30.06.2007
45. Юрий ЛУГИН. Сага о викингах
Сага о неустрашимых викингах:
Олафе Печальном, сыне Сигурда Мрачного,
И Торвальде Толстом, сыне Бьорка Голодного.
Пьеса для чтения
1.
С юга летели над лесом дремучим,
Девы-Валькирии, долгим сраженьем измучены,
С ними летела и Фрея сама лунноликая -
В белых одеждах лебяжьих богиня великая.
Сверху заметили озеро дивно прекрасное,
Снизились плавно на воду летуньи отличные,
Сбросили крылья, отринув стесненья напрасные,
Чистой водою омыли тела эротичные.
И на беду свою, роком влекомые необоримым,
Вышли на берег песчаный нечаянно два побратима.
Первый был прозвищем Олаф Печальный,
Сын конунга Сигурда Мрачного, -
Многих числом он бойцов, удалых и отчаянных,
Наземь низвергнул на поприще боя кулачного…
Рядом был Торвальд, по прозвищу «Толстый»,
Сын Бьорка Голодного,-
Мог он руками, как глину,
Расплющить железо холодное.
Они возвращались с охоты в родные фиорды,
Сделавши к озеру крюк по причине прилива…
Взор устремив на девиц обнаженных блудливый,
Замерли оба и слюни пустили, скроив предурацкие морды.
Увидев похабство такое, известная кротостью Фрея
Сверкнула очами, от гнева лицом пламенея:
- Что ж вы, охальники, пялите зенки бесстыжие?!
Верно совсем из ума вы, позорники, выжили!
Слушая речи обидные, Олаф Печальный,
Стыд испытавший от слов таких вельми болезненный,
Стал на себе рвать руками кольчугу железную
Пал на колени и молвил в великом отчаянии:
- Фрея Великая! Девы-валькирии дивно прекрасные!
Чем я могу доказать, что гневитесь напрасно вы?!
Вышли мы на берег этот отнюдь не намеренно,
Жаждой влекомые, а не любопытством немеряным!
Но не жалею о том, что глаза мои видели
Тех, чьей красой восхищаются боги в небесной обители!
После чудесной такой красоты лицезрения
Своею рукою готов я лишить себя зрения!
Валькирии, что прелести от глаз
Укрыв щитами, до поры молчали,
Как будто бы очнулись в раз
И замахали в воздухе мечами:
- От слов такого наглого льстеца,
Как льдинки, тают женские сердца!
В речах слащавых вьет тенета ложь:
По ним всегда мужчину узнаешь!
Быть златоустом – свойство хитреца…
Но как приятно слушать подлеца!
Но Фрея шикнула:
- Послушаем второго,
А после вынесем им приговор суровый!
И Торвальд, мужественно глядя Фрее в очи,
Сказал (сподобившись на лесть, про между прочим):
- Что тут скрывать! И меня наполняет желанье,
Коему слова приличного нет в языке для названия…
- Подумайте только, какое нахальство!
Ишь, что удумал и как раскатал свои губы!
- Это всего лишь пустое бахвальство!
Кто же поверит сей лести, бесстыжей и грубой?!
Все мужчины – скоты! Вот где повод для нашей печали -
И на четверть не сделают то, чего наобещали!
Не стоит нас морочить всяким вздором -
Настало время божьего суда,
А боги мстительны: для нас позором
Вас будет отпустить, не причинив вреда!
Тут Олаф в озарении великом
Пал на колени и взорвался криком:
- Вижу, богиня замыслила бесчеловечное:
Нас ты отпустишь живыми, да только увечными!
Неужто ты с нами проделать намерена
То, что коня превращает в понурого мерина?!
И Торвальд возопил отчаянно,
Гузном осевши на берег песчаный:
- Уж лучше смерть в огне, колом пронзенному,
Чем жить подобно каплуну охолощенному!
Да как же так?! Ведь это изуверство!
Мужчина должен свой построить дом,
Оставить сыновьям его в наследство
И вырастить свой сад для внуков на потом!
А Фрея, не задумавшись нимало,
Вдруг улыбнулась, плечиком пожала:
- Коль страшно вам остаться без наследства,
То против этого одно найдется средство:
Не нравятся кастратов перспективы?
Тому отыщем мы альтернативу!
Богов проклятие не приговор суда –
Герой способен изменить судьбу всегда!
Вы, парни, отправляйтесь-ка на юг –
Лишь там отыщете себе подруг.
(Другие не годятся: женщины фиордов,
Про ваш позор сегодня разузнавши,
Отказом вам ответят гордым,
Отправят прочь, несолоно хлебавших!)
А заморочка, парни, в том: подруги эти –
Две барышни, страшнее коих нет на свете!
В земле славянской, в муромской чащобе
Лет девяносто в девках протомились обе!
Уж больно женихи разборчивы там ныне,
Но вы-то не такие, верно, братцы?
Уж вам не помешают целоваться
Клыки – их у сестер четыре! – и в помине
Других-то нет зубов!
А значит, не помеха
И то, что вместо костылей
Клыки свои используют девчонки…
Ведь на одной ноге-то не до смеха
Им ковылять, бедняжкам, средь полей,
А с костылями – хоть на перегонки!
Конечно, Мотя с Катей не модели,
Но сколько можно, в самом деле
Терпеть мужчинский шовинизм девчонкам?
Не всем везет красивыми родиться -
И что теперь дурнушкам – удавиться?
Или платочки теребить в сторонке?!
Выслушав Фреину аттестацию,
Выпали наши ребята в прострацию.
Торвальд же, будучи нрава сурового,
Все же рискнул и сказал поперечное слово:
- Но мы-то чем пред ними виноваты?
Клянусь, что мы с названным братом
Красивых от дурных не отделяли,
И ласками их щедро оделяли:
Упьешься брагой – и, бывало,
Гребешь в охапку всех кого попало!
- Решенье принято! Вы видели красу чудесную,
Великую, невинную, небесную,
А это надо заслужить иль компенсировать –
Брезгливостью своей манкировать!
- Отец мой, Бьорк, по прозвищу Голодный,
Когда я приходил к нему и, крохой
Будучи, все вопрошал о том, что плохо,
Что хорошо, что низко, благородно;
Мне отвечал, задравши палец к небесам:
«Об этом мог ты догадаться сам!
К примеру, ты увидел девочку нагой –
Женись на ней не медля, дорогой!»
Я выполнить готов завет отца –
А вы присвоили мне званье подлеца!
Поняв, что Фрея непоколебима,
Тут поддержал и Олаф побратима:
- Конечно, я не так категоричен,
Как Торвальд уважаемый, но все же
В вопросе соблюдения приличий
Сужденья наши, в общем-то, похожи.
- Как смеете вы подвергать сомненью
В правдивости божественное мненье?!
Суд все решил! Отсрочки приговора
Не будет! Так что скоро
Вам предстоит в дорогу отправляться.
И, в общем, все не так уж скверно.
Что некрасивы сестры – в том не их вина,
И, говорят, что мужу самой верной
Становится уродина жена.
В семейной жизни главное не внешность.
«Взаимоуважение и нежность
Важнее», - пишут в умных книжках…
А коль косметику использовать умело,
Диетой, шейпингом помучить тело -
То сексапильной станет и мартышка!
За дело, викинги! Не забывайте,
О чем с богинею сегодня говорили!
И крикнул ОЛАФ вслед валькириям:
- Прощайте!
Уж лучше бы меня обкаплунили!
***
Вот что случилось в норвежских фиордах
В давнем-предавнем году!
Знайте и вы: любопытство и гордость
Всем нам пророчат беду!
И неизбежно пророчит несчастие
Нам сладострастия грех –
Так что скрывайте свое сладострастие
В тайне строжайшей от всех!
2.
А в тех фиордах конунг Вольфсон правил.
Он имя гордое свое прославил
Не тем, что слыл отважным забиякой,
По поводу любому затевая драку;
Не тем, что был он либерал иль реформатор,
Мыслитель, живописец, литератор,
Или отец родной своим народам –
Тогдашним обитателям фиордов,
А тем, что пил и ел без меры.
Таким, как он, в истории примеров
Огромное число найдется
(Как, впрочем, и тому, что был он рогоносцем).
Пока же счастлив он в неведенье и пьянстве,
Не помышляя о свершившемся коварстве:
Жена его, устав томиться
В терзаниях неутоленной страсти,
В объятьях интригана-проходимца
Утешилась… (Храни нас, Боже, от такой напасти!)
