом забили косяк. Студент пальнулся и уплыл в зал, а Клювер стал добивать косяк сам, с каждой затяжкой он потихонечку уходил себя, чувствовал пустоту, образовыващуюся внутри, голова тяжелела, глаза закрылись, где-то вдалеке он слышал отрывистые голоса.

- А где Вася и Олег?... – Клювер с трудом распознал Дениса

- Они с Ухой и Ромой к какой-то шмаре поехали… - второй голос Клювер не узнал.

- Говорят в пробке сейчас едут… - влез третий голос, самый далёкий и неразборчивый.

И Клюверу начала представляться такая картина: гигантских размеров пробка шампанского, парящая в небе, с дырой посередине, из которой выезжала Волга, в которой Вася и Олег сидели, и куча тёлок голых. В очарованной улыбке Клювер так и вырубился…

 

 

Шестой ещё один следующий день

 

Серп и молот, коси и забивай.

 

Единственный, кто так до утра и не ложился, так это Ухин хуй. Ну а раньше всех в тот день проснулся Пекарь. Синий, в прямом смысле этого слова, от холода он очухался в ледяной воде. Трясущимися руками открыл горячую, и пока стекала холодная вода, принялся глушить водку прямо из горла, а той, которая стекала, не попадая в рот, сразу растирался правой рукой. Ну а после тёпленькая пошла, и, согревшись и проблевавшись, снова благополучно уснул.

Китаец тоже рано-рано очнулся и отправился в сартир. Ссал он очень долго, он и одной рукой конец держал, и другой, и на стенку облакачивался, и даже без рук отливать пробовал. Выссавшись, он рухнул на пол и вырубился.

Вася, чуть позже тоже проснулся от нестерпимого желания сходить в туалет. Валялся он под столом, заваленный куртками, в обнимку с Деном и Русиком. Доплёлся до туалета, дёрнул дверь – занято, он отправился в ванную, дверь тоже не поддалась, на кухне раковина была завалена всякой хернёй так, что кран небыло видно, да и под раковиной Студент спал с Нудистом. Открыл окно, дунул ледяной ветер, который мгновенно взбодрил его, и отбил желание отлить. Долго не мог отрыть свой пиджак. В поисках его открыл шкаф, из которого Ринат и Перепел вывалились как мешки с говном, и, шарахнувшись на пол, продолжили спать и сопеть, даже глаз не открыли. Одевшись, Вася поехал на автовокзал, купил пятнадцать билетов на автобус на двух часовой маршрут до Майкопа, штук тридцать сэндвичей и четыре баклажки пива. Вернулся.

- Народ, вставайте, вот пожрать, вот выпить, бодуны! Вставайте! - будил всех Вася. – Пона-сука-жрутся, свиньи! Подрывайтесь!

Все валялись кто-где: только на диване человек семь, в одно целое слиплись, идеально повторяя позу друг друга.

- Блядь, не прижимайся ко мне! – заорал Ромыч, продрав глаза, и попробовал оттолкнуть Уху, но поскольку он и лежал на самом краешке дивана, сам и упал.

- Пошёл на хуй! – ответил голос из-под дивана, это был Буслик. Рома как раз аккуратненько приземлился на его голову жопой.

- Так! Кто, блядь, окно разбил? – спросил Вася, увидев в дребезги разнесённое стекло с внутренней стороны окна.

- Сандаль, пидар, разбил. – ответил, не открывая глаз, Силич. Спавший на столе в обнимку с Фростом.

- Чё ты пиздишь, гнида, - возмутился, протирая зенки, Сандаль, - от тебя табуретка отлетела!

- Точно! – вспомнил Силич почему так болит спина, и накинулся на Сандаля с бутылкой из-под водки. - Убью!

  Их тут же разняли. Все эстафетой перебудили друг друга, дружно поели, опохмелились и, было, начали собираться, но вдруг услышались сильные удары по двери. Проходящий из кухни Ромыч еле выдавил:

- Бля… Кто?

- Открывай! – донёсся голос из-за двери.

- Не буду! – возмутился Рома.

- Открывай! – кто-то нервничал за дверью.

- Чё надо? – Ромыч присел на табуретку возле дверного проёма, и начал пить пиво.

- Поговорить! – грубил кто-то из-за двери.

- Да? – ехидничал Рома.

- Да! – нервничал мужик.

- Слышь! – Рома уставился на дверь, будто он с ней разговаривает. – А сколько вас?

- Двое! Блядь.

- Ну, вот и поговорите! – Ромыч уставился в зеркало на своё отражение, хихикая, почесал затылок и пошёл в зал.

 В дверь начали колошматить с двойной силой. Русик не выдержал, подошёл к двери и, со словами «Да заебали!», щёлкнул замок. Дверь резко распахнулась. В измученный пацанами коридор, медленно, размашисто и нагло зашёл какой-то мужик, низкий, чахленький, сутулый, в чёрном зимнем плаще, прилизанной причёской, как будто он косил под гангстера, цокая блестящими туфлями, над которыми были чуть-чуть видны чёрные брюки, из-под плаща. Бросая дерзкий взгляд на всех парней и на тот срач, который был везде, покуривал сигарету. Он в удивлении смотрел на молодых людей со взъерошенными волосами, небритыми физиономиями, заспанными глазами, квадратными рожами и фингалами. Пацаны, не понимая, кто это и что это, просто стояли, молча. Вслед за ним зашёл ещё один, только здоровый, и во всём сером, лысый, и, явно тупой. Около минуты они все молча смотрели друг на друга, пока Узкий не вышел из туалета и, увидев этих двух, зевая, не сказал:

- А вам хули надо, мужики?

И вот завязался спор, о том, что пацаны всю ночь дебоширили, орали, всем спать не давали, долго ругались и дошли до пика спора:

- Я к вам вообще по поводу машины пришёл. – сказал низенький мужик.

- Какой ещё машины? – не понял Нудист, как, впрочем, и все.

- Моей! – разорался тот. – Кто-то из вас, сбросил бутылку из-под, видимо, водки, и разбил мне вдребезги лобовое стекло!

Когда он это сказал, Клювер стыдно опустил глаза вниз. А мужик тем временем продолжал:

- Так что платите.

- У нас нет денег. - сказал Русик.

- Нас не ебёт! – сказал здоровый.

- Заткнись, дебил тупой! – нервно крикнул Ухо, засовывая лёд в карманы, корча рожи недовольные, от ощущений неприятных, пытаясь перебороть стояк.

- Сам ты дебил! – ответил здоровяк и сжал кулаки.

- Ты, вообще, кто? – спросил Андрюша у низкого.

- Вы чё, малолетки, попутали? Гунько я! – важно ответил он.

- Ебанько! – сказал Олег, и заржали все, даже немножко здоровяк похихикал.

- А откуда у тебя эти котлы? – Гунько узнал часы сиплого на руке Нуда. - Пизда вам! – достал телефон и начал кому-то звонить.

