Лето в деревне – это скука. Что признано многими горожанами. Я бы тоже стонал от безделия, если бы криминальный город не вынудил меня спасаться в этой глуши.
Я остановился у своих родственников, выделивших мне одну комнату с одним окном, железной кроватью с высокими спинками и матрасом без пружин. Еще стоял напротив старый сундук, на который я бросал свои вещи.
Утром все рано уходили, но меня не будили, оставляя на столе огромную сковороду с яичницей. Я съедал, брал с собой сотовый, на который были закачены мои любимые песни и мелодии, и шел на речку.
Идти надо было через село, но я выбирал длинный путь через поле с подсолнухами. Там была тропка, которую пасли, потому что идущие люди задевали шляпки подсолнухов и семена сыпались на землю. Но идущим, как правило, я был один.
Поле сбрасывалось к реке. Точнее, в небольшой лес, деревья которого, прижавшись к берегу, словно сидели на нем, опустив обнаженные ноги-корни в воду. Именно под корнями прятались налимы. Я пробовал раза два что-нибудь поймать на самодельную удочку с крючком из канцелярской скрепки на мякиш, но здешняя рыба не признавала во мне рыбака.
Однажды я прошел вдоль лесной полосы полкилометра и вышел на поляну. Потом я узнал, что ее называют Улетной.
Здесь была трава, а ближе к берегу – крупный песок. Место клеевое для отдыха, загара, для мечтаний под музыку. Сюда никто не приходил кроме меня, что очень нравилось мне как человеку, беспредельно уставшего от общения.
В то утро, в понедельник, 17 июля, я уже полчаса лежал на животе, приспустив слегка плавки, надеясь, что мои ягодицы немного подрумянят лучи солнца. Наверное, в душе хотелось вернуться в цивилизацию и продемонстрировать соседке, с которой я регулярно встречался, результаты летнего солнцестояния.
Моя голова покоилась на сложенных перед собой руках, в одной я держал мобильник. На дисплее здесь высвечивалась только одна надпись – SOS. А вот песни исправно звучали в маленьких наушниках. Похоже, я даже вздремнул…
- Спой еще раз «А на том берегу»?
Это раздалось прямо над ухом, причем приятным женским голосом.
Я развернулся, но никого не увидел рядом.
Перегрелся! Сам себя за Малинина признал. Я решил пойти поплавать, но все-таки сначала перемотал запись, и для всей поляны зазвучала трогательная песня Александра Малинина.
С разбегу я бросился в воду, долго плыл под водой, пока она не вытолкнула из себя. Да, я сделал рекорд, проплыв "подводной лодкой" на десять метров. Примерно, на глазок. Может, и меньше…
На противоположному берегу увидел девушку в легком сарафане. Поработал ногами, как ластами, и высунулся почти по пояс на мгновение, помахав рукой девушке. Инстинкт, знаете ли. Она ответила. Тогда я крикнул плыть, призывая к себе. Не только инстинкт, но уже наглость.
Девушка кивнула головой и исчезла. Ну, е-мое!
- Я здесь, - услышал я тот же голос, просившей на бис песню.
Голос был рядом, а сама девушка находилась на моем берегу. Она была в том же сарафане и сидела рядом с моей одеждой.
Я нырнул, долго плыл, подтягиваясь руками за дно к берегу. Мой любимый прием, чтобы произвести впечатление.
Открыв глаза, я увидел ее совсем рядом, лицо в лицо. Она, казалось, зависла надо мной.
Это было что-то.
Вскочив, я протянул к ней руки. Но она уже снова сидела на песке.
- Шустрая ты, - сказал я, присаживаясь рядом. - То там, то здесь! Фигаро в сарафане. Впрочем, как тебя зовут?
- Я Люба, - сказала она и слегка отодвинулась от меня, когда я потянулся за мобильником. - А тебя?
- Ну, Стас я. Целоваться будем?
- Да, будем, Стас.
Ничего, нормальная реакция.
- Расскажи про свои фокусы. Как ты перемещаешься?
- Ты же не поверишь…
- Говори, мне еще не скоро отсюда уезжать.
- Телепортация. Ты здешний?
Как у нее здорово: «Телепортация». И тут же вопрос, вроде бы речь о насморке. Ну и я не промах. Телепортация, ну фиг с ней.
- Нетутошний я. Из города. А там заморочка с клиентами. Если бы я остался еще на день, то уже покоился бы на глубине двух метров на нашем городском любимом кладбище.
- Хи-хи, - засмеялась девушка, - ты бы стал нашим.
- Это кем вашим?
- Привидением!
- Разве днем их можно увидеть?
- Я как раз дневное.
- Ну-ка, дай пощупаю.
Я протянул руку. Но девушка отодвинулась. Мгновенно.
Вот тогда-то и дошел до меня смысл того, что говорили про эту площадку в доме родственников, мол, место здесь нечистое, люди отсюда пропадают. Раз, и их нет! От того Улетной и назвали. И перечисляли дома, из семей которых исчезали люди, в основном парни. - Привидение, а целоваться не отказываешься.
- Это я здесь привидение. А дома нормальная. Мужчин у нас маловато. Вот мне и посоветовали сюда прибыть.
- Вот так, - бросил я рукой в горизонт.
- Немного по-другому…
- Твой мир не на Земле?
- Не на этой Земле. А на одной из ее бесконечных вариантов.
- Но ты можешь вернуться?
- Да.
- И там твое тело?
- Да.
- Тогда возьми меня с собой.
- Вместе с телом?
- Конечно, а как же целоваться? Мне здесь делать нечего.
- Вот как тебя довели…
Девушка задумалась. Она как-то испытывающее смотрела на меня, словно решала какую-то задачу.
- Хорошо. Побудь здесь, не уходи, потому что я могу возвратиться сразу.
Я кивнул головой…