Пока же конунг спит и в ус не дует,
Не ведая ему грозящих бед.
Послушаем, о чем сейчас толкует
Преступного адюльтера дуэт:
- Друг друга мы так громко любим –
А вдруг балбеса твоего разбудим?
Уж как-то слишком странно он храпит,
Должно быть, притворяется, что спит!
- Скорее обними меня, противный,
И подари мне поцелуй твой дивный!
Здесь только мы, а старого хрыча
Проигнорируй и не замечай –
Кто хлещет пиво целый день
Тот ночью глух и слеп, как пень!
- Мне Вольфсон вроде бы как брат,
И мне неловко, право, перед братом…
- Что слышу я? Раскаянье?! А год назад
Кто сделал брата своего рогатым?
-Да, это так, но все же
Сомненье мое сердце гложет…
Супруга брата как бы мне сестра,
Союз меж нами явно неуместен:
Ведь грех здесь умножается бесчестьем…
Ты не находишь, что пришла пора?
-На что ты намекаешь, милый?
- Увы! Я помышляю о могиле.
- О чем ты говоришь? Опомнись, Скулле!
Нет повода для пессимизма,
Ведь во дворце во всей номенклатуре
Замены нет твоей кандидатуре!
- Тревога мне пронзила сердце болью,
Обледенила кровь тоска-кручина:
Подумалось, что с нашею любовью…
Случится, коли пьяная скотина
Когда-нибудь некстати протрезвеет
И нас с тобой в объятиях узреет?
- Да, буйный нрав его известен…
Случись такое – от души навесит
Мне синяков…
- То пара пустяков
В сравненье с тем, что сотворит со мною,
Узнавши, что я спал с его женою,
Твой муж, великий конунг Вольфсон!..
С таким супругом, королева,
Опасно нам гулять налево!
Нет, провалиться мне на месте,-
Любить вдову гораздо интересней!
- Сердечный друг, не беспокойся!
А чтобы ты остался невредим,
Мы рогоносца вмиг опередим!
И чтоб ущерба моему лицу
Он не нанес, заране подлецу
Ловушку мы с тобою уготовим.
- Стоп, милая, ловлю тебя на слове!
- Но вот беда, дружок сердечный Скулле,
С тобою я во всем согласна,
Но если ждать, то хлопоты напрасны:
Хоть муженек мой день и ночь в загуле,
Его здоровьем не обидел Один.
- Подумать только, как таких уродин
Земная держит твердь и терпят небеса?
Все напасти ему что по утрам роса,
Под тяжестью которой никнут травы,
А брызнет солнца луч – и никакой потравы…
- Мне померещилось, иль ты сказал: отравы?
- …Иной же праведник, в котором добродетель
Готовы подтвердить сто и один свидетель,
Чья жизнь для общества в мильоны раз полезней
Существованья праздного гуляки,
Обжоры грубого и забияки,
Становится мишенью всех болезней!
Имеет самый неприглядный вид,
И с юных лет параличом разбит,
Особой красотою не отмечен,
Пожизненно несчастьем взятый в плен,
Горбат, плешив и изувечен,
И всех достоинств в нем – один лишь …
Послушай, милая, а ты права,
Не зря тебе послышалось отрава,
Когда я говорил: трава…
- Коль точным быть, то ты сказал: потрава…
- То перст нам указующий судьбы –
Наитье свыше, не иначе!
- О боже, как мужчины все глупы! –
Ну, наконец-то догадался, мальчик!
- Как чудненько все сложится и не дав
Мельчайшего намека для раздоров,
Когда твой распостылый боров
Во время сытного приятного обеда
Случайно скушает десяток мухоморов!
- Так что же медлим мы, любимый?
Идем!
-Куда?
-За мухоморами, вестимо!
***
Баю-баюшки-баю,
Спит наш конунг на краю,
Баю-баюшки-баю,
Спит наш конунг на краю
Пропасти и напасти…
Как его теперь спасти?
Не ведая беды,
Спит конунг сладко-сладко,
И рыщет по лесам
с Брюзжильдой Скулле гадкий!
И скоро заскворчат
Грибы на сковородке,
Ах, если б конунг знал,
Что век его короткий…
И быть большой беде,
И места нет надежде –
Рогатая глава
Короны не удержит!
И конунга пример –
Другим царям наука:
Нашествия страшней
Коварная супруга!
3.
А между тем два славных побратима,
Уловленные так неотвратимо,
По глупости своей богиней в сети,
Драккар подержанный по случаю купили,
Проконопатили его и осмолили,
Готовясь в путь отчалить на рассвете.
Готовились… Обзавелись мечами,
Запас провизии собрали на неделю,
И спать легли – но тут запели
Вдруг горны стражей, вестники печали,
На тинг сзывая жителей фиордов –
(Там демократия входила в моду.
Обычно тинг заканчивался дракой,
А потому на тинг ходил не всякий:
Ведь викинги - народ горячий,
Чуть что – и головы набычат,
Как индюки, ворчливо загогочут,
И каждый о своем вдруг залопочет,
Потом давай хлестаться меж собою -
Свобода для таких сродни разбою.
Народовластье здесь не виновато:
Все викинги слегка придурковаты!)
Не из таковских наши парни были,
Конечно, оба наскоро собрались,
Но в бег пускаться не спешили,
А репликами прежде обменялись:
- Что-то случилось… Неужто в набег
Викингов конунг сзывает на брег?
Было бы славно к чужим берегам
Сплавать еще раз на горе врагам!
- Или то к нам от чужих берегов
Приплыли драккары жестоких врагов?
О, вероломные, срази их молот Тора!
Мы нынче не готовы для отпора!
- Друг Торвальд, что гадать напрасно –
Вон вёльва кандыбает мимо, спросим
Что делается в мире у старухи.
Хоть прорицанье – дар опасный,
Но этих вельв повсюду носит,
А вместе с ними носит слухи!
***
Тут поясним, что коль вмешалась
В судьбу героев, то и жалость
Невольно к ним же испытала Фрея -
Богиня все же баба изначально,
А женщины всегда сентиментальны, -
Вот и сейчас, их с неба лицезрея,
Она невидимой на землю опустилась
И старою колдуньей обратилась –
Горбатою, костлявою, хромою,
С трясущеюся нижнею губою,
Весь в бородавках нос крючком,
Из-под платка как водорослей ком
Седые космы топорщились,
И руки-крюки снизу волочились…
- А ну-ка старая!
– ей молвил Торвальд грубо.-
- Скорее разомкни свой рот беззубый
И расскажи-ка без утайки нам
Что означает этот тарарам?
А Вёльва им:
- О времена! О нравы!
И что на грубиянов нет управы?
Ты б политесу поучился, Толстый,
Чтоб право заиметь мне задавать вопросы!
Отсутствие почтенья к старшим – грех!
Хотя чего другого ждать от тех субъектов,
Кого природа сотворила как на смех
Подобьем чурбанов, лишенных интеллекта!
- Ты на себя оборотись, старуха, –
В таком прикиде вряд ли стоит
Интеллигенцией воображать себя!
- Скажи-ка лучше, что за заваруха -
Такой набат, как будто стонет
Сама от горя матушка-земля!
- Вот странно: как от сущего кретина,
На коего ты, Олаф, так похож,
Узнать, что объективная картина
Происходящего ему доступна тож!
Ты, в целом, не ошибся, Олаф Смелый:
В набате этом – неземная боль,
То плачь и скорбь страны осиротелой.
Когда смертельно заболел король!
- Что-о?! Вольфсон заболел?
Да быть того не может!
Скорее ржавчина вот сей клинок изгложет
До рукояти, чтоб я околел!
Таких здоровяков, как наш преславный князь,
Не видели фиорды отродясь!
- И то! Я видел сам, как на охоте
Однажды здоровеннейший кабан,
Загнавший Вольфсона в болото,
Нанес ему немало ран,
Из коих бы любой одной хватило
И Торвальда-богатыря свести в могилу!
А Вольфсон выжил. С месяц понедужил,
Зарос щетиной, в талии стал уже…
Так мало ел, покуда был не в духе,
А после сала вновь он нарастил на брюхе!
- Тот случай помню я, но все же
Не прошлому в пример так сильно болен он,
Что, судя по его осунувшейся роже,
Недолго ждать нам пышных похорон…
- И все-таки наш конунг заболел нежданно,
И ты нам, ведьма старая, не все сказала явно!