Пацаны, недолго думая окружили мужичков, Буслик отобрал недобро глядя на Гунько мобильник, и, разумеется, завязалась драка. Бедного Гунько зажали в угол и начали безбожно дубасить. Здоровяк же оказался прекрасным бойцом, и разносил пацанов налево и направо, но и те не лыком шиты, вытеснили его к окну, влупили ему по коленям, а Узкий, с разбегу воткнул вантус в лысую башку здоровяка, и тот вывалился в окно. И, вот, он шлёпнулся, прям на тот Мерседес, с третьего этажа, эта огромная детина! прямо на крышу, так что проблема с лобовым стеклом сама собой, тихонько, переросла в ничто. Приземлившись, он начал громко браниться и ругаться по фене, весь ёрзая и корчась от боли, и пытаясь сорвать злосчастный вантус со своей головы.

- Жить будет. – сказал Ден, глядя на него из окна.

- Да… - согласился Сандаль. – Ещё и прибежит сюда, нас бить.

- Заебётся! – крикнул Пышкин, услышав их разговор. – Может, месяца, так, чер’ез тр’и, когда из больницы выпишут!

Ну, а бедный Гунько теперь отдувался за двоих, ой лупили они его!

- Ну, шпана, вы, хоть знаете, на что подписались?! – кричал избиваемый Гунько. – Вам же не жить! Я вашу Волгу запомнил! Да я в законе!

- Да хоть в пизде мандрагона! – передразнил его Клювер и ударил ногой по голове.

Закрыв его в туалете, приперев дверь стулом, парни спокойно и тихо ушли. По пути, подняв на уши весь подъезд:

- Ну, пиздец, я в ахуе, стекло мы ему разбили! – орал не безгрешный Клювер. – Мы чё, совсем ебанутые?! Будто заняться нам нечем, чем бутылки по машинам бросать!

- Да! – поддержал его Олег, откровенно верящий Клюверу.

- Ты кому вчера полночи звонил? – поинтересовался Нудист у Ухи, выходя на лестничную площадку.

- Я? – Ухо удивился.

- Да в Смоленск ты названивал, транде какой-то, чтобы приехала у тебя отсосала. Заебал трындеть всю ночь. – прояснил Русик.

- Сука, не, прижимайся ко мне своей залупой! – в который раз заорал на Уху Ромыч, отталкивая от себя. Ухо уже никак не реагировал, судорожно пытаясь вспомнить, как он дозванивался тёлке в Смоленск ради минета.

 На улице, уже ждали такси, и все уже пошли к машинам, но идущие позади всех Андрюша и Сандаль, услышали промеж воплей зевак, наблюдавших здоровяка на искарёженной им же от падения на неё машине, говор: «Гитлеру ура», и ещё что-то в том же роде, про Гитлера. Сандаль и Фрост молча переглянулись, они поняли, что это фашисты, и остановились. Сандаль сделал серьёзное лицо и подкурил сигарету. Андрюша дерзко улыбнулся, и они пошли к подъезду. Их движение заметили Вася и Мясо, как те отправились к куче лысых отморозков, и тормознули всех.

- Чего-то не то. Пацаны, я сам туда схожу и всё улажу, хватит разборок на сегодня. – сказал Вася, и скользя по сдавленному снегу побежал к ним.

Все согласились, и стали только наблюдать, весело обсуждая «пятнадцать лысиков», как сказал Русик, или «пятнадцать лобков», как добавил и видоизменил его слова Денис. К тому времени пацаны уже подошли к ним и начали разговор:

- Здорова. – угрюмо сказал Сандаль.

- Хай. – ответил один из них.

- Чё? Гитлеровцы? – спросил Андрюша. – Фашисты?

- Да, и чё? – почти в один голос сказали они. – Мы за фашизм, и за Гитлера, и хуля с того?

- Чё за тёрки, пацаны?! – подбежал Вася. – Меня Вася зовут. – пожал руки нескольким незнакомцам.

- Да, вот, с фашистами базарим. – зло сказал Сандаль.

- Как? С кем? – не понял Вася.

- С фашистами. – повторил Сандаля Андрюша.

- Внатуре? – офигел Вася.

- Чё с того? – нагло сказал один из них, и так же нагло ухмыльнулся, из его рта целое облако пара вышло.

- Чё с того?! – завёлся Вася. - А то, что мой дед весь в контузиях и ранениях жил, деды наши умирали, кровь свою проливали! Ради того, чтобы мы жили, не под рабством этого уёбка! А ты, вафёл, тут мне за него базаришь! За своего ёбаного Гитлера?!

Услышав, как Вася возмущается, Нудист глубоко вздохнул и сказал:

- Ебать уладил!

Все сорвались к ним. Увидев это движение один из фашистов полез в карман, и начал там шурудить, Андрюша же спалил контору, и напрыгнув, начал пытаться его завалить, тот вытащил заточку и замахнулся, но только что подбежавший Татарин, выбил ему её из руки ногой. Завязалась драка, опять. В ход пошло всё: лёд, камни, бутылки. Когда возбуждённый дракой Клювер, случайно перепутав, сделал розочку из последней бутылки немецкого пива, которое под угрозой смерти доверил ему Пекарь, дабы отвезти его домой и угостить им отца, и Пышкин это заметил и побежал за Клювером.

Клювер знал, что лучше фашисты, чем злой Пекарь, особенно за алкоголь, и полез вглубь драки, лишь бы не добрался, но тот, без особых забот вытащил его за шкирку и стал лупить, забыв про фашистов. После семи минут драки лежали все нацики, и пацаны уже угоманивали Пекаря, обещая ему возместить потерю. Тот слез с Клювера, поднял, отряхнул его и, приложив ему снег к им же набитому фингалу, сказал:

- Ладно, Клювар’т, извини, но ты тоже, конечно, виноват.

- Иди в пизду! – сказал Клювер и пошёл к такси, ненавидяще глядя на окружающих, и держась за голову.

Они расселись по машинам и поехали на автовокзал. Каких-то пятнадцать минут, и ребята уже сидели в автобусе, который вот-вот увезёт их домой.

В пути к Майкопу:

- Не могу, водила, тормози! – закричал Буслик.

Автобус остановился. Буслик выскочил и, отойдя на полтора шага начал блевать. Увидев его, начали вылетать и блевать все, кто участвовал во вчерашнем, в салоне воцарился хаос. Даже два, каких-то мужика, тоже проблевались, только в автобусе. И таких остановок было ещё штук шесть.

Ну, а в машине всё проще, ни разу не остановились, а чего там, в окошко вылез и блюй, пока не надоест.

- Сука, я же говорил, пойло палёное в том магазинчике было… - возмущался блюющий Вася, прмо на ходу, прямо в окно, прямо за рулём.

Паштет и Волк, разумеется, отличились. Паня, ехал и решил легонько отрыгнуть – привычное дело для него, переедеть и отрыгивать. Но, сам не ожидая проблевался прямо в закрытом шлеме, конечно, вся это мерская жидкость мгновенна заполнил шлем. И раз, и мотоцикл уже воткнулся в припаркованную гаишную машину, а Паня летел, летел как птица… или сопля, кому какое сравнение больше нравится. А врезался в машину ГАИ-шников он, когда те ждали пока им приготовят шаурму. Влепившись в переднее правое крыло, и перелетев через капот ушуршал в помойку, она его приземление и смягчила. Мимо проезжал замучанном жизнью чёрном Лексусе хорошо знакомый нам Женя Мамиц, и он на самом галантном месте наблюдал это происшествие.

