Вот и май наступил. Даже здесь, в госпитальной теплушке
соловьиные трели отчётливо стали слышны.
Мне, считай, повезло. В ногу ранило в той деревушке,
а Серёжка Кондратьев уже не вернётся с войны.

У соседа Петра то и дело стрекочит мобильник,
Он  хватает его, чтобы к уху покрепче прижать
и расслышать сквозь бинт, пропитавшийся кровью обильно,
всё, что в трубку кричит страшным горем убитая мать.
Подполковник - хирург приговор его утром озвучил,
рассказал про глаза, а, точнее, про то, что их нет.
Потрепал по плечу. «До чего же ты, парень, везучий!»
И в ладошку вложил небольшую коробку конфет…

Он три ночи подряд не даёт всей палате покоя.
Что ему до меня, до ребят и до нашей весны?..
Он лежит на спине, по-собачьи тихонечко воет...

А Серёжка Кондратьев уже не вернётся с войны.

Я теперь без ноги. Угораздило! Вот незадача!..
Да ещё по ночам снятся яркие детские сны.
Я бегу по траве..., а потом... просыпаюсь... и плачу.

А Серёжка Кондратьев уже не вернётся с войны.