- Ты прав, приятель! Сводням ни на грош
Не стоить верить. Все слова их – ложь!
-Что-о? Меня ты сводней обозвал, толстяк?
А что б подумать головой слоновьей:
Посмевший над колдуньею шутить остряк
Рискует потерять свое здоровье!
***
У ведьмы будто бы костыль свалился.
Кряхтя и охая, притвора, лицемерно,
Его поднять она склонилась
И - бац ногою Олафу в промежность!
И Торвальду досталось тоже –
Другой ногою с поворота в рожу!
Тут викинги на время отключились…
Потом пришли в себя и повинилсь:
- Прости нас, бабушка, мы больше так не будем!
- То за язык нас дергал хитрый черт.
На самом деле, мы воспитанные люди…
- И старикам умеем оказать почет!
Садитесь, матушка, мы вас напоим чаем,
Помоем в бане и бельишко постираем!
- Не извращенец ли ты часом, парень –
Лопочет кто про что, а вшивый – все про баню!
К тому же – женскую…
-Подумаешь! Была бы чистой…
- Да ты никак, толстяк, вуаеристом
Заделаться решил?!
Опомнись, Торвальд, это явный рецидив,
Коль тянет так тебя смотреть на голых див!
- Ну, вот уж никогда я этим не грешил!
- А вот и врешь! Недавно случай был!
Напомнить?
- Да если так, то ты-то здесь причем?
Воистину, лишь только с палачом
Заставить можно лицезреть твои мослы, старуха!
- А в ухо?!
- Случайно вырвалось, клянусь! И умоляю:
Прости!
- Ну, так и быть, прощаю!
И, кстати, мы оторвались от темы…
- Ах, да! У нас одна проблема,
И в сей момент не гоже быть обиженным,
Важней узнать, как конунгу помочь
И чем его недомоганье выражено.
- Я лично конунга спасти не прочь –
Как жаль, что за меня он дочь
Свою не выдаст в благодарность замуж!
- Уж залепил ты, Торвальд, будьте – нате!
Чего удумал-то? А как же Мотя с Катей?
И дочек нет у конунга к тому ж!
С чего же тогда твоя печаль?
- Вот я и говорю: как жаль!..
Но стоп! Мы вновь пренебрегли вопросом:
Так чем же болен конунг Вольфсон?
Ты все же, бабушка, в кармане держишь фигу!
- А ну-ка докладай нам всю интригу!
- Вы, мальчики, пожалуй, правы:
И в деле Вольфсона все провоняло кознями,
Такие уж у царедворцев нравы
Во времена средневековья позднего!
И, ох, к тому, что конунг занедужил –
Немало кто-то силы приложил,
Решив, наверно, что он стал не нужен
И на земле достаточно пожил;
Ведь конунг в ус не дул и бед не ведал,
Пока в один прекрасный день не пообедал!
Злой умысел в событье этом явлен:
Наверняка был конунг ваш отравлен!
- И кто же сей злодей узнать бы!
- Легко! Вот доживем до свадьбы
Того с Брюзжильдой, кто утешить сможет
В дни траура печальную вдову…
- Ты прав! Как это на историю похоже
Про Хамлета Датчанина! Тому
Уже лет двести минуло…
-Да почитай все триста!
Печальная история! Достойна кисти
Микель Анджела иль пера Шекспира…
- А кто это?
- Ой, дура старая, чего я натворила!
Простите, мальчики, то я оговорилась –
Еще на свет не народились
Те двое…
- Мы снова отвлеклись, однако,
А надо б вычислить, так кто же отравитель…
- И посадить засранца на кол!
Ах, если бы к тому ж и наш правитель
Да выздоровел вдруг…
- То было б очень славно, друг!
- А я о чем пытаюсь толковать?!
Внимайте же! И – не перебивать!
Не стала бы я разговор вести,
Коль конунга нельзя было спасти!
Внемлите же: В Земле славянской,
В страшных муромских лесах,
Проживает ведьма злая
Именем Яга!
Ох, Яга, ох, Яга –
Костяная нога!
Ведьма злая, костяная
У нее нога!
В тайнике ее избушки
Под заклятьем темных чар
Испокон веков хранится
чудотворный дар.
Чудный дар, чудный дар –
С витаминами отвар
Лечащих от всех болезней
Самых редких трав!
Если бы смельчак нашелся,
И ему хватило сил
Лихо стыбзить у старушки
Этот эликсир!
Эликсир, эликсир,
Могущий спасти весь мир –
Побеждает все болезни
Этот эликсир!
Эликсир, эликсир,
Могущий спасти весь мир –
Побеждает все болезни
Этот эликсир!
- Выходит, лишь за нами дело стало?
Не миновать нам долгого пути?
- Эх, Олаф! Наша где ни пропадала,
Коль выпал шанс нам конунга спасти?!
И кстати, между прочим, ты заметил,
И планы наши не меняются ничуть…
- Бывают совпадения на свете…
Итак, дружище Торвальд,- в путь
Отправимся, не посрамим Европу!
Прощай же, старая!
- Попутный ветер в … !-
Им Вёльва с хохотом сказала
И в тот же миг куда-то запропала.
А побратимы же под ивовым кустом,
Расположились мирно. Перед сном
Чуть поворчали, наконец заснули,
А кустик – хлоп!- и превратился в Скулле!
Придворный щеголь, подлый искуситель,
Княгини беспринципный соблазнитель,
Он был не так уж прост, каким казался,
Он черной магии учился втихаря,
Трудами Павла Глобы увлекался,
Как выяснилось только что: не зря.
Имея дело с сонными,
Он начал курослесить:
Он Олафу бессовестно
Собачий хвост навесил;
В сапог написал Торвальду,
А на борту драккара
Он жидким черным кобальтом
Слов зафигачил пару…
По всей поляне разбросал
Он побратимов вещи,
А под конец захохотал
Он хохотом зловещим:
- Плюну я через плечо,
Обернуся вороном -
Полечу, взмахнув крылом,
На чужую сторону!
Там двух побратимов встречу
Всю им жизнь перекалечу!
4.
Между тем в стране славянской
Посреди лесной чащобы,
Где днем филины гогочут,
Потому что солнца луч
В том лесу сквозь ветви елок
До земли не достает,
Под огромным старым дубом
Восседало чудо-юдо,
По прозванью Змей Горыныч.
Рядом с ним – краса девица,
Вся опутана цепями,
Рот залеплен липким скотчем,
Чтобы криков той девицы
Не слыхал никто в округе;
Перед ним – костер дымился,
Над костром была тренога,
На треноге – котелок.
Тут не трудно догадаться.
Ожидает что девицу,
Коль девицу с чудой-юдой
С котелком его логично
Увязать в одну цепочку.
Между тем Горыныч, сволочь,
Нет, чтоб просто съесть девчонку,
Так еще над ней глумился,
Возомнив себя поэтом:
- Сирота я, сиротинка горемычная,
Папы-мамы у меня не-е-ету!
Не осталось на земле людей прили-и-чных,
Кто бы приголубил сироту.
На добро добром ответит и рептилия,
Хоть на ней и когти клыки;
Вид обманчив, но в душе моей идиллия:
Обожаю песни и стихи.
Не хватает миру нашему стабильности –
Всюду вижу пошлость и разврат,
Вот и вынужден я ради справедливости
Иногда кого-нибудь сожрать!
Не нравится, как я пою? Тогда сама пой! Спой, светик, не стыдись! Пой, я сказал!
На Горыныча с презрением девица
Поглядела долгим взглядом:
- Вот еще! Мне легче утопиться,
Чем унижаться перед каждым гадом.
Скорей помру, но не приму бесчестья –
Не буду петь для ящерицы песни!
- Для ящерицы говоришь? Смелая, да? Ну-ну! Ты меня еще желтым земляным червяком назови! Но учти: в жареном виде что смелые, что трусливые – все одинаковы…
Коль посолить умело, поперчить,
Зажарить с луком, уксусом полить –
То станут одинаковы на вкус
Лихой храбрец и распоследний трус!
Значит, петь не будешь? Ладушки. Может, оно и к лучшему, а то был прецедент, знаете ли…
Попался мне как-то один музыкант,
трувер бродячий пройдоха – вагант;
тощий, как вобла, сплошное рагу
(костями гремел он на каждом шагу!).
И чтобы свой голод слегка утолить,
решил я борща из него наварить…
Короче, все как положено: сунул его в котел, картошечки покрошил, лучок пережарил…
А этот, зараза, чтоб быть ему пусту –
покуда варился, сожрал всю капусту!