- Красава! – сказал он. – Пацан, бросай нахер мотоцикл. – выскочив из машины и рыпнулся в помочь Пане подняться, но тот всяким говном с головы до ног перепачкался. Мамиц одёрнулся и помогать не стал, но, встав рядом, сказал. – Забей на мотык, вытаскивай документы, и уёбуй отсюда!

Паня поблагодарил его, прыгнул на мотоцикл Волка и они потерялись. Мамиц же откатил мотоцикл к речушке и столкнул с моста. Проделав огромную прорубь во льду, железный конь пошёл на дно. Женя побыстрее сел в машину, и улыбаясь до ушей своих лопоухих быстро уехал. Ну, а менты, когда вернулись, конечно, офигели. Машина мало того, что разбита, так еще и в блевотине какой-то.

К вечеру, приехав всей честной компанией в Майкоп, банда собралась на своём роднои районе. Кто на мотоцикле, кто на такси, кто на машине. Приехали… стоят… смотрят друг на друга, прервал тишину Русик:

- Мент родился.

- Ага, хуент! – дерзко продолжил Ден. – По домам пор’а, а то у…

И получил снежком по голове от Клювера, он же, подумав, что это Мясо, заехал ему по жопе здоровенным комком снега, тот отомстил, только Пане, зарядив ему снегом в ухо, и началось… Все играли в снежки, и весело намылив друг другу рожи угомонились. На улице уже стемнело, и включились фонари. Пацаны как в старые добрые времена сидели на лавочках и общались, громко бранясь и хохоча. Незаметно подобралось какое-то тело, исподтишка дало крепкий подсрачник Клюверу, и со смехом начало убегать. Вася узнал в этом теле своего младшего брата:

- Юра! – окликнул его Вася.

- Вася?! – не понял Юра. – Ты приехал?

- Да. А ты, какого хуя тут делаешь!? А ну домой пиздуй! Бегом!

Ни оговорившись, ни словом Юра убежал домой, рассказывать, что блудный братец здесь.

- Чер’ез полчаса вся Забелая в кур’се будет, что мы вер’нулися. – сказал Пекарь.

Чуть позже Ден опять поднял вопрос о том, что пора бы уже по домам, все встали и собрались уже расходиться, как со свистом остановилась машина, чёрная 29-я Волга, и, поставив машину так, чтобы пацаны не могли выехать, из неё вышли два мужчины, с вполне представительным видом и подошли в упор к остолбеневшим парням:

- Вы чё, потеряться от нас решили? – спросил тот, который повыше.

Пацаны стояли, оглядываясь друг на друга, не понимая, кто это, и что они вообще хотят.

- А?! – угрожающе сказал тот, который пониже.

- Хуля «А?»! Ты кто такой вообще? – нагло сказал Буслик, подойдя в упор сзади с бутылкой минералки, которую только что купил в ларьке.

- Ну. – согласился с Бусликом Ухо. – Чё вы хотите? – и, начал протесняться к мужикам, чтобы рядом с братом встать.

- Сука, не прижимайся ко мне! – отскочил от Ухи Ромыч, и пошёл в сторону остановки, нервно размахивая руками. Следом за ним пошёл и Мясо.

- Вы чё, по остохерели? – сказал тот, который пониже, но сделал шаг от Буслика.

- От, охуевший бабкин внук! – прокричал из толпы Олежа. – Чё, этого, того… щ-щ-с-вить! – свистнул, – перевернуло?!… Перестань, мужик. – и встал за Пышкина.

- Короче, хватит ломать комедию, давай бабки. – сказал тот, который повыше. – И мы поедем.

- Какие бабки? – в один голос спросили Вася и Денис.

- Двести пятьдесят тысяч! А вы что, «забыли»? – с иронией сказал тот, который повыше.

- Вы чего, ебанулися? – со смехом произнёс Пышкин. – Откуда!

- Слышишь?.. – сказал тот, который пониже, и его перебил Сандаль.

- В пизду подышишь!

Мужики офигели с таких дерзких ответов.

- Чё вы нам пизду в лапти обуваете?! Деньги, где? – сказал тот, который повыше.

- Какие? – спросил Вася.

- Такие, которые вы у нас под проценты взяли. – сказал тот, который пониже. – И машину ещё под залог оставили. – и указал на волгу, которая раньше была Васиной, а точнее его брата.

- Не-не-не, ни хуя не знаем. – возмутился Пышкин. – Ну вас на фиг, вдр’уг вы нас обманываете, катите отсюда. – и легонечко толкнул того, который пониже.

- Ты чё, охуел? – ответил тот.

- Я хуй не ел! – подколол Пышкин, надеясь разыграть дружескую шутку.

- Я – мент! Я твоё дело раскручу!.. – начал говорить тот, который повыше.

- Ща я тебе башку откручу! – перебил его Фрост, выпячив грудь.

- Короче. – сказал тот, который повыше и достал пистолет. – Я не шучу, деньги.

- Мы с тобой ни о чём не договаривались. – судорожно, будто боясь не так произнести каждый звук, ответил Вася.

- А я и не с тобой разговариваю, отойди. – и направил пистолет на Клювера, стоявшего за Васей. – Ну, чё заткнулся?

- Со мной? – удивлённо спросил Клювер.

- Нет, со столбом. С тобой конечно! – злился тот, который повыше.

- С ним договаривались? Ха, да он даже не совершеннолетний, да ещё и пиздабол! – сказал Сандаль.

- Кто пиздабол? Я пиздабол?! Да сам ты пиздабол! – стал возмущаться Клювер, забыв, что у его головы пистолет.

- Да ты случаем не прихуел?! – сказал Сандаль и дал Клюверу в нос.

- Ах ты, штопаный гандон, бля! – сказал Клювер, и полез на Сандаля с кулаками.

Началась потасовка, воспользовавшись которой, Силич выбил льдиной пистолет из руки того, который повыше. И мужики начали конкретно получать по морде, и по остальным частям тела, пока Студент разнимал Сандаля и Клювера. Избив мужиков, пацаны решили разрешить всё по-хорошему. И отдав им новую Волгу, но, забрав старую, напоследок покурили, и разошлись по домам. Пара мужиков уселись в машину. Мясо и Ромыч, благополучно отсидевшиеся во время потасовки рядышком на остановке услышали возмущённый вопль из машины, которая ещё пять минут назад считалась Васиной.

- Двадцать пять тысяч километров! Новая? Они даже в сартир посрать на ней ездили что ли?!

Мясо с Ромой на пустой площадке встали, пожали руки на прощание, как вдруг подъехал старый знакомый Мерседес с разбитым лобовым стеклом и вмятой крышей. Остановился, оттуда вышел, прихрамывая Гунько, с перемотанной башкой. И здоровяк, тот вообще как мумия в бинтах весь, со следом от вантуса на лысине. С калашами. И давай стрелять в Волгу с ментами-процентщиками!

- Я же сказал вам. Что пиздец! – придерживая гипсом автомат, и стреляя из него орал Гунько. – Малолетки, блядь!

Здоровяк молчал, просто выказывал ненависть выражением избитого лица.

Пацаны и не заметили, как уже бежали за квартал от выстрелов.

- Мясо, Ваську звони! – во всю глотку орал Ромыч.

- Мясо у тебя в холодильнике лежит, а я – Мясников! – оскорбился Дима.