Вот и живу на Улетной лет пять, ведь я дал слово и жду Любу.
Меня уже пытались унести, набросив на меня сетку, но я сбегал, снова оказывался здесь. Затем мне поставили легкую платку, а я пристроил к ней нечто похожее на маленький домик, когда дело стало близиться к слякоти, а затем и к холодам. Весну я встретил радостно, ожидая, что вот, с минуту на минуту появится девушка, и я с ней улечу. Но прошла первая весна, затем – лето, а потом все пошло по кругу. На второй год меня показывали по телевизору и писали в газетах.
Мафия, конечно, узнала, где я спрятался, и однажды приехали Вован Веселый и Козел Страшенный. Они ухахатались надо мной и сквозь веселые слезы сказали, что забрали мою квартиру, машину.
На третий год невдалеке появились странники. Они срубили несколько домов и поставили на высоте небольшую часовенку. Но я не общался с ними. И они стали обвинять меня в сделке с дьяволом.
Ненависть поселенцев развилась ближе к этому, пятому году.
Как я жил? Новостями по сотовому. Мне приносили лишь батарейки для мобильника, затем родственники купили новый, который заряжался от солнечного света. Приносили дети, потому что взрослых я отсылало обратно с их едой и боязливыми нравоучениями.
Я мог бы возвратиться, подзаработать на квартиру, машину, жениться и вырастить парочку хороших ребятишек, которым было бы - одному годик, а второму - все три. Но этого не сделал, потому что ждал Любу.
Не думайте, что я превратился в некоего Робинзона, заросшего и небритого. С гитгиеной у меня все было в порядке. Как же я предстал бы перед Любой?
Рядом с моим домиком соорудил прекрасный спортивный комплекс. Брусья, конь, веревка и прочее.
Единственным взрослым, которого я не отгонял от себя, был Степаныч, пенсионер, в прошлом учитель. Мы играли с ним в шахматы. И он никогда не спрашивал, что я здесь делаю.

И снова лето. Я просыпаюсь и долго смотрю на небо. Неожиданно рядом появляется Люба.
- Как хорошо, что ты еще не ушел, - с ходу сказала она. – Мне разрешили взять тебя к нам. Вот выпей и усни. А я перенесу тебя в наш мир.
Я вспомнил роман Булгакова, когда Мастера и Маргариту напоили каким-то вином-ядом.
Наконец Люба осмотрелась. Наверху стояли домишки, у реки женщины стирали белье, где-то раздавался крик младенца.
- И все это появилось за мгновения, что меня не было, - спросила она. Неужели у нас такая разница во времени?
Я пожал плечами, какая там за разница!
- Очень рад, что ты вернулась. Давай зелье, не откладывая.
Она засунула руку в карман своего сарафана и, достав пузырек, мгновенно отошла в сторону. Пузырек, какие были в аптеках прошлого, оказался в моей руке.
Пробочка легко отошла, и я опрокинул содержимое пузырька в рот. Боковым зрением заметил, что к моему домику с кольями в руках бегут поселенцы-мужики.

Все. Я в другом мире. Здесь чисто, светло, нет городов, нет и сел. Планета, где разбросаны дома, в которых живут счастливые люди. В одном из таких домов живем мы с Любой. Мы неимоверно счастливы, потому что только один раз увидели ее родителей. Они собрались надо мной, когда их дочь перенесла меня в свой мир. И приветствовали рукопожатиями и поцелуями в лоб.
Я ничем здесь не занимаюсь, просто учусь, читаю книги, участвую в симпозиумах. А все необходимое для людей делают какие-то существа с несколькими конечностями и головой на уровне живота. Несмотря на такую кажущуюся неуклюжесть, они прекрасно делают свое дело.
Да, мы с Любой и детьми иногда становимся дневными призраками. Это, когда нам хочется посмотреть на одну из планет Земля. В мой мир я не стремлюсь. Мы бываем в других веках. Мы просто смотрим на чужую жизнь, ни во что не вмешиваясь. Это как бы смотреть телевизор, потому что в нашем с Любой мире, нет ни радио, ни телевещания. Есть только счастье.