Когда теплым июньским днем Большакова Алена позвонила на сотовый телефон Романа Одинцова, он смотрел телевизор, удобно устроившись в мягком кресле своей квартиры на Обводном канале.

- Да, Ален, слушаю тебя, – начал он бодро.

- Я тебя отвлекаю? – спросила она подавленным голосом.

- Нет, говори, – громко сказал Роман, понижая звук динамиков телевизора пультом дистанционного управления.

- Не знаю, как начать, – после секундной паузы тяжело выдохнула Алена, – в общем, Коля же дежурил этой ночью.

- Да, знаю. Я когда с работы уходил, он как раз подошел. Я спешил, и мы с ним только поздоровались и попрощались на ходу, – все еще бодро сказал Роман.

- Коля ночью разбился… Он, когда с водителем ночью с проверки возвращался, в ДТП на площади Восстания попал. Лобовое столкновение. Водители обеих машин в реанимации, Коля в морге, – как робот, тихо проговорила Алена.

Роман в ответ промолчал.

- Ром, мне тяжело говорить, завтра на работе увидимся, там и поговорим, – сглатывая комок в горле, проговорила Алена и отключила связь.

Известие о смерти близкого человека Роман услышал впервые. За 32 года жизни Бог миловал его от похорон родственников и друзей. Смерть друга, Пантелеева Николая Евгеньевича (коллегой по работе он был уже потом), которому на днях исполнилось пятьдесят лет, повергла Роман в исступление. Он сидел и не верил, не мог поверить, что такое возможно. Когда он ежедневно слышал по радио и смотрел по телевизору о происшествия, в которых гибнут люди, он не переживал по этому поводу. Потому, что это смерти людей, которых он не знал и ни в каких отношениях с ними не состоял. По большому счету, ему была безразлична смерть этих людей, поскольку их жизнь не соприкасалась с его жизнью.

Сейчас же все было по-другому. Он слышал о том, что Николай Пантелеев погиб, но осознать этот факт не мог. «Этого не может быть, – говорил сам себе Роман, – так не бывает». Только когда он услышал о смерти человека, жизнь которого была ему дорога, только тогда он понял, сколько боли люди испытывают каждый день. Глубокую печаль и тоску, это то, что чувствовал сейчас Роман.

Он был рад тому, что дети и жена были в Нижнем Новгороде, у ее родителей (там тоже возникла проблема). Роман привык, всегда с пониманием относится ко всем их словам и действиям. Даже тогда, когда он был занят каким-либо делом, он делал усилие над собой и находил силы выслушать их, и, если надо, поддержать разговор. Сейчас ситуация была другой. Он не смог бы притвориться, что ему интересно то, о чем говорили бы дети или жена. А они бы не поняли его отрешенности к ним (Пантелеева Николая они лично не знали и, следовательно, он был им безразличен, особенно детям). Остаток дня Роман провел дома.

Утром следующего дня Роман одним из первых пришел на работу. В помещении отдела уже находилась Ольга Витальевна Самохина – старший инспектор, и Василий Тимофеевич Кротов – начальник отдела. Василий Тимофеевич молча сидел за столом. По его виду можно было понять, что он подавлен и сейчас ему так же тяжело, как и Роману. Ольга Витальевна ходила по кабинету, не находя себе места. Глаза ее были мокрые от слез, пальцы дрожали.

- Ты уже знаешь, Рома? – начала она.

- Да, в курсе, – тихо ответил он.

- Вот видишь, как случилось у нас. И посмотри, вещи Коли…, – недоговорив, расплакалась Ольга Витальевна.

Роман увидел, что на столе Коли находилась его папка, а на стуле жилетка. Вещи друга, как бы говорили, что он где-то рядом, что он вышел по делам и сейчас вернется. Роман бы многое отдал за то, чтобы было именно так. Все последующие дни Роман и его коллеги по работе были заняты организацией похорон.

После того, как тело Николая Евгеньевича, под вторую сонату Шопена, было предано земле, и собравшиеся проводить его в последний путь люди сказали море теплых слов, еле сдерживая слезы, Роман с сослуживцами зашел в кафе на Измайловском проспекте. Они собрались для того, чтобы помянуть Колю в узком кругу. Здесь были все, с кем работал Коля в последние годы: Кротов Василий Тимофеевич, его заместитель – Харитонов Виктор Петрович, и инспектора – Самохина Ольга Витальевна, Бакунин Андрей, Федулов Антон и Большакова Алена. Начальник, его заместитель и Ольга Витальевны были люди преклонного возраста, всем остальным было до тридцати пяти.