- Звони! Мясоедов! – буровил Ромыч, жадно глотая морозный воздух.

Дима через пятнадцать секунд:

- Выключил, сучок крашеный!

А у Васи дома был целый разбор полётов. Почему трубку не брал? Что творил в Беларуси вместе с дружками? Почему машину взял на день, а не было чёрт знает сколько? Почему Вася был за границей, а машина, которую он взял, ездила по городу. И в ней какие-то менты катались, а когда брат хотел у них её забрать, то его на трое суток посадили. Бабушка в шоке вообще с внучка! На это всё Васёк вразумительных ответов дать не мог. Раз дать не мог, вот и получил пиздюлей по полной программе.

- Звони Русику! – уже отдышиваясь за углом хрипел Ромыч.

- Выключил, Глобус… - на карачках хрипел Димон.

У Русика дома всё летало. Во-первых, какого хрена под его глазом делает такой огромный фингал? Во-вторых, какого фига он делал Беларуси, и ещё и деду звонил денег просил? В-третьих, с какими там нудистами ещё его тоскало? Зачем он вообще всё это вычудил? Ясного ответа, разумеется, тоже не последовало.

- Дену!

- Звоню уже. – сказал Мясо, вытирая сопли. – Собака выключил!

Я не знаю есть ли смысл рассказывать о том, что происходило с Денисом и Олегом в этот момент. Но скажу одно, это был тот единственный и редкий случай, когда их лупили по жопам ремнями.

- Бля, а нахера им звонить всем?

- Слышишь? – возмутился Ромыч. – Да нас же завалить хотят!

- Так они-то думают, что это наши в машине сидели, а машину-то отдал Васёк, а свою старую забрал!

- Точно! – радостная улыбка засияла на губошлёпной физиономии Ромыча.

- Может пивка? – спросил Мясо вместо прощания.

- Да давай!

И они отправились в бар.

Зайдя туда они увидели Пекаря занятого беседой с Ухой и Бусликом, спящего на подоконнике Клювера, вцепившегося в бутафорскую зажигалку-пистолет, по которой он так скучал всё это время, и Паню, с идиотской улыбкой наливающего водку в рюмки. Сели к ним за стол, рассказали о том, что произошло на парковке после их ухода. Как у Ухи зазвонил телефон. Силич, живущий за два дома от места, где произошла перестрелка, посчитал своим долгом ввести в курс дела друзей.

- Да, Тёма. – ответил на звонок Ухо. – Волгу с мусорами обстрелял Гунько?

- Ага. – Силич охренел от осведомлённости своего кореша.

- Менты живые? – хладнокровно спросил Ухо, глядя в окно, в котором разбрызгивая слякоть и отстреливаясь, сваливал помятый шестисотый Мерседес от ментовской погони.

- Скорая увезла… Ну, если трупы не умеют во всю глотку орать и материться на врачей, то, скорее всего, живые. – паясничал Селиванов. – Откуда знаешь?

- Мясо с Ромычем рассказали. – и Ухо хлопнул рюмашечку, предварительно чёкнувшись со своим братом.

- Ясно. Ну, тогда давай, Тёма, пошёл я дальше пизды от матушки выгребать.

- Удачи. – Ухо закрыл телефон.

К бару подъехал Волк, и едва он слез с мотоцикла, как управляемый Гунько Мерседес, в который раз по кругу проезжающий мимо пивнухи, занесло, и он снёс к ебеням мотоцикл Волка, вмяв его в железобетонный столб, превратив в кучу раскорёженного металла. Не оборачиваясь, Волк пошёл в бар, выпил стакан водки и расплакался. Паня начислил всем по рюмашке. Все выпили, Ромыч не стал.

- Чё не пьёшь? – поинтересовался Буслик, облокотившись на Уху.

- Водка не идёт мне. – ответил Ромыч, рыгнув, и постучал себя кулаком по груди.

- Она чё, галстук, чтобы тебе идти? Пей! – настаивал Буслик.

- Не, пропущу эту рюмку. – Ромыч не поддавался.

- Она тебе чё, маршрутка, чтобы её пропускать? – Буслик не угоманивался, и, чавкая, схавал огурец солёный.

- Бля, - у Ромыча начал заплетаться язык, - я рюмку поднять не смогу.

Паша собрал глаза в кучу, глянул на Волка, с горя заливающего в себя рюмку за рюмкой. И выдавил:

- Она чё, штанга, что поднять не можешь? Пей!

- Ёбана… и мёртвого заебёшь. – смирился Ромыч и выпил.

Пышкин встал из-за стола, чтобы пройти и посмотреть, что там осталось от мотоцикла Волка, который в состоянии коматоза валялся под столом и ныл. Но споткнувшись об того же Волчару, со всего маха уселся Ухе на колени, как раз очком на писюн. Глаза пекаря приняли идеально круглую форму, и пару секунд вылупившись на Уху, вздыхающего и корчившего недовольные рожи, подпрыгнул.

- Он у тебя стоит?! – чесал зад Пышкин.

- Да, и ты мне его чуть не сломал только что! – держался через штаны за член Ухо. – Ебучая Васина подружка постаралась.

Пышкин снова сел на стул и выпил залпом пол-литровую кружку пива.

- Не умеете вы не удивлять, чуть др'уга не пр'одыр'явил, фу. – огорчённо произнёс Пекарь, качая головой и уставившись Ухе в пах. – Докатились!..

Ухо достал телефон и начал звонить куда-то.

- Кому звонишь? – спросил Пашок.

- В Смоленск, тем кобылам, пускай приедут… Вафлянского мутить будут…

А тем временем Нудист, не решивишийся идти сразу домой, решил перекантоваться у бабушки, подумав, что, утро вечера мудренее, и, возможно, та его должна защитить от злости родителей. По хрустящему снегу он зашёл в темный переулок, открыл громко скрипнувшую старую калитку, и прошёл в небольшой одноэтажный дом. Зайдя в коридор, Нудист, обученный обстоятельствами, пережитыми им за последние пару недель, решил не разуваться сразу и тихонечко прокрался в дом, пройдя на цыпочках в зал он обнаружил там и отца, и мать, и сестру, и бабушку. По взгляду бабушки было понятно, что никого она защищать не собирается. А возможно, ещё и втащить с коленки в голову готова. Молчание.

- Подойди. – грозно произнес отец Нуда.

- Эйть… - еле пробурчал растерянный Нуд, и попятился. – Дверь прикрою… - и пропал в коридоре.

Все семейство разгневанно ждало появления Нудиста в двери снова, пока тот щемился изо всех сил уже по переулку.

- Ухо, Ухо, Ухо. – выдыхая облака пара, безостановочно произносил Нуд пока бежал, к другу домой, и надеясь получить там совет, или хотя бы временное убежище.

Увидев в его комнате свет с улицы Нуд пулей залетел в комнату, сбив дверью с ног ухиного отца, читающего озлобленную лекцию о расправе Андрюше, сидящему на спортивном тренажоре. Тот, т.е. Андрюша, увидев, что отец Ухи и Буслика отодвинут на безопасное расстояние, и пока ему помогает подняться тётя Ухи, он пулей вылетел из комнаты на улицу, прихватив с собой запыхавшегося друга:

- Въёбуем, братан!