Так что труверов, миннезингеров, и прочих трубадуров я не ем. Разве что брюхо сведет с голодухи!
Девица встрепенулась, просияла,
Запела, точно Пугачева Алла:
- Как зима – так холода!
Холода зимой всегда!
С крыши капает весной –
Под сосульками не стой!
О-о-о о, yellow submarine,
yellow submarine,
yellow submarine!..
Ну, а летом благодать:
Кверху пузом загорать.
Когда осень настает.
Дождь за шиворот течет!
О-о-о о, yellow submarine,
yellow submarine,
yellow submarine!..
***
Внезапно зашумели кроны елей,
Порывы ветра резко налетели,
Упало сверху что-то, врыв раздался -
Так Скулле материализовался.
Горыныча визит не удивил,
Но положительных эмоций поубавил,
Он правой лапой девицу прикрыл,
А когти левой кукишем сложил
И молвил так:
- Пусть это против правил,
Но слишком уж тоща девица,
Чтобы обедом с кем-нибудь делиться!
Не обессудь кузен…
- Да я уже обедал,
Хотя свежатинки кусочек бы отведал!
- Ты как свинья, что ест, а все ей мало!
На каравай чужой не разевай хлебало!
Мне нрав твой подлый ведом с детства,
Всегда ты бедного сиротку обижал,
Обманом выкрал все мое наследство,
Моими куклами играл!
Спасибо тетушке и дяде: приютили
Меня, сиротку, дали стол и кров,
Но все равно тебя сильней любили –
Ведь ты им сын, родная плоть и кровь!
- Тебя я старше на полвека,
Да и умнее, между прочим, я:
Сам видишь, стал похож на человека.
А ты такой же, как и был, – змея!
Но у меня есть деловое предложенье:
Точнее, кандидаты на съеденье,
И коль ты, коль ценишь нашу дружбу,
Мне сослужи малюсенькую службу…
- Ну, и кого мне нынче хочешь впарить?
- Да есть тут два горячих скандинавских парня…
Вот, кстати, и они! Пожаловали сами!
Ты разберись, кузен, а мне - увы!- делами
Другими долг велит заняться… -
Сказал и в одночасье сгинул.
***
Чащобу оглашая пеньем,
Явились на поляну побратимы,
Увидя чуду-юду, в изумленье
Остановились.
- Что за наважденье?!
Глянь, Торвальд: пущего урода
Доселе не творила мать природа!
- Вот угораздило страшилой уродиться?!
Ба, Олаф, глянь: да тут еще девица!
Наш Олаф в тот же миг освободил девчонку
И восхищение изобразил, чуть отступив в сторонку:
- К тому же и красавица, каких
Полсвета обойдя, второй такой не сыщешь!-
Девчонка вся от комплимента,
Как маков цвет, зарделася моментом:
- Какой учтивый молодец! А этот…
Всего лишь в пищу
Хотел меня употребить!
- С ума сойти! Того не может быть!
Какая гадость! Что за извращенье!
Красоткам есть другое примененье!
И Торвальд ахнул с этой дури:
- Так он же, Олаф, идиот в натуре!
- Молчать, плебеи! Вас устал я слушать!
Ну, а поскольку наступает ужин,
То – трепещите!- я начну вас кушать!
- Вот чудеса – оно и говорит к тому же!-
У Торвальда от изумления
Отпала челюсть, стукнув о колени.
- Да ну его, зеленого, в болото!
Я вижу, девушка, что вас томит забота,
Мы вам помочь могли бы с побратимом…
- Увы, друзья, моя беда не поправима:
Я злыми чарами разлучена с любимым!
***
Горыныч с грозным видом приподнялся,
Взял в лапы меч и, нагоняя страху
На викингов, фантазиям предался
И по-славянски разорвал рубаху:
- Есть повод пригласить друзей на пир:
Русалки, лешие, сам Дракула-вампир
Сегодня мне в визите не откажут!
Из печени я сделаю паштет
И толстым слоем на батон намажу,
Из Олафа сварю я холодец,
Пойдет на зразы толстый молодец,
А вырезку пущу на эскалоп –
И вот уже четыре целых блюда!
Девчонку так сожрем…
- Ишь, размечтался, остолоп!
Да пропади ты пропадом, зануда!-
Сказавши так, взял Торвальд чуду-юду
За место, коего я называть не буду,
Приподнял над землею, раскрутил,
С размаху в небо запустил:
- Пущай мутант немного полетает,
Коль политесу в обхожденье не хватает,
Чего-то врал тут, понимаешь, через меру,
А пошлостев терпеть я не намерен!
Теперь нам некому мешать…
Случайно, вас не Мотей звать?
- Нет, Ясынькой меня назвала мать.
- А жаль! Я б, право слово, не томился:
С разбегу на такой женился!
- За доброту, друзья, чем заплатить я
Могу? Но только не просите
Ну, сами понимаете, о чем…
- Да что ты, Ясынька! Здесь ни при чем
За подвиг наш любая благодарность –
Девиц спасать нам только в радость!-
Ответил благородный Олаф сразу.
А Торвальд тихо:
- Бескорыстным быть
Труда не стоит, коли велено забыть
О том, к чему любой стремится,
Коль подфартит ему спасти девицу!
А Олаф продолжал:
- Мы здесь помимо нашей воли,
Такой уж выпал нам на долю квест:
Мы переплыли море, прошагали поле -
И не одно! — вступили в этот лес
Лишь для того, чтоб где-то на болоте
Найти тот дом, где сестры Катя с Мотей,
Живут…
- Ну, братцы, вы даете!
А сказывали вам, какие то девицы?
- Какими б ни были, нам велено жениться!
- Мы не жениться рады б, но – увы!
Касайся дело только головы,
Смерть не страшна - другая есть беда:
Нам в Вечность кануть без следа,
Не заслужив ни славы, ни Валгаллы,
И продолженья рода не оставив.
- Страшней беды не может быть в помине,
Ох, тяжело проклятие богини!
Ты, Ясынька, нам присоветуй, кстати:
Как мне и Олафу до встречи Моти с Катей,
Как бы промежду делом, по пути
Старушку дряхлую одну найти?
- А кто она?
- Да Бабушка Яга!
- Ваау! Ну, братцы, ни фига
Себе, в какой вы переплет попали!
- Но шансы все же есть?
- Едва ли!
Но, помня вашу доброту, я помогу
И научу, как победить Ягу.
Она хоть и Яга, а баба, без сомненья,
А женщины так любят украшенья!
Когда она накинется на вас,
Рассыпьте бусы по земле тотчас –
Блестяшки эти на траве заметив,
Старушка позабудет все на свете,
Начнет от радости орать и кувыркаться,
А вы тогда ее хватайте, братцы,
В мешок засуньте иль свяжите!
- А может, сразу…
- Ох, не торопитесь:
Вы — севера сыны, и вам ли горячиться?!
Яга ведь не одна – есть у нее сестрица!
- Еще и так?! Не проще ли кинжалом в печень
Самим себя нам с Торвальдом пырнуть?
- Ты прав, дружище! Этак легче –
Нам все одно всего не потянуть!
- Не стоит падать духом – все не так уж скверно.
Все ваши беды – по цене одной!
И вам никто не говорил, наверно,
Как звать сестер…
-Не все ли нам равно?
- Ой, Олаф (мамочки!!!) кажись, я догадался!
С ума сойти, какое гадство!
Червяк в компоте, хрен в томате!
Неужто это…
- Мотя с Катей?!!
- Вы, парни, не отступитесь, как видно,
А коли так, быть по сему! Обидно,
Что с вами мне пойти нельзя никак.
- А что мешает нам не расставаться?
- Не дело деве по лесам скитаться,
Когда ведут ее два дюжих мужика!
Есть у меня жених, однако
Сама-то, в общем, я не против,
Но мой жених ревнив не по уму.
С тех пор, как стала я невестой,
Себе он не находит места!
С чего вот только не пойму,
Я повода к сомненьям не давала…
- Такое поведенье свойственно маньякам.
А если не маньяк, то повод был, однако!
-Ну, братцы, - в путь, а я вас провожу
Немного, до лесной опушки,
И направление вам пальцем укажу,
Куда идти, чтоб отыскать старушек.
***
Так случилось, что герои на Руси Святой
Дали чудищу Горынычу свой первый бой;
Выгнали того да из его же логова,
Деву вырвали из лап охальника зеленого;
От нее узнали тайну шибко важную
И пошли вершить дела отважные!