Заказав спиртное и закуски, все молча, пустыми от скорби глазами, смотрели на поверхность стола. Лица были понурые. Сказывалась усталость и напряжение последних дней.

- Вы знаете, – начал медленно Рома, – только когда Колю в морге увидел, только тогда осознал, что он все… До этого, просто не верилось.

- Я до сих пор поверить не могу, что Коли нет, – вновь начиная плакать, сказала Ольга Витальевна.

- Уходят, как правило, те, кто должен жить, – мрачно сказал Виктор Петрович.

- Да, Коля был просто удивительный человек. Говорят, что о мертвых либо хорошее, либо ничего. Но ведь бывает же, что о человеке ни при жизни, ни после смерти ничего хорошего сказать, да и вспомнить нечего. А вот Коля, это совсем другое. Я таких добрых людей никогда не встречала, – печально сказала Алена.

- Действительно, последнее был готов отдать, и не только близким, но и малознакомым, … да и вообще незнакомым людям. А детям, хоть они и взрослые, и с семьями, постоянно деньгами помогал, себе во всем отказывал, – подтверждая слова Алены, сказал Олег.

- О себе вообще не думал, только о других. Редкой души был человек, – заключил Василий Тимофеевич.

- Это правда. Ему, при этом, больше всех и доставалось. И постоянно с ним какие-то истории случались. А он, всегда все с иронией воспринимал и так их преподносил, что не посмеяться, ну просто не возможно, – сказала Ольга Витальевна, вытирая платком слезы.

- Ага, помните историю. Коля той осенью на работу приходит и говорит, что у него со «стояком» беда, мол, что-то не в порядке и капает, а к нему знакомая из Москвы должна приехать. Ну и ему перед ней неудобно вроде, и у вас еще, Василий Тимофеевич, отпрашивался, чтобы проблему решить, – сказал Бакунин Андрей, слегка оживленным тоном.

Лица всех тронула улыбка.

Роман вспомнил эту историю. Действительно, у Коли дома, в санузле, водопроводная труба дала течь как раз перед тем, как к нему собиралась приехать его знакомая по институту. Коля, без какого-либо умысла сказал всем, что ему нужно срочно решать проблемы со стояком и для этого он приглашает к себе специалиста. Коллеги понимали, о чем идет речь, но фразы Коли были настолько просты и безобидны, что все воспринимали его слова еще и с сексуальным подтекстом. В последствие над Колей все подшучивали, спрашивая его о том, помог ли ему специалист со «стояком». А Коля, печально вздыхая, отвечал, что, к сожалению, все по-прежнему плохо.

К столу подошла официантка и поставила с подноса графин с водкой, сок и стаканы. Виктор Петрович спросил у всех, будут ли они ждать закуски или первую рюмку выпьют сейчас. Все сошлись на том, чтобы подождать. Как отметил Федулов Антон: «Коле спешка не нужна, да и нам ни к чему».

- Да, спешить ему некуда. А куда он попасть все мечтал? – спросил Бакунин Андрей.

- В Танзанию. Они с Петровичем в этом году хотели съездить, но не сложилось, – ответил Роман.

- Он же давно туда хотел. Сколько его помню…, лет десять, Коля туда каждый год собирался, но постоянно что-то мешало, – сказала Ольга Витальевна.

- Теперь уже ничего не помешает, – понижая тон, сказал Виктор Петрович.

- Да-а-а, – задумчиво произнес Роман.

После этого все снова поникли головой, а Виктор Петрович и Федулов Антон стали нервно вращать пустые стаканы на поверхности стола. Тишину нарушил Виктор Петрович.

- Говоря о ситуациях с Колей, вспомнил один случай. Мы с ним как-то этой зимой пошли на Сенной рынок. Зима холодная была и в некоторых местах, на территории рынка, гололед был. Коля на одном из таких мест поскользнулся, не удержался, я его поймать не успел, он упал и правую руку ушиб. Тут к нему бабка какая-то подбегает, на глазах очки с линзами, не дай Бог никому, и видимо еще глуховатая. И громко так спрашивает у него: «Мужик, яйца целые»? Кругом людей полно. А Коля, глаза от боли зажмурил и говорит ей: «Да при чем тут яйца, рука болит, но все равно спасибо». Бабка отошла метра на три, обернулась, посмотрела на Колю и кричит: «Ой, мужик, прости за яйца, я тебя с другим перепутала». Коля встает, руки вниз опустил, левой правую кисть держит так, что и непонятно сразу что болит, и все еще от боли щурясь, говорит ей: «Да ладно, с кем не бывает».