И они оба уже перелетали через калитку со стороны другого переулка от Ухи, упав лицами в снег они подняли головы, и увидели Васину чёрную волгу, ни секунды не мешкая они запрыгнули на заднее сиденье и легли на него. Машина поехала.

С переднего пассажирского сиденья к ним повернулся младший брат Васи, со смехом:

- Это что за синхронное ныряние в лед? Ха-ха! Каскадёры-эквелибристы-неудачники.

Они словно и не слышали ничего, только Нуд сказал:

- Не сбрасывай, Васек, гони.

А из-за руля к ним повернулся старший брат Васи - Рома:

- Вы-то мне всё и расскажете, жуть как интересно… - прохрипел Рома, прикурил сигарету, и начал набирать скорость.

- А где Васёк? – поинтересовался растерявшийся Андрюша.

- Васёк выгребает, и молчит, как Зоя Космодемьянская. А вот вы – расскажете. Правда ведь? – поитересовался Рома. – Прям, чувствую, что история крайне занимательной окажется.

- Более чем… - на выдохе произнес Андрюша.

Они подьехали к тому же бару где уже сидела и гуляла наша компания. Рома глянул на расфигаченный мотоцикл, и сказал маленькому Юре:

- Вот придурки.

Он заведомо припарковал машину подальше от бара за поворотом. И пока они собирались выйти из машины, к бару подъехала старая синяя девятка с фишкой такси откуда выбежал водитель и начал блевать. Итак, перенесемся в бар.

- В Майкопе я, Ма-и-ко-пе! – орал Ухо в телефон.

Все окружающие тупо угорали над ним, слушая, как он уговаривает девушку из Смоленска приехать в Майкоп и орально удовлетворить десять парней, и та, по всей видимости, была непрочь. Как в дверь, цокая каблуками на шпильках, зашли дамы… не, две персоны… не, две особы. Блин, написав целую книгу и несколько дюжин стихотворений, право, даже и не знаю, как назвать те два существа, которые вошли в коричневые пластиковые двери бара. Попробую описать.

От них жутко воняло, как от помойки, в которой спят пять бомжей, и еще один сдох, а перед тем как сдохнуть еще и обосрался, да, как-то так воняло, обуты они были в тёплые сапоги на шпильках, чёрные, кожаные, и очень грязные, ноги одного существа, что повыше, были в драных колготках, сквозь которые офигенно были видны чёрные волосища, и юбка, ровно по колено, тоже чёрная, а ноги другого существа, что пониже, были в строгих серых брюках с отливом, грязных и изорванных, и вытянутых на коленях. Оба существа были в шубах, что повыше – тёмная, что пониже – светлая, обе шубы были похожи на шкуры потрёпанных сдохших неделю назад в норе животшых, без пуговиц, и, разумеется, все в дерьме каком-то. У высокого транссвестита был парик тёмный и длинный, у низкого парик был под каре и светлый. Рожи были, конечно что-то с чем-то! Явно качественная косметика кусками держалась на лице, из-под которой пробивалась жуткая неравномерная щетина, у высокого осталась правая накладная ресница, а у того, что ниже оставалось подобие помады на губах, и тени под левым глазом, или фингал, непонятно.

Вот они встали в дверях, глянули на наших пьянствующих друзей, и в один голос крикнули:

- Пидарасы!

Наши герои вылупились в ответ, и Ухо ответил за всех:

- Приятно позакомиться. – и сделав жест руками по предоставлению себя и друзей. – Натуралы!

Стиснув зубы две ряженые персоны двинулись к большому столу наших товарищей, я вам уже примерно объяснил всю их вонючесть на тот момент, та вот, прикиньте, они мерно шагают вдоль столиков, как люди, ощутившие их вонь подскакивали и щемились в дальгий угол от них, а не просто щемились, а сметали всё на своем пути, как маленький тайфун или цунами, или медленная взрывая волна подбрасывала людей, которые перелетали через столы и стулья, словно у этих двух сверхсила была людей бросать от себя силой мысли, в итоге все кто были в помещении, включая официанток прижались к дальней стенке, и корчили рожи. Единственно кто геройски остался, так это Волк, который валялся под столом, скривил непонятную физиономию, понюхал свои ноги, и, видимо удовлетварившись, продолжил сон.

Эти два тела сели, сняли парики, налили коньяк, выпили, и сказали тот, что пониже и похудее:

- А где этот гандон Нудист?

- Ломарь, Вовчик?! – удивился Буслик.

- Вот вы мудаки все… - обиженно произнес здоровенький.

- Почему, Вован? – было хотел подойти Пышкин, и подошёл, и сразу же отошёл. – Пиздец вонь!

- Да… - было начал объяснять Вовка, но его оборвал заоравший, зашедший в кафе Юра, по совместительству Васин младший брат.

- Охренеть тут вонь!

- Спасибо твоему старшему братцу, - мудаку! – прокричал в ответ Ломарь, и увидев за ним Васиного старшего брата, и сразу же добавил. – Бля, который средний у вас!

Приобщился к беседе и Рома:

- Я б вас выкинул, да побаиваюсь прикасаться, там таксист блюёт и плачет на улице, говорит, глаза режет!

- Мы пятнадцать суток в клопятнике отсидели, пять из них в одной камере с десятью жуткими бомжами и без воды проточной! Ясный хуй от нас воняет! – и Вовчик и Лёша увидели Нудиста и накинулись на него с целью причинить увечья.

Их начали растягивать, но, как только Нуда вызволили, обратно Рома, Юра, Андрюша и Нуд сели в машину и уехали домой, не желая продолжать этот вечер. Их примеру последовали все остальные посетители пивбара, остались пить только Вова и Лёша – транссвеститы, и валяющийся под столом Волк.

- Охереть, я думал, у нас там треш творился, в поездке. А тут что-то вообще люто. – рассуждал в машине Нуд. – Интересную всё-таки жизнь живём…

 

ЭПИЛОГ

 

В конце концов

 

Моя совесть чиста, я ей не пользуюсь.

 

- Ден, угомони, Пекаря!

- Хуй я угомонюсь, вы, что, ир’оды, твор’ите! Костёр’ водкой разжигать, нелюди! Конченые!

 Где-то через месяц, после окончания всех путешествий и приключений, вместе со злоключениями всей толпой, в начале марта, встретились, пошли в лес. Была солнечная погода, под некоторыми деревьями и в оврагах тоненьким слоем ещё лежал снег. Пришли все участники поездки, и весело отправились на очень живописный выступ на пригорке, так называемое «своё место».  Опоздали только Студент с Русиком.

Все бесконечно хотели делиться впечатлениями от пережитого ими месяц назад. И получали огромное удовольствие от общения друг с другом:

- Мне водки!

- Мне пиво.

- Э-э, отдай сосиску, сука… Смотри у меня!

Все общались, смеялись, нажрались.

- Ебать, пацаны, - сказал Ухо, - что с нами тогда произошло, кому рассказать – не поверит.

- Да-а, – подтвердил Русик и в глобальных раздумьях глядел на город, - да!

- А мне понравилось! - сказал Дима.

- Да и мне. – сказал Нудист, прикуривая сигарету.