5.
А между тем развратник подлый Скулле
Напрасно времени отнюдь не тратил,
Чтоб викингов верней подкараулить,
Он забежал вперед… И чуть было не спятил,
Когда сквозь камыши с разбегу
Он выбежал к реке и увидал на бреге
Горыныча, которого мужик
Разделывал неспешно на шашлык.
Эпическая то была картина,
Представьте: здоровеннейший детина,
В плечах – косая сажень, борода лопатой,
Нос бульбочкой, с походкой косолапой,
Меланхолично пред ужасной тварью
Сидел и мясо чуды-юды жарил.
- Присаживайся, странник, пообедай,
Откуда и куда идешь, поведай.
- Спасибо, богатырь, на добром слове,
Но есть змею мне как-то внове –
Боюсь, стошнит…
- Да это ж не змея!
Да коли б и змея, так что же?
По вкусу на курятину похоже!
- Нет, это есть не в силах я:
Мне аппетит сбивает чешуя
И бородавки на зеленой коже!
- На вкус и червь пойдет по нраву,
Коль посолить и подобрать приправу!
А впрочем, я настаивать не буду:
Кому не нравится – тот может и не есть…
- Позволь спросить, как звать тебя? Откуда
Ты родом и куда свой держишь квест?
И тут уж заодно поведай,
Как ты решился э т и м пообедать?
- Тупила я… И то пустяк на самом деле:
В походах мы чего только не ели.
Сегодня я ух собрался поститься,
А тут вдруг с неба гвозданулсь эта птица,
Мне стала угрожать, хамить и материться,
Короче, этакого беспредела
Душа моя, конечно, не стерпела…
И насчет квеста твой вопрос уместен –
Я третий месяц в поисках невесты!
Куда-то Ясынька моя пропала,
Она тебе в пути не попадала?
- И часа не прошло, как мы расстались!
За ней два олуха каких-то увязались…
- Что-о?! Где эти олухи?
- Куда-то к югу
Те оборванцы повели твою подругу!
И если ты сейчас не профилонишь,
Их к ночи обязательно догонишь.
- Ужо я доберусь до этих бестий!
- Спеши: девчонку могут обесчестить!
Вот так они легко договорились,
Пришли к консенсусу и оба в путь пустились.
Рванулся богатырь, лес оглашая криком,
А интриган довольно захихикал:
- Не позавидую я викингам спесивым,
Когда на них попрет такая сила!
По нраву мне могучих дураков
На всех своих науськивать врагов!
Ведь дурачок - он дурачок и есть:
Он легче легкого склоняется на лесть,
Обману быстро поддается,
Покажешь пальчик – засмеется!
Второй покажешь - лезет драться!
Покажешь два - он кувыркаться,
Задергается, сущий идиот,
«Козу» покажет, скажет: «Йо!»
***
Вот случилось так, что интриган-вражина,
Мерзопакостник, злодей и врун,
Обмануть сумел, пройдоха, славянина,
Зная таинство сердечных струн.
И вот ревнивца нашего Тупилу
Слепая страсть где только ни носила,
Как ураган, он мчался по чащобе.
Валил дубы плечом, рычал от злобы…
Увы, друзья, на белом свете
Подобной страсти не видали вы!
И не сносить бы побратимам головы,
Когда б они, Тупилу встретив,
В раз не прикинулись былинками травы.
6.
Путь скоротавши дружеской беседой,
Два викинга с девчонкой-непоседой
Вдруг оказались в чаще заповедной.
- Ну что ж, богатыри, на этой вот поляне
Настало время мне проститься с вами!
И в тот же миг.
Исполненный страданья и отваги,
Раздался крик!
(То наш Тупила-ревнивец
Возлюбленную встретил наконец!)
- Ага! Попались, подлые варяги!
Ужо ждет вас заслуженная кара –
Вот богатырского отведайте удара!
Слова его не расходились с делом:
Увидев пред собою иноземцев,
По русскому обычаю уделал
Тупила их, как наши в Сталинграде немцев.
Такую карусель ребята учинили,
Что позже про нее балладу сочинили:
«Над морями, над лесами
Солнце ясное всходило –
Солнце ясное всходило,
Поле битвы осветило.
То не гром за облаками,
Не валежник под ногами –
Это ребра так трещали
У бойцов под кулаками!
И к чему разборки эти?
Полюбовно все проблемы
Разрешаются на свете!»
***
Когда ж все трое рухнули без сил,
Печально Олаф Ясыньку спросил:
- Откуда взялся этот псих?
Забыли клетку запереть его?
- Про между прочим, это мой жених!
- Да хоть бы муж - нам что с того?
Какого лешего полез он драться?
- Вы уж не обижайтесь, братцы.
То ревность – будь она треклята!-
В ошибке этой виновата.
- Однако женишок твой крут!-
Добавил Торвальд, выплюнувши зуб, -
- У нас таких берсерками зовут!
- Я па-а-прашу меня не оскорблять,
Не то вам физии набью опять!
Как ты, любимая? Цела? Все ли на месте?
А то тут хмырь какой-то
Все говорил, как будто обесчестить
Тебя замыслили два идиота…
Теперь я вижу: обозначка вышла!
- Да ладно, что там! Мы тебя простили!
- И чтоб вину загладить, мыслю,
Ребята, с вами не пойти ли?
Похоже, кто-то сильно вам портачит,
А я пойду – и будет всем удача:
(Чего я стою, показало дело!)
А то уж больно нечисть осмелела!
- О мой возлюбленный! Как благороден ты!
Ты – воплощенье девичьей мечты,
Недаром нагадали мне на картах:
Ты – мой подарок на 8-е марта!
- Душа моя скорбела и рыдала,
Когда ты, Ясынька, нежданно запропала!
- Не по моей так получилось воле,
Нежданно беды злые налетели,
Когда пасла овец я в чистом поле
И тихонько дудела на свирели,
Вдруг на меня набросился дракон,
Связал и утащил в полон.
Но ты не думай, сберегла я честь-
Злодей хотел меня всего лишь съесть!
Так что ревности твоей
Не малейшей нет причины –
Ты на свете мне милей,
Чем все прочие мужчины!
- Ревность – что-то вроде язвы:
Все нутро мое изныло…
-Кушал, видно, редьку с квасом –
Вот живот и прихватило…
***
Уста к устам любимых потянулись,
А викинги тактично отвернулись.
7.
Как во том-то во лесном да во сыром бору,
Где деревья гнутся, стонут да на сильном на ветру,
Посреди болот могучих, посреди лесов дремучих
В ветхой старенькой избушке проживают две старушки.
К той избушке все дорожки да осокой заросли,
А забор вокруг избушки - да обглоданны мослы,
Окружают ту избушку человечьи черепушки,
В живописном беспорядке понабросаны на грядки
Окровавленные тряпки да обгрызены культяпки -
Вот какой вокруг избушки навели дизайн старушки!
Ну, а чтобы наша пьеса не тянулась до утра,
Вам с сестренками Ягами познакомиться пора!
***
Говорила Моте Катя:
- Нынче рано лягу спать я –
У меня настрой лирический:
Сон хочу увидеть эротический!
Отвечала Мотя Кате:
- Что тебе должна сказать я?
Не рехнулась ли ты часом?
От таких вот сновидений,
Безо всякого сомненья,
Многие теряют разум!
- А мне и намедни снилось, будто иду я по широкому полю вся в белом да вся из себя такая важная и красивая, а навстречу мне – добрый молодец! Да как начал он мне ручки белые целовать, слова говорить ласковые да охальные…
- А я где была?
- А тебя-то в моем сне
Будто не было совсем.
Может, на болоте илом
Бородавки ты сводила?
Или терла пемзой шнобель –
Покороче стал он чтобы?
Или силиконом сдуру
Подправляла ты фигуру?
Может, камнем у реки
Удаляла ты клыки,
Чтоб из пасти не торчали?
Или повод для печали
Был какой еще другой?
- Ну и мерзкая ты рожа!
На кого сама похожа –
Помесь скунса с крокодилом!..
Говори, что дальше было!
- Для порядку я стеснялась,
Да переборщила малость:
Слишком долго все тянулось –
Я чихнула и проснулась!
- Не на пользу дуре радость
Небывалая досталась!
Если б мне такое снилось,
Ни за что б не растерялась!
- А скажи-ка мне на милость,
Чё ты губья раскатала
На любимого мово?