Все рассмеялись, сняв напряжение. Действительно, для всех присутствующих, Николай Евгеньевич был добрым и веселым человеком, несмотря на то, что жизнь его побила, как никого другого. Как было известно Роману, отец Коли погиб, когда он был еще ребенком, воспитывался в интернате, развелся с женой, когда их детям было по 6-7 лет, и которых он воспитывал один, жилищные проблемы, которые решились лишь к 48 годам его жизни, и все это на фоне постоянной нехватки денег.

- А почему он именно в Танзанию хотел? – спросила у Ромы Ольга Витальевна.

- Он мне говорил, что у него есть мечта с юности – покорить Килиманджаро и посмотреть с нее на рассвет. Это самая высокая отдельно стоящая гора на планете, – ответил Роман.

- Если мечтал, то почему не поехал раньше? – вновь обратилась к Роме Ольга Витальевна, – Мне он не говорил, а спрашивать неудобно было.

- Вы же знаете, Коля сначала другим поможет, а потом уже для себя делает. Я его тоже об этом спрашивал. Он мне говорил, что не получалось, потому, что, сначала детей на ноги поставить надо было. Тут уж явно не до Килиманджаро. Когда дети институт закончили, все равно помогал им. А денег у Коли, сами знаете, много никогда не было. За год накопит, не поедет. Спрашиваю его: «Почему»? А он мне: «Понимаешь, дочери срочно квартиру надо было купить. Она у меня часть суммы попросила. Не откажешь, дочь все-таки. А просить у нее деньги обратно неудобно. У нее своя семья. А у меня никого. Ей они нужнее». Год пройдет. Он снова еле-еле накопит и снова не едет. Я к нему с тем же вопросом. А он опять: «Сын кредит не смог вернуть. Попросил меня помочь. Какая тут Танзания. Выручать надо». И сколько я его не спрашивал, почему не едет, он все в таком духе отвечал. Говорил всегда, что он успеет еще, а другим помочь необходимо срочно. Так и жил Коля, чужими заботами и своей мечтой.

- На это немногие способны. Я, во всяком случае, таких, как Коля, больше никогда не встречал, – воодушевленно сказал Федулов Антон.

- Что правда, то правда. На таких людях мир и держится. И посмотрите, сколько на похоронах людей было и сколько венков, – сказал Василий Тимофеевич.

- Да, людей действительно много пришло. Я даже не ожидал, что у Коли столько друзей. При чем, из разных кругов. И деятели искусства, и врачи и силовики. Столько друзей за пятьдесят лет жизни, можно только позавидовать. И у всех он в памяти останется, как идеал порядочности и доброты, – продолжил Антон.

Официантка принесла закуску. Виктор Петрович разлил по стаканам водку. Когда все подняли рюмки, Василий Тимофеевич сказал: «Скажите тост, я сейчас не могу. Тяжело говорить, все горло сдавило».

- Я произнесу, – сказал Роман и начал, – Если поверить, что человек может жить до ста лет, а его жизненный путь представить, как движение от одного полюса до другого, то свою жизнь, Николай Евгеньевич, закончил ровно на экваторе. Там где и находится гора Килиманджаро. И сейчас Коля стоит на ее вершине в лучах восходящего солнца. Мы будем вечно помнить его и если захотим, то всегда найдем его там, на вершине своей мечты. За тебя Евгенич».

Все выпили горькую слезу. Посидев за столом еще около двух часов, все разошлись. После первой рюмки, Роман больше не пил спиртного и, возвращаясь домой, по Измайловскому проспекту, анализировал жизнь ушедшего друга. «Жить для других, жертвуя своей мечтой или жертвуя другими, достигнуть своей мечты?», – эта мысль кружилась в голове у Романа. Особо актуальна она была для него сейчас, когда ему необходимо было сделать выбор – использовать накопленные им деньги на кругосветное путешествие, о котором он мечтал с детства, или дать их дяде своей жены на лечение от рака. Ее дядя жил в Нижнем Новгороде, куда она и поехала, чтобы поддержать его.

Выбор решения был тяжел, поскольку с дядей жены, и он и она сама общались постольку поскольку, и у дяди была своя семья, которая и должна была решать вопросы лечения. Выйдя на Обводный канал и посмотрев на угасающий день, Роман сделал выбор и, улыбнувшись, пошел домой.