- Нее, парни, это всё круто, кончно же. – Буслик развалился на здоровенном бревне. – Но то, что мы вытворили, это перебор, как вспомню – жуть! Нельзя так, ох… – и закачал головой, медленно моргая.

Все дружно согласившись промолчали, с улыбкой переглядываясь, потому что эйфория после путешествия так и пёрла изнутри.

Чуть позже, часа через два:

- А мы, а мы! – орал Ухо. – Как мы с Бусликом мусоров ебашили!

- Ха! – сказал на вдохе Паштет. – А как мы с Волком по встречной!..

- Ой, как мы с Китайцем в Германию ебанули! – перебил Олег.

- Ну и хуля! – ворвался в спор Татарин. – Мы тоже покайфовали!

- Ну, а мы с Нудистом, даже в кутузке побывали! – попытался перекричать всех Русик, подмигивая Нудисту.

- А зато, как мы, путешествие устроили!? А!? Три страны! – орал Силич.

- Да! – в один голос поддержали Ден и Студент.

- Ну да, а я теперь лет двадцать в Белоруссии враг народа и в розыске. – хихикал Андрюша. – Пиздец, написать письмо Лукашенке, что ли, что я не хотел, и он хороший мужик, бля... – и немного помолчав. – Зато девчонку клёвую урвал, любит меня.

- А как там тёлочка эта, из поезда, которую ты там в купе наказывал? – поинтересоварся Татарин у Сандаля.

- Послезавтра в гости приедет. – горделиво ответил Сандаль.

- Ну я не знаю, как вы там и что. – сказал Ромыч, недовольно качая головой. – Но, вот эта вот херь, к которой Вася нас в Краснодаре приволок…

И Ухо и Вася синхронно водку изо рта выдули прямо в костёр, увеличив пламя раза в два, а Олег наоборот, вспопнив, сразу целый стакан себе налил, и выпил залпом, и скочив рожу, промолвил:

- Чувак, не напоминай…

- Тихо-тихо, ребята, зацените, чем сеть пестрит. – и Вовка открыл ноутбук. Выбрал какой-то видеофайл, и вуаля, включилась жёсткая двухчасовая порнуха с Сандалём в главной роли.

- Показывать будешь ей свой дебют в кино? – сострил Олежа.

Сандаль только прикрыл рукой граза и сожрал целый стакан водки.

- Шалавы! – аж заорал Сандаль.

Мясо же от возмущения начал трястись.

- А ща вообще зачетный момент! – аж пискнул Вовка, и заржал.

А ноутбук показал, как в то время, как Сандаль ублажает двух красоток – близняшек за окном нарисовался Мясо, карабкающийся на подоконник, и шокированный от увиденного срывается с окна нафиг. Те, кто стояли, увидев это – упали. В истеричном припадке смеха. А потом начался жуткий стёб!

- Сандаль, подлец! Мечту мою украл. – бормотал Мясо.

- Бля, да он у всех мечту украл! – вскрикнул Ухо. – Завидую…

- А может скажете мне все спасибо? – влился Нуд. – Если бы я всем нашим родителям не возместил затраты с нашего путешествия, хрен бы мы еще из комнат своих повылазили.

- Ты где столько денег взял? – Русик выразил мысль свях сидящих у костра.

- Хотите верьте, хотите нет, но выйграл в карты!

- Братцы. – пьяный Вася встал с корточек с рюмкой, - Это же было нечно, и предлагаю выпить, чтобы такое больше никогда не повторилось!

И все молча чёкнулись выпили, и Олежа добавил:

- А Узкого в Германии чуть не выебали…

                                                                                                                                                

 

 

                          28 марта 2006 года.

                                                  Друзьям посвящаю…

 

 

P.S.

 

Ломарь и Вовка

 

Если дурь лезет в голову, значит она хорошая.

 

Рассказав вам всю историю до конца, не могу не упомянуть о моменте начала данной повести. Представьте, зима, тридцать января, морозное утро, по заледенелому снегу, хихикая, чешут два тела, что-то невнятное бурча друг другу, и так же невнятно обсуждая сказанное.

- Фрост, набирай Ваську.

- Нуд, я ему набрал, когда ещё из дома вышел.

И вот они подошли к кирпичному гаражу с чёрными воротами, присели на корточки, оглянулись, вокруг ни души.

- У Васька сегодня днюха. – пробормотал Андрюша, и достал из кармана коробок спичек.

- Ща его в честь этого накуривать будем?

- Угу. – ответил Фрост, вытряхивая табак из папиросы, и мастерски засыпая туда ганджюбас.

- Бля, да где он!? – возмущался Нудист.

- Нуд, у человека день рождения, торт, наверное, дожирает. – ухмыльнулся в ответ Андрюша.

- Надо, чтоб и нам вынес, когда пальнёмся. – подмигнул другу Нудист.

- Взрывай! – и Андрюша протянул папиросу Нуду. И тот бахнул салидную затяжку. И протянул папиросу Андрюше, тот тоже в свою очередь затянулся, немного подержав в себе они вместе в стороны выдохнули густой дым, и, кряхтящим голосом, Андрюша предложил другу со скривленной физиономией. – Может парика?

Немного отступлюсь, и разъясню. «Парик» - это сокращение слова паровоз, а в растаманской теме, это значит засунуть папиросу крапалём во внутрь, и выдувать дым канапли наружу, а другой участник этого противозаконного в нашей стране действия, втягивает в себя этот дым, и лица при этом находятся на расстоянии от пяти до десяти сантиметров друг от друга. Ну, так вот:

- Может парика? – предложил Андрюша.

- Давай.

И Андрюша начал выдувать дым из своего рта в рот своего товарища, как ему прилетел такой весёлый пендаль, что тот аж упал на колени, и выплюнул косяк, извергая кучу искр изо рта, а Нуд в свою очередь упал на жопу, в шоке вылупившись на светловолосого пацана лет десяти, который только что отвесил подсрачника его другу.

- А ну валите отсюда, педики! – крикнул Юрец.

Нуд в ответ только захихикал, сверкая красными глазами, а Андрюша молча тоже перевернулся задницей на снег, и начал светить черным от пепла языком, громко дыша ртом, чтоб остудить обожжённый крапалём язык.

- Валите отсюда, педики! – орал на них малой. – Идите у своего гаража целуйтесь! – И, глянув на черный язык Андрюши. – У тебя даже язык плешивый уже!

После этих слов парни вообще попадали и начали ржать.

- Плешивый… - пробормотал Нудист, и закатился смехом. – Я не могу-у!..

- Бля-я! – Все на что хватило хохочущего Андрюшу в свое оправдание.

Тут из калитки вышел Вася:

- Хуя вас штырит.

- Вася, они педики! – обратился Юрец к старшему брату.

- Да ты что? – удивился Вася.

- Они целовались тут! – орал Юрец.

- Внатуре? – уже к ним удивленно обратился Вася.

- Даты гонишь. – проржался Андрюша. – Мы парика пускали, а он подумал, что мы сосёмся.

Тут уже заржал Вася.

- Вот это кора!

- Че они пускали? – спросил малой, ёжась от холода.

- Секретами делились, Юрец, иди домой, принеси пару кусочков торта.

- Педики-секретики… - пробормотал пацан и удалился в дверной проём.

- Бля-я! – в один голос заржали укуренные Андрей и Паша. – Педики-секретики, я не могу-у!