- С печки чё ли ты упала?
Ты к кому приревновала?
К сновиденью?!
-Что с того?
На яву или во сне ли –
Я любую отметелю,
Кто меж мной и кавалером
Встанет кой-каким манером!
Вот тебе леща три раза,
Чтоб запомнила, зараза!
- Ах, ты драться?! Ну, за это
Получи с меня с приветом!
- Ах, ты метишь в мое брюхо?
Принимай посылку в ухо!
Здесь сестры повели себя ужасно некрасиво:
Вцепилась Мотя Кате в клочья сивых
Волос, рванула книзу со всей силы,
Заранее как следует прицелясь,
Чтобы в колено угодила челюсть.
Но Катя шанс свой то ж не упустила –
Сестрицу за коленку укусила!
Короче, эти милые старушки
На славу отвалтузили друг дружку.
(Подробности сей битвы мы опустим:
Нет повода для большей грусти,
Когда дерутся бабы, для эстета
Нет зрелища печальнее на свете).
Но на беду сестрицам был невольным
Свидетелем их битвы Скулле гадкий –
В кустах хихикая самодовольно,
Он за сестрицами давно следил украдкой.
Когда ж старушки сил лишились
И на траву бездыханно свалились,
Все шансы взвесив основательно,
Как бы ему не получить увечий,
Вперед шагнул злодей и с назидательной
К старушкам обратился речью:
- Не терпит драка суеты,
И, чтоб избегнуть маеты,
Приемчиков хотя бы пару
Вам нужно знать, и жару
Суметь противнику задать -
Так значится в науке бусидо,
На том основаны кун-фу и тэквондо!
Его словам Яги не удивились,
Перемигнулись, в диалог пустились:
- На цепь посадим иль одну из ног
Сломаем, чтоб сбежать не мог?
- Конечно, лучше изувечить –
Оно надежнее и легче;
Но есть во мне одно сомненье:
А будет ли он гож к употребленью?
Давай-ка лучше жребий бросим,
Чтоб без обиды на потом решить…
Кого из нас ему придется полюбить?
- Бросай! Его же после спросим:
Готов ли он жениться волей доброй,
Пока ему не поломали ребра?
- Позвольте, девушки! Не стоит горячиться!
Вы нарушаете закон гостеприимства!
- О нет, законы мы блюсти умеем –
Тебя душевной лаской не обделим:
По части соблюдения традиций
Никто на свете с нами не сравнится!
- Истопим баньку, угостим на славу,
Деликатесами накормим до отвала…
Почешем пятки, сделаем массаж по-тайски;
Не сомневайся – сервис обеспечим райский!
- Перину мягкую тебе постелем
И даже страсть твою разделим!
- Послушайте и вы меня вначале!
Наслышан я про ваши девичьи печали,
Насчет же страсти… Я - увы!- аскет,
Паломник, принявший монашеский обет
Не поддаваться зову грешной плоти,
Я оказался здесь, где вы живете
Лишь для того, чтоб передать вам весть:
Готовьтесь, девушки, исполнить роль невест!
Какой вам толк с унылого брюнета,
Когда вот-вот два викинга-атлета,
Красавцы, синеглазые блондины,
Придут сюда устроить вам смотрины?
- Какой с тебя брюнет, когда ты рыжий?!
Ты издеваешься над нами? Да, бесстыжий?
Коль мерин – так и брешешь ты как мерин!
- Я оскорблений слушать не намерен!
И врать мне нету смысла, право –
Сюда действительно два скандинава
По воле рока совершают квест,
Который завершится только здесь.
И - коли вру, то чтоб мне провалиться!-
У них серьезные намеренья жениться!
- На нас?! Да этого не может быть!
- То высший промысел! Не нам его судить!
- По выраженью твоего лица
И в темноте узнаешь хитреца!
А ну признайся, правды не тая,
Какая в этом выгода твоя?
- Ну, так и быть, как на духу, признаюсь:
Свой интерес имею… Грешен. Каюсь…
Те викинги – большие аферисты,
И женятся они из-за корысти,
Чтоб только к вам в доверие войти,
Да кое-что полезное найти:
Они хотят обшарить вашу избу
И эликсир волшебный стыбзить!
- Вот и верь после этого людям!
Мы за твои известья, путник, рады
Любую заплатить награду!
Проси, что хочешь, жмотиться не будем.
- А коли нет чего – из-под земли добудем!
- Ну, золота бы я не отказался
Принять пудов примерно двадцать;
Еще бы камни–самоцветы,
Да несколько простых советов…
Вот, например, как мне без сатисфакций
Да с Соловьем разбойным повстречаться?
- Опомнился, милок! Он десять лет как помер!
- Ну, ни хрена себе! Вот это номер!
- Да как Илья-то его палкой оглоушил,
С тех пор Соловушко наш сильно занедужил,
Недель шестнадцать этак проболел,
А к осени, бедняга, околел.
- И надо же, скажи на милость,
Такое про него открылось!
Его, ведь, мелкой нечистью считали,
За бритого скинхеда принимали;
Считалось даже, что он русский патриот…
- А оказалось: тварь он неземная,
Наполовину состоял из стали –
Короче, киборг!
- Вот так поворот!
- Да, маскировочка была что надо –
Каким его бы ни окинуть взглядом,
Ну лапоть лаптем! Местный разгильдяй!
- И ведь как головы сумел всем заморочить,
(А мы не лыком шиты, между прочим!)
Прогрессор, блин! Задрипанный джедай!
- А как свистел! Какой талант могучий!
Бывалоча, усядется на кручу,
Раздует щеки, так что кожа затрещит
И морду с задницей никак не различить,
Вдруг мелким бесом затрясется –
И свист из уст его такой сорвется,
Что валятся столетние дубы…
- Свистел бы и поныне он, не Муромец кабы!
-Эх, мне бы этот свист уж вот как пригодился,
Уж я б тогда на славу отличился!
- Да не вопрос! Лишь стоит для начала
Тебе в полпуда нарастить хлебало…
- Побольше сала и сметаны лопай,
Чтоб морда уравнялась с … !
- Я заболтался с вами, право,
И позабыл про все свои дела;
Идти на Муром влево или вправо?
- Что за печаль тебя взяла?
Не горячись, попей перед дорогой
Чайку и с нами пообедай,
И хоть чуть-чуть, совсем немного,
Про наших женихов поведай.
- Пардон, сестрицы, я приду на свадьбу,
Сейчас же очень занят я,
Эх, жаль нельзя, но повидать бы
Хотелось очень друга Соловья –
На свист его рассчитывал я очень…
- Фигня какая! Между прочим,
И без Соловушки ты мог бы обойтись:
Хоть помер он, но сохранился свист…
- Как это так, скажи на милость!
- Так говорю ж: свистулька сохранилась!
У Соловья, проклятого киборга,
Служил для свисту специальный орган!
А кстати, где эта хреновина, сестрица?
- На антресолях где-нибудь пылится…
- А коли так, то вместо злата
За доброе известье мне в оплату
Вы не могли б её презентовать?
- Согласны, но придется подождать…
Щас принесу… Не жалко эту малость
Изо всего, что с Соловья осталось.
- Бери и пользуйся, коль до сих пор
В хозяйстве это нам не пригодилось,
Как, скажем, тот забавненький прибор…
- Опомнись, дура! Гостя б постыдилась!
Вот получай…
- Спасибо, девушки, пойду, однако, я –
Меня ждут чужедальние края!
Желаю вам удачно замуж выйти
За скандинавов и любить их!
А чтобы они верность сохранили,
Вы бы им ноги перебили –
Не вижу в том большого худа:
Они смирятся и про боль забудут,
Когда, изведав вашей страсти,
Узнают, что такое счастье!
***
Старушки с проходимцем попрощались,
Но только Скуле из виду исчез,
То обе враз расхохотались
И жестом показали: «Йес!»
- Дурёх сыграли мы неплохо:
Доволен Скулле, будто слива в шоколаде!
- Конкретно киданули лоха,
И сами не осталися в накладе!
Не знает лох, какой его сюрприз
Ждет в качестве цены за свист.
- Да леший с ним! Пойдем-ка в дом, сестра, –
К свиданию готовиться пора!
8.