- Писец вас прёт! – констатировал Вася, проходя мимо Андрюши, за косяком, и тоже вдохнул дым из тлеющей папиросы, и скривил рожу, и сквозь зубы произнёс хриплым голосом. – С днём рождения меня. Фху-у… - выдохнул.

Они втроём поржали, поссали на белый снег возле соседской калитки, сожрали принесённый им торт, и продолжили беседу.

- Парни, я с Ухой договорился, вечером у него поляну накрою. – стоял Вася, облокотившись на стену, оперевши ногу, как проститутка. – Только у меня лавэ немного, так, посидим, похаваем, бухнем.

- Чтобы без приключений. – ухмыльнулся Нудист.

- Иди уже домой. – легонько толкнул Андрей Васька. – А то стоишь, трясешься, как мишка на севере…

- Кстати, про север. – перебил Андрюшу Нуд. – Вовка же прилетел.

- А чё не подошел? – уже зайдя во двор спросил Вася.

- Мама не отпускает…

- Но он вечером будет. – добавил Андрюша, и запустил Васе в лоб снежком. – Давай скорее, а то если поляна уже у Ухи, он её ща сожрет!

- Резонно. – ответил Вася, и не обращая на прилипший отпечаток снежка на голове, довольный, захлопнул калитку, оставив тарелки из-под торта на улице.

- По-моему, его прёт. – сказал Нудист, взял в руку тарелки, и вместо того, чтобы просунуть их под калиткой, перебросил посуду через неё, от чего, которая, разбилась.

Андрюша на всё это посмотрел, цокнул языком и сказал:

- По-моему нас всех прёт.

И смеясь, они оба отправились к Ухе, зная, что там уже накрыт стол.

По пути они встретили ещё одного товарища, о котором в самом рассказе несколько раз говорилось – Лёша. Прозвище у него «Ломарь».

Лёха, он же Ломарь — старый друг первых двух отошедших от калитки Васи. Уверенно влюбчивый невысокий шатен семнадцати лет. Топал он навстречу нашим героям по раскатанному тротуару с белым пакетом полным звенящих бутылок.

- И куда это мы намылились? - здороваясь с Алёшей спросил Андрюша.

- Вовчик прилетел из Томска, бухла взял, ща ко мне пойдем.

Нудист заглянул в пакет.

- А что за бухло?

- Ром какой-то иностранный.

Андрюша и Нудист переглянулись, схватили Лёху под руки и поволокли его в противоположном направлении.

- Стопэ! Стопэ! Я домой! Фрост, пусти, серьёзно. Холодно же.

- У Ушастого тепло. - непреклонно ответил Андрюша и они затащили друга за угол.

Через пару минут они зашли во двор, огороженный синим сетчатым советским забором, и без стука Нудист распахнул белую дверь нараспашку.

- Фу, Ухо, ебать у тебя тут воздух спёрнутый.

- А я никого тут сидеть не заставляю! - крикнул Ухо из дальнего угла комнаты, не отворачиваясь от монитора с компьютерной игрой.

Парни бросили вещи на спортивный тренажёр, поставили пакет с бутылками на стол и открыли окно за компьютерным столом.

Андрюша плюхнулся на диван, открыл банку Ягуара.

- Я предлагаю начинать без именинника!

- А вот залупу тебе! - вскрикнул только что зашедший Вася. - Ухо, отворачивайся от своего компа, задрот, и двавйте уже пить! Стынет же всё.

Ухо повернулся к парням:

- Ну, с днём рождения, что ли!

И пока все наливали по рюмкам горькую, и пришло время чокаться, как Ломарь взял звонящий телефон.

- Да, привет зайка. Да ко мне друг приехал, у другого день рождентия... Нет, мы тут с компанией без подруг... прости...

Нудист подошёл к Лёхе почти в упор и поднес ко рту два пальца, раздвинул их, и высунул язык, намекая на кунилингус. На что Лёха ему показал средний палец и отвернулся.

- Да, прости, буду сегодня... По-позже... Вика.

Ухо встал с кресла, подошел к Лёхе, и начал ему поправлять невидимую шапку на голове. Ломарь не выдержал.

- Что тебе надо?!

- Пилотку поправляю!

- Да иди ты на хуй! - вспылил Лёха. И резко в трубку. - Вика, это я не тебе, не тебе!

Заржали все, а какая-то Вика бросила трубку, Ломарь попытался выйти во двор с телефоном. Но Ухо с Хрюном трубку у него отобрали, на диван усадили, рюмку в руку вложили и предупредили, что убьют если он снова соберётся свинтить. Пока парни начинали поднималь бокалы за именинника, дверь открылась, и поздравлятельный тост Нудиста, перешёл в громоглассное приветсвенное «О-о-о!». В дверь зашёл высокий сбитый светловолосый парень.

Вовчик — товарищ, который раньше остальных в этой компании ударился во взрослую жизнь и поехал покорять русский север, работая сварщиком. Друзья не видели его больше года, началось радостное пиветствие и задушевные беседы.

- Вовчик, брат! - радовался Андрюша.

Все радовались, но и нервничали все, ибо настроились на употребление алкоголя в больших количествах, и никак не могли уже начать. Нудист начислил старому только пришедшему другу рюмку водки:

- Давай, чувак, поздравляй Васька!

Вовка почесал голову.

- С днем рождения, что-ли...

С тройным ура этот тост был принят всей компанией и началась жуткая попойка. Уже через сорок минут присесть в небольшой комнате Ухи было просто негде. Пьяный Вовчик в обнимку с Ломарем залезли на шатающийся стол.

- Товарищи! Мы тут с Алексеем Михайловичем малость посовещались, и решили пригласить всех в клуб! Ибо места мало, а булками потрясти было бы неплохо! Васёчек, ты за?!

- Я уже одной ногой там! - подскочил Вася с дивана, пошел обуваться, облокотился о дверь, как та открылась. Именинник укатился во двор, но никто не обратил внимания, все радостно приветствовали Буслика, старшего братца Ухи, только что вернувшегося из Петербурга. За которым, впрочем, стояла их тётя. Полная женщина возрастом «за сорок». Которая громко сказала:

- Вы что тут устроили? Что за балаган?

- Разманделась... - прошептал Ухо из дальнего угла. И в голос добавил. - Давайте, чуваки, сваливайте. Вам здесь не рады.

Перепачканный пьяный Вася зашёл обратно в дверь, молча пожал руку Буслику, и сказал:

- Парни, я домой. А то я проснулся хуй знает где, весь, ебать, помятый, весь, ебать, в говне... - бормотал Вася, оглядывая себя.

- Не-не-не, нихуяшечки ты мой друг не угадал, - подошёл с угрюмому имениннику Сандаль. - Я с тобой пойду. Я вообще всем предлагаяю по домам на пять минут, освежиться, писи вымыть. И да будем жечь!

В двери, аккуратно обошедший тётю Ухи и Буслика, Ромыч растянул лицо в широченной улыбке:

- Матушка до утра у сеструхи, кто захочет, милости просим, когда собирёмся продолжать тусовку! А я гоу хоум! Предлагаю всем встретиться преред клубешником!

- Все в клуб! – пьяно крикнул Вася.

- Что вы за дети такие, какой клуб, напились как свиньи! Сейчас же дуйте по домам, икатели приключений. Не то наряд вызову, чтобы вас в обезьяннике подержали до протрезвления. Сейчас же идите отсюда! – во весь голос и гневно прокричала ухина тётя и ушла.

Сандаль подошёл к Андрюше:

- Хрюнь, не все по домам пойдут, предлагаю на пару часов сауну снять, именинника, да и всех остальных в порядок привести.

- Резонно… - пробормотал Андрей, сидя как царь на диване, достал телефон, и в поиске сауны начал искать номер. Поднес трубку к уху.

Тем временем зазвонил телефон у Ломаря. Он посмотрел на Андрюшу с серьезной физиономией звонящего ему. Лёха взял трубку.

- Алё.

- Алё! Это баня?

- Нет, блядь, это его друг – Болодя! – Алёша убрал телефон в сторону. – Ты кому звнишь, ебень?

- Хуй его знает. Прикинь, звоню сауну заказать, это хуйло выёбывается. Пошёл на хуй! – крикнул в телефон Фрост. И раздраженно начал смотреть по сторонам.

Ломарь засмеялся, подсел рядом.

- Придурок вы, Андрей Николаевич, мне ты позвонил!

- А я и думаю, что за хрень.

- Короче, вы если хотите, чальте в сауну, а мы с Вовчиком пойдём пару столов забронируем.

 Компания единогласно приняла решение двигать в сауну. Сандаль зашёл обратно в комнату.

- Парни, я позвонил Татарину, он привезёт шмар каких-то. Сауну для нас уже греют.

- Все к шлюхам! С днём рождения меня!

Пока честная компания разносила в хлам одну из местных саун, Ломарь, Вовка и Нуд уже подготавливали поляну для продолжения гуляний в ночном клубе.

- Чуваки, у меня есть адрес аптеки, где можно набрать дури, но её пасут мусора, это я тоже точно знаю. – Нудист начал раскуривать кальян.

- Идея говно. – наотрез отказался Ломарь.

- А что ты хочешь взять? – поитересовался Вовчик.

- Там говоришь парль: «я от Черкеса», и дадут нормальный наборчик для весёлого вечера. Да ладно вам, реально можно оторваться, зажечь, Белорусу восемнадцать, дуаю, стоит зажечь. – настаивал на своём Нудист.

- Не, я против. – Ломарь уверенно съезжал. – Попахивает хуетой.

- Это потому что ты пёрнул. – улыбался Нуд. – От страха, ты чего такой трусишка?

Нудист посмотрел по сторонам, дождался пока отойдет официант и не будет никогого рядом. Диджей начал проверять оборудование, заиграла музыка и начали моргать стратоскопы, жизнь клуба оживилась. И словно с ритамим танцевальной музыки воодушевленные парни как заговорщики наклонились друг к другу за столом. И Нуд, заметив, что взял друзей на слабо продолжил.

- Сейчас ко мне, я попрошу сестрёнку вас намарафетить, так, чтобы вас не узнали, вы зайдёте в аптеку, скажете, что от Черкеса, и всё. А меня там знают, я уже пытался взять, и чуть не попался мусорам. Сделаем красиво?

- Бля, опасная авантюра, Нуд. Это же наркота… - шептал Ломарь. – А если попадёмся?

- Чё шушукаемся!? – резко крикнул подошедший Вася.

Лёха вккрикнул и упал со стула.

- Крашеный, колокольчик вешай, так подкрадываешься! – держался за грудь Вовка.

- Так, правнук партизан я, мне положено.

- Вася, знаешь, где взять женские парики? – с хитрой улыбкой спросил Нудист.

- В школе, в кабинете театрального кружка. А нахуя? – Вася налил всем водки.

- Чтобы было дохуя. – Нуд выпил рюмку. – Короче, ты за париками, а вы двое ко мне. Вот это будет дельце!

- Как я сегодня в школу попаду? Это завтра уже.

- Не, ща. И прямо ща. Давайте, через час здесь будут все. – не угоманивался воодушевлённый Нуд. – Дофига народу придёт?

- Да там пол-района собирается… - ответил довольный Вася.

- Пиздуй за париками, а вы двое ко мне! Вот это будет праздник!

Через двадцать минут Вася уже лез в темноте по заснеженной крыше школы в компании Сандаля и Дена. А у Нудиста дома организовался чуть ли не салон красоты… Ломарь и Вовка через Сорок минут выглядили как две порядочные девушки. Правда страшные.

Еще двадцать минут и два трансвесстита, поправляя сринги, впившиеся в задницу стояли у окошка круглосуточноцй аптеки.

- Мы от Черкеса. – пискляво произнесла девушка по имени Лёша.

- Пять тысяч. – глухо ответил мужской голос из-за двери.

- Пожалуйста. – так же пискляво ответила девушка по имени Вовчик и протянула деньги.

Из окошка просто выкинули пластиковый свёрток на снег, и оно захлопнулось. Страшные подруги подняли его, и с трудом удерживая равновесие на шпильках поковыляли обратно к машине в подворотню. Как резко им скрутили руки и повалили на землю.

- Милиция! Руки назад!

- Блядь! – выкрикнула грубым басом Вовчик.

На их запястьях защёлкнулись наручники. Двое милицейских подняли их и достали свёрток из пушистой шубы Ломаря, который просто потерял дар речи от происходящего.

- Ох и сидеть вам, шлюхи! – милицеонер поправил фуражку. – Тут на пару лет каждой потянет.

Мимо как ни в чём не бывало проходили Вася и Нуд. Милцейский жестом остановил парней.

- Молодые люди, пожалуйста, будьте свидетелями.

Вася скривил удивлённую физиономию:

- А… вы решили узаконить свои отношения? – и ткнул пальцами в обоих ментов.

В этот момент полицейский возмущенно развёл руки ладонями вверх. Нудист резко выхватил свёрток из руки мусора и дал на утёк. А попытавшемуся догнать его менту Вася поставил подножку и сорвался в другую сторону.

- Стоять! – крикнул второй мент, не решающийся отпустить баб-дилерш.

- На хуй пошёл! – крикнул, не оборачиваясь, Вася и пропал в темноте подворотни.

Упавший мент прихрамывая прошел несколько метров и сел на запорошенную снегом лавку. Вокруг кружился снег большими хлопьями, то пропадая, то появляясь в свете жёлтого уличного фонаря. Он вздохнул.

- Пиздец, Жора, что это только что было?

Тем временем Вася и Нуд уже неслись на чёрной Волге по подворотням.

- Отсосали мусориллы! – Нуист закурил.

- В клуб?

- А что тянуть? На Ломаря и Вовку у них ничего теперь нет, отпустят, да приедут сами.

- Лишь бы не трахнули. – ухмыльнулся Вася.

- Причём они ментов. – рассмеялся Нудист.

Они зашли в клуб. Ложкой перемололи содержимое свёртка и посыпали всю трапезу на столе на двадцать персон. Добавив наркоты даже во все бутылки со спиртным и неспиртным. Как вся большущая компания завалилась в двери, приплясывая под ритмичную музыку.

- Вася, главное об этом никому и никогда. – прошептал Васе на ухо Нуд.

- Нудист, это точно будет лучший движ в нашей жизни!