А между тем два наших побратима
Сопровождаемые Ясынькой с Тупилой…
…вплотную приблизились к цели своего путешествия – то есть к избушке на курьих ножках, где их поджидали с нетерпением две престарелые девушки: Катя Бабаяга и Мотя Бабаяга, по такому случаю надевшие свои лучшие сарафаны и праздничные лапти и повязавшие на головы цветастые платочки. В скобках заметим, что сарафаны эти отличались неимоверным декольте, были предельно короткими и сшитыми из полупрозрачной марли…
А если спросят, почему не складно,
Ответим, что по моде и прохладно!
***
Тупила первым вышел на опушку:
- Похоже, вот она, та самая избушка!
Тут стало Олафу не по себе,
Но Торвальд молвил:
- Брат, доверимся судьбе!
Да и другого ничего не остается…
Надеюсь, что добром все обойдется.
Уж столько пережили, и, понятно,
Глупить нельзя и двигать на попятный!
На побратимов Ясынька взглянула,
Пожала плечиком и усмехнулась:
- Сомненья ваши для меня не новость:
Об этом повсеместно всем известно –
Мужчинам свойственна большая бестолковость
В вопросах брака…
В ответ Тупила:
- Обобщать не честно:
Таким себя считать я повод не давал…
- А ты бы, милый, лучше помолчал!
Не женская смекалка, то когда бы
Какой мужик дела довел до свадьбы? -
С Тупилой Ясынька перемигнулась
И к избушке повернулась,
И, подслушанные где-то,
Спела свахины куплеты:
- Стоит терем во бору сыром,
Две красотки проживают в нем;
Мимо ехали на торг купцы –
Приглянулись им те девицы:
«Ой вы, девушки-красавицы,
Мы неужто вам не нравимся?
Нет причины вам, чтоб прятаться –
Мы хотим за вас посвататься!»
Отзовитесь, Катя с Мотей,
Расскажите, как живете?
Открывайте, Мотя с Катей, –
Женихов своих встречайте!
- Пусть тот, крайний, станет ближе –
Я его почти не вижу.
Пусть к окошку подойдет –
Может, он какой урод?
- Рядом с ним пусть толстый встанет –
На него желаю глянуть,
Все кондиции измерить,
Эрудицию проверить:
Если он с умом не дружен –
На черта такой мне нужен!
Ну, делать нечего, покорно скандинавы,
Как было велено, под окна оба встали…
И в тот же миг их колдовскою силой
По поясницу в окна затащило,
Понятно, стали викинги брыкаться,
Да только без толку: девчонкам целоваться
Приспичило… Минут через пятнадцать
Лишь только и никак не ранее
Упали парни наземь без сознания.
Тупила с Ясынькой от этого явления
Неслабый пережили шок и изумление:
- Вот чудеса! По силе страсти судя,
Препон для свадьбы никаких не будет!
Невестам женихи понравилися явно…
- Воистину! Целуются-то славно!
Вон как ребятам вывернуло губы –
Как вантусом! Иль трубы
Насоса вакуумного их коснулись…
Ну, как вы, мальчики, очнулись?
Шатаясь, Торвальд на ноги поднялся
И руку протянул, помочь подняться братцу:
- Однажды на морской охоте
Я оказался в пасти кашалотьей,
И так скажу вам, верные друзья:
Киту не уравняться с Мотей!
- А к слову Торвальда добавлю я,
Что видел чужедальние края
И чуть был не удушен анакондой…
И что тут говорить, змеи объятья
Слабее, чем объятия у Кати!
- Ну, стало быть, прошли вы испытанье,
Но в сватовстве увидела изъян я:
В слепую получается свиданье!
Эй, девушки! Пора вам показаться
И красоту свою на свет явить –
А то ведь женихи в экстазе страсти
Начнут о стены головами бить…
- А нам-то что?
- Да стены ж могут развалить!
- Тогда выходим: лишние печали
Нам не нужны по поводу жилища …
- Желательно, чтоб женихов попридержали
На месте, а не то поедет крыша
У них от нашей красоты девичьей!
Они ж, норманы, люди непривычные
К альтернативной красоты стандартам!
- В том нет нужды: закрыт им путь обратный:
Уж так им, бедненьким, приспичило жениться!
- Ну, коли так, пора нам объявиться!
Тут вышли на крыльцо невесты,
Стыдливо обе потупили взор…
И Олаф ахнул:
- Провалиться мне на месте,
И чтоб вдогонку полетел топор!
Вот это да! Не зря предупреждала Фрея:
Такое и в кошмарах мне не снилось!
- Держись, приятель! Сам теперь жалею:
И что стать евнухами мы не согласились?
Одна надежда: ходят в мире слухи
(Их знающие люди подтверждают),
Мол, если ты находишься под мухой,
То некрасивых женщин не бывает!
- Сколько ж надо водку пить,
Чтоб такую полюбить?!
Катя к Олафу прильнула.
Нежно в очи заглянула:
- Что ты, милый мой невесел,
Что курносый нос повесил?
Али я тебе не люба? –
Скажешь так – получишь в зубы!
Вообрази, я здесь одна!
Одна в глуши изнемогаю,
И молча гибнуть я должна…
И потому тебе вверяю
Все тайны любящего сердца,
Всю нерастраченную страсть,
Свою девическую нежность,
( По сути, я уж отдалась!)
Мотя к Торвальду прижалась,
Пококетничала малость:
- Что ты так печален, козлик?
Али козочке не рад?
Меня, когда стою я возле,
Покрепче должен ты обнять!
А не то при всем народе
Ноги вырву – и по морде!
Происходящее Тупилу
Довольно сильно впечатлило;
Он Ясыньку отвел в сторонку
И на ухо шепнул девчонке:
- В сравненье все на свете познается,
Ты, Ясынька, сокровище моё,
Теперь я знаю: если доведется,
Мне только смертью доказать любовь,
Я именем твоим преодолею страх
И с ним умру с улыбкой на устах!
С лицом зеленым, как трава,
Услышал Олаф Катины слова:
- Что, витязь мой, стоишь угрюмый?
Жениться что ли передумал?
- Я слово дал и за него в ответе:
Союз наш нынче свадьбою отметим,
А ночью этой же взойдем на ложе…
(Пусть темной будет ночь, прошу тебя, о Боже!)
Хоть Торвальд был и тостокожей,
Услышав Мотины слова,
Он кожей стал зеленым тоже:
- У меня для брачной ночки
Есть нарядная сорочка –
С кружевами, с оборочками
Да красивыми цветочками!
- Твоим видом в той сорочке
Я заранее сражен.
Но прошу: пред брачной ночкой
Ты пришей к ней капюшон –
В капюшоне мне желанней
Будешь ты в мильоны раз,-
Чтобы как у ку-клукс-клана:
Только прорези для глаз!
От слов таких и Ясынька смутилась:
Она хоть и считала атавизмом
Неравный брак, но за сестриц вступилась,
Не в силах вынести мужского шовинизма:
- Нет, не зря заведено в природе,
Что мужчины все, как есть, скоты:
Что им душа? Носы воротят,
Когда нет сексапильной красоты!
Пойдемте, девочки! Я все улажу,
Коль не хватает дурням пониманья,
Что только шейпингом и макияжем
Дается женское очарованье!
Оставшись в сугубо мужском коллективе,
Тупила рискнул на инициативу:
- Похоже, парни, вам сорвало башню,
Неужто правда вы всерьез хотите
На этих бабах, безобразно страшных,
Жениться?! Братцы, не смешите -
Подобной глупости еще не видел свет!
- Увы, мой друг, так требует обет
Священный, что мы с другом дали…
- А не то бы мы с какой печали
В глазах людей так низко пали?
А так… Да чтоб я провалился,
Коли совру: заместо этой крали
Я лучше б, правда, на козе женился!
- Надежда есть, что после брака
И стерпится, и слюбится, однако!
***
Незримо сцену эту Фрея наблюдала,
С небес, за облаками прячась…
Она ж обет с друзей взяла дурачась,
Теперь растрогалась! Ей даже стыдно стало!
И даже чуть было она не прослезилась,
Но, вспомнив, что ей плакать не пристало,
Супруга Одина решила для начала
Явить свою двум побратимам милость.
***
Недолго ожиданье длилось
( И четырех часов не миновало),
С сияньем дивным на лице
Предстала Яся на крыльце:
- Сейчас вас всех кондратий хватит:
Увидите, как изменились Мотя с Катей!
Признаюсь, и сама я обалдела,
Когда увидела своих же ручек дело.
Конечно, чудеса косметика творит,
Но не такие же!!! А впрочем, говорить
Не стоит… Лучше посмотрите…
Айн, цвай, драй…
И вот вам! Битте!
Увидев Катю, Олаф растерялся,
Но, приглядевшись, просиял,
Счастливым смехом рассмеялся
И из зеленого опять румяным стал.
- С ума сойти! Я в трансе! Я раздавлен!
Какой красивый лик мне Катей явлен!
И Мотю разглядев в красотке,
Подпрыгнул Торвальд, словно уж на сковородке:
- А я сейчас с ума сойду в натуре:
Моя невеста – при такой фигуре!
Свой комплимент придумал и Тупила:
- Похорошели вы действительно на диво!
- Моя признательность буквально хлещет краем, -
Воскликнул Олаф.
Торвальд же добавил:
- Зачем слова! Давайте в раз сыграем
Три свадьбы вместо двух – все веселее будет!
Ты как, любимая?
- Любовь и в стерве женщину разбудит!
Пора нам всем остепениться:
Тупила уж вполне готов жениться,
А мы добра так много накопили с Катей –
Приданого на всех с избытком хватит.
Вот помнится, лет сто назад факир
С востока подарил нам эликсир –
Лекарство от любых болезней;
Он исцелит любого от заразы,
В интимной сфере с ним осечек нет ни разу
И он особенно беременным полезен…
И в тот же миг деревьев кроны
Вокруг избушки зашумели грозно,
Закаркали испуганно вороны,
С ухмылкой на лице скарбезной
Растлитель гадкий и плелюбодей,
Жлоб, жмот, стиляга и злодей,
Свистком на ничточке играя,
Явился Скулле, напевая:
- Эликсир, эликсир,
Могущий спасти весь мир –
Побеждает все болезни
Этот эликсир!
А ну всем стоять! Кошелек или жизнь! Карманы вывернуть быстро!
А не то как рассержусь и свистну –
Только капельки от вас на землю брызнут!
Ведь я, когда серьезно осерчаю,
То за последствия не отвечаю!
Так что меня вы лучше не сердите –
Скорей волшебный эликсир несите!
А кто не понял – все возьму я с бою:
Дам по башке и по макушку в землю врою!
Вздохнув, Тупила рукава засучил:
- Чему вас только в школе учат?!
И как подобных отморозков носит
Родная русская земля?!
Ну, ладно, щас кого-то пропоносит -
Об этом позабочусь я!
Терпеть такое мочи нет, уж право, –
Пред интуристами обидно за державу!
И Олаф вытащил свой меч из ножен:
- Мы с Торвальдом тебе поможем!
Ох, не тебе стыдиться остолопа -
Ведь, как и мы, он родом из Европы,
Отрыжка дикого феодализма!
Ну, мы ему поставим клизму!
И Катя Мотю шепотом спросила:
- Сестрица, фокус наш любимый не забыла?
- Когда ногою с разворота в рыло?
Конечно помню, милая сестрица!
Им Ясынька:
- Не стоит торопиться!
Пусть наши женихи себя покажут -
Похабника как следует накажут!
- Ботаники! Дешевки! Слабаки!
Сейчас вы пожалеете об этом,
Что мне мужланов жалких кулаки –
Не знаете еще, что ваша песня спета!
Готовьтесь все – как свист раздастся,
Вас мигом разорвет на части! –
Сказав, свистульку Скулле в рот засунул,
Потужился, попыжился – и дунул!
Действительно, раздался звук ужасный –
Подобие тому, как пенопластом
Трут по стеклу; или фугасом
Трехтонным плюнет в небо пушка…
Но чем кончается полет фугаса?
По аналогии не трудно догадаться,
Какой масштабный взрыв раздался
Через секунду на лесной опушке!
***
…Прочистив уши, Торвальд молвил:
- Какое неприятное зловонье!
И, главное: куда исчез свистун?
А Мотя на правах невесты
Ему ответила и пальцем указала
На мокрое пятно, что вместо
Пройдохи на земле зияло:
- Вот дурень! Мог бы догадаться,
Откуда должен воздух в теле взяться,
Которого б на долгий свист хватило,
Чтоб на молекулы его не растащило!
Здесь принцип действия, как в пылесосе:
Там будет воздух дуть, пока он на подсосе!
Авторитет блюдя перед сестрицею,
И Катя проявила эрудицию:
- Мы тайны не скрывали перед франтом,
Сказав, что Соловей был неземным мутантом…
Тот ультразвук в себе рождал, играя,
Еще бы! Анатомия другая!
Мораль: любой хитрец
Приблизит собственный конец,
Готовя ближнему подлянку!
И коль еще найдутся подлецы,
Их ждут такие же концы:
Рискуют вывернуться наизнанку!
Здесь Олаф:
- Хватит нам о нем судачить!
Лишь смелым покоряется удача,
И нам вполне пора бы
Подумать всем, как следует, о свадьбе.
Ведь мы в Норвегии намерены жениться –
Все викинги играют свадьбы дома
В присутствии родни, знакомых…
Там за одно и Вольфсона полечим эликсиром
И дело завершим масштабным пиром,
Не худо б и в круиз потом податься:
Хотя бы в Англию…
- Люблю я англосаксов!-
Добавил Торвальд:
- Есть, кого пограбить, двинуть в рыло…
Возьмем и Ясыньку с собою, и Тупилу –
Не хочется с друзьями расставаться.
- А почему бы, собственно, и нет?
Ведь я давно мечтал увидеть свет.
- А я тем более согласна:
Поехать за границу – это классно!
- Супруг для женщины – опора и надежда.
Нас здесь с сестрицею ничто не держит…
И репутация у местных подкачала –
Мы рады будем все начать с начала!
- Итак, вперед, к счастливой личной жизни
В любимой нашей северной отчизне!
А лет через пятнадцать, вероятно,
Вернемся с Рюриком на Русь обратно!
9.
Пора заканчивать рассказ про это дело,
Полгода незаметно пролетело…
Перевернем последнюю страницу -
Посмотрим, что в Норвегии творится.
***
Для викингов осень
– начало походов:
Мечи поточили, собрали припасы
Решили ударить
на даннов и готов,
С которыми прежде не бились ни разу.
Сегодня по утру
Драккары отплыли,
А Олаф и Торвальд им вслед помахали:
Хотели плыть с ними,
Но их не пустили,
Они, впрочем рады, что дома остались:
Какого им лешего
Делать за морем,
Когда так немало работы здесь тоже?
Жена приголубит,
Оденет, накормит,-
А мужество можно являть и на ложе.
А с ними Тупила -
Как пончик в сметане:
Спасибо норвежцам за гостеприимство!
Да вот ностальгия
На родину тянет,
Пора бы вернуться в родную отчизну…
Ему не хватает
Блинов и окрошки,
Но месяца три надо бы продержаться:
Пока не появятся
Милые крошки -
И можно в Россию домой возвращаться!
***
На них глядишь – и давит сердце жаба:
Какая идиллическая жизнь!
Да, мальчики устроились неслабо!
Ты им завидуешь? Тогда женись!
На каждый плюс найдется минус;
Пример, конечно, та еще наука,
Но, верно, есть в семейной жизни мука?
Узнать бы только вот какая -
И мы о том супругов поспрошаем:
- Здорово, мужики! Ну, как теперь живете?
- Живем мы будьте нате!
Ведь я женат на Моте!
- А я женат на Кате!
- А с Ясынькой моею и жар-птица
Ни красотой, ни нравом не сравнится!
- А как ваш конунг Вольфсон поживает?
- Здоров как бык, и вам того желает.
Прошел он курс леченья эликсиром,
И вновь ему валить дубы по силам!
- А только выздоровел наш конунг Вольфсон,
С Брюзжильдою неверною развелся,
Живет теперь один и в ус не дует:
Когда не пьян, с соседями воюет…
- И жизнь его полна разнообразия –
Горазд же князь на безобразия!
Теперь же не мешайте – мы стираем…
- Оставьте нас – мы женам помогаем!
***
Коль пьеса про любовь закончилася браком,
То это классный хеппи энд, однако!
Теперь у зрителя мы спросим между делом:
Вам слушать эту хрень не надоело?
У пьесы же нет внятного сюжета:
Вокруг да около, слегка про это…
Весь наш спектакль – сплошное надувательство…
Над публикой почтенной издевательство.
Признаемся: все действие затеяно
Как повод подурачиться на сцене нам,
Но если вы словили каиф тоже,
То покажите, для чего у вас ладоши?!
Конец.
Автор: Юрий ЛУГИН
Колонка